— Смотри внимательно, ученик, — в руке старого мастера как по волшебству возник небольшой, обоюдоострый клинок. Я уже, наверное, в тысячный раз попытался засечь момент возникновения оружия в ладони наставника, но в очередной раз не преуспел. Кинжал опять появился как из воздуха. — Удар наносится сверху, в надключичную впадину.
Мастер Рилан обозначил укол на неупокоенном, расчерченном радиальными линиями и испещрённым красными точками, обозначавшими места для уколов.
— Это если ты оказался лицом к противнику. Это, конечно, грубо, — поморщился наставник, — но пусть это не останавливает твою руку. Главное — это результат, и ты, как мой ученик, и будущий Палач таури, должен это понимать. Теперь повтори, и без обозначений, в полную силу.
Я вытащил из ножен на левом предплечье свой клинок, похожий на тот, что был в руке у мастера, как две капли воды, и ударил.
— Не так, — недовольно проворчал наставник. — Удар наносится почти вертикально. Ты должен перерезать трахею одним чётким ударом. Смотри.
Удар, тёмное лезвие кинжала с хрустом, по самую рукоять, входит в горло недвижного неупокоенного, и выдёргивается, оставляя разверстую рану. Лёгкое движение кистью, струйка тёмной энергии протянулась от учителя к мертвяку, и рана, на которой не выступило даже капли крови, мгновенно затягивается, как будто её никогда и не было.
— Ещё раз.
Я повторил, но мастер и в этот раз остался недоволен. Вздохнув, он подошёл к раскрытому по случаю установившейся жары окну тренировочного зала, и выглянул наружу.
— Маркус, — тихо произнёс учитель, — я оттягивал этот момент, как только мог. Но одной теорией и отработкой на манекенах и мертвяках мало чего добьёшься. Поэтому с завтрашнего дня переходим к практике на живых. В подземелья граничники как раз привезли троих светляков, и повелитель выделил их тебе для тренировки. Так что завтра утром придёшь в малую пыточную. И советую плотно не завтракать.
Что? Сердце замерло, кожу как будто окатило изморозью, хотя вот уже как месяц стоит жара без единого дождя. Неужели завтра мне придётся...
— Ты должен, — как издалека донеслись до меня слова старого палача. — Повелитель будет присутствовать на допросе, и ты не должен опозориться. Финальную точку должен будешь поставить именно ты.
Я пару раз глубоко вздохнул, прогоняя дурноту. Живых я ещё не убивал, а тренировки на неупокоенных — это совсем не то. Мёртвые не чувствуют боли, и их нельзя убить второй раз. Насовсем упокоить можно, это легко, но убить — нет.
— Кто... — я прокашлялся, стараясь не показать наставнику своё состояние. Наследник рода Зу Круллов не должен терять лицо ни в какой ситуации.
— Люди, кто же ещё, — предвосхитил мой вопрос учитель. Он знал меня с детства, поэтому мои мысли не были для него тайной за семью печатями. — Прорвались через границу, напали на дальнее селение. Вырезали подчистую почти всех. Стражи границы подоспели слишком поздно. Об этом ещё мало кто знает, но скоро узнают все, слухи уже поползли.
Неужели опять? Народ таури никогда не хотел войны, никогда не захватывал чужие территории. Тысячи лет мы жили спокойно, мирно сосуществуя со своими соседями — тёмными эльфами, горными троллями, гоблинами, кобольдами, и многими другими.
Но потом пришли люди, и всё изменилось. Их становилось всё больше, они плодились, как болотные крысы, и распространялись, как чёрное поветрие. У людей неизвестно откуда появились сильные маги, и старые расы, отвыкшие от кровавых войн, стали сдавать свои территории, на которых обитали тысячелетиями. А люди просто упивались войной, уничтожая на своём пути всё, что они считали нечистым. Так им повелел их бог.
Экспансия хумансов, слава Тёмной Матери, остановилась после того, как двести лет назад Старые Расы объёдинились и дали отпор захватчикам. С тех пор установился хрупкий мир.
Но нас не оставили в покое. Люди узнали о наших Камнях Тьмы, бережно выращиваемых в каждой семье таури, и стали совершать набеги на наши селения, и с каждым годом всё чаще и чаще. Даже созданные в лабораториях повелителя чудовищные стражи, призванные защищать наши границы от незваных гостей, успевали не всегда.
Значит, завтра на допросе будет присутствовать дядя? Тогда действительно случилось что-то из ряда вон. Обычно повелитель таури доверяет допрос палачу — моему учителю, который и докладывает о результатах. И не думаю, что дядя просто решил посмотреть на успехи своего племянника. Да и какие тут успехи...
— Понятно, — сказал я, изо всех сил постаравшись, чтобы голос звучал ровно. — Я буду готов, учитель.
— Не волнуйся, — вновь повернулся ко мне наставник, которого ничуть не обманул мой тон. Лучи солнца падали на его покрытое морщинами лицо, на котором сейчас не было видно татуировки. Она проявлялась только при свете луны, и мне вскоре тоже предстояло принять такую же. Если, конечно, смогу сдать последний экзамен — отобрать жизнь у разумного существа. — Ты видел, как это делается, уже много раз. Всю основную работу сделаю я сам, ты только закончишь.
— Я понял, учитель, — я засунул в ножны кинжал, который до этого бездумно вертел в пальцах. — И... Спасибо вам.
— Не за что, — проворчал наставник. — Но если ты думаешь, что на сегодня тренировка закончена, то ты ошибаешься. Двести отжиманий на пальцах, а после отработка точечных ударов на болване. В прошлый раз ты так и не смог отключить ему правую руку.
Я мысленно застонал. Если бы тот неупокоенный стоял спокойно, то я справился бы без проблем. Но когда он нападает, стремясь перегрызть тебе глотку... Попасть с первого раза в нужный нервный узел не всегда удается. Палок за прошлый промах от учителя я получил, и повторения не хотелось. Я опустился на каменный пол, упершись в него кончиками пальцев. Отключить все ненужные мысли. Настроиться на тренировку. Всё остальное — потом. Один... Два... Три...
