Исповедь настоящего героя,
или "Как на самом деле спасают мир"
Не важно, кем ты хотел бы быть.
Важно то, кем ты являешься.
Народная мудрость
Часть 1
Глава 1 "С чего все началось"
Много лет назад, ещё в конце двадцать первого века, на нашей планете появились Красные Обезьяны. Эти милые маленькие зверюшки дали нам всё, чем мы пользуемся сейчас: очень быстрые машины, сверхточные приборы, медицину на наноуровне... и множество других полезных вещиц.
Поначалу они казались нам совершенно не опасными. Дружелюбные и кроткие, они быстро смешались с людьми и стали во всем им помогать, мотивируя это желанием услужить человечеству. По мере того как они внедряли в наш мир свои совершенные технологии, земные учёные с радостью бросали работу и дружными строями бежали преклоняться перед ними, да ещё заставляли и остальных это делать. За пару десятков лет колонизация Земли окончательно завершилось.
На первый взгляд кажется, что такое взаимодействие двух совершенно противоположных рас должно быть взаимовыгодным симбиозом. Мы их защищаем и предоставляем жилье и пищу, а они, в свою очередь, учат нас всяческим полезным вещам. Но в реальности все оказалось совсем не так.
Большая часть людей оказалась в гнилом болоте банального рабства. Появилась даже своеобразная религия, основанная на неукоснительном повиновении нашим новым хозяевам. За подарки Обезьян люди дрались и даже убивали друг друга. Появились огромные центры, в которых молодежи прививали умение подчиняться и верить, что обезьяны все знают гораздо лучше.
Но не все склонялись перед захватчиками. Пожалуй, самыми знаменитыми были братья Ирокоптор, они первыми начали серьезное противостояние пришельцам. В двадцать втором веке мой прадед Тедеус Ирокоптор и его брат Дорждан боролись с ними. Одним из самых знаменитых и в то же время загадочных открытий, принадлежащих им, был вечный портал, который, по слухам, поставили неизвестно где (для умных потомков).
Их признали еретиками, и постепенно эта попытка вернуться к прежнему образу жизни полностью провалилась. Не сбылись их мечты, Тедеус и Дорждан исчезли в конце того столетия, и никто их больше не видел... Большую часть данных об этих выдающихся людях просто уничтожили.
Наконец, в двадцать четвертом веке, в "третьем столетии Красной Эры", у полностью подчинившейся обезьяньему племени Ханны Ирокоптор, жены потомка Тедеуса Ирокоптора, родилась дочь, Джаннет (это я).
Мне с детства не нравились эти обезьяны, одни их красные глаза и бурый мех вызывали отвращение, хотя в отношении меня они ничего по-настоящему плохого не делали. Когда пришельцы приходили в наш дом, где мы жили вдвоем с матерью, мне чаще всего удавалось забиться в самый дальний уголок, и на все попытки обезьян подружиться с хорошеньким человеческим детенышем я реагировала не совсем адекватно. По этой причине на медицинской комиссии меня признали слегка ненормальной и отправили в школу-интернат. Это было, в принципе, неплохо, но с тех пор маму я видела только по выходным.
Я до сих пор помню, как каждую субботу я ждала на первом этаже школы под присмотром старенькой обезьяны-привратницы. Ханна приходила всегда вовремя, она была ласкова со мной, дарила конфеты и игрушки, гладила по голове, но не более. От ее строгого синего костюма всегда исходил один и тот же терпкий аромат корицы и ванили. Но больше всего меня пугали ее пронзительные синие глаза, всегда наполненные печалью и горечью. Никаких проявлений материнского тепла, кроме этих коротеньких встреч и подарков на День Рождения, не было. Когда я подросла и закончила учиться (нас учили в гипносне), мама бесследно пропала, и больше я ее не встречала.
Меня отправили в другую школу, где подготавливали рабочих, программистов и прочий обслуживающий персонал для Обезьян. Такие заведения — огромные здания, состоящие из тысяч небольших ячеек, в которых и жили ученики. Детей разделяли на пары мальчик/девочка, чтобы малолетние узники режима не отвыкли от общения со сверстниками. Но, понятное дело, в таком обществе невозможно даже заговора нормального составить — вдвоем невозможно пойти против всего мира. К каждой паре была приставлена Красная Обезьяна, служившая учителем и надзирателем в одном лице.
В паре, где я оказалась, был мой дальний родственник, потомок дочери Дорждана Ирокоптора — Ротмеран Иронкорта. Мы с ним сразу подружились, и, как оказалось, имели общие интересы — нелюбовь к нашим "благодетелям". Нам досталась старенькая нянька Амбопа с морозно-бурой шёрсткой на спине и печальными рубиновыми глазками на курносой мордочке.
Амбопу мы с Ротмераном любили, как ни странно. Эта заботливая старушка пеклась о нас, позволяла развивать свой ум и в целом ничем не ограничивала, мы могли заниматься всем, что душе угодно: лепить человечков из биопластика, рисовать, переворачивать все вверх дном и многое, многое другое.
Годы шли, я и мой брат взрослели. Нам уже исполнилось по шестнадцать лет, и жизнь в запертом, изолированном от остальных пространстве никак не могла нам понравиться. Наши видеотека и библиотека уже не могли обеспечить возрастающие интересы юных любителей деятельности. Неприязнь к "благодетелям" все росла и росла. Мы уже не притворялись, что нам нравится такая "тепличная" жизнь. Некогда уютная комната со временем становилась ужасной тюрьмой, в которой и не знаешь, где её стенки.
Вы, должно быть, удивитесь, отчего дети, чьи мозги всю жизнь промывали любовью и преданностью к Обезьянам, так тяготятся сложившимся распорядком. Я, честно говоря, тоже не совсем это понимаю. Должно быть, это наследственная черта — неприязнь ко всевозможным ограничениям и ощутимым проявлениям власти как таковой. Но даже при всем желании я не могла заставить себя относиться к "нелюдям" иначе. Мы каждый вечер придумывали кровавые планы атак и свержения установившейся власти, которые потом со вздохами разрушали своими же доводами. Нам позарез нужен был сильный и влиятельный помощник. Желательно, человек. Желательно, сами Тед и Дор Ирокоптор. Но мы, в принципе, не стали бы привередничать.
А между тем время шло, подходил срок окончания нашего заключения. И вот наша старушка в один прекрасный вечер подошла к нам в своём праздничном костюме, — золотистом фартучке и с жёлтой ленточкой на голове, — улыбнулась и торжественно начала речь:
— Вы уже взрослые, я взрастила и взлелеяла вас, как своих детей. Может быть, наша раса не слишком красиво поступила с людьми, однако, надеюсь, вы доверяете нам, — мы переглянулись, обменявшись кривыми ухмылками. — И сейчас я хочу вас посвятить в наши тайны... Вы согласны?
— Конечно, конечно,— покивали мы, в мыслях проклиная всех обезьян самыми неприличными словами.
— Тогда следуйте за мной.— Амбопа засеменила ко всегда запертой двери, ведущей на первый этаж нашей школы-тюрьмы. Мы очень долго не покидали пределов своей "ячейки", поэтому в нерешительности пошли за ней, взявшись за руки, и я чувствовала, как дрожит ладонь Ротмерана. Наша нянька отперла дверь; мы вошли внутрь...
Глава 2 "Крагус"
Мы оказались на совершенно обыкновенном лестничном пролете. Единственное, что отличало его от других — богатство отделки. Пол и стены были украшены красным камнем с золотыми прожилками. Нашим глазам открылась хитро замаскированная дверь, украшенная изображением уродливой обезьяны.
Зайдя внутрь, мы долго брели по длинному каменному туннелю, выстланному алой тканью. В конце его оказалась длинная анфилада, украшенная высокими массивными колоннами, уходящими куда-то далеко вверх — в высоту они достигали пятнадцати метров, не меньше. Здесь уже толпились сотни обезьян и шестнадцатилетних подростков. Они выстроились в строгом порядке, прямоугольниками, словно огромная армия, и все были обращены лицами к большому резному креслу, украшенному рубинами.
Пока нянька всё шла и шла вперёд, увлекая нас за собой, я заметила, что Ротмеран оглядывается по сторонам. Оказывается, одни ребята с обожанием глядели на трон, другие, которых было очень мало — человек пятнадцать от силы, включая нас, похоже, еле скрывали отвращение. Мы же тем временем проследовали в первые ряды, и Амбопа заставила нас встать на колени, перед пустующим креслом.
Пискляво затрубили фанфары (я поморщилась, как от звука ножа, когда им скребут по стеклу). Несколько приматов вышли из-за дверей, расположенных позади трона, они раскидывали по полу лепестки мака. Раздался странный грохот, и в зал вошла гигантская обезьяна с алой шерстью и грубым лицом ("Настоящий Кинг-Конг из двадцатого века!"— проскользнула у нас с Ротмераном мысль). Это существо, пока одни благоговейно вздыхали, а другие морщились от отвращения, село на трон и устремило на нас налитые кровью глаза. Это отвратительное существо открыло пасть и произнесло:
— Я, ваш король и глава Миров, приветствую юных моих последователей. Отныне вы становитесь взрослыми и самостоятельными. Чтобы вы жили и благоденствовали, я прошу у вас немногого. Вы должны отдать мне двадцать юношей и девушек для служения мне. Вы согласны? — обезьяны утвердительно закричали. Похоже, мнение людей здесь не спрашивали.— Позвольте мне выбрать из вас тех счастливцев.
Странно, обычно в таких случаях говорят более проникновенные и долгие речи, мы даже удивились тому, что все идет слишком быстро. Видимо, как я уже упоминала, человеческое мнение здесь никому совершенно не интересно. Человеческая жизнь была поставлена на "обезьяньи рельсы", по которым радостно катилась в тартарары, подгоняемая пришельцами.
Вперед выскочила обезьяна и начала читать список "счастливчиков". Среди них, одними из первых были названы и мы.
Нас за руки выволокли на помост и обрядили в длинные хламиды из алого шелка. Стоящий рядом со мной Ротмеран походил на гигантскую красную личинку, как, впрочем, и остальные "избранные". Повернув голову в другую сторону, я увидела, как светловолосая девица, стоящая с нами рядом, хихикнула, глядя на меня. Вопреки моим ожиданиям, даже в красной хламиде выглядела она элегантно, в отличие от меня. Не знаю, что стало с моим лицом, но Амбопа воскликнула с раболепным выражением на морщинистой морде:
— О! Да она и цветом кожи хочет на нас походить, и это я её вырастила... — её восторженные причитания медленно стихли, заставив меня покраснеть ещё сильнее.
Церемонию "посвящения" я запомнила плохо. Из памяти выплывают только смазанные обрывки: нас поят каким-то зельем с ароматом корицы и ванили, мы падаем, клочья образов мельтешат в мозгу, не давая сосредоточиться. Надо мной склонился главный предводитель обезьян, его налитые кровью глаза так и сверкают в полумраке, как два огромных рубина. Я попыталась было ударить ненавистную морду, но тело не слушалось...
Так начался самый странный период в моей жизни. Нас обучали обрядам, истории Обезьян, мы прислуживали у стола короля Крагуса (это было его настоящее имя). Еще нам "по огромному секрету" поведали, что Обезьяны — вид гуманоидов с некоей отдаленной планеты Реддол. Они изначально были созданы как биокомпьютеры, кладезь знаний и умений. А где знания и умения, там и власть (это я и Ротмеран сами догадались). Но обезьян их создатели наделили чувствами, амбициями и, как оказалось, напрасно. Они были способны обучаться всему у своих ныне неведомых хозяев, и постепенно у них появилась гордость, властолюбие, словом, все те качества, что помогают тиранам. Обезьяны попросту уничтожили представителей власти и начали развиваться самостоятельно. Работать им не хотелось, ресурсов недоставало, поэтому они принялись колонизировать другие планеты. Это, конечно, вольный пересказ их истории, ведь, естественно, они рассказывали все по-другому, в героических тонах. Но смысл остается прежним, и, поверьте, вы ничего не потеряли, если не прочли огромного десятитомника Истории Красных Обезьян.
Глава 3 "Клетка"
Выяснилось, что взяли во дворец короля только тех, у кого родные оказывали сопротивление "властям" (чтобы держать их поближе к себе, как выразился однажды мой друг, во время одной из наших тайных ночных встреч).
Целых три года мы находились в центре власти. Целых три года я и Ротмеран лелеяли неосуществимые планы побега и мести обезьянам! Наконец, как мы думали, мучениям пришел конец, и нас повели на ритуальную проверку, после которой должны были отпустить на волю. Всё было просто: команду из пяти ровесников: меня, Ротмерана, Либби Вейн (этот она сконфузила меня на посвящении), Маркулуса Дорги (мы почти не были знакомы, но выглядел он симпатично) и Теодора Вейн (брата Либби) ввели и заперли на несколько дней в комнатушку с маленьким оконцем у самого потолка.
Либби была дочерью Элоизы Вейн, самой рьяной противницы "Краснокожих" (мы прозвали их так для смеха) за последние пять лет. Мы с ней невольно сдружились в этом "мужском коллективе". Впрочем, это было нетрудно — блондинка не отличалась особыми талантами и попала в наши ряды "потенциальных угроз" только из-за своей матери. Если честно, она была проста, как пробка, не знала очень многих элементарных вещей и абсолютно не ориентировалась в естественных науках. Единственное, что занимало ее голову — вопрос брака.
Так что к исходу пятого дня нашего поста-затворничества, она спросила меня, расчесывая волну пушистых белокурых волос, глядя в сторону моего товарища своими серыми глазами:
— Джан (меня так все друзья называли), знаешь, твой друг, — она кинула томный взгляд на Ротмерана,— он... он же свободен? В смысле, у него нет подружки?
Я ощутила нечто вроде сестринской ревности и, надув губы обиженно сказала:
— Надеюсь, ты не думаешь, что он нуждается в девчонке? Это глупо с твоей стороны. Он прекрасно себя чувствует и со мной!
— Я просто хочу сказать, что он мне нравится! Я уверена, что ты — замечательный человек, но вы же не будете вместе всю жизнь, не так ли? Ты никогда не замечала его добрый взгляд и надёжные сильные плечи? О! Он бесподобен!!! Красив, как ангел! Расскажи Ротмерану о моих чувствах! Уверена, он тоже в меня влюблён, но стесняется сказать, ведь он такой душка!
Мне внезапно захотелось сделать что-то очень глупое — вроде того, чтобы стукнуть хорошенько эту Либби или наоборот, ущипнуть себя, чтобы проснуться. Зачем мне делить моего лучшего друга с этой девицей, которая даже с ним не разговаривала-то толком?!
В это время в другом конце комнаты Ротмеран, Маркулус и Теодор тоже вели разговор о противоположном поле. Маркулус, симпатичный блондин с карими глазами и фигурой Аполлона, спросил Ротмерана:
— Кем тебе приходится Джаннет? И вообще, какая она?
— Зачем она тебе понадобилась?
— Я к тому, что она должна стать моей невестой. Понимаешь, хоть она и не сногсшибательная красавица, но это ее природное обаяние, шарм... Нет, другой такой не найти, поэтому мне нельзя упускать такой шанс.
— Слушай, а почему ты меня спрашиваешь? — удивился мой брат. — Ей же с тобой жить, а не мне.
