10 марта 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Судьи переглянулись.
— Ещё раз, — негромко сказал Найджел Бойд, и все взгляды снова сошлись на Гедимине. Сармат посмотрел на объёмную карту ремонтной базы на голографическом экране. Даже её он сейчас помнил смутно.
— Где находился отсек с реактором для синтеза ирренция? — спросила самка-прокурор. Сармат, протянув руку, временно отстёгнутую от поручня и перевешенную на магнитную "цепь", неуверенно коснулся карты.
— Здесь, в самом хвосте. Тут шлюзовый коридор, тут был отсек управления... Реактор был здесь.
— Где находился цех переработки?
С картой дело пошло быстрее — отсеки, на которые указывал Гедимин, действительно были там. Он облегчённо вздохнул, — когда-то он мог с закрытыми глазами начертить всю базу, но сейчас безнадёжно путался в поворотах и переходах.
— Вы сами, своими руками, в одиночку собрали всё оборудование для этих двух отсеков, использовали его и поддерживали его работоспособность? — спросила миссис Парра. Гедимин недовольно сощурился.
— Я уже сказал — да.
— Тогда вы без труда расскажете, как был устроен ваш синтезирующий реактор, — сказала самка. — Самыми простыми словами, для неспециалистов.
Гедимин качнул головой.
— Стержни... — неделю назад сармат думал, что память восстановится после отдыха и заживления ран, но чем больше времени проходило, тем тусклее становились воспоминания, и тем с большим трудом выстраивалась обрывочная схема. — Рилкар для оболочек, наполнить сырьём... здесь затравка — окись ирренция, здесь... кажется, обсидиановый слой... на каркасе для жёсткости... а здесь... здесь источник излучения, он... он запускает реакцию синтеза, только... только я не помню код. Он должен пульсировать...
Сармат сжал пальцы в кулак и замолчал. Сердце билось непривычно громко и, по ощущениям, подкатилось под самое горло. "Не выплюнуть бы," — мелькнуло в голове.
Судьи переглянулись.
— Это всё, что вы можете сказать? — уточнила Парра.
— Нечего было выжигать мне мозги, — буркнул сармат, откидываясь на спинку кресла. Голова гудела.
— Следующий пункт, миссис Парра, — негромко сказал главный судья.
— Да, ваша честь, — отозвалась самка с видимой неохотой. — Что служило сырьём для реактора?
— Обеднённый уран. Лучше — генераторный плутоний, но... — сармат досадливо сощурился. — Его мало. Получать трудно.
— Где вы брали эти вещества? — допрос снова скатился на привычные рельсы, и гул в голове стал немного тише. — Где вы брали самый первый ирренций для запуска реакции?
— Линкен привёз, — ответил Гедимин. — Он снабжал меня. Ирренций с Ириена. Там его много. Целая планета...
Он едва заметно усмехнулся.
— Хочешь услышать про реактор? — спросил он, выпрямившись в кресле. — Дай мне его потрогать. Я всё вспомню. Хотя бы снимки покажи. Хотя... вы же его взорвали. Ладно, дай потрогать обломки.
По залу прокатился металлический грохот. Сармат еле слышно хмыкнул — похоже, обломки ему показывать не собирались.
— Вы помните, где находитесь? — спросил "Тилаколео", поворачиваясь к Гедимину всем экзоскелетом.
— С вами забудешь, — буркнул тот, недобро щурясь.
— Отвечайте на вопросы, мистер Кет, — приказал "Тилаколео", кладя две пары массивных "рук" на металлическую столешницу.
— Что вы делали с ирренцием из вашего реактора? — спросила Парра, покосившись на распечатку. "Пользуются бумагой, прямо как я," — мелькнуло в голове сармата. "Тут что, сканеры запрещены?"
— Отдавал Линкену, — ответил он. — Брал себе на опыты.
— Какого рода опыты? — поднял взгляд от распечаток судья Якобсон. Сармат недовольно сузил глаза.
— Я уже отвечал. Реактор.
— И подробностей вы так и не вспомнили? — уточнил Якобсон, прежде чем нырнуть обратно в распечатки — видимо, чтение всерьёз его занимало. — Сколько ирренция ушло, какие изменения были внесены...
Гедимин качнул головой.
— Дай мне на него взглянуть. Я вспомню. Но сейчас... — он пожал плечами и досадливо сощурился. — Мне самому это не нравится. Я этого не хотел.
В зале послышались нервные смешки.
— Для чего Линкену был нужен ваш ирренций? — спросила прокурор. — У него был доступ к Ириену, к залежам ирренциевой руды. Зачем ему была нужна ваша помощь?
— Ирренций — он разный, — неохотно ответил Гедимин, думая, не наболтал ли он лишнего. — Ириенский не взрывается. Лиску были нужны бомбы.
В зале зашептались. Два дрона, резко изменив траекторию, повисли напротив Гедимина.
— Вы понимаете, о чём говорите? — спросила самка. — Вы давали Линкену Лиску материал для изготовления оружия массового поражения? Вы знали, что ирренций используется именно так, или это ваши догадки?
— Я сам их делал, — отозвался Гедимин. — У Лиска не всегда получалось. Он хороший взрывник. А ядерщик — не очень. "Та-сунгар", например...
Сармат посмотрел на свои руки, серые от лучевых ожогов и сплошь покрытые шрамами. Относительно новой выглядела левая кисть — её недавно пришили, и пальцы, не успевшие потемнеть от "ядерного загара", казались чужеродными.
— А вот "Гельты" у него получались, — заметил он, подняв взгляд на судей. В зале на несколько секунд настала полная тишина, даже смешки и шелест прекратились, хотя никто не бил по столу кулаком. "Опять я сказал что-то не то," — подумал сармат, на секунду прикрывая глаза. "Да какая теперь разница..."
— Повторите, мистер Кет, — попросила Парра. — Вы не только снабжали Линкена Лиска материалом для создания оружия массового поражения, но и сами его изготавливали? Это происходило на территории базы? У вас было нужное оборудование?
Гедимин качнул головой.
— Там не нужно оборудования, — он свёл пальцы вместе, изобразив, хоть и неудачно, сходящиеся элементы. — Ирренций, обсидиан, излучатели. Осторожность. "Гельт" делается проще всего. С "Та-сунгаром" нужно считать. У Лиска не получалось.
Бу Якобсон снова поднял голову. Его взгляд стал неприятно пронзительным.
— Вы делали ирренциевые бомбы своими руками? — уточнил он. — Если бы вам сейчас дали материалы, вы изготовили бы такую бомбу?
Зал зашелестел. "Тилаколео" приподнял над столом два "кулака", и люди неохотно притихли.
— Да, сделал бы, — кивнул Гедимин. — Ты знаешь, что нужно? Я почти всё помню, но не уверен...
— Мы поняли вас, мистер Кет, — прервал его Найджел Бойд, поворачиваясь к Якобсону. — Вы, надеюсь, не собираетесь проводить следственный эксперимент?
— Нет, ваша честь, — отозвался тот с явным разочарованием в голосе. Гедимин хмыкнул.
— Если вы закончили, я продолжу, — сердито сказала Парра. — Обвиняемый, вы по-прежнему понимаете, что говорите? Вы только что подтвердили, что снабжали Линкена Лиска ядерным оружием. Вы понимаете, в чём участвовали?
Гедимин пожал плечами.
— Лиску нужна была помощь. Я помог.
Парра наконец обернулась и встретилась с ним взглядом. Он попытался изобразить дружелюбную гримасу, но сразу понял, что тем, что у него вместо рта, лучше не улыбаться. Самку передёрнуло, и она поспешно отвернулась.
— Вы знали, как именно Линкен Лиск использует ваше оружие? — спросила Соза. Гедимин кивнул.
— За ним гонялись два флота. А он снабжал меня ураном. Надо было что-то делать.
Мианиец, вскинувшись всем телом, что-то проверещал, обращаясь к соседу. Тот поднял руку.
— Мистер Кьейя спрашивает, — сказал он. — Линкен Лиск принуждал вас на него работать, или вы это делали по доброй воле?
Гедимин качнул головой.
— Лиск — мой друг. Надо было ему помочь.
Люди за столом переглянулись.
— Даже зная о том, что Линкен Лиск делает, вы считали, что должны ему помочь? — спросила Соза. — У вас... необычные представления о дружбе.
Напротив Гедимина висели уже шесть дронов, и ещё два приближались к нему из разных углов зала. Сармат озадаченно хмыкнул.
— На мой взгляд, — сказала Парра, сдвигая распечатки на край стола, — обвиняемый не вполне понимает, о чём говорит. Считаю нужным запросить судебно-психиатрическую экспертизу.
Найджел Бойд оглянулся на соседей. Соза слегка наклонила голову, Якобсон, погружённый в изучение распечаток, пожал плечами.
— Принимается, — сказал Бойд. — Я не вижу смысла продолжать заседание. Пятнадцатого, когда результаты экспертизы будут готовы, мы продолжим слушания.
Он поднялся на ноги, и по залу прокатился гулкий звон. Такой звук Гедимин слышал только здесь; это была запись, но что она копирует, сармат не знал.
— Ты слышал? — прошелестело над его ухом; это говорил Уриэль Хадад, и его голос звенел о плохо сдерживаемой ярости. — Он убил миллионы и ещё этим гордится!
— Ты слышал, что сказала миссис Парра? — отозвался другой охранник, вытаскивая "каталку" с Гедимином в коридор. — Может, он болен на голову. Или Маккензи его подставил, а он врёт, как умеет.
— Почему его не спросили про Иерусалим? — прошептал Хадад. — Они бы сразу всё поняли, если бы спросили...
— Потому что время не резиновое, — буркнул охранник. — Где этот грёбаный глайдер?!
13 марта 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Чужаки ушли, оставив Гедимина одного в его прозрачном кубе. Охранники, конечно, никуда не делись, но сармат уже не относил их к одушевлённым объектам — с тех пор, как им приказали прикрывать глаза тёмными щитками и не играть с преступником в гляделки, они никак на него не реагировали. Гедимину даже казалось иногда, что люди, когда он отворачивается, выбираются из экзоскелетов и оставляют их в коридоре, а сами где-то в соседней палате занимаются чем-то более интересным, чем неподвижное стояние на одном месте.
"Голова гудит," — сармат смотрел на пустой коридор, недовольно щурясь. "Два часа разговоров о мартышечьих традициях! Сказал же сразу — я в них не разбираюсь... Tza hasulesh!"
Он подтянулся на руках и повис на "турнике", приподняв туловище на полностью выпрямленных конечностях. Это упражнение не было для него сложным, но сразу выявляло все "неисправности" в правом локте и левой кисти — "ненадёжных" частях восстанавливающегося тела. Сегодня локоть не "сбоил", а вот кисть неприятно немела под нагрузкой. "Сказать Фоксу," — отметил про себя Гедимин, а через секунду ухмыльнулся — "На кой тебе кисть, если через две недели расстреляют?!"
— Упражняетесь? — доктор Фокс подошёл незаметно и теперь стоял за прозрачной стеной, заложив руки за спину. Гедимин изобразил дружелюбную улыбку.
— Ну что, я не псих? — спросил он, кивнув туда, где недавно исчезли чужаки. Питер качнул головой.
— Я бы сказал, что нет. А решение комиссии узнаем в пятницу.
В его ноги ткнулся пищащий робот-уборщик. "Сенсоры сбились," — подумал Гедимин, покосившись на механизм. Питер проследил за его взглядом и пошевелил губами.
— У меня к вам просьба, Гедимин. Если вас не беспокоят боли в руках...
— Говори, — сказал сармат, с трудом отведя взгляд от неисправного механизма.
— Нужен небольшой ремонт, — медик отошёл от робота, но агрегат снова подкатился к его ногам и запищал. — Несколько устройств... Наши техники говорят, что проще купить новые, но я подумал...
Гедимин хмыкнул.
— Я же преступник, — напомнил он. — Меня расстреляют в конце марта. И инструментов у меня нет.
— Наши техники поделятся, — заверил Питер, пропустив первые фразы мимо ушей. — Я сброшу устройства в ваш бокс, а вы положите их в трубу, когда закончите.
— Не уверен, что получится, — сармат посмотрел на свои ладони. — Давно не работал.
Когда он, не дождавшись ответа, выглянул в коридор, там уже никого не было, только на посту горела красная лампа.
Фокс вернулся через десять минут. С ним был ещё один медик, подгоняющий перед собой самоходную тележку, заваленную небольшими свёртками. На каждый предмет было намотано несколько слоёв ветоши.
— Держите, Гедимин, — Питер сбросил в трубу "пневмопочты" первый, самый объёмистый свёрток. — Всё, что нашлось у наших техников. Это, конечно, не ремонтная перчатка...
Гедимин развернул ветошь и весело хмыкнул — лучевого резака в комплекте не было, но тем, что было, он мог бы за полчаса проложить себе выход наружу.
— Тут в основном всякая ерунда, — продолжал Питер, складывая груз в воронку "пневмопочты". — Устройства связи, роботы-уборщики, стерилизаторы... Если что-то не заработает, просто сделайте пометку "негодно" и выкиньте обратно.
Охранники за прозрачной стеной стояли всё так же неподвижно, будто происходящее их не интересовало. "В самом деле, что ли, оставили экзоскелеты и свалили?" — Гедимин озадаченно косился на них, вынимая из трубы свёртки. "Ремонтный рефлекс" заработал сразу же, как только первый предмет попал к нему в руки, и это было похоже на разряд станнера, угодивший в основание черепа, — сармата даже встряхнуло. "Забавно," — Гедимин покачал свёрток с разобранным стерилизатором на ладони. "Всё видно, как на сигма-сканере. Галлюцинации, наверное, — я же не могу видеть сквозь тряпки. Сейчас разверну и проверю."
Он покосился на медиков — они остановились посреди коридора и следили за сарматом; у одного из них был при себе лёгкий бластер, у другого — только шокер. Гедимин еле слышно хмыкнул. "Они не думают, что я могу сбежать?" — он посмотрел на инструменты, разложенные на кушетке. "Или понимают, что бежать мне некуда?"
15 марта 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Итак, обвиняемый, вы входили в одну из рабочих групп так называемой научной базы "Геката"?
Гедимин кивнул — скорее по привычке, чем рассчитывая, что прокурор Парра обернётся и всё-таки его увидит.
— Ядерный блок, — уточнил он. — Я работал над реактором.
С прошлого заседания в зале суда не изменилось ничего — всё так же кружили у барьера дроны, судья Бу Якобсон перебирал листы распечаток, мианийский посланник Кьейя с любопытством озирался по сторонам и трепетал ушами. В начале слушаний зачитали результат экспертизы, и даже со спины было заметно, что прокурор Парра сильно разочарована. "Я не псих," — криво ухмыльнулся Гедимин, дослушав выводы комиссии. "Вроде как. Не знаю, что такое акцен... акцен-ту-ация. Но навряд ли это про мой акцент. Было бы слишком логично."
— Сколько лет? — спросила Парра.
— Два года, — Гедимин недовольно сощурился, вспомнив, как просил Ассархаддона дать ему ещё время. — Мало. Плохо получилось. Надо было доделать.
Самка раздражённо вздохнула.
— Вы можете отвечать на заданный вопрос без ремарок в сторону? Тут не комиссия по ядерной безопасности.
Стальной "кулак" чёрно-жёлтого экзоскелета с лязгом опустился на металлическую столешницу.
— Миссис Парра, — со значением проговорил экзоскелетчик. — Правила — для всех.
— Продолжайте, — приказал главный судья, молча отобрав у Якобсона распечатку.
— В материалах следствия сказано, что вы находились на базе "Геката" чуть менее шести лет, — сказала самка. — Вы утверждаете, что всего два года?
— Нет, — отозвался Гедимин, досадливо щурясь — "Опять наболтал лишнего!". — Я работал два года. Потом я готовил пилотов. Не работа, но занимает время.
Судьи переглянулись.
— Пилотов? — переспросил Найджел.
— Реакторных пилотов, — уточнил сармат. — Управление реакторами и "лучевым крылом".
"Об этом можно говорить," — подумал он. "У них полно трофеев. Давно разобрали и скопировали..."
— Операторов ядерных установок, — процитировал Бу Якобсон, убрав руку Найджела с кипы распечаток. — Вы это имеете в виду?
— Привык называть их пилотами, — пожал плечами сармат. — А так — ты прав.
Зал зашелестел. "Тилаколео" развернулся к сармату, на секунду задержался в такой позе и снова склонился над столом, ничего не сказав.
— Чему учатся такие пилоты? — спросил Якобсон, подняв на Гедимина заинтересованный взгляд.
— Управлять, — сармат снова пожал плечами. Взгляд ему не нравился. "А вот теперь — тихо," — скомандовал он себе. "Этот человек — далеко не дурак."
— Что входило в это "управлять"? — спросил Якобсон, пристально глядя на сармата. — Расскажите в деталях.
— Я не помню, — отозвался Гедимин.
Судьи снова переглянулись.
— Вы хотите сказать, что забыли, чему учили других в течение четырёх лет? — спросила Парра, едва удержавшись от выразительного фырканья. — И если вас сейчас посадить к реактору, вы не сможете управлять им?
— Не смогу, — отозвался Гедимин, недобро щурясь. — Мозг выжгло. Нечего было взрывать меня.
По залу прошла волна перешёптываний, оборванная ударом кулака по листу металла.
— Тишина! — напомнил, обернувшись, "Тилаколео".
— Оставим это, — сказала, с трудом скрывая недовольство, Парра. — Вернёмся к первым годам вашей работы. Чем конкретно вы занимались? Работа над реактором — как это происходило?
Гедимин поморщился.
— Я не помню, — он на секунду прикрыл глаза, погружаясь в холодное зеленовато-белесое свечение. — Ничего не помню. Не трогай меня.
Кто-то издал нервный смешок.
— Обвиняемый, вы хотите, чтобы мы поверили в эту беспомощную ложь? — спросила Парра, уже не скрывая раздражение. — Вы занимались этой работой два года?
Сармат кивнул.
— Вы помните, сколько это продолжалось, помните, что это относилось к реактору, — и забыли всё остальное?!
— Миссис Парра, — ровным голосом проговорил Найджел.
— Да, ваша честь, — отозвалась самка, встряхнув головой. — Но это уже слишком. Я требую допроса под сканером.
В этот раз шум в зале был слишком громким — "Тилаколео" ударил по столу двумя "руками", и гул металлического листа долго не смолкал. Якобсон, просмотрев какой-то лист распечатки, снова перевёл изучающий взгляд на Гедимина и, дождавшись тишины, спросил:
— Если мы отведём вас к реактору типа "Феникс", и вы сможете его осмотреть и ощупать по своему желанию, — вы вспомните, как управлять им?
— Нет, — ответил Гедимин и тут же прикусил язык, чувствуя, как его затылок и уши накаляются докрасна. "Идиот! Запутался в своих же словах! Ну и кто теперь тебе поверит?!"
Судя по волне, пробежавшей по лицу Бу Якобсона, он подумал нечто подобное, но озвучивать свои мысли не стал.
— Присоединяюсь к просьбе обвинения, — только и сказал он.
Гедимин смотрел прямо перед собой, на кромку барьера, и досадливо щурился. "Сканер — ладно. Но они же видят, что я вру. Применят другие способы, как те, в Сокорро... Может, сдохнуть, пока не поздно?"
— Принимается, — кивнул Найджел Бойд, поднимаясь на ноги. — Экспертиза назначается на завтра, следующие слушания — на двадцатое марта.
Он уже направлялся к двери, когда кто-то включил наконец звуковой сигнал, и Гедимин прислушался к гулкому звону, прикидывая параметры объекта, издающего эти звуки. Вырисовывалось что-то странное — толстостенная бронза, цельнолитая, свёрнутая в широкую воронку. "Кому нужна такая штука?" — думал сармат, пока охранники везли его к выходу. Спросить было не у кого.
— Маккензи, разумеется, — услышал он громкий сердитый шёпот одного из охранников. — Только Маккензи. У него мозгов хватило бы. Он и подсунул Фостеру этого несчастного идиота. Нет, ты видел? Врёт, сам знает, что врёт, и даже соврать складно не может!
Мышцы на руках Гедимина непроизвольно напряглись, наручники заскрежетали, и охранник замолчал так внезапно, будто кто-то щёлкнул выключателем. В следующую секунду сармат получил в затылок разряд станнера, и вокруг стало темно и тихо.
