— Ужас вернулся! — постучала меня по спине Мадлен, когда я увлекся новой схемой отложенного из-за Лендхорсов водного браслета. Водосборники самых разнообразных видов чаще всего составляли ассортимент приносимой на перенастройку или заказываемой продукции, а у этого стоял весьма оригинальный конструкт, из-за которого я не стал чинить его на ходу, а попросил оставить на изучение.
— А?
— Ужас, говорю, вернулся. Страхолюдина твоя!
— Ужас? Санни?.. Ура, Санни вернулся! — я побросал инструменты и полетел встречать брата. Последний его выход затянулся на долгие две недели, заставив меня основательно соскучиться, — А почему страхолюдина, кстати? — притормозил, открывая калитку в воротах.
— Так, красавец, штоль?
Подивился женской логике и смылся из технички, оставив Мадлен колдовать над "эхами". Если буквально, то колдовать над ними буду завтра я, наемница лишь сделает всю черновую работу — если бы секрет заключался только в сплавах, то и платили бы Мадлен, а не мне.
Ура! Меня берут на задание! Даже минимальную ставку техника выплатят!
Висеть, подобно Зинаиде, на шее мага было бы странно — мне же не десять лет, но, узнав новости, захотелось потеснить его подружку. Вот так сюрприз на день рождения! Самое смешное: только подумав о подарке, вспомнил сегодняшнюю дату, привык, что праздник на снег приходится.
— Ты же только с дороги, когда с Христ успел договориться?
— Мы еще раньше с ней договорились, она сейчас только подтвердила.
— А куда пойдем?
— Кабан! — Санни намекающим взглядом указал на не желающую отлипать Зину, — У Незабудки все уточни. Выходить послезавтра, так что завтра поговорим! — и, подхватив девушку под мягкое место, скрылся в направлении ее комнаты.
Скорчил противную рожу им вслед — у меня на личном фронте опять обозначился спад, а чужое счастье раздражало, — и отправился на поиски своей головной боли. Нашел, выслушал ряд инструкций и обидных слов. К счастью или нет, но Незабудка только недавно сходила "в поле" и заново куда-то выбираться в ближайшее время не планировала, то есть идти мне предстояло без нее. Ну и фиг с ней!
Мадлен по неизвестным причинам мага недолюбливала, но в одном была права: красавчиком Санни не был. Не был он и страшилой, замещая недостатки внешности обаянием и жизнерадостностью, но это для тех, кто хорошо его знал. Для остальных в первую очередь бросались в глаза рыжие волосы и конопушки, щедро разбросанные по лицу и телу. Справедливости ради и я не был писаным красавцем. Причудливо переплетенные гены матери и отца подарили их чаду довольно экзотическую для наших северных краев внешность, из-за которой меня в детстве часто дразнили цыганенком. Не скажу, что никогда ничего не хотел бы в себе изменить, но к окончанию школы стал находить себя интересным, по крайней мере, я выделялся среди обычных лиц одноклассников.
И каково же было мое изумление, когда вдруг узнал, что по местным канонам Санни считался уродом, на которого даже просто смотреть неприятно. Ну, когда первый раз увидел наемника с насурьмленными глазами и подкрашенными Зинкиным бледно-розовым блеском губами (свой бесцветный крем у него закончился), тоже малость присел от неожиданности, а потом долго хохотал: ему бы еще шарик-нос и можно смело выпускать в цирк. И даже логичное объяснение, что в пустыне так проще, не прекратило то и дело прорывающееся хихиканье. Заткнулся только после приказа Мальвы проделать с собой то же самое. Трясущимися от сдерживаемого смеха руками нанес подводку, едва не выколов оба глаза, втер бальзам в губы и удостоился странного вердикта:
— Нда... Поход будет веселым.
По моему мнению, теперь нас стало два клоуна. И если магу косметика придавала комично-зловещий вид, то на мне смотрелась абсолютно по-девчачьи, впечатление лишь усилилось от укладки на голове купленной накануне белоснежной куфии — особым образом повязанного шерстяного платка, до этого мне для хождения по Слободке хватало шляпы или банданы. Шемахи или куфии носили многие наемники, к их зрелищу я давно привык, но вот сам намотал впервые, если не считать вчерашней примерки.
Вид наемниц, облаченных в черные покрывала неожиданностью не стал — они и по слободке передвигались в хиджабах, не желая раздражать немногочисленное местное население. И если подходить чисто утилитарно, то под черной свободной накидкой можно было скрыть много чего, как они часто шутили — вплоть до всадника с конем или верблюдом.
— И кто такая мадам Гюрза? — примерно на полпути подкатил я с вопросом к Мальве, когда колесить на байке надоело и я пересел в ее багги, уступив "Звезду" Санни.
— Господи! Только не ляпни такое при ней, она по-русски прекрасно понимает! Это мы ее так между собой, бывает, зовем, а так-то она Фируза. Фируза Хусейн. Если по-русски к ней вдруг придется обращаться, то госпожа, уважаемая госпожа или досточтимая госпожа. По-арабски — саеда. Еще хаджа можно.
— Ходжа? Как Ходжа Насреддин? — вспомнил я томик юмористических сказок о веселом пройдохе.
— Хаджа, — поправила, сделав ударение на первый слог, старшая в караване, — Хаджа — это человек, совершивший хадж, а какого пола — неважно. Для них это очень уважительное обращение, любого старшего так назовешь — воспримут благосклонно. Лучше лишний раз польстить, чем недостаточно уважительно обратиться, у них с этим много заморочек.
— Ты меня запутала...
— Слушай, ты здесь столько живешь, а еще не разобрался?
— Ну, конечно! — возмутился я, — "Аль-Мухтарам" я уже привык добавлять, но где я по-твоему местных женщин мог видеть?
— Хм... упущение с нашей стороны. Ладно, слушай...
Лекция от Мальвы дала мне больше, чем восемь месяцев, прожитых в слободке. Конечно, кое-что я знал и раньше, но это были так, верхушки, типа: ничего не брать и не протягивать левой рукой, уважительно обращаться к старшим по возрасту и вообще не обращаться к женщинам-мусульманкам, а только к их сопровождающим. Если учесть, что за все время я только трех таких и видел, и то издали, то я пипец какой дамский угодник! Но, как оказалось, таковым мне стать и не светило: общаться с местными уроженками я мог только через махрама — родственника мужского пола, ограждавшего даму от ненужного внимания, без которого путешествие арабской женщины было невозможным.
— После гражданской войны, разразившейся здесь, многие женщины остались вдовами и сиротами — старшие родственники погибли, а младшие на роль махрама еще не годятся, требуется совершеннолетие. Но если передвигаться в сопровождении женщин, то тоже нет урона чести — отсюда и наше процветание. Лет через пять-семь подрастет новое поколение, и поток заказов снизится, но, думаю, Христ тогда найдет новую нишу.
— А откуда вообще взялась гражданская война? — спросил я, устраиваясь на привал, потому что настало время обеда, — Был же принц Сауд — единственный наследник? Или я что-то не знаю?
На вопрос ответил Санни, подошедший к покрывалу, имитирующему стол:
— Это только нам выгодно было считать принца Сауда единственным законным наследником. До великой княжны Елены у принца Абдаллы, а потом короля Абдаллы, была жена, даже две, не считая наложниц. Он с ними развелся ради нашей княжны, но сыновья уже имелись. Помимо четырех прямых наследников, в их клане вообще около трех тысяч принцев, и все имеют те или иные права на престол, так что тут весело.
— Скока-скока?.. — нарочно перековеркал слова, чтобы дать понять степень своего изумления. — У нас на Романовых ворчат, что расплодились, около полусотни их сейчас живет и здравствует, казну проедает, но три тысячи?!
— Я гляжу, ты не сильно верноподданный?.. — усмехнулся Санни.
— Можно подумать, ты такой! — иногда в речах мага проскальзывало нечто, позволяющее сделать вывод о его нелояльности нынешнему императору. Я же, неожиданно получив кучу времени на переосмысление ценностей, кое-что в своем мировоззрении подкорректировал. Взять хотя бы случай с моими родителями: ведь оба в ссылке оказались, а за что, если непредвзято разобраться? Полюбили и поженились? Тоже мне, ёпта, преступление века! И если в биографию отца с археологическими изысканиями не углубляться, то не такой уж и мезальянс получился, вековые устои не подрывал, можно было и на тормозах спустить. Скажи император веское "фу!", и травля бы прекратилась, не начавшись. Зато представители романовского дома постоянно в центре разных скандалов оказывались и ничего, жили как-то дальше. Это в нашей прессе их "подвиги" замалчивали, но к нам домой газеты с половины мира приходили, и в них грязные подробности прямо таки смаковали. А полезного для страны мой отец сделал куда как больше, чем любой из этих престарелых ловеласов и кокеток.
Санни отвел глаза, не желая отвечать на провокационный вопрос. Наверное и правильно, мы стояли не одни, и если мои политические взгляды в силу возраста и неопределенного положения никому были не интересны, то его — вполне может быть.
— Больше семья — больше уважения, — желая замять тему, вместо мага ответила Мальва, — Но реальные шансы на трон человек у семи максимум.
— У троих, — поправил ее брат, — У самого Сауда, который вот-вот станет совершеннолетним и откинет регентство дяди — неплохой, кстати, правитель, последнее время жизнь в стране выправляется, но вроде как он останется визирем при молодом короле, так что резкой смены курса не произойдет. А также у Асира и Маасума — старших братьев Сауда по отцу. В их законах наследования сам черт ногу сломит, но настоящие силы только за ними стоят. Есть еще Амир — это очередной дядя, но он непопулярен, остальных принцев я бы вообще в расчет не брал — слишком многое должно сойтись, чтобы они наверху оказались.
— Мы, я так понимаю, за Сауда?..
— Мы за тех, кто заплатит! — поправила меня Мальва, — Мы наемники! Но если говорить о нас, как о подданных империи, то ввязываться в любой конфликт против короля Сауда и его партии крайне нежелательно — когда-нибудь все равно на родину вернемся. Это не считая того, что он является официально признанным правителем страны, в которой мы сейчас находимся. Другое дело, что и за него впрягаться не обязательно — мы не армейцы, приказы на нас не распространяются. Лично нам, валькириям, вообще в этой смуте делать нечего, а Санни чаще против расплодившихся банд нанимают, которые местность терроризируют, с которыми аборигены сами справиться не могут. А если окажется, что разбойники под покровительством какого-нибудь принца находились... кисмет.
— Кисмет, — подтвердил Санни. Хорошее слово, многозначное.
— Последний вопрос про политику, и вернемся к мадам Гюрзе. Ой! — вякнул я от подзатыльника Мальвы, — К достопочтимой госпоже хадже Фирузе Хусейн, конечно! — исправился я под хихиканье остальных наемниц, — Видишь! Я все запомнил!
— Давай свой вопрос! — улыбнулся Санни, приступая к трапезе вместе со всеми: долго сидеть, смотреть на пищу никто не собирался — распакованные продукты быстро покрывались вездесущей пылью.
— А что мы вообще здесь забыли, в этих песках? Не наемники, наемники-то как раз понятно — в мутной водичке рыбку половить. А мы, империя?
— Кхм!.. — Санни поперхнулся от моего невежества, отложил взятый бутерброд и внимательно на меня посмотрел, — Не понимаешь?! Действительно не понимаешь? — а я с вызовом посмотрел в ответ: да, не понимаю! Лишь окончательно убедившись, он ответил, — Мекка и Медина, в которые, помнится, кто-то хадж хотел совершить... — наемницы переглянулись и уставились на меня, как на чудо света, они до его слов были не в курсе моего дурацкого предложения, — Возможность влиять почти на половину мусульманского мира — это раз. Кстати, у нас самих какой процент мусульман проживает? По последней переписи — около десяти процентов, вроде бы?
— Даже больше, кто-то называет пятнадцать процентов, но наверняка — десять, — влезла с уточнением одна из наемниц,
— Спасибо, Зайка, — отозвался маг, — Второе — нефть. По данным разведки ее тут — море.
Настала пора мне стыдливо склонить голову: если чужая религия не казалась веским доводом, то что такое нефть, я понимал.
— Ну, и третье, скажи мне, мастер-руновед: где будет легче работать любой рунный конструкт, в наших северных широтах или здесь?
— Здесь, конечно, — это было аксиомой руноведения: магия плюс тепло.
— Так где выгоднее разместить руноемкое производство: у нас или здесь?
— Считать надо, — не стал я соглашаться сразу, — Расходы на транспорт, охрану, аренду, с ходу не скажешь.
— Это ты с ходу не скажешь, а специалисты уже давно прикинули — экономия будет в миллиарды. Все, понятно, сюда не вынесешь — что-то под секретом, что-то действительно выйдет дорого. Но с нефтью под боком, можно будет поставить многое. Уже начали, кстати, продукция давно идет, просто пока мало. И если Сауд просидит на троне хотя бы тридцать лет, проводя ту же политику, а при своей мамочке другой он еще долго проводить не сможет, то... Я не в упрек великой княжне, но ее здесь не все хорошо приняли, местные кланы за ней не стоят, и кроме как на имперские штыки ей опереться толком было не на что. А для нее это был вопрос выживания. Ты вот, смеешься, что принцев три тысячи, а восемь лет назад их все четыре насчитывалось, смута их больше чем на четверть сократила. И даже несмотря на то, что Сауда, в общем-то, любят, без имперской поддержки ему повстанцев не додавить.
Загрузился новостями, задумался.
— Спасибо, Санни, — вместо меня поблагодарила мага Мальва за внятные разъяснения, — Кое-что и я раньше не знала, так что Кабан не одинок в своем невежестве.
— Вы, просто, не под тем углом смотрели. Саудовская Аравия — это мужской мир. Мадам Гюрза, это, конечно, известный авторитет, но многое и она не знает, — в ответ на укоряющий взгляд Мальвы, наемник рассмеялся и лихо ей подмигнул, — Не злись, от этого цвет лица портится! Я между прочим, Фирузу по детству помню. Остальных фрейлин, что с великой княжной отправились — смутно, даже саму княжну не очень, а вот ее хорошо. Над ней зло подшутили — на императорском обеде принесли свинину. И отказаться нельзя — сам император угощает, и съесть — тоже. А мне по малолетству тогда молочную кашу поставили, ну, мы с ней тихой сапой, аккуратненько и поменялись. Она меня потом целым мешком очень дорогих сладостей отблагодарила. Вряд ли она тот эпизод запомнила, а я конфеты еще неделю втихаря от маменьки грыз, пока сестрица не нашла и не сдала.
Интересно, это только у меня родился вопрос: что шестилетний Санни делал на императорском обеде в честь отъезда княжны и фрейлин? На нем, кстати, и мать моя могла присутствовать. Отец уже нет — его уволили раньше, а мать могла. Вот уж и вправду — тесен мир. Но наемницы умудрились не заметить оговорки мага или заметили, но тактично не заострили внимание, их заинтересовало другое:
— А зачем так с Фирузой?
— Так конкуренция была — ого-го! Такие интриги крутились, такие схемы проворачивались! Это же — и самим мелькнуть во дворце, и услугу императорскому дому оказать. К тому же всем ясно было, что девушки не за простых феллахов замуж выйдут, а за кого-нибудь из свиты принца, то есть в другой стране близко к трону окажутся. А там — замолвят мужу словечко за папу-дядю-брата, ну и...
— А... — вопросы у заинтригованных валькирий рождались быстрее, чем Санни успевал на них отвечать.
— Барышни! — в шутливом жесте сдачи поднял маг руки, прерывая галдеж наемниц — Мне было шесть лет! Во дворце я оказался случайно и всех перипетий той истории не знаю. Принца Абдаллу не видел. Великую княжну Елену, как уже сказал, не запомнил. Я и императора с императрицей, если по-честному, не запомнил, меня тогда больше люстра заинтересовала, весь обед исподтишка ее разглядывал — вот где был рунный шедевр! — это уже мне. И очень жалобно закончил — Давайте уже есть!
Досточтимая госпожа Фируза Хусейн, вдова поставщика королевского двора Луфтуллы ибн Хусейна и еще много имен (не примите за неуважение, просто я их реально не запомнил, поэтому предпочитал именовать и вдову, и ее погибшего мужа на европейский манер, тем более что закрепление фамилий уже состоялось, и оскорблением с моей стороны это не было), так вот, уважаемая вдова мага не вспомнила. Или не узнала во взрослом мужчине выручившего ее когда-то маленького мальчика Васю. Или предпочла не узнать и не вспомнить — предположения можно строить до бесконечности, но я склоняюсь, что просто не узнала. Поскольку Санни от нее ничего не ожидал, то и обид у него не случилось. Не то, чтобы я так трепетно относился к его душевному состоянию, но когда расстроенный человек может нечаянно спровоцировать локальное землетрясение, как-то поневоле начинаешь бдить и соломку подстилать.
Но маг, до слез нахохотавшийся накануне, к короткой памяти заказчицы остался индифферентен и послушно пристроился в конце выезжаемого каравана.
Причиной хохота был, конечно, я. Специально прибыв за день до назначенного срока, выходной мы посвятили прогулкам и походам по магазинам. В Эль-Рияде было на что посмотреть и к чему прицениться. Первую половину дня мы осмотрели доступный для прогулок центр, издали полюбовались королевским дворцом, оценили стремящиеся к небу белоснежные минареты. По-прежнему не хватало родного буйства зелени, но после утилитарных коробок баз слободки, глаза отдыхали, впитывая чуждую красоту.
Но — музеев нет, театров нет, так что вдосталь поглазев, в том числе и на ведущуюся повсюду стройку, отправились на единственное доступное развлечение — шарахаться по лавочкам и магазинчикам.
Нравы в столице были посвободнее, чем в глубинке — сказывалось влияние матери наследника. Абайю (черное закрытое платье) носили все женщины поголовно, но вот уже чадру или никаб многие игнорировали, ограничиваясь платком, закрывающим только волосы и шею. Лица — разные, красивые и не очень. Откровенно разглядывать считалось неприличным, так что довольствовался поверхностным рассеянным взглядом.
Наши девушки, надо отметить, дорвавшись до столичных лавок и лотков, вели себя образцово — местных порядков не нарушали, головами вертели аккуратно, глазки никому не строили, из толпы не выделялись. Выделялся Санни со своей нестандартной внешностью, но столица видала и не такое, так что и на него не сильно обращали внимание. В истории на каждом шагу влипал я.
Я ведь уже рассказывал, что Санни в местные каноны красоты не вписывался? Рассказывал. Зато в них неожиданно вписывался я. И ладно бы просто считался красивым, но нет, по арабским меркам я оказался очень, очень-очень красивым юношей. Меня и раньше часто принимали за местного уроженца, но тогда я не носил дорогих традиционных одеяний, а теперь один пояс на мне стоил больше, чем золотое кольцо с красным камнем, которое Санни купил Зинаиде. К слову, это был единственный раз, когда брат оплошал: не мог этот гаремоводитель выделять одну "жену" в ущерб остальным, под недоуменным взглядом продавца пришлось и остальным хихикающим "женам" по украшению выбрать. Ну да, ладно, он выкрутился, а я под шумок прикупил неброский браслетик Незабудке — наруч словно создан был для добавления рунной цепочки, я так и видел, как ажурная вязь впишется в узор ювелира.
Красивый и красивый, эка невидаль! — скажет кто-то и будет прав. Но я ведь был еще и магом, застрявшим между пятьюдесятью и пятьдесят одной единицей резерва. Полноценным магом, применяющим силу без костылей, я стану, перешагнув заветные пятьдесят один. Недомагом, способным только на простейшие фокусы и подзарядку артефактов и рун, я перестал быть, переступив рубеж в полсотни. А вот эта чертова единичка отличалась крайне вздорным нравом — формировался второй слой магического тела — так называемая "вуаль". Третий слой — "мантия" — появился бы на двести четырех единицах. И четвертый — "венец" — на пятистах шестидесяти восьми. Почему именно такие цифры — бог его знает. Но становление каждого слоя сопровождалось совершенно независимым от мага процессом — он периодически начинал "сиять" и что самое паршивое — сам "счастливчик" наступления этого состояния никак не чувствовал! Мое очередное "сияние" пришлось на визит в столицу.
Когда Санни сразу после Нового года мне все по порядку объяснил, первая мысль была о Незабудке — не с этим ли подозрительным явлением связаны колебания наших отношений?
— Нет. Это не на всех действует. На тех, кто уже сформировал о тебе мнение, почти не сработает: те, кто хорошо относятся, ну, может быть. настроение в твоем присутствии повысится, те, кто плохо — огорчатся лишний раз, на тебя глядя, у всех уже словно иммунитет, так что заскоки Незабудки — ее личное дело. К тому же встретились вы задолго до этого этапа. "Сияние" — это последний штрих, признак, что скоро все закончится. Потерпи, еще три-четыре раза и всё!
Терпел. Один раз нарвался на компанию, которая набивалась мне в друзья, затащила в бар и пыталась, спаивая, заверять в вечном уважении. В другой — заперся в техничке и стойко переносил повышенную заботу Мадлен. Третий как-то пережил без проблем.
А вот сейчас!!!
Гуляя по улицам незнакомого города, я не просто был красивым, не просто в дорогой одежде, я еще и словно медом с ног до головы был обмазан!
Стоит ли удивляться, что на мед слетались мухи.
Итог:
Пьяные поэты (пьяные-пьяные! — запах вина я ни с чем не перепутаю!) попытались затащить меня на свой поэтический диспут.
Мне пытались продать по дешевке сорок бочек розового масла.
Мне пытались подарить кувшин розового масла.
Меня пытались угостить чем-то подозрительным.
Со мной здоровались незнакомые люди, пытались вступить в беседу.
Меня заманивали в чужие меджлисы.
Мне трижды сватали каких-то дочерей и племянниц.
Меня приглашали послушать стихи в обществе "во-о-он той досточтимой госпожи" (из паланкина кокетливо свесился краешек черного покрывала, который тут же убрала рука, унизанная перстнями). Два раза!!! И я так и не понял, одна это была женщина, которая гонялась за нами, или разные!!!
Меня приглашали послушать стихи в обществе "во-о-он того уважаемого господина"!!! (Без комментариев!)
И самое кошмарное — в нашей компании все говорили по-арабски, и только я понимал все эти предложения с пятого на десятое, поэтому постоянно терялся перед чужой настойчивостью и экспрессией. Санни, как мог, своей мрачной физиономией и аурой распугивал излишне поддающихся "сиянию" людей, но и он был не всесилен. А добравшись под вечер до гостиницы, он ржал до икоты, а с ним вместе хохотали наши прекрасные сопровождающие. И не заткнешь же!
— Луноликий... — Марина завалилась на Зину и хрюкала.
— С родинкой над губой! — вторила ей пассия мага.
— Стихи послушать!!! — гоготала Зайка своим басом.
— Брат! Ты попал! — сделал окончательный вывод Санни.
А когда все отсмеялись, с ехидцей дал совет:
— Пользуйся, пока можешь! — что вылилось в новый взрыв хохота.
"Сияние, это все — долбанное сияние!" — говорил себе я, когда мадам Фируза (саеда Фируза Хусейн Аль-Мухтарам!) попросила-приказала, чтобы чай заваривал симпатичный мальчик.
"Сияние, это все — долбанное сияние!" — когда при звездах на необорудованной стоянке среди пустыни запертая в фургончике, охраняемом валькириями, заказчица пожелала послушать какой-нибудь рассказ в моем исполнении.
"Вот это сияние!" — когда шатаемый усталостью и эмоциями покидал ее фургончик перед восходом солнца. Ночью, получив недвусмысленное приглашение от доверенной служанки мадам, метеором пронеслась мысль: "Старушек у меня еще не было!" Тайком забираясь в фургончик (условно тайком — меня провожал взглядами весь лагерь!), собирался очень аккуратно отказаться от предложенной сомнительной чести. Но какая там старушка! Ухоженная женщина, чей возраст в темноте скорее угадывался, чем осознавался, подарила мне сказку в стиле "Тысячи и одной ночи"!
"Незабудка! Я явно с тобой не дорабатываю!"
Волшебство не повторилось — больше остановок в пустыне не планировалось, а в гостиницах прекрасная вдова соблюдала все положенные приличия. Влюблен ли я был? Нет, просто пьян от запретного. Чтобы отвлечь от ненормального для меня состояния, Санни стал наконец-то учить магии — настоящей магии. Лезвия, формируемые из песка, захватили мое воображение, вытеснив неясный образ недоступной женщины.
— Содержание, форма, вектор, посыл. Четыре действия. В каждое вливаешь силу из окружающего мира. В первые три — строго отмеренное количество, но мои показатели тебе не подойдут, могу только подсказать пропорцию. Форма — не все просто, без обжига не держится, а я, к сожалению, от красных лей отщипнуть не могу, сколько ни пытался, поэтому пользуюсь накопителем, зато все остальные цвета в той или иной мере мне доступны. Что доступно тебе, определить можешь только ты сам. Пробуй!
Сотня спрессованных и спеченных песчаных лезвий разлетелась веером от мага.
— А помедленнее? — что-то знакомое в действиях Санни забрезжило.
— Содержание! — из пронизывающих пространство цветных нитей свободно текущей энергии — пока еще неуверенный и неустойчивый навык особого взгляда появился с пятидесяти единиц резерва — по воле мага свернулась серая кракозябра, отвечающая за наполнение будущего оружия.
— Форма! — на первую фигулину накрутилась новая из смеси серого фона и ярко-красного луча перстня, а в материальном мире в нетерпении задрожали ряды острых дисков.
— Вектор! — тут, я думаю, пошла в ход собственная магия Санни, усложнившая и раньше не особо простую конструкцию.
— Посыл! — загогулина, наслоившаяся поверх трех предыдущих, определенно была похожа на "муви" — руну, отвечающую за движение вперед.
— Еще раз! — в азарте потребовал я.
— Содержание — форма — вектор — посыл! — Опять замедленно, чтобы я все рассмотрел, оттарабанил Санни.
— Еще раз!
Хорошо, что перед нами никого не было: за те десятки раз, что наемник демонстрировал мне свою коронную фишку, мы бы точно кого-нибудь угробили — мощью он был не обижен, и лезвия летели на добрых пару километров, не теряя убойной силы. А "венец" мага, который я к концу занятий стал четко различать, через три часа учебы ничуть не потерял в яркости — Санни все также терпеливо был готов снова и снова показывать мне процесс колдовства.
А я... я ровно сел на попу, разглядев и усвоив, наконец-то, все с начала до конца.
Руны, ёпта! Чертовы руны!
Энергию, черпаемую в пространстве и перстне с накопителем, Санни завязывал узлами в знакомые мне с детства закорючки! И с помощью них заставлял природу делать то, что требовалось ему!
Я вряд ли хоть когда-нибудь сравняюсь с ним в силе! Никогда, если быть честным с собой! Но четко представить себе трехмерную фигуру, пусть даже не полностью совпадающую с ее воплощением в металле?!
Цепочку таких фигур?!!
"Я стану великим магом!" — от этой мысли бросило в дрожь, несмотря на царившую вокруг жару.
