Мертвые Земли (1-26 главы)

Глава 1. .

— Хутор 'Переволоки', лучшая в округе харчевня —

— Чем могу услужить, господа хорошие? — Двери харчевни с треском распахнулись, выпустив обширного и румяного, но рано полысевшего дядьку неопределенного возраста, в нарядной красной атласной рубахе, серых штанах, крепких башмаках и белом переднике, повязанном, наверное, вместо ремня, под неохватным пузом. Лицо его, изрезанное сеткой мелких морщинок, расплылось в широкой, отработанной годами, улыбке радушного хозяина лучшей в округе едальни. Единственной, кстати.

Дядька мячиком скатился со ступеней, подбежал к гостям и привычным жестом попытался поймать поводья лошадей. Раз цапнул рукой, другой... Посмотрел на пустую ладонь. Пошевелил светлыми, густыми бровями, пожевал пухлые губы... И только тут заметил, что лошади-то были без уздечек. И без седел. И вообще — странные, и всё тут! Чем именно его так напрягли лошади, он не смог бы внятно объяснить, даже хорошенько подвыпив для большей подвижности языка... Странные — и все тут. Толстяк поспешно спрятал ладонь за спину и составил из пальцев охранный знак — кукиш в простонародье.

Господа представляли собой пару магов: один в некогда белом и величественном, а нынче — не очень-то презентабельно выглядящем из-за подтеков грязи и дыр одеянии архимага; второй — в очень светлой серебристо-белой, длинной робе с разрезами по боками, черных штанах с значительной прорехой на коленке и серебристо-сером плаще, накинутом поверх потрепанной одежды. Второй был в чуть лучшем состоянии, чем его коллега, но впечатление портил местами прожжённый плащ с неряшливо свисающими остатками капюшона. И вот что самое удивительное: несмотря на плачевное состояние одежды и сапог, лица, руки и волосы у них были чистыми. Точнее — Чистыми. Ни пятнышка, ни царапинки. Будто господа эльфы вот только из купален да от цирюльника вышли.

Один из 'господ' едва подавил зародившийся было горестный вздох, а второй — ухмыльнулся и на всеобщем, с неподражаемой скукой и презрением в голосе, объявил:

— Две комнаты на одну ночь, прачку, ужин, баню. Да! И о лошадях пусть кто-нибудь позаботится. Кто посмелее.

— Эльфы.... — На заплывшем лице хозяина таверны появились глаза — два таких поросячьих, кругленьких, светло-сереньких глазика...

'Господа' тем временем спешились и заозирались в поисках конюха, или мальчишки-помощника — передать ему лошадей и наставления.

Профессиональная выучка не подвела толстяка, и он быстро спохватился, разгладил на пузе передник и сново натянул приветливую личину. Тем более, что маги — будь они хоть демоны, без денег не шастают:

— Конечно, господа! Сию секундочку! Следуйте за мной...

Хозяин прытко, забавно подскакивая на каждой из трех ступенек всхода, умудряясь при этом попутно бить поклоны, бочком засеменил в сторону распахнутых по жаркому дню дверей заведения, но на верхней ступеньке обернулся в сторону черно-седого от времени навеса конюшни, раздулся, набрав по-больше воздуха и пронзительно заорал:

— АЛЬКА-А-А-А!!!!

Путники разом вздрогнули, лошади — пара светлых, но очень уж пыльных эльфийских жеребцов-красавцев, даром что привычные ко всему, даже к упырям и нежити, отскочили, и косились на крикуна уже из-за спин хозяев удивленными ярко-голубыми, как летнее небо, глазами.

— А-алька, бесы тебя задери!!! — Еще громче заорал колобок, раздуваясь.

Из темного нутра таверны раздалось сдавленное хихиканье и шорохи. Путники и их лошади синхронно отступили на шаг. Тот, что в плаще, слегка передвинулся к другу и что-то ему тихо сказал. Второй ответил медленным кивком, не сводя глаз с темного зева конюшни.

— Алька-а-а-а-а-а!!!!! — хозяин уже весь покраснел от натуги, — Ну где эту нечисть опять бесы носят?! А-А-АЛЬ...

— Я иду, хозяин Сива. — Спокойный, чистый девичий голос был для магов полной неожиданностью — они явно ожидали мальца-конюха, заспавшегося на сеновале...

В тени навеса что-то зашевелилось, и двинулось в их сторону. При ближайшем рассмотрении это был подросток, девочка, обряженная в бурые, чуть ниже колен, штаны домотканой ткани, длинную грубую рубаху и косую суконную шапку. Все это было перемотано в талии и на запястьях веревкой, и навевало на мысли о мешках для зерна и картошки и, почему-то, об ограбленном где-то огородном чучеле...

Девчушка тем временем подошла на расстояние в несколько шагов к лошадям и протянула вперед раскрытую пустую ладонь, оказавшуюся неожиданно узкой, с длинными, изящными и ровненькими пальчиками. Смотрела она на дорогу перед собой, не обращая никакого внимания ни на хозяина, ни на гостей.

Жеребцы, все еще косясь и прядая изящными ушами на хозяина-крикуна, неуверенно переступили и осторожно потянулись к девушке. Один ткнулся бархатистым храпом в ладонь, а второй принялся с увлечением обнюхивать нелепую шапку на голове 'конюшней' девчонки. Она же в это время начала второй рукой по-очереди ласково гладить конские морды, которые были не многим меньше, чем она сама.

— Я позабочусь о них, эльда*, не бойтесь, — девушка, наконец, соизволила поднять на замерших магов темные, спокойные глаза, — Идите отдыхать, — и, не дожидаясь ответа, повела скакунов в конюшню, лишь слегка касаясь их морд ладошками.

— Вот это да-а-а.... — Обладатель серого плаща наконец-то смог выдохнуть, — Ты видел, Тин?..

— Да уж, редкостный балаган, — второй маг не сводил глаз с ворот конюшни, где уже скрылись их кони, ведомые босоногой девчонкой. Словно ожидая, что от туда еще какой-нибудь сюрприз выскочит.

Трактирщик тем временем, принялся извинятся:

— Это Алька, господа, сиротка! Мы ее держим при конюшне. Дрянная, непослушная, но лошадей любит, и холит! Все в лучшем виде, значицца, будет, вот! Не сумневайтеся!

Маги еще раз переглянулись, словно спрашивая друг у друга — а не померещилось ли? Подхватили сумки и дружно направились-таки следом за хозяином в таверну.

Косяк двери изнутри подпирал здоровый детина, очень похожий на самого хозяина — скорее толстый, чем здоровый. Низенький лоб под лохматой, густой челкой, тяжелые, сросшиеся брови и близко посаженные маленькие глазки навевали мысли о деградации, близкородственных связях, вырождении и, почему-то, о троллях... Когда гости проходили мимо, детина издал булькающий звук и распахнул щербатый рот. От удивления — он впервые в своей жизни увидел кого-то, кто выше него ростом. И детина, похоже, впал в длительный ступор, совсем как тролль при виде скульптуры — в раздумьях: мимо пройти или стукнуть на всякий случай?

К чести трактирщика надо сказать, что само заведение было весьма чистенькое и просторное, пол здесь не выстилали тростником или соломой, а начисто мыли, что для людских заведений было редкостью, столы и лавки — выскоблены до бела, ни где не валялось объедков или разбитой посуды, затолканной в темный угол. В центральной стене красовался большой камин, сложенный из больших прокопченных глиняных кирпичей, по летнему времени вычищенный, но не затопленный. Балки тоже радовали глаз — их тоже недавно либо чистили, либо подновляли. Идиллию нарушало лишь несколько ленивых мух, вертящихся под потолком. Дальнюю стену занимал широкий стеллаж с бочками и кувшинами под защитой длинного и узкого, всего в локоть, стола — стойки самого хозяина. Здоровенный, толстый котята, спал прямо на стойке. Хозяин уже отбивал поклоны подле одного из столиков — небольшого, с приставленными к нему двумя даже на вид тяжеленными табуретами. Видать, что бы не сразу можно было оторвать от пола, коль до драки дело дойдет. Столик прятался в дальнем от входа углу, возле распахнутого настежь окна. Хорошо и уютно, до стойки недалеко, да и не сразу разберешь — кто там, в уголочке, сидит. Да и сам стол уже был накрыт льняной беленой скатеркой, снабжен кувшином с водой, миской с душистым, пышным караваем, и ранними фруктами — видать прислуга уже расстаралась, дабы гостям угодить и хозяина не рассердить.

Маг в плаще кивком поблагодарил хозяина, про себя похвалив его за хороший выбор места — сам бы он этот же столик выбрал. А второй, не утруждая себя любезностями, просто сел, предварительно передвинув стул так, чтобы можно было наблюдать и за дверью и за окнами — давняя привычка, не раз выручавшая эльфа за долгую жизнь.

— Чего господам магам будет откушать угодно? — дождавшись, когда гости устроятся, подал голос хозяин, — У нас еда простая, зато продукты все свеженькие, сами все растим, сами же готовим...

Маг в белом с удовольствием откинулся на спинку деревянного стула, взял со стола золотисто-белое, ранее яблочко, прикрыл глаза, оставив отдуваться товарища. Тот с укором посмотрел на друга и начал допрашивать Сиву — что вкуснее, что советует, и что может подать немедля.

Через несколько минут вспотевший Сива убежал на кухню — отдавать приказы.

— И как тебе местечко? — Подал голос 'белый' маг.

Говорил он тихо и на эльфийском.

— Удивительно! В такой глуши — и такое милое заведение. По человеческим меркам, так вообще — очень приличное.

— Так я же тебе говорил, дружище, что я тут уже был лет пятьдесят назад, тогда дед этого колобка тут хозяйствовал, так же почти все и осталось, только подновили чуток, да ступенек на одну меньше стало — вросла небось в землю. Ну и вышибала — новый, — усмехнулся своим воспоминаниям архимаг.

— Ладно, беру свои слова обратно, и ты — выиграл, вино с меня, — магистр снял и с отвращением начал разглядывать дырявый плащ, бурча про себя 'не рвется, сто лет сносу не будет! Жулики! На год не хватило!..'

— Сидр принеси, любезный! — архимаг запоздало крикнул вслед Сивы-тавернщика и озорно, как мальчишка, подмигнул другу, — Тут сидр есть, а вина нет, и лучше не пробуй то, что тут вином зовут. Пиво по осени или сидр.

Молодой маг, придирчиво осмотрел останки своего плаща, и решил-таки его спрятать, в одну из своих сумок, дабы не позорится.

Минут через десять дверь кухни распахнулась, впуская целое облако вкусных ароматов и молоденькую, тоже округлую девушку-разносчицу с подносом, уставленным расписными глиняными тарелками и плошками. Девушка — сама румяная и круглая, как сдобная булочка — смущаясь и краснея под взглядом двух красавцев-эльфов, подошла к столику и ловко принялась расставлять блюда на столике, потом вытащила из кармана передника пару деревянных ложек и — о диво! — пару чистеньких салфеток, явно не зная — куда и за чем их класть. Старший из эльфов спас служанку, забрав у нее салфетки. Девушка окончательно смутилась и, торопливо поклонившись, бегом пустилась обратно на кухню, вызвав своим поспешным бегством улыбки у обоих магов. Сива же принес с кухни большой, пузатый, запотевший кувшин, две оловянные кружки и водрузил все это в центр стола. И, низко поклонившись, удалился за стойку. Сидр, рецепт которого передавался всегда от отца к сыну, был в его семье предметом особой гордости и хранился в строжайшей тайне.

Несколько минут стояла тишина, нарушаемая лишь жужжанием мух, тихим перестуком ложек и скрипом со стороны стойки — это хозяин деловито, по сотому, наверное, разу протирал полотенцем глиняные миски и кружки стареньким, ветхим полотенцем. Думая про себя: 'а что, собственно, магам, а тем паче этому, в белом, тут, в нашей дыре, за надобность случилась, а?..'

Когда же оба мага, наконец, насытились и, по очереди откинувшись на спинки стульев, смаковали вкусный, игристый, кисло-сладкий, янтарный сидр, к ним подкатился Сива, и, опять же, поминутно кланяясь, угодливо сообщил, что комнаты господам готовы, банька ждет, и вообще — все ли им понравилось? Отчаянно труся и думая про себя: 'Кто ж их магов знает? Не понравится чёй-то, и кукуй век оставшийся... жабой. И ладно бы жабой, а то и спалят харчевню вместе с хозяином и слугам...'

Эльфы вежливо ответили, что, мол, все неплохо, в комнаты пойдут немедля, только лошадок проведают, да вот с хозяином расплатятся загодя.

Дальше нужно было видеть Сиву: он аж затрясся, улыбка замерла и стала совсем растерянной, даже жалкой. Затем, воровато обернувшись на дверь в кухню, подался вперед и прошептал: 'Восемь!'

— Чего восемь-то? — Ухмыльнулся старший из магов.

— Что вы, что вы! — Замахал обеими ручонками на него хозяин, — Серебрушек восемь, господин! — Сива нервно, через плечо, стрельнул глазами на слегка уже слегка приоткрывшуюся дверь кухни.

Молодой маг многозначительно глянул на приоткрытую дверь, вытащил золотой и положил его на край стола, пальцем придвинув его в сторону Сивы, нервно комкающего карман передника, и нервно облизывающегося. Сива быстро и ловко подхватил толстыми пальцами золотой и нерешительно замер, ожидая — что же дальше господам угодно будет. Ведь и идиоту ясно, что все заказанное магами и трех серебряных не стоило, а с солеваров дай боги он бы две монеты спросил... да маги и так всё хорошо поняли и не артачились. Что такое золотой для мага, который, говорят, за убиение упырей десять золотых с головы берет? А за болотного дракона — виверну по ихнему, говорят, вообще пять сотен гребут! Но Сива этому не верил, а верил своим глазам, говорившим, что эльфы эти — не из простых, очень даже не из простых... Но и два золотых, как требовала жена, брать с них он не стал. Не то, чтобы совесть грызла... А так, боязно было...

Маги, расплатившись с хозяином, встали, подхватили сумки и выжидательно уставились на Сиву. Тот же, продолжая коситься на дверь, как на логово вурдалака, шумно сглотнув, проводил гостей по лестнице к ряду одинаковых деревянных дверей, две из которых, соседние, были гостеприимно распахнуты.

— Вот, стало быть, и ваши комнатки, господа маги, — поклонился дядька, рукой указывая гостям на двери, — Маленькие, правда, но самые что ни на есть лучшие, светлые, весной буквально ремонт сделали! И про меж них дверка есть, ежели вам угодно будет, так вы её откройте, и будет нумер общий! Вы как устроитесь, кликните служку, он вас в баньку отведет, да на конюшню проводит, ежели желание будет глянуть, как там ваших коняжек устроили. А одежку служке тоже отдайте — дочка моя постирает, да зашьет к утру.

Хозяин еще продолжал говорить, а маги тем временем уже скрылись в комнатах.

Едва двери захлопнулись, Сива разом как-то весь словно сдулся, ссутулившись. И, выставив перед собой зажатый в кулаке золотой, поплелся на кухню — сдаваться жадной жене-хозяйке.

Спустя четверть часа освежившиеся и переодевшиеся в запасное эльфы встретились в зале, где их уже ждал босоногий, вертлявый мальчонка, сосредоточенно привязывающий дрыхнущему поперек стойки жирному полосатому котяре к хвосту веревочку со старой погремушкой на конце. Малец так увлекся шалостью, что не заметил приближения тех, кого так долго ждал.

Маги встали поодаль и решили дожидаться, когда малец закончит свое увлекательное занятие. Когда пацан-таки справился, они его окликнули, от чего тот вздрогнул, вспугнув котяру. Здоровенный кот спросонья шлепнулся со стойки на пол и уставился желтыми глазами на двуногих нарушителей спокойствия. Широко зевнул, встал, потянулся, вытянув внушительные когти и прогнув спинку, и, к разочарованию зрителей, сново устроился спать спать там же, куда и упал.