"Бивни черных скал"
— И... пещер... глухой... оскал...
Сергей пытался пропеть эти слова, но лишь прохрипел их, едва размыкая потрескавшиеся губы.
— Человек... среди гор... ничтожно... твою мать... мал...
Он шел на автопилоте. Переставить палку в левой руке, передвинуть правую руку вдоль веревки, поочередно переставить ноги, каждая из которых весит, будто чугунная колонна. Ветер, который жители равнин назвали бы ураганным, а шерпы — просто сильным, задувал справа, норовя оторвать Сергея от веревки и покатить по склону, будто игрушку. Покатить к смерти, потому что ледоруб он выронил около часа назад, поднимаясь по каменному завалу, бывшему когда-то легендарной ступенью Халлари. Без ледоруба он не сможет остановить свое скольжение по засыпанному порошкообразным снегом склону. Да и скользить он будет недолго. Обрывы здесь повсюду. Пропасти, глубиной от 100 метров до двух километров.
Ветер. -35. И светло! Не как днем, конечно, но достаточно светло для того, чтобы он мог проделать этот путь, не убившись на том, что когда-то было ступенью Хилари. Последнем, и самом опасном препятствии на пути к вершине.
Над головой нависала огромная, желая как глаз дракона, луна. Яркая луна. Неестественно яркая луна.
Желтый вестник гибели планеты. Луна наблюдала буйство Солнца. Луне было наплевать. Луна все равно мертва.
— Он... ползет наверх... он цепляется... за снег...
Не совладав с особо сильным порывом ветра, Сергей рухнул на колени, чтобы не завалиться на спину. Позади — смерть. Впереди... Впереди, в общем-то, тоже. До восхода оставалось менее получаса, и за это время он должен добраться до вершины.
— За туман...
Сергей поднялся на ноги. До вершины оставалось не больше сотни метров.
— И за воду быстрых рек...
Сто метров. "Тамада, ты за сколько стометровку бегаешь? За 10 секунд? Надо за пять..." Старый добрый юмореск, канувший в Лету. Сто метров... 12 секунд для спортсмена мирового уровня. Секунд двадцать для любого нормального человека, пусть даже в гору, под таким вот уклоном, как дорога перед Сергеем сейчас.
Но здесь, в "Зоне смерти", в 100 метрах от высочайшей точки планеты, стометровку иногда "бегали" за час. А иногда и не добегали...
Сергей обернулся. Парой сотен метров ниже по склону взбирался человек. Джон Кроу из новозеландской экспедиции. Там, внизу, в четвертом лагере, принимая решение взойти на Эверест повторно, менее, чем через 12 часов после предыдущего восхождения, они договорились, что не станут ждать друг друга. Сергей и не стал ждать, оставил Джона у начала ступени Хилари, похлопал его по плечу и полез дальше. Выше. К смерти.
Значит, Джон все-таки нашел в себе силы встать и лезть дальше.
На востоке заалел горизонт.
Сколько он видел в своей жизни восходов в горах, сколько раз замирал, пораженный буйством огненных красок в небе... Но такого восхода он не видел никогда. Небо горело, и облака стремительно разбегались от этого огня. Да, огонь сдувал облака. Солнечный огонь пожирал и небо и землю.
Сергей снова повернулся к вершине, заставив себя переставлять ноги. Голова гудела, как колокол, в ушах шумело. Последний баллон кислорода он выбросил два часа назад. Вот оно, его первое бескислородное восхождение. Второе подряд, но первое без кислорода. Он вошел бы в историю, если бы осталось еще, кому это историю писать.
И если бы он спустился живым...Покорить вершину мира не так трудно. Трудно после этого спуститься обратно живым. Яркие свидетельства тому лежали в разных местах маршрута. Усохшие мумии, тела которых практически не разлагаются здесь, в ледяном воздухе, практически лишенном кислорода. Пожалуй, половина погибла на пути к вершине, а вторая половина — на пути обратно.
"Зона смерти" — это не просто название. Это область, где смерть стоит у тебя за спиной, ожидая малейшего твоего промаха. На высоте больше 8 000 метров не летают птицы, здесь не охотятся снежные барсы, здесь не бродят горные козы. Выше восьми тысяч нет жизни. Здесь бродят лишь редкие живые люди. Куда больше здесь тех, кто уже никогда не сможет встать.
Сюда не поднимется ни один вертолет, в "Зоне смерти" он не сможет лечь лопастями на воздух. Поэтому — тела. Десятки тел по всему маршруту. И десятки тел, скрытых от глаз, рухнувших в расщелины, погребенных лавинами и камнепадами. Десятки тел, которые никто и никогда не предаст земле...
Но сегодня все они будут похоронены по обычаю древних викингов. Кремированы.
Пепел — к пеплу. Прах — к праху.
— Он... кричит... богам... Я не должен... больше... вам...
За спиной Сергея разгорался рассвет. Последний рассвет Земли. ЕГО последний рассвет. Он успеет. Он доберется...
— Он до цели... доберется... По своей пройдет... стезе...
Слова путались в голове. Вершина маячила перед глазами. БОльшая часть маршрута на Эверест не требует невероятной ловкости и умения карабкаться по отвесным скалам. Эверест требует другого. Выносливости, сил и несокрушимого здоровья. Выше восьми тысяч твои силы улетучиваются в разряженный воздух, Смерть пьет твою энергию, а ледяной холод пожирает здоровье.
Поняв, что сбился с текста, Сергей вернулся к тем строчкам, что помнил.
— Он... кричит богам... Я не... не должен... больше... вам...
Сутки назад он был таким же, как лирический герой этой легендарной арийской песни. Мнил себя непобедимым, венцом творения Бога. Верил, что человек как вид не зря поставлен доминировать над всем миром.
— Я могу... могу... Черт, что же я могу? Я... могу... А, точно... Я могу... все понять... и сделать... сам!
Вершина.
Добрался.
Смог.
Все! Теперь уже никаких "Треснула скала и лавина вниз пошла". На вершине не умирал никто.
Он будет первым.
Сергей засмеялся хриплым каркающим смехом умирающего. Смерть стояла у него за плечом. Если вдруг смертоносный рассвет отменят, если Солнце успокоится прямо сейчас, он все равно умрет. Гора не отпустит его.
— Я могу все понять... и сделать сам!
Разблокировано достижение: первым совершить два подъема на вершину с интервалом менее суток.
Разблокировано достижение: первым совершить второе восхождение без кислорода.
Разблокировано достижение: первым умереть на вершине.
Разблокировано достижение: умереть первым в этой части планеты.
Да, первым. Джон умрет вторым. Потом — те члены экспедиции, что остались в четвертом лагере. Потом рассвет испепелит тех, кто сейчас спускается вниз, к третьему. Потом — шерпов, оставшихся в третьем лагере... Секунды спустя дело дойдет до базового лагеря, в котором сейчас несколько сотен людей. Что они делают там, в густонаселенном, по меркам Эвереста, палаточном городке? Пытаются дозвониться родным по спутниковым телефонам? Пьют? Занимаются сексом? Зарываются поглубже в землю, в надежде спастись от гнева Солнца?
Секунды... Джон умрет на доли секунды позже, чем он. Его друзья в базовом лагере — на пару секунд позже.
Все умрут позже. А он — самым первым пример на себя испепеляющий удар Солнца, гнев великого Ра.
Зачем ему это? Затем же, зачем он поднимался на Эверест. "Не "зачем", а "почему", — отвечал он друзьям, — потому что могу!"
Еще вчера мир принадлежал человечеству, а он, уставший и задыхающийся от недостатка кислорода, торжествовал свою победу над высочайшей горой мира. Он был победителем. Он, и еще шестеро товарищей по экспедиции, поднявшихся на вершину вместе с ним. Шестеро королей мира.
А когда они спустились в четвертый лагерь, по рации передали страшную весть. Солнечная вспышка. Протуберанец, длиной около двухсот миллионов километров. Гигантское космическое облако водорода и гелия, с температурой в пять тысяч градусов.
Мир рухнул в одночасье. Связь пропала, в городах началась паника. Сергей не мог знать подробностей, на высоте в восемь километров вообще проблемы с получением свежих газет и подключением к Интернету, но легко мог представить себе, что творилось в больших городах.
В высотном лагере на Эвересте паники не было. "Мы все умрем" — "Ну что ж, умрем, так умрем". В "Зоне смерти" по-другому начинаешь смотреть на смерть. Привыкаешь, что ли? Здесь она всегда рядом.
Кто-то плакал, не пряча слез. Оплакивал не себя, но своих близких, с которыми не мог даже попрощаться. Кто-то встретил известие об апокалипсисе стойко или даже с улыбкой. "Хорошо, что не вчера. Мы хотя бы успели побывать на вершине".
Кто-то решил спускаться. Кто-то подумал, что сможет спрятаться от пылающего облака в расщелине и двинулся к ней. Кто-то, справедливо рассудил, что умрут все равно все, и решил просто ждать конца в лагере.
Джон и Сергей решили вновь подняться на вершину. Напоследок. Если умирать, то на вершине мира.
Последняя попытка плюнуть в лицо богам.
Боги, правда, и не заметят этот плевок. Миллионы лет эволюции, два столетия научно-технической революции, мировые войны, ядерное оружие, суперкомпьютеры, сверхзвуковые самолеты и величественная МКС на орбите Земли... Все это Солнце испепелит полностью, всего за один оборот планеты вокруг своей оси.
Люди мерились друг с другом количеством ракет, денег и запасов нефти. А Солнце в один прекрасный момент просто исторгло один единственный протуберанец, которому наплевать на состояние Трампа, власть Путина и цену самолета короля Саудовской Аравии.
Все члены экспедиции пришли к выводу, что как только взойдет солнце, они сгорят мгновенно. Боли не будет. Человечество, долгие годы смаковавшее собственную гибель от эпидемии, ядерной войны или падения метеорита, готовившееся умирать в мучительной агонии, будет уничтожено быстро и безболезненно.
200 миллионов километров. Сидя на высоте 8 848 метров над уровнем моря, Сергей пытался соотнести размеры протуберанца с высотой Эвереста. Получалось плохо.
В груди пылал огонь. Должно быть, долгое пребывание выше восьми тысяч привели-таки к отеку легких. Сергей сорвал ненужную больше маску, чувствуя, что вдыхает горячий воздух, и потянулся расстегивать куртку. Ему было жарко. То ли начиналась лихорадка, то ли отраженного от верхних слоев атмосферы солнечного света было достаточно для того, чтобы прогреть заледеневшую вершину Эвереста, будто карибский пляж.
— Я не должен больше вам!
Первые лучи Солнца вырвались из-за горизонта. Солнце дотронулось до Сергея.
Боли не было.
