Глава 10.
Погода была мерзопакостной. Мокрый снег вперемешку с моросящим дождем и резкими порывами ветра превратили новенькую бетонную взлетную полосу испытательного таркуверского аэродрома в темную ленту, покрытую потоками бегущей, пузырящейся от ударов капель, воды. Мрачное, тяжелое, темно-серое небо давило, не давая надежды клонящемуся к горизонту светилу, местоположение которого можно было определить лишь по едва видимому сквозь плотный полог туч расплывчатому бледном пятну.
Сенатор Колинз Зеван стоящий на небольшом балкончике наблюдательной башни, что примостилась на краю аэродрома, являясь одновременно пунктом управления и штабом, отбросил погасшую от ударившей в лицо измороси палочку аромы и, зябко передернув печами, вернулся внутрь помещения. Сидящий за посменным столом начальник аэродрома Грег тер Косик покосился в его сторону, и вновь принялся раскачиваться на стуле, слушая стоящее рядом радио с трансляцией очередного чемпионата местных команд по квитсингу.
Стряхнув воду с полей подмокшей шляпы прямо на пол, он повесил ее на стоявшую в углу колченогую вешалку и, повернувшись к своему секретарю Генри Орлогу, который сидел у рации вместе с радистом, спросил:
— Что-нибудь слышно?
Тот в ответ только покачал головой и, поднявшись с протестующе скрипнувшего стула, подошел к сенатору.
— Господин Зеван, неужели вы в действительности верили в эту руссарскую авантюру? Пересечь на крылане океан — безумная затея.
— И в чем же здесь безумие? — удивился Колинз. — Помнится, в прошлом году это уже осуществил наш аэронавт, как его там...., — он прищелкнул пальцами и вопросительно-выжидающе посмотрел на Орлогу.
— Господин Маран, Герри тер Маран на своем крылане "Целенк", — послушно подсказал тот.
— Вот, вот. Так в чем тогда безумие?
— Ну я немного неправильно выразился, — ответил Генри после некоторой заминки. — Трансландорский маршрут действительно уже, можно сказать, покорен, однако взгляните сюда....
Он указал в сторону висевшей на стене небольшой карты мира и, подойдя к ней, провел ногтем, как бы соединяя континенты невидимой линией.
— Маран летел самым коротким путем, причем с тремя посадками на островах Ладыгас, Найцан и Бат-Корисав. Причем во время одной из остановок потребовалась полная замена двух двигателей из пяти. Теперь руссары...
Его палец заскользил вдоль континента, огибая Ендору и упираясь в Наманарский.
— Маршрут в два раза длиннее, причем была только одна посадка на Фаранских островах для дозаправки, вот здесь, — его палец вернулся назад и уткнулся в едва видную с места Колинза группу серо-зеленых пятнышек, затем вновь двинулся обратно. — Дальше, как видите, сплошная вода.
— Да уж, — сенатор нервно прошелся по комнате. — Получается, либо руссарские авиаторы действительно безумны, либо как-то смогли повысить надежность своих крыланов. В любом случае просьба предоставить эту полосу для посадки руссарского аппарата и обеспечить экипажу полную безопасность и всяческую поддержку исходит с самого верха, так что нам остается только ждать.
Орлогу достал из кармана часы и, отщелкнув крышку, бросил быстрый взгляд на циферблат.
— Уже прошло больше пятнадцати часов с момента потери связи, скоро стемнеет. Думаю, все же стоит сообщить в столицу, да и корреспондентам нужно что-то сказать, а то почти сутки маются в ожидании обещанной сенсации.
— Вот уж об этих "ласьях1" я бы заботился в последнюю очередь, — пробурчал Зеван, подходя к окну и пристально вглядываясь в серую пелену дождя. — Если понадобится подсунем им новую машину господина Макинза. Надеюсь у вас все готово к демонстрации? Господин Макинз...!
Он скосил покосился в сторону дремавшего сидя на небольшом продавленном диванчике пожилого седовласого мужчины, который вздрогнул от оклика, открыл глаза, некоторое время непонимающе посмотрел на сенатора, и после того как Колинз повторил свой вопрос, коротко кивнул.
— Естественно, господин сенатор. Все готово к демонстрации. Вот только погода не очень летная, — трость в его руках, указала на окно, — а у меня, знаете ли, не подводная лодка. Так что будьте добры, позвольте старику еще немного подремать.
Сказав это, он вновь оперся подбородком о сложенные на рукоятке трости руки и закрыл глаза.
Колинз хмыкнул, но промолчал. Старик тут присутствовал больше для проформы, так как был одним из совладельцев этого аэродрома и отказать ему не было возможности. В отличии от Ендории Анарканская авиационная промышленность только делала свои первые шаги и взлётно-посадочных полос просто не хватало, тем более такой длины какую запросили руссары. Первоначально они хотели приземлиться в Найт-Порте, но из-за дождей тамошняя грунтовка оказалась размыта и на некоторое время стала непригодна для полетов. Сообщение об этом поступило, когда руссарский крылан находился уже в воздухе на полпути к Фаранским островам. Возможно, следовало отказать в приеме, сославшись на непреодолимые обстоятельства, однако некоторые из высокопоставленных членов правительства, имеющих свои интересы в Руссарии, надавили на нужные связи и Найт-Портовской полосе пришлось спешно искать замену. Тогда-то и вспомнили о Эрнико экс Макинзе — аэроконструкторе половину жизни посвятившему проектированию небольших пассажирских дирижаблей, сколотившему на этом неплохое состояние, и на старости лет увлекшемуся созданием новомодных крыланов. Для этих целей он и еще пара таких же "сумасшедших" выкупили землю и построили на ней аэродром, применив для покрытия взлетной полосы асфальтобетон, что позволяло использовать ее в любых погодных условиях. Это новшество в свое время привлекло многие газеты и журналы пишущих об аэронавтике, но тогда большинство из экспертов сошлись во мнении, что все это просто глупая прихоть и пустая трата денег, ибо легкие крыланы могли взлетать практически с любого пяточка земли. Кто ж тогда знал, что старик-аэроконструктор окажется умнее и прозорливее многих кичащихся своими знаниями инженеров и профессоров.
Сенатор усмехнулся.
Впрочем, сотрудничество было взаимовыгодно: правительство арендовало на время так нужный ему аэродром, Макинз же и его компаньоны получали не только деньги, но и возможность пропиарить в центральной прессе свой новый крылан.
Неожиданно ожила рация, и из внешнего динамика разнесся пронзительный треск, в котором с трудом различались какие-то голоса. Полковник тут же спешно отключил радиоприёмник, который раз за разом выдавал малоразборчивые вопли квинсинского комментатора, а радист прижал рукой наушники и, отрубив внешний динамик, шустро закрутил ручками подстроек, пытаясь не упустить нужную частоту.
— Ну это они? Что говорят? — спросил Колинз, буквально в пару шагов оказываясь рядом. — Где они?
Радист молча воздел руку вверх, призывая к тишине, и еще плотнее прижал наушник к уху.
— Прошли Раскор, — наконец выдал он, не опуская руки и продолжая вслушиваться. — Связь плохая, как я понял, повреждена антенна.
— Раскор, Раскор. Где это?
Колинз вопросительно уставился на секретаря, но тот лишь пожал плечами, зато голос неожиданно подал Косик.
— Город на побережье. Почти сто пятьдесят терров на юго-запад.
— Получается они уже над материком, а значит...
— Погодите что-то еще, — прервал его радист. — Видимость практически нулевая, быстро темнеет, сильный дождь, просят хоть чем-то подсветить полосу.
— Подсветить? Это вообще возможно? — сенатор с беспокойством посмотрел на проснувшегося и внимательно слушающего радиста Макинза.
— А вы как думаете, господин сенатор? — старик с кряхтением поднялся с дивана и, подойдя к окну, постучал тростью по стеклу. — Знаете, что было тут до того, как мы начали строительство? Старая аэробаза и военные нам много добра оставили, — кончик его трости указал в сторону радиста, — например эту радиостанцию по которой мы держим связь.
— Так можно или нет? — несколько нервно перебил старика Зеван.
— Конечно, — старый аэроконструктор бросил быстрый взгляд на Косика. — Грег, будь добр, скажи ребятам чтобы включили прожектора и поторопись, не хочу, чтобы наши гости пролетели мимо.
Косик послушно вскочил на ноги и, подхватив с вешалки висевший там потрепанный бушлат, хлопнул дверью.
Не прошло и пятнадцати минут как опускающуюся тьму прорезало несколько лучей зенитных прожекторов, а еще через некоторое время, наполненное мучительным ожиданием, над взлетной полосой пронесся темный силуэт рукотворной птицы.
Дверь кабинета резко распахнулась и внутрь ворвался взъерошенный Петрав с развивающейся словно флаг телеграфной ленточкой в руке.
— Они долетели, тер Эйтан, долетели! — крикнул он, тряся лентой. — Долетели, вопреки всем неверующим! Долетели!
Он пустился в дикий пляс по кабинету вокруг стола, захватив в этот странный круговорот стоявшую у его края Аниру — молоденькую секретаршу буквально месяц назад принятую на работу Сергеем, чтобы справится с возросшим валом различных бумаг.
— Так, стоять, — прервал его танец Сергей, поднимаясь со своего места, подходя, и забирая ленточку из рук молодого инженера.
Он быстро пробежался по ней глазами, улыбнулся и резко впечатав ладонью в стол, обвел собравшихся победным взглядом.
— Тернары, анаркане сообщают, что час назад наш самолет успешно приземлился на аэробазе города Таркувера. Наши ребята живы, здоровы и отдыхают после полета, так что теперь и нам можно расслабиться, выдохнуть, кричать ура и праздновать. Но лично я хочу просто отоспаться.
Не скрывая своего облегчения, он плюхнулся обратно на свой стул и, оттолкнув от себя ленточку телеграммы, с улыбкой посмотрел на сидевших за столом представителей правительственной комиссии. На какое-то мгновение воцарилась звенящая тишина, затем все дружно повыскакивали со своих мест, принялись обсуждать новость, поздравлять друг друга, передавая ленточку из рук в руки. А Сергей просто откинулся на спинку стула и закрыл глаза, ощущая, как медленно отступает напряжение последних месяцев. Они все же сделали это. Год напряженной работы, когда большинство срочных планов пришлось отложить на потом. Год безумия и бессонных ночей для всего его молодого КБ, да и всего завода, когда люди буквально испытывались на прочность. Увы, некоторые не выдерживали, зато в тех, кто остался, он теперь был уверен на все тысячу процентов. Теплые, нежные руки, обвили шею, а губы легонько коснулись уха.
— Дорогой, у тебя снова все получилось.
— Да, Тей, — не открывая глаз, ответил он. — Спасибо, что верила в меня.
— А разве могло быть иначе? Я ведь твоя жена.
— Серг, прости что отвлекаю.
Ратный открыл глаза, а руки Тейрины медленно скользнули с шеи.
— Прости, что отвлекаю, — повторил Роханцев, посылая женщине извиняющуюся улыбку. — Но я думаю, что надо сообщить в столицу. Там ведь тоже ждут новостей.
— Думаю уже.
— Что уже?
— Уже сообщили или сообщают.
Андре непонимающе посмотрел на друга, затем оглядел кабинет и, заметив, что не хватает одного из представителей Совета, понимающе хмыкнул, затем неожиданно озорно подмигнул.
— А может, отметим данное событие, а то не каждый день у нас подобные победы случаются?
— Ну я не против, только вот нечем, алкоголь здесь не держу, да и вообще ты знаешь, как я к нему отношусь.
— Ради такого можно понемножку. Анира, пташка моя....
Секретарша оглянулась, ловко высвободилась из рук Петрава, который все это время продолжал приобнимать ее за талию и скрылась за дверью, чтобы через пару минут вернуться назад с двумя бутылками вина.
— А вы я смотрю, подготовились, — хмыкнул Ратный, наблюдая за тем как Роханцев ловко открывает бутылки при помощи небольшого складного штопора.
— Друг мой, неужели ты думаешь, что в тебя одна лишь жена верит, — усмехнулся тот, наполняя кружки и стаканы, которые внезапно и как-то совершенно незаметно материализовались на столе. — Давай, с тебя пара слов.
Сергей покосился на потянувшуюся к бокалу Тейрину, вздохнул, понимая, что ему не отвертеться и поднялся из-за стола.
— Господа! — ему пришлось повысить голос, чтобы все его услышали.
Сразу же наступила тишина, и глаза присутствующих обратились в сторону аэроконструктора.
— Господа, — он взял в руки протянутую ему Роханцевым кружку и дождавшись пока остальные разберут стоявшие на столе бокалы, поднял ее перед собой. — Позвольте мне поблагодарить всех, кто работал со мной весь этот год, всех кто делил со мной трудности создания нового самолета. Особенно хочу сказать спасибо господину Петраву, который очень много сделал для того чтобы эта машина поднялась в воздух. Ведь не зря в ее аббревиатуре присутствует буква его имени "ЭП-1" или Эйтан — Петрав первый.
Ант густо покраснел, засмущался и потупил глаза, особенно когда все дружно повернулись в его сторону.
— И еще отдельная благодарность господину Рославу за его прекрасные двигатели.
Васнов встретился с ним взглядом и, улыбнувшись, отсалютовал в ответ доставшейся ему помятой алюминиевой кружкой.
— В общем, за нас друзья и за хорошее будущее для нашей птички. Легких ей крыльев.
— Легких ей крыльев, — дружно повторили все и, выпив, вновь принялись обсуждать пришедшую новость, то и дело передавая ленточку телеграммы друг другу.
Впрочем, сидели недолго, так как многим хотелось поделиться новостью со знакомыми, да к тому же некоторых торопили незаконченные дела, так что празднование решили отложить на следующий день. Роханцев же вообще предложил сделать его выходным для всего завода и многие его поддержали. Сергей, как никто другой прекрасно понимавший, что людям нужен отдых и хоть какой-то праздник, не стал возражать и тут же подписал спешно распечатанный Анирой приказ.
Тем не менее, как бы Ратному этого не хотелось, вырваться домой удалось только к вечеру. Сперва пришлось долго обсуждать все мелочи с членами комиссии, которые торопились отправиться в столицу для подробного доклада, затем решать мелкие насущные проблемы по производству и лишь ближе к девяти, когда солнце коснулось вершин деревьев, Сергей позволил себе немного расслабиться за кружкой лайкоса и приказал Анире вызвать мобиль. Последний вместе с личным водителем он завел себе не так давно, когда понял, что банально не успевает, разрываясь между заводом, КБ, летной академией и штабом Роханцева, который нет, нет, да вызывал его к себе, закидывая просьбами по срочному ремонту различной техники, в основном, правда, трофейной. Дело в том, что за прошедшую зиму войска под командованием Роханцева провели несколько блестящих операции и практически полностью ликвидировали остатки карнотовских армий на полуострове. Уцелевшие отряды противника были прижаты к морю, и их ликвидация теперь была просто делом времени. Кроме того, местные ополчения совместно с республиканскими войсками изрядно проредили расплодившиеся банды, так что можно было сказать, что впервые за несколько лет в Майдере воцарились мир и спокойствие, а люди вновь стали с надеждой смотреть в будущее. Несколько тревожили ястанцы, но после того как в Тойгуне был развернут 61-ый смешанный аэрополк их дирижабли редко рисковали появляться над полуостровом. И все же угроза новой войны с Ястанией сохранялась...
Лето уже подходило к концу и на далекой Земле сказали бы, что наступила ранняя осень: дни стали, ночи холоднее, а густую листву деревьев тронула все еще непривычная глазу синева. Сергей не был ботаником, а тем более дендрологом и не знал, почему здесь листва приобретает столь необычную окраску, так как на его взгляд большинство местных деревьев имели вполне обычный вид, однако синий осенний лес поражал его каждый год.
Сергей, поправляя пальто, подошел к машине и, распахнув дверь, замер, ожидая задержавшуюся в дверях заводоуправления Тейрину, которая о чем-то заболталась с Анирой. Лист сорвался с дерева и медленно спланировал на крышу мобиля. Ратный автоматически взял его и принялся крутить в руках, разглядывая причудливо изрезанные природой края.
— Господин Эйтан.
Сергей недоуменно оглянулся, затем наморщил лоб, пытаясь припомнить где видел подошедшего к нему незнакомца: мужчина лет тридцати, по-военному подтянут, худощавое лицо, нос с горбинкой, русо-коричнево-белые волосы аккуратно зачесаны назад. Одежда не броская, строгий черный костюм, поверх такого же цвета длиннополое приталенное пальто, перчатки.
— Господин Эдин Каршин, если не ошибаюсь, — наконец сказал он, вспомнив, что мельком видел его пару раз среди членов комиссии, причем те явно его сторонились, — насколько я помню вы помощник председателя комиссии господина Утарнова.
— Именно так, — чуть заметно наклонил голову тот.
Сергей ухмыльнулся, вздохнул и, задумчиво покрутив в пальцах ножку листа, спросил:
— А на самом деле?
— В смысле?
-В прямом, — Ратный аккуратно положил лист обратно на крышу машины и, повернувшись к Крашину посмотрел на него прищуренным взглядом. — Знаете, можете, конечно, отнекиваться, но вы не похожи на мелкого чиновника на побегушках у этого раздутого уркуна Утарнова. К тому же хоть мы и редко пересекались, но я заметил, что он вас явно побаивается. Поэтому спрашиваю напрямую — кто вы на самом деле?
В глазах мужчины промелькнули искорки удивления, быстро сменившись равнодушным холодным блеском серых глаз, однако отнекиваться он не стал.
— Вы правы, господин Эйтан, Утарнов мне н указ. Впрочем, господин Кутесов говорил мне, что вы человек весьма прозорливый.
— И почему я не удивлен...
Сергей бросил быстрый взгляд в сторону жены, продолжавшей что-то оживленно обсуждать с его секретаршей, приоткрыл переднюю дверь машины и, наклонившись к водителю, сказал:
— Ян, я отойду ненадолго, скажи Тей чтобы не волновалась.
Водитель понимающе кивнул, а Ратный повернувшись к Эдину махнул рукой, указывая в сторону узкой мощёной камнем дорожки, засаженной с обоих сторон густым кустарником, что по широкой дуге огибала здание заводоуправления.
— Давайте прогуляемся немного. Как я понимаю вы ко мне подошли не просто чтобы представиться.
Они отошли на несколько метров, скрывшись за углом здания.
— Итак, господин...
Сергей сделал паузу, вопросительно посмотрев на своего спутника.
— Эдин Каршин — первый заместитель господина Нарошлова.
— Вот как. Значит вас ко мне послал не Кутесов.
— И он тоже, — кивнул Каршин. — А вообще меня прислали для того чтобы я лично на месте посмотрел, что тут у вас да как.
— И как впечатление?
Эдин остановился.
— Если честно, то намного лучше моих ожиданий. Вы смогли не только сохранить завод, но и сколотить вокруг себя довольно неплохой коллектив единомышленников, среди которых довольно много действительно талантливых людей. И если...
— Господин Каршин, — прервал его Сергей. — Мне, конечно, лестно слышать подобное, но если можно давайте по делу, а то я правда устал, да и поздно уже.
— Хорошо, — кивнул тот. — Кратко говоря, производство вашего ЭП-1 одобрено и первый заказ составит около тридцати машин. Мало того с начала года в пяти крупных городах начато строительство пассажирских терминалов для приема подобных аппаратов на базе действующих воздухопортов.
Сергей на мгновение опешил, затем непонимающе посмотрел на улыбающегося уголками рта Каршина.
— Удивлены?
— Не то слово, — хмыкнул землянин, покачав головой. — Но это получается, что решение принято уже давно.
— Ну не так давно..., — ответил Каршин, поправляя свои тонкие перчатки и смотря в темнеющее небо. — Однако Росовский был настолько уверен в вашем успехе, что заразил этой уверенностью моего шефа и они вместе буквально продавили данное решение в Совете. Естественно кое-кому это не понравилось. Впрочем, не будем сегодня о подковёрной возне, в конце концов, у вас ведь все получилось, — он сделал небольшую паузу. — А теперь несколько возможно неприятные для вас новости. Производство ваших пассажирских крыланов решено развернуть не здесь.
— Вот как, — Сергей задумчиво потер подбородок. — Неожиданно. Но это придется передавать всю документацию, отряжать людей, чтобы помогли разобраться с тонкостями, а у меня каждый человек на счету. Кстати, где будут производить, на заводах Аланского?
Теперь пришло время удивляться замминистра. Тот видимо ожидал всего чего угодно, но только не подобной спокойной реакции, прекрасно осознавая насколько дорогим и выстраданным детищем был для Ратного новый самолет, поэтому несколько затянул с ответом, удивленно смотря на стоявшего перед ним аэроконструктора. Сергею пришлось повторить свой вопрос.
— Аланского? — Эдин отрицательно качнул головой. — Конечно нет. Производство будет развернуто на нескольких национализированных Советом предприятиях. Это выйдет куда дешевле, да и людям работу дадим...
Сергей тяжело плюхнулся на заднее сиденье машины и махнул рукой выжидающе смотревшему в зеркало Яну, чтобы тот трогал. Водитель послушно крутанул ручку стартера и машина, утробно урча двигателем, двинулась к воротам КПП. Ратный откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, чувствуя громадное облегчение. На самом деле решение о передаче производства нового самолета в другое место не застало его врасплох и, по сути, было правильным. Нечто подобное они уже обсуждали вдвоем с Васновым ибо уже на середине проекта стало понятно какой неподъёмный кусок они ухватили. По сути, ради выпуска новой машины пришлось полностью свернуть производство остальных, так как ее части заняли практически все помещения цехов. Поэтому стало понятно, что для полноценной серии нужно было либо строить новые цеха нанимать и обучать людей, что было практически нереально в нынешней ситуации, когда финансирования и мощности ограничены, либо ставить на крыло не более пары в год. Так что принятое в верхах решение было для их небольшого предприятия просто спасением и подоспело как нельзя вовремя и это говорило о том, что Нарошлов прекрасно понимает сложившуюся ситуацию.
"Да уж, это тебе не легкие бипланчики из говен и палок", — отрешенно подумал Сергей. — "Однако нужно расширяться, набирать людей, где-то брать станки и материалы. Черт, сплошная головная боль, особенно учитывая задуманное. А если..."
Он резко выпрямился, обдумывая пришедшую в голову мысль и провожая рассеянным взглядом проносившиеся за окном мобиля дома. Женская рука осторожно и ласково коснулась его запястья, заставив очнуться от раздумий и повернуть голову.
— Что-то случилось, милый?
-Да нет, все нормально, — ответил он, беря ее руку и прижимаясь губами к пальцам. — А почему ты так решила?
— Ты какой-то растерянный и задумчивый после разговора с тем человеком. Не скажешь кто он?
— Зам Нарошлова.
— Вот как, — удивилась Тейрина. — И что он хотел?
— Предложил начать производство нового самолета на предприятиях, подчиненных напрямую их ведомству. Как я понял, они там начали повальную национализацию — забирают заводы и фабрики у тех, кто хоть как-то был замечен в сотрудничестве с карнотовцами, а вот что делать дальше с этим добром не очень-то и представляют. Почти везде разруха, все растащено, спецов и грамотных инженеров мало, все надо восстанавливать, вновь налаживать межпроизводственные связи. В общем, как везде.
Он вновь откинулся на спинку сиденья, посмотрел на жену, в глазах которых продолжал читаться немой вопрос и, вздохнув, пояснил:
— Недавно было национализировано несколько крупных предприятий принадлежащих Кайнскому. Надеюсь знаешь кто он такой?
— Естественно, — голова женщины прижалась к его плечу. — Кабы я могла учить студентов если бы не знала одного из величайших аэроконструкторов Русарии Грега Кайнского. Ведь тяжелый дерижабль "Таврагас" — некогда являвшийся флагманом имперского воздушного флота был построен именно им.
— Гордость, — поморщился Сергей. — Неуклюжая каракатица. Не уничтожил ни одного противника и был подбит в первом же более-менее серьезном бою.
— Не подбит, а поврежден, — поправила его Тей.
— После чего больше не поднимался в небо, постоянно отстаиваясь в ремонтных ангарах, пока не был разобран на запчасти во время Смуты, — он махнул рукой. — Впрочем, речь сейчас не об этом. Как мне сказали, Кайнский до последнего поддерживал карнотовцев и, после разгрома их западной группировки, ушел за границу, но, в отличии от многих, не стал учинять разгром на своих фабриках. То ли не захотел, то ли просто не успел, так как наступление наших войск было весьма стремительным, но как бы там ни было министерство Нарошлова урвало довольно лакомый кусок и теперь им надо загрузить людей работой чтобы те не разбежались.
— А возобновлять производство дирижаблей дорого, да и новые экипажи быстро не обучишь. Зато в войсках довольно много летчиков и постройка аэродромов обходится дешевле дерижаблепортов.
Ратный озадаченно посмотрел на жену, затем прижал к себе и чмокнул в лоб.
— А ты у меня умнее, чем кажешься.
— С тобой поживешь и не в том разбираться научишься, — притворно тяжело вздохнула женщина, высвобождаясь из объятий и поправляя сбившуюся прическу. — Не жалко отдавать?
Сергей отрицательно покачал головой.
— Нет. Мало того я попросил передать Нарошлову мое предложение полностью отдать министерству производство всех наших машин нынешних и будущих, а самим полностью сосредоточиться на разработке новых моделей. Хочу превратить нашу фабрику в этакий испытательный центр, в полигон, в институт для будущих авиаконструкторов. Готовить себе смену и обучать молодежь, которая не будут скована общепринятыми догмами. Взрастить тех, кто поможет мне преодолеть грань, тех кто рискнет взглянуть ввысь, туда, за пределы неба....
Ратный умолк, словно испугавшись, что взболтнул лишнего, а Тейрина почувствовала, как внутри у нее все сжалось и похолодело. Машина выехала на окраину и покатилась по дороге, освещая себе путь лишь светом фар, а в глазах ее мужа, смотревшего в окно, отразилось мерцание холодных звезд.
1ласья — мелкий хищный зверек-падльщик.
