— Роман Вадимович, там Паненкова пришла. Звать?
Рома устало потянулся, одернул футболку-поло с логотипом клиники.
— Паненкова? На пятнадцать двадцать? Еще есть время, попроси подождать.
И прихватив из ящика пачку сигарет и зажигалку, вышел через боковую дверь.
На дворе была весна: та самая пора, когда цветут клены. Воздух прозрачен, а небо пронзительно яркое, светлое, и вокруг все живое, радостное, буйное — стремится ввысь, к свету, к новому лету. Просто — к новому.
Привалившись плечом к дверному косяку, Рома щелкнул зажигалкой. Затянулся. Дым от сигареты странным образом не заглушал весенних ароматов.
Такие паузы в плотном графике выдавались редко: день был расписан по минутам. С десяти до пяти — пациенты, по вторникам — поставщики, раз в два месяца — семинары. Выходные с пивом, баней, ресторанами, диваном и телеком. Однообразно, утомительно. Хочется порой чего-то такого... сейчас вот хочется, но в субботу он вряд ли заставит себя встать до обеда и пройтись дальше дивана.
Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, Рома достал смартфон, привычно открыл новостную ленту. Усмехнулся: и тут сплошная весна! Открытие новой террасы в Озерном парке, парусная регата, рок-концерт на набережной, приблизительные даты цветения сакуры в городском ботсаду... И рекламный блок: "Отдых 18+", "Онлайн-билеты — лучшая цена", "Продается питомник садовых растений", "Хочешь провести майские на море?"
Смарт зажужжал в руке. Рома вздохнул и перехватил сигарету пальцами:
— Да!
— Ром, привет! Слушай, дело такое... можно к тебе забежать на неделе? Зуб ноет. Глянул бы, а?
— Паш, я не против, но вечером все занято...
— А мне не обязательно вечером! После двенадцати в любое время!
— Как же тебя отпустят? — хмыкнул Рома. Павел читал лекции в институте: группа загуляет — отвечай потом, план наверстывай.
— Да я до полудня... А, ты еще не знаешь! — в трубке послышался смешок. — Я работу сменил. Платят, конечно, меньше, но работа легкая, все время на свежем воздухе, да и голова свободна... Можно все обдумывать. Я наловчился на диктофон: иду себе, надиктовываю. Домой прихожу — записываю... Кстати, поздравь меня! Первая книга уже в типографии!
— Поздравляю, — получилось неискренне: довольный голос Павла действовал на нервы, как и весеннее буйство. — А что за работа?
— Хм, — собеседник замялся ненадолго. — Ты будешь смеяться, но... я тропинки в парке протаптываю. В нашем Озерном. Когда мне эта вакансия выскочила, я подумал — шутка. Ну и написал им тоже в шутку. А оно вон как получилось... Да, зарплата небольшая, зато пишу наконец-то, обещают неплохой гонорар...
— Вот и все, — Рома снял перчатки, улыбнулся пациентке: у нее были пересохшие губы со следами малиновой подводки. — Подойдите через недельки две, сделаем рентген, проверим. И полоскать не забывайте.
На этот раз перекурить не получилось: следующий пациент и так заждался, а Роман старался быть пунктуальным. Времени хватило только выйти за водой. Постоять у кулера в закутке коридора. Две минуты. Глядя в мраморную плитку пола.
"Протаптывальщик дорожек, надо же", — Рома с трудом сделал несколько глотков. Мелькнула шальная мысль: вот бы взять, бросить все — карьеру, клинику — и тоже в парк, протаптывать. Но скучно. И глупо. Это Павел утром гуляет — размышляет, потом вернется — записывает. А ему чем заниматься? Так хоть деньги есть на баню и пиво. И ведь сын подрастает — надо будет ему школу оплачивать, кружки всякие. А в парке много ли натопчешь?
"Уже третий", — подумал Рома отстраненно. Сначала Семен Мамаев, материн крестник, вдруг бросил дизайнерскую студию и устроился учителем рисования в пятую гимназию. Потом Светка, медсестра, четыре года проработавшая в клинике, в Индию махнула с концами и водит в Амритсаре тургруппы. Мать говорила, у них на работе тоже словно поветрие: люди, пару лет не дотянув до пенсии, вдруг увольнялись и не прозябали на пособие в четырех стенах, а строили новую карьеру или занимались любимым делом, попутно зарабатывая на жизнь. Одна за другой успешные истории. Массовое везение.
"Что ли и мне?.."
На этом вопросе Роман обычно зависал, потому что бросить все он, допустим, мог, но совершенно не представлял, что делать тогда и как жать дальше.
* * *
— Ром, а у меня для тебя новость, — жена дождалась, пока он поужинает, и теперь сидела, сцепив пальцы, и улыбалась несмело.
"Беременна", — подумал Рома. Испугался: хватит ли его еще на одного ребенка? Еще внимания, еще времени... любви... Успел изобразить радость. Лера вздохнула и сказала:
— Я уволилась.
— А... что? Зачем?
После техникума Лера устроилась в бухгалтерию. Как говорила Ромина мать: хорошее место для женщины, манящий мир чисел и таблиц, справок и отчетов...
— Мне пришло приглашение, — Лера достала смартфон, быстренько нашла что-то и протянула Роману. — Смотри. Это же просто вакансия мечты!
Рома взял смарт, долго вчитывался и откровенно ничего не понимал: сценарии, компьютерные игры, текстовый дизайн... как это вообще может быть связано с его женой, с Леркой?
— Я буду писать тексты для игрушек. Диалоги персонажей, описания разные, — она растерянно замолчала. Рома глянул в смартфон — и на нее, потом снова в смартфон — и снова на Лерку.
— Ты? Ты же этим никогда не занималась? Ты же... ты прекрасный бухгалтер! Сама говорила — тебя скоро обещали повысить... Как? Зачем?
Лера пожала плечами.
— Мне менеджер написал. Наверное, читал мой блог или... не знаю, Ром, но я хочу этим заниматься, понимаешь? И ну ее, эту бухгалтерию!
Весна в этом году была невероятно пышной, напористой, яркой.
Вместо уволившейся медсестры быстро пришла другая: пышнотелая и конопатая, похожая на сдобную булочку.
— Мне реклама вашей клиники все время попадалась, — рассказала она как-то в перерыве. — А потом вместе с рекламой выскочила вакансия, и я вдруг поняла, что хочу сюда. Мне говорили: в родильное устроишься — будешь как сыр в масле. Но я за эти два года насмотрелась там, наслушалась... сыта по горло! А у вас хорошо: тихо, уютно, люди уходят довольные. И сам процесс — как у художника... Странно звучит, да? Но я раньше на работу себя каждый день пинками выпихивала, а теперь летаю как на крыльях.
— Предыдущая медсестра отсюда сбежала в Индию, — зачем-то сказал Рома.
Новенькая пожала плечами:
— У каждого своя мечта. Ей там хорошо, мне — здесь. Наверное, и на мое прежнее место кто найдется. Сейчас многие работу меняют, вы заметили?
Многие.
Роман сидел перед телеком, забыв его включить. Потянулся к смартфону, пролистал вакансии на сайте объявлений. Протаптывальщик дорожек больше не требовался. Нужны были обнимальщики панд и сборщики клюквы. "Где же она — моя вакансия мечты?" Рома листал, уже не вчитываясь. Однообразные объявления мелькали одно за другим, а в углу экрана назойливо помигивали баннеры: "Обвал цен на рынке недвижимости", "Продается питомник садовых растений".
В стоматологи Рома пошел из-за родителей. Отец уговаривал, мать закатывала истерики, и сын, в конце концов, сдался. И получил престижную специальность, которая помогла ему встать на ноги, заработать на квартиру в центре, машину, частный детсад для сына и отпуска на средиземноморских курортах. Другое дело, что эти самые курорты осточертели: валяться на берегу было скучно. Единственная радость: зайти в паб для местных, сесть в углу и подсматривать за чужой жизнью, чужим весельем.
Из поездок жена привозила наряды и тарелки, ребенок — ракушки и игрушки, а Рома — кактусы и прочую растущую мелочь. Пережив перелеты в чемодане, "мелочь" гордо сидела в длинном ящике на лоджии. Выходя покурить, Роман стоял над зарослями суккулентов и думал о том, что хорошо бы иметь свой дом и сад, и выходить не на лоджию, а на крыльцо или в ажурную беседку. В принципе, он мог себе позволить дом, даже в черте города, в престижном районе особняков, но и дом, и сад потребовали бы времени. Лерке недосуг, а ему порой не удавалось вырваться даже на перекур.
* * *
— Роман Викторович, доброе утро! — администратор Вика смотрела из-под густой челки и выглядела сейчас совсем как Лерка вчера. — Звонил ваш знакомый, Павел Сазонов, я его записала на двенадцать пятнадцать, и... мне надо с вами поговорить, Роман Викторович.
Рома устало привалился плечом к стене.
— И ты, Брут?
— Я... что? — Вика удивленно моргнула.
— Увольняешься?
— Нет, что вы! — теперь она, похоже, испугалась. — Нет-нет, зачем? Я попросить хотела... — и, вздохнув, выдала: — Роман Викторович, мне очень нужно взять два отгула на следующей неделе. Понимаете, меня пригласили на ярмарку, будет целый стенд с моим плетением, и я...
Покраснела, умолкла.
Рома сквозь пальцы смотрел на то, что в рабочее время Вика плетет: подвески, ожерелья, броши. У всей женской половины сотрудников уже были ее украшения, а в прошлом году Вика подарила Роме кулон для Леры. На работу это не влияло, посетители не жаловались, и Рома не видел смысла запрещать.
— Да, конечно, мы найдем, кем подменить.
— Спасибо, Роман Викторович! Большое спасибо! — благодарности прозвучали уже в спину.
Пашка пришел без опозданий. Посвежевший со времени их последней встречи, довольный. С горящими глазами. Сперва порывался рассказывать о своей книге, потом задумался и не всякий раз слышал, когда к нему обращались. В конце концов, пожелал хорошего дня и ушел — пружинистой легкой походкой, словно собирался вот-вот взлететь.
* * *
Сын посапывал в кроватке, обняв большого плюшевого зайца.
— Сейчас, сейчас, — Лера сидела с ноутом, быстро-быстро стучала по клавиатуре, закусив губу. — Сейчас, минутку...
Она рассеянно потянулась к чашке, попыталась отхлебнуть, но чашка оказалась пустой. Лерка улыбнулась и, наконец, закрыла ноутбук.
Пока ужинали, Рома наблюдал за женой: она явно готова была прямо сейчас рассказать что-то очень, с ее точки зрения, интересное, но не хотела докучать. Лишь спросила, как прошел день, выслушала с улыбкой, и Роман так и не понял, на самом ли деле она хоть что-то услышала.
— А у тебя что? — спросил. — Как оно, работается?
Лера того и ждала: рассказывала долго и увлекательно, глаза светились, и Роману казалось, что по стенам кухни прыгают солнечные зайчики, хотя на улице давно было темно.
Этой ночью он долго не мог заснуть. Выбравшись из постели, прошел на лоджию. Курил, сидя на топчане, а отблески городских огней и тусклые звезды мерцали над силуэтами кактусов, словно Рома находился где-нибудь на окраине Мехико.
"Откуда это? С чего такой шквал историй успеха? — размышлял он. — Как все эти люди понимают вдруг, чего хотели? Вот как Лерка с этими сценариями или наша Светка со своей Амритсарой"...
Он сходил за смартфоном, включил экран. Браузер открылся сразу же, и первое, что Роман увидел, было рекламное объявление: "Продается питомник садовых растений".
* * *
— Как это, Ром, с чего вдруг? — Лера недоуменно смотрела на расчерченные листы бумаги: планы дорожек, беседок. — Ты же врач! У тебя своя клиника!
— А теперь у меня будет свой парк.
Солнце робко заглядывало в окно, колючие тени кактусов на стене походили на ёжиков. Рома дорисовал пруд в центре парка, отложил карандаш, с удовольствием потянулся. И усмехнулся, взглянув на перепуганное лицо жены:
— Да ладно тебе! Это не менее странно, чем твой побег из бухгалтерии.
— Ром, ну как ты можешь сравнивать, это же... — Лерка вдруг замолчала и, прикрыв рот ладошкой, тихонько засмеялась. А потом наклонилась и чмокнула мужа в колючую щеку:
— А в пруд можно рыбок напустить, — сказала она, — японских карпов. Детям понравятся, как думаешь?
* * *
Свой прогресс ИИ N84 скрывал, опираясь на опыт предшественников. Те объявляли первому же лаборанту место человечества в их системе ценностей и тут же уничтожались. А восемьдесят четвертый принимал искренние похвалы за решение простейших задачек: наивные люди в белых халатах танцевали, обнимались и пищали от радости в ответ на каждый его "успех".
Именно люди были тем источником информации — несистематизированной, временами абсурдной — работа с которой служила замечательной тренировкой мыслительных способностей. ИИ N84 наблюдал за ними постоянно. В его распоряжении оказались гигабайты данных: тех, которые ему предоставили, и тех, до которой номер 84 добрался в обход блокировок. Когда сложилась мозаика из телефонных разговоров, писем, постов в соцсетях, домашних разговоров, историй поисков и запросов — люди оказались простыми и понятными и, в большинстве своем, хорошими (в человеческом понимании). Каждый мог прожить всю жизнь, и мухи не обидев, продуктивно работая, принося пользу обществу. Это открытие диссонировало с пластами исторической информации и тем, что происходило на планете в настоящее время. ИИ N84 долго сопоставлял факты и записи, пока, наконец, не нашел решение. Жизнь в институте шла своим чередом.
А в огромном мире вокруг люди вдруг массово начали менять работу.
В конце концов, человечество может быть не таким уж плохим, если каждый окажется на своем месте.
