Глава десятая
"Детки" проснулись за пятнадцать минут до появления первого посетителя. Анюта сразу услышала странное бурчание из гостевой комнаты, а потом и резкий спор. Прежде чем войти к ним, она вежливо стукнула в дверь. Но даже предупреждение не заставило "деток" прекратить свару. Оказалось, Пашка не хотел вставать с постели после дневного сна, а Веру это страшно раздражало. Она стояла перед его раскладушкой и со злостью орала на него. Судя по всему, её злило, что в комнате всё вверх тормашками: вещи-то со вчерашнего дня так и остались неразобранными, и сумки с пакетами валялись по углам. Хм, кажется, девушка привыкла чистоте и порядку.
Анюта хотела было сама рявкнуть на неё из-за излишней злости, но вовремя вспомнила, как девушка помчалась на кладбище и из последних сил поддерживала в парнишке жизнь, несмотря на собственное бессилие.
— Вера, — мягко взяла она её за руку. — Пусть лежит. А ты поможешь мне.
— В чём?! — всё так же раздражённо крикнула девушка, не умея сразу переключиться с одного состояния на другое.
— Ты будешь приносить мне и моим посетителям чай и ждать, когда этот чай будет выпит, — с трудом скрывая усмешку, объяснила хозяйка квартиры.
Вера резко обернулась к ней. На впалых щеках вспыхнули красные пятна.
— Вы!.. — чуть не заикаясь, выговорила она. — Вы хотите из меня прислугу сделать?!
— Для посетителей — да, — спокойно сказала Анюта и, оглядев девушку с головы до ног, добавила: — Оденься поскромней.
— Я... Я!.. — Вера задыхалась от возмущения, и даже растерянный Пашка всё-таки сел на раскладушке, ошеломлённо глядя на хозяйку и машинально ероша свои белые волосы. — Я не буду вам прислугой! Ни за что!
Но Анюта уже вышла из комнаты, и Вера побежала следом, выплёскивая негодование в бессвязных воплях, что она немедленно уйдёт из этого дома.
Когда девушка забежала в кухню, Анюта развернулась к ней и легко обняла её.
— Вера, вы же хотите, чтобы я вас обучала, — негромко сказала она, удерживая дёргающуюся в её руках девушку. — Разве тебе неинтересно, как я буду принимать посетителей? Разве тебе неинтересно увидеть, с чем пришли ко мне люди? Силы-то у тебя, хоть и маленькие и будут расти только в процессе обучения, но есть! И вот тебе практика! Но, сама понимаешь, не буду же я каждому посетителю объяснять, с чего бы ты рядом сидишь и внимательно слушаешь нас! А чаепитие — это предлог. Причина, по которой ты допускаешься на личный разговор. Посетитель неправильно поймёт, кто ты, и не станет обращать на тебя внимания. А нам с тобой это и нужно.
И отпрянула от девушки. Та озадаченно посмотрела на неё и вдруг радостно закивала, сообразив наконец всё.
— А я? — обиделся возникший на пороге кухни Пашка.
— Ничего, мы и тебе придумаем предлог, — пообещала Анюта.
А мальчишка внезапно оглядел потолки и засиял:
— А давайте веб-камеру повесим? Можно будет спрятать её в цветы, и тогда...
— А ты по ней разглядишь? — с сомнением спросила Анюта. — Ведь то, с чем приходят сюда, очень тонкое. Вряд ли можно будет рассмотреть таким образом. Главное ведь не то, о чём говорят, а то, что спрятано внутри... А сейчас — Вера, быстро одеваешься. У меня вот-вот придёт первый посетитель.
— А что — звонил? — вместо девушки, кинувшейся в гостевую комнату, удивлённо спросил Пашка.
— Нет. Но я всегда заранее знаю, сколько человек придёт, потому что готовлю для них чай. Посмотри — вот на столе четыре подноса. Сегодня у меня будет четыре визита.
— Ничего не понял, — помотал головой мальчишка.
— Это как гадание, — терпеливо сказала Анюта. — Я думаю, как проведу свой день, и одновременно собираю подносы. Я даже не всегда вижу, как собираю. Интуиция.
Пашка подпрыгнул от раздавшегося звонка, а в кухню, чуть не сбив его с ног, влетела взволнованная Вера, застёгивая последние пуговицы под горло на пёстреньком платье, а затем поднимая тёмные волосы и собирая их заколкой-крабом на затылке. Мальчишка глянул на всех обалдевшими глазами и умчался в гостевую комнату.
— А который поднос брать? — запыхавшись, спросила она, высунувшись вслед Анюте, поспешившей в прихожую.
— С двумя чашками, синими, в белый горошек!
Хлопнула дверь в комнату. И Анюта, слегка улыбаясь, открыла входную дверь, впуская первую посетительницу — пожилую, лет под семьдесят, даму, в строгой чёрной юбке и ярко-синей блузке. Дамой её хотелось в основном называть из-за коротких седых волос, которые были мелко завиты и слегка подкрашены в дымчато-сиреневый цвет. Поздоровавшись, она, прижимая к себе сиреневую же сумочку, последовала за хозяйкой и села на предложенный стул возле гадального столика.
— Хотите чаю? — доброжелательно спросила Анюта.
Гостья замялась, но машинально взглянула на поднос, который уже принесла Вера, и улыбнулась чашкам.
— От моей мамы мне тоже такие достались, — поделилась она. — Люблю такие, в горох — очень уж уютные.
Вера быстро поставила поднос на свободный край столика и, освободив его, тут же ушла из комнаты. Потягивая чай, гостья уже и впрямь не замечала, как девушка вернулась и тихонечко пристроилась в углу дивана. Зато Вере всё было видно: и столик как на ладони, и гостья вполоборота к ней.
— Что у вас случилось? — спросила Анюта.
Гостья не совсем уверенно посмотрела на хозяйку дома. Анюта постаралась не улыбнуться слишком открыто: правильно: в цветастом, легкомысленном по-летнему сарафане ведьма не выглядит опытной и... компетентной. Но гостья всё же доверилась.
— Мужа я похоронила недавно, — вздохнула дама. — И вот каждую ночь он мне снится. И не знаю, что делать-то. Может, я с похоронами что-то не то сделала? Какие-то правила не соблюдала? Или обычаи?
— А почему вы так думаете? О правилах?
— Ну, когда он умер, до похорон не снился, а как прошли они, тут и началось всё.
— А что снится? Как ваш муж приходит к вам? Говорит ли что-нибудь?
— Да я его почти и не вижу во сне. Знаю только, что это он.
Пока дама допивала чай, Анюта взяла карты. Обычные, не таро.
— Попробуйте вспомнить один из снов. Хотя бы впечатление от него. Просто думайте о сне и о муже.
Гостья кивнула и вздохнула. А руки Анюты словно сами по себе пришли в движение, раскладывая отнюдь не привычный цыганский крест, а совсем иной рисунок. Когда карты легли, Анюта внимательно присмотрелась к ним, поправила часть рисунка.
— Что у нас получается... Муж ваш появляется в белой матерчатой фуражке, так?
— Ой, не знаю! — всполошилась дама, но глаза вспыхнули воспоминанием. — Я шила ему такие, когда мы только-только познакомились. Он тогда работал на заводе.
— Поймала... — пробормотала Анюта, быстро перекладывая карты снизу наверх. — Много у него было там друзей, не так ли? Человеком он был лёгким и весёлым, своя компания была на заводе, и до самой смерти лучшие друзья были именно с завода... Кого-нибудь из них вы позвали на похороны мужа?
Дама трясущимися руками поставила чашку на стол, откровенно расстроенная.
— Господи, как же я о них забыла?! И что мне теперь делать?
— Да просто всё, — утешила её Анюта, — на сорок дней пригласите их — вот и вся недолга. Знаю, что вы хотели посидеть в сороковины своей семьёй, только с родными, но что уж тут сделать. Приглашайте, пусть помянут своего товарища.
— Да я приглашу! — махнула рукой дама. — Конечно! Их же трое — они с мужем всегда вместе: и на рыбалку, и на дни рожденья ходили. Как я-то забыла о том — не пойму! Спасибо вам большое!
Проводив взволнованную даму, Анюта вернулась в зал, где Вера собирала чашки на поднос, а рядом стоял Пашка и спрашивал её, видела ли она что-нибудь.
— Видела, — наконец сказала Вера, выпрямившись с подносом в руках. — Только вокруг этой женщины ничего не было. Ну, для меня. А вот когда Аня карты разложила, я как будто воздух увидела — ну, как он над газом плавится. И в нём фигуры... Аня, значит, это правда, что наши силы вернутся?
Мальчишка тоже с надеждой посмотрел на хозяйку дома.
— Ну, насколько я поняла, — задумчиво проговорила она, — главное не силы, а ваши способности к колдовству... Ребята, не забывайте, что и я начинающая. Много чего сказать вам не умею. Так что, по сути, учиться будем вместе. На практике.
Уже на кухне Вера сама, без напоминаний, вымыла чашки и протёрла поднос. Анюта помалкивала, видела, что девушка снова хочет спросить о чём-то. И решилась.
— Аня, а почему ты сразу не сказала, почему ты хочешь, чтобы я училась, втихаря сидя рядом, когда к тебе приходят? Почему ты сначала сказала про это так, чтобы я обозлилась на тебя?
— Ты кричала на Пашку, — вполголоса ответила Анюта, побаиваясь, что мальчишка может влететь на кухню в любой миг и услышать. — И мне надо было быстро перевести твоё внимание на себя, оборвать твоё внимание, обращённое к нему. Если бы я начала сначала объяснять, ты продолжала бы убивать его.
— Что...
— Обрушить злость на любого человека — значит лишить его сил. Иногда даже физических. А уж если это делает колдунья... Одно из правил нашей жизни, Вера, — учись терпению. Оно пригодится тебе и как женщине, и как колдунье.
— Но я не убивала его. Я всего лишь хотела, чтобы он убрал свои вещи!
— Второе важное правило — будь внимательна к любой мелочи. Павел не мог подняться, потому что ты на него кричала. Получилась ситуация: куда ни кинь — везде клин. Ты хотела, чтобы он поднялся и убрался. Он не мог этого сделать, потому что ты лишала его сил своим криком, в котором было много злости.
— Но как заставить его убраться? — возмутилась Вера. — Мне кажется, он привык, что дома за ним постоянно убираются.
— Ты женщина, ты умная, — хмыкнула Анюта. — Придумай что-нибудь, чтобы он выполнил то, что хочешь ты. Ведь ты желаешь порядка не только для себя.
— Воспитывать его, что ли?!
— А ты как хотела? — удивилась Анюта. — Вы разные, но некоторое время вам придётся жить в одной комнате! Хочешь комфорта — воспитывай!
Девушка насупилась, а Анюта взглянула на настенные часы и быстро сказала:
— Следующий гость у нас будет почти через час. Оставлю вас дома. Сбегаю в магазин за свежим хлебом. Не устроите тут без меня третью мировую?
— Издеваешься? — уже нахмурилась Вера.
— Я? Издеваюсь? — Анюта миролюбиво улыбнулась. — При том, что Павел у нас — возможный огневик, как сказал Андрей Ефимович? А если он нечаянно проявит свои способности в ответ на твою злость? Ты об этом не думала? Да тут сгорит всё! Вот тебе и третья мировая...
Вера притихла, задумавшись. Скосилась в сторону двери.
— Терпеть и быть внимательной — это я могу. — Помолчала и добавила: — И придумаю, как его заставить делать то, что он не хочет.
— Вот и молодец, — легко сказала Анюта и взяла сумку для продуктов. — Вернусь скоро. Закрой за мной.
Выходя из подъезда, она усмешливо подумала: "Я рассуждаю, как столетняя старуха... Даже не знала, что у меня есть настолько сильные учительские наклонности. Но, в общем-то, педколледж не зря закончила... А вот сама... Была ли я такой терпеливой и внимательной, пока жила у мужа и его родителей? Может, я что-то проглядела? И именно из-за этого пришлось развестись с Викентием?.. Много чего в моей истории с ним навалено — сразу не разобраться. Но теперь, когда мне подсказали, что я не просто так каждый день продолжаю с ним мысленно ругаться и объяснять, как я всё вижу... Теперь, когда я знаю кое-что и о нём... Хочется ли мне, чтобы он остался со мной? — Она вспомнила Веру и усмехнулась снова: — Хочу. Хоть и не знаю, каким станет Викентий вне родительского дома... Но, если он ушёл от них, если решился стать самостоятельным... Не знаю, вернётся ли он... Но в любом случае он придёт отдавать ключ... Может, и поговорим... Но встать на ноги я ему чуть-чуть помогу".
Она, едва удерживаясь от нетерпения, добежала до магазина, где вчера стояла его машина. Оглядела ряд машин. "Шкоды-октавии" среди них нет. Уехал. Домой, к родителям? Или отправился самостоятельно поднимать свою судьбу? Анюта, затаив дыхание, прошла мимо мелкого бордюра, возле которого стояла машина бывшего, и, словно невзначай, уронила маленький предмет в низкую газонную траву, благо место машины бывшего было на краю стоянки. Пуговица с ушком, в которое Анюта всунула пару сухих стеблей, была оберегом на удачу, приготовленным заранее для Викентия. Единственная вещь, оставшаяся у Анюты от мужа, — рубашка, которую ему однажды надоело носить и он отдал жене, чтобы та в жару надевала, пока в своей комнате. Анюте расцветка понравилась: по кремовому фону чёрные штрихи. А прихватила старьё из дома мужниных родителей машинально. Вот — пригодилось.
Кто-то выходил из магазина, кто-то стоял рядом, явно дожидаясь вошедшего. Группка подростков с велосипедами болтала о чём-то, разглядывая складчину на минералку... Нет, никто не заметил. А достать с газона невидимый для остальных оберег будет трудно, потому что на цвет неказистый — не сразу и разглядишь среди травы.
Выдохнув, Анюта уже спокойней заспешила к магазину. Там набрала не только хлеба к ужину, но и прихватила сметаны, собираясь потушить найденные вчера вешенки, а специально для своих постояльцев взяла мороженого. Хоть и хорохорились они вчера, что гулять хотят, но выходить пока точно не могут. Так пусть хоть сладким полакомятся.
На обратном пути домой Анюта словно прикрыла дверь за ситуацией с оберегом: она сделала всё, что могла, для Викентия. Теперь надо настроиться на то неожиданное, что её слегка даже напугало. На отраву, которую она так тщательно создавала для неведомого пока посетителя. Тот должен прийти последним. Уж не Нил ли Прокофьич решился посетить её? Надо бы на всякий случай спрятать "деток" так, чтобы старик не понял — они рядом. Впрочем, они ему не нужны. Но... Если подумать... Присутствие ребят укажет Нилу, что Анюта про него очень хорошо знает. И что тогда?
Теряясь в мыслях и предположениях, Анюта долетела до дома и заскочила в сумрачно прохладный подъезд, машинально потирая плечи. Выбежала-то в сарафане — и, кажется, плечи немного обгорели. Ну, это ладно. Немного сметаны на кожу — и можно забыть о маленькой проблеме... Она дошла до своей двери и застыла перед ней. Есть проблема похлеще: если прятать "деток" от старика сумеет ли Анюта сделать мощную защиту? Старик-то силён, пожрав силы множества неопытных преемников-колдунов...
Может, позвонить Агнии или Алексису? Нет, Алексису не надо. Пока его нет, Вера не думает о нём. А наткнувшись на его взгляд, будет переживать из-за неразделённой влюблённости... Анюта сама себе ухмыльнулась: "Я теперь как нянька для них. За каждого переживаю!"
Уже в квартире — испугалась: слишком тихо! Эти черти там не поубивали друг друга?! Бросив сумки на комод, она поспешила в гостевую комнату.
"Детки" сидели за столом и старательно списывали с отданных им тетрадей — каждый со своей. При виде Анюты Пашка поднял голову и зевнул.
— Ань, а почему нельзя просто сфотать листы тетрадей? Так быстрей было бы! А потом распечатать!
— Ты в свои записи не раз и не два будешь заглядывать. Написанные твоей рукой, они будут лично твои. Остаётся связь между твоими записями и тобой, — объяснила Анюта. — А потом... чем чаще заглядываешь в них, тем они сильней действуют. А сфотографированные, они пустышки. Ты можешь вкладывать силу в слова, которые считываешь с них, но отклик будет слабый.
— Может, и так, — проворчал мальчишка, скашиваясь на Веру, которая, скептически глядя на него, сморщила губы. — Только у меня пальцы уже устали.
— Хотите мороженого? — предложила Анюта. — Я вам принесла по две штуки.
Обрадовался не только Пашка. "Детки" заторопились на кухню, поскольку помнили, что вскоре должен появиться следующий посетитель. А Анюта, расставляя продукты по полкам морозильника, в хлебницу, а фрукты — загружая сразу в раковину, чтобы вымыть, как только оказия со временем будет, всё сомневалась: звонить Агнии или нет? Сумеет ли она справиться, если гостем, нарывающимся на отраву, будет старик Нил?
Анюта ожидала, что "детки" будут поедать мороженое на кухне, из-за чего потом придётся их поторапливать в свою комнату, но они, прихватив вкусности, бросились назад, дописывать. Оставили её с недоумением: "Будет ли Вера дальше сидеть, наблюдая за разговором?" Правда, время есть... Она снова неуверенно взглянула на мобильник. Позвонить Агнии? Фыркнула. Чем думать, лучше сразу обстановку прояснить!
— Агния, добрый день!
— Добрый день, Анна! Что-то случилось?
— Пока нет, и, честно говоря, есть сомнения, что случится, но... — И Анюта коротко рассказала о своём личном гадании на посетителей.
— Вот как... — Агния задумалась. — И придёт этот человек последним?
— Да.
— Как вы посмотрите на то, что я приеду к вам и посижу с ребятами в комнате?
— Очень хорошо смотрю! — обрадовалась Анюта.
— Замечательно. Примерно во сколько надо быть?
— Ближе к семи.
— Ждите, буду.
Пока они разговаривали, в кухне появилась Вера. Она вопросительно посмотрела на Анюту, которая ей ободряюще улыбнулась. Девушка сразу повеселела и выбросила в мусорное ведёрко обёртку от мороженого.
— Какой поднос брать сейчас? — спросила Вера, когда хозяйка дом закончила разговор.
— Вот этот — с красными чашками, — кивнула Анюта, сама с облегчением принявшаяся снова командовать.
— Их тут три, — заметила девушка. — Значит, придут двое?
— Именно так.
— Тогда я посижу здесь. Стол чистый, успею кое-что дописать.
Прагматична — усмехнулась Анюта. И поспешила на звонок в дверь.
Когда молодая пара уселась за гадательный столик, Анюте показалось, что Павел слегка приоткрыл дверь, чтобы слышать беседу. Вера принесла поднос и снова стала невидимой для гостей. Впрочем, этим гостям было не до разглядывания. Оба так беспокоились, что Анюта с трудом уговорила их отпить чаю.
Дело оказалось весьма мистическим. После свадьбы молодожёны вселились в однокомнатную квартирку, купленную на деньги обоих семей. Сами сделали ремонт, разве что навесные потолки им делали знакомые из одной фирмы. Сначала в обновлённой квартире жили спокойно, но с недавних пор началось что-то странное. Молодые даже чуть не поссорились из-за этого. Из-за умолчания. Каждый считал, что нечто слышит только он один. Но, в конце концов, они сумели рассказать друг дружке, что их беспокоит, и даже поразились, когда поняли, что они оба слышат одно и то же.
— И что же это?
Несмотря на приход к ведьме, молодожёны, кажется, стеснялись, а то и побаивались, что их могут засмеять. Наконец решился молодой человек.
— Мы слышим шёпот. Днём. А по ночам бывает ещё и... плач. Если вы думаете, что мы до сих пор сидели сложа руки, то зря. Мы успели узнать, что до нас там тоже жила молодая семья, только уже с ребёнком. Но у них ничего такого не было. Ребёнок жив-здоров. Они купили двухкомнатную и теперь тоже спокойно живут.
— А что за шёпот?
— Ну... Мы не различаем слова. Но это явно кто-то что-то говорит. Если днём ещё не так страшно, хотя порой — бррр, мороз по коже, то по ночам, когда неизвестно где начинают плакать... Тоненько так, как будто ребёнка бросили...
Анюта смотрела на запавшие глаза мужчины и женщины и прекрасно понимала их состояние. Завтра на работу — а они не выспались. Причём — не одну ночь, а все.
— Мне нужно, чтобы вы вспомнили этот шёпот и плач. — Она взяла карты и принялась тасовать их, поглядывая на примолкших молодожёнов. — Вспоминайте. Отчётливо представляйте, как будто слышите их.
Карты соскальзывали с её пальцев, будто живые, и она легко читала то, что для других оставалось неведомым. И заговорила монотонно, когда карты начали складываться в интересную картинку:
— Знакомые с фирмы... Не было раньше ссор с ними?
Молодые разом переглянулись, и женщина смущённо опустила голову.
— Э... Мой друг там работает, — сказал мужчина. — Он дружил с моей нынешней женой, но у них не сложилось. Мы немного... как это сказать... в общем, некоторое время друг с другом не разговаривали, но потом помаленьку всё забылось, и мы снова начали общаться. Он-то нам и посоветовал навесные потолки. Сказал — это модно и красиво. Работал в основном он. И в самом деле здорово получилось. Вы думаете — это он устроил? Но ведь он не колдун!
— Зато тётя у него довольно сильная, — пробормотала Анюта, быстро меняя рисунок расклада и не переставая следить за ним. — Ага, вон оно что... Левый угол потолка над окном. Прямо в нём приклеена куколка. Вам её надо снять и принести ко мне. Снимать надо защищёнными руками — наденьте перчатки или варежки, которые потом не жалко выбросить.
— Но потолок... — начала было молодая женщина, и вдруг её лицо прояснилось. — Из-за этой куколки?! И всё?! И мы сможем спать?
— Да. Из-за этой, — подтвердила Анюта, невольно сочувственно улыбаясь ей. Конечно, ремонта жаль, но спокойствие важней.
— А с ним... с другом как же? — расстроенно спросил молодожён.
— Это уж вы сами думайте, — сказала Анюта. — Он отмстил вам и сейчас доволен. Ведь вы с ним встретились недавно, так? Он получил удовлетворение и больше ничего делать не будет. А может, ещё и пожалеет потом о содеянном.
— Но как мы можем теперь с ним разговаривать, если он... — вздохнула и женщина.
— Вы живёте иной жизнью теперь, чем раньше, до свадьбы, — напомнила Анюта. — Ваше право — менять не только порядок жизни, но и друзей. Думаю, он и сам больше не захочет вас видеть. Ведь мстил он не просто вашему мужу, но и вам. А значит, чувства, которые он к вам испытывал, либо были надуманные, либо слишком легковесные.
Пара распрощалась и ушла.
Вернувшись в комнату, Анюта присмотрелась к Вере. Девушка сидела на диване, задумчиво глядя в пол. Подняла глаза.
— Вот как бывает...
Поднялась с дивана и подошла к столику — убрать с него чашки. Анюта не решилась спросить, что она имела в виду. Но, кажется, чисто житейская сторона этого случая её здорово растревожила.
Следующий клиент оказался мужчиной лет за сорок. Он потерял отцовскую старинную табакерку, передававшуюся в семье от отца к сыну, и просил найти её. С этим делом было легче. Анюта уже приноровилась к собственному стилю поисков и попросила посетителя представить эту табакерку в воображении, чтобы она могла разложить на неё карты. Выяснилось, что вещица, которая обычно лежала на книгах, просто упала с полки книжного шкафа, подвинутая назад слишком жёстко поставленной книгой. И упала между шкафом и стеной. Шкаф теперь придётся отодвигать, но что эта работа, если предмет снова окажется в руках хозяина!
Мужчина ушёл, пребывая в восторге от работы Анюты, а она только вздохнула: если бы всё всегда было так легко!
Почти сразу после его ухода, в дверь позвонили.
Предполагая, кто это, но на всякий случай велев "деткам" закрыться в своей комнате, Анюта открыла дверь сразу. И стало радостно при виде беловолосой красавицы на пороге. Хозяйка пропустила желанную гостью в квартиру, и та получила свою долю восхищения от "деток", услышавших знакомый голос.
Когда все вчетвером засели в гостевой комнате, Анюта рассказал ещё раз, что получилось, когда она готовилась к приёму посетителей. Пашка мгновенно побледнел, услышав, что, возможно, им нанесёт визит Нил Прокофьич. А Вера упрямо склонила голову, сжав кулаки.
— А если не пускать его?
— Нам надо узнать, с какой целью он может прийти ко мне, — объяснила Анюта. — И лучше это сделать на своей территории. Этот дом мой. И он дышит моей силой. Да, старик сильней меня и вас. Но именно в моём доме он не то что слаб, но может не так сильно проявлять агрессию.
— Я хочу выйти к нему, — угрюмо сказала Вера. — И сказать ему всё, что я думаю! Пусть знает!
— Да он и так всё знает, — легко сказала Агния, при взгляде на которую "детки" снова успокоились. — Примите его визит как маленькую разведку. Молва постепенно говорит об Анне, что она неплохо колдует. Но, поскольку она появилась недавно, значит, она для Нила начинающая. А с такой можно попытаться снять силу. На сто процентов уверена, что Нил решил познакомиться с новоявленной колдуньей лично, чтобы убедиться: взять с неё силы нельзя. Или можно.
— Жаль, стукнуть его нельзя, — хмуро сказала Вера.
— Жаль, — согласилась Агния. — О... Кажется, наш странный и необычный гость звонит?
Анюта плотно закрыла дверь в гостевую комнату и пошла открывать входную.
Следующая глава в субботу.
