Первый комдив. Блазиус Лепид

[Микро-прода]

...А обед по распорядку.

"Вдохновенная речь Стража Востока воистину наполнила искренним воодушевлением каждого стоявшего в строю. Освободиться из унизительного плена, вновь взять в свои руки оружие, обрести возможность смыть с себя позор служением Империи — такое не могло не вселить радость в сердца воинов! Громогласное пятнадцатитысячное "Барра!" разорвало воздух в верноподданическом восторге. И когда по велению Её Высочества оркестр заиграл торжественный марш, желание немедля ринуться в Восточный Предел охватило даже самого малодушного, и стальная змея легионов подалась вперёд, навстречу победам во славу Империи..."

Блазиус Лепид криво ухмыльнулся, на минуту представив, как их выступление в поход опишет какой-нибудь придворный одописец, стихотворец или иной лизоблюд. И разумеется, эта братия ещё и постаралась бы всё облечь в рифму, но легат к рифмоплётству способностей за собой не замечал, а потому ограничился в своей фантазии прозой. Глядя на слегка подрагивающее отражение чёрного кольца Врат, он вспомнил промелькнувшее на лице принцессы Афины удивление, когда после оглушительного вопля легионов неожиданно заиграл незнакомый бодрый марш. Такого фортеля она явно не ожидала, да и наверняка не успела познакомиться с разнообразными музыкальными артефактами федералов и их непривычными мелодиями, с которыми все, теперь уже бывшие, пленники за месяцы каторги пообвыклись. В любом случае, Её Высочество тут же справилась с мгновенной растерянностью и продолжила наблюдать за своими легионерами с улыбкой на лице.

Зазвучали команды, и легионы действительно пришли в движение под мелодию без устали игравшего марша, в котором легату даже чудились звуки слитного воинского шага. Только двинулись они не ко Вратам, а обратно в лагерь — снять часть доспехов, забрать припасы и личные вещи, организовать походные колонны, et cetera, et cetera1. Впрочем, сам Блазиус лишь отправил в лагерь своего ординарца, оставшись на месте дожидаться командиров двух других легионов, уже направлявшихся к нему стремительным шагом.

— Что же, в грязь лицом перед принцессой не ударили, — обратился он к обоим легатам, подошедшим практически одновременно. — Я, признаться, опасался худшего со всеми этими новобранцами.

— Слава Единому, новичков в строю не столь уж много, — пробасил Маний Констанций, командир сорок шестого легиона. — Да и варвары не зря на плацу спуску никому не давали, хоть что-то в их пустые головы да вколотили.

— Ты знаешь, Маний, не думаю, что от последнего была польза, — возразил командир пятьдесят седьмого легиона, Тур Гатерий.

— И почему же это?

— Ни разу не было упражнений в доспехах и с оружием, а строевые приёмы и вовсе иные. Ещё бы пару месяцев, так и ветераны бы позабыли, как пристало двигаться легионерам.

— Как видишь, Тур, не забыли. Тут важно не то, как шагают, но то, что шагают вместе. Оттого и появляется сплочённость, чувство локтя и синхронизация.

— Синхронизация? — удивлённо вскинул бровь Блазиус. — Где это ты слов таких набрался, сир Констанций?

— От чародея нашего, Пирра, мир ему.

— Но Маний, согласись, что...

— А вот и не соглашусь, Тур. Это раньше я был примипил, а ты префект лагеря, и потому я обязан был соглашаться с тобой, хотя седых волос на моей голове поболе будет. А теперь и ты легат, и я легат, поблагодари за то сира Лепида, — перебил собеседника Маний, а затем подбоченился и надменно вскинул подбородок. — И потому я изволю не согласится с вами, сир Гатерий!

Тур по-дружески пихнул старого товарища кулаком в плечо и все трое тут же расхохотались. Однако быстро приняли серьёзный вид, заметив направлявшуюся к ним медноволосую всадницу. Доспех декуриона не мог полностью скрыть её стройную фигуру, подчёркнутую исполненной достоинства осанкой, а гордое, благородное лицо не имело ни одной неправильной черты.

— Почтенные сиры, — девушка отсалютовала, бухнув сжатым кулаком по доспехам напротив сердца. — Её Императорское Высочество изволит пригласить вас на аудиенцию.

— Благодарю, декурион, — коротко кивнул Блазиус. — Идёмте, сиры, никто не смеет заставлять августейшую особу ждать.

К тому моменту, как легаты в сопровождении воительницы обогнули самоход, принцесса лихо спрыгнула с его крыши на землю и тряхнула головой, забрасывая за спину косу.

— Без церемоний! — воскликнула она прежде, чем кто-то успел что-либо сказать. — Сир Лепид, я искренне рада видеть, что вы успешно справляетесь с порученной вам задачей, и рассчитываю, что продолжите это делать и впредь.

— Благодарю за доверие, Ваше Высочество.

— А теперь познакомьте меня с новыми командирами моих легионов.

Блазиус исполнил волю принцессы, представив ей своих спутников, и коротко рассказав об их достоинствах и заслугах каждого на службе Империи. Слушала она с неподдельным интересом, внимательно всматриваясь в немолодые лица офицеров.

— Хорошо, сир Лепид, я целиком полагаюсь на ваш выбор. Более того, я одобряю ваше решение поставить во главе легионов хорошо вам знакомых и проверенных в деле людей, а не отпрысков влиятельных родов, — холодный прищуренный взгляд серых глаз недвусмысленно выказал отношение Её Высочества к последним. — Излишнее угодничество ваших предшественников перед нобильскими семьями обошлось Империи слишком дорого. По дорогам разгуливают отряды инсургентов и банды разбойников, а граждане гибнут, так и не получив помощи... И теперь мы обязаны навести порядок в наших землях, дабы ни у друзей, ни у врагов — ни у кого не возникало сомнений в силе Империи. Уверена, вы и сами так считаете.

— Да, Ваше Высочество! — почти хором ответили легаты.

— Что же, тогда давайте предметно обсудим, что нам необходимо предпринять.

Спустя четверть стражи, рассказав о последних событиях в Восточном Пределе и выслушав предложения офицеров, принцесса Афина повелела им возвращаться к своим легионам и завершила аудиенцию. К этому моменту первые походные колонны начали своё движение к Вратам, а нагруженный вещами ординарец Блазиуса уже стоял в дюжине шагов от самохода, в ожидании своего командира.

Ещё со времён своего трибунства, как один из старших офицеров легиона, Блазиус имел право на ординарца, назначаемого из легионеров. Но большинство офицеров предпочитало иметь при себе доверенного человека из отставников за свой счёт. Их записывали в состав легиона, как нестроевых. Так они получали официальный статус, им даже какую-то мелочь платили, а легионеры находились там, где им быть и положено — в строю. Нередко те офицеры, что были выходцами из знатных и состоятельных нобильских семей, имели при себе двух, а то и трёх ординарцев, но было это скорее исключением.

В былые же времена иные легаты имели при себе столь многочисленную свиту, что её обоз мог размерами поспорить с обозом остального легиона. А вместе со слугами остальных офицеров общий обоз и вовсе разрастался до неприличных размеров. Предпринималась не одна попытка ограничит эту порочную практику, но лишь в правление Железного Мария подобные проявления сибаритства удалось решительно искоренить — император не только запретил всякому офицеру иметь более одного слуги, но и сурово и неотвратимо карал всякого, дерзнувшего ослушаться. Это позволило Марию не только ослабить влияние богатых семей в легионах, поставив во главе них небогатых и лично преданных ему офицеров, но и заметно подняло их мобильность и дальность переходов. И хотя при императоре Клавдии запрет формально был снят, на тех, кто не соблюдал его, смотрели неодобрительно.

Гая Вентидия своим ординарцем Блазиус сделал незадолго до этого злосчастного похода, повстречав уже два года как вышедшего в отставку ветерана в канабе2, выросшей вокруг каструма тридцать пятого легиона. Выглядел тот измождённым и смурым, так что Блазиус буквально потащил его в ближайший термополий3, где за чашей перечного вина выслушал историю бывшего декана. О Гае в легионе знали многие, и был он известен, как усердный в службе декан и умелый венатор4. Куда меньше людей знало, что настоящее его имя было не Гай, но Гней. Когда холера забрала жизни его родителей и обоих братьев, вырвавшийся из цепких лап болезни пятнадцатилетний Гней вдруг оказался совершенно один — отец-отставник и мать-вольноотпущенница не имели никакой родни, о которой отрок мог бы знать. Не позволив отчаянию овладеть его разумом, он взял имя своего старшего, едва достигшего совершеннолетия, брата и направился к вербовщику легиона.

Тяжёлая легионная служба не сломила отрока, и спустя двадцать лет походов и боёв он вышел в уважительную отставку с привилегиями почётной, получив свой земельный надел в пятьдесят югеров. За два года Гай успел отстроить крепкий дом и взять в жёны свою конкубину, родившую ему дочь... Но ничего не сумел поделать, когда холера вновь ворвалась в его судьбу и лишила семьи. Похоронив жену и ребёнка, он вышел из своего опустевшего дома и двинулся прочь, покуда дорога не привела его обратно к легиону. Потерявший своего ординарца из-за нелепейшего несчастного случая Блазиус раздумывал недолго — в не терпящей отказа форме он предложил ветерану пойти к нему в услужение ординарцем. Гай не отказался...

— Что там, Гай?

— Первые колонны начали выдвижение, сир Лепид, как вы и приказывали.

— Отлично! — воскликнул Блазиус и обернулся к легатам. — Что же, сиры, поторопитесь к своим легионам, а я отправлюсь догонять ушедших к Вратам.

Добраться до огромного стального хорреума5, скрывавшего Врата, много времени не потребовалось — многие пленные были заняты на работах по его возведению, а потому хорошо знали дорогу. Да и федералы приняли все меры, чтобы никто в пути не "заблудился", и ничто не мешало движению. Естественно, к появлению колонны легионеров у Врат были готовы, и встретивший их начальник стражи довёл, как мог, до офицеров порядок прохождения.

— Идти быстро. Внимать дисциплина. Не беспокоить. В лагере не остановить движение. Новые указания получать там.

Латынь федерала была привычно ужасной, однако смысл сказанного был ясен и потому на подготовку к переходу и раздачу указаний ушло не более шестой части стражи. Грохоча сапогами по железному мостку, манипула за манипулой уходили в молочное марево Врат под пристальным вниманием стражников, лишь изредка останавливавших движение для пропуска самоходов. Конечно, не обошлось без нескольких досадных заминок, когда нерадивые легионеры из бывших дружинников засматривались на залитые холодным неживым светом внутренности хорреума и ломали строй, но жезлы центурионов быстро восстанавливали порядок и переход продолжался без потери темпа.

Первым через Врата проходил тридцать пятый легион, полновластным командиром которого теперь был Блазиус. Дождавшись, когда мимо промаршировала третья когорта, легат двинулся вперёд и с последовавшими за ним старшими офицерами перешёл в родной мир. Открывшаяся на той стороне картина неожиданностей не преподнесла — как Блазиус и предполагал, от своего старого лагеря они не обнаружили и следа, если не считать пары сторожевых вышек и нескольких кусков частокола. В остальном же повсюду виднелись продолговатые железные коробки с окнами и дверьми, где по отдельности, а где и составленные одна на одну, железные же навесы для самоходов и зелёные шатры федералов. Видно было, как возводятся и каменные здания, и это недвусмысленно говорило о том, что Федерация пришла сюда всерьёз и надолго. Впрочем, сам лагерь не производил на легионеров сильного впечатления, ведь все успели насмотреться на диковинки федералов ещё в их мире.

— Растерзай меня вакханки, когда они успели?! — неожиданно воскликнул державшийся на полшага позади ординарец.

Блазиус, справедливо рассудив, что Врата прикрывает такой же, как и на той стороне, хорреум, шёл вперёд и с понятным интересом рассматривал чужой лагерь. Так же, как и остальные офицеры. Однако обернувшись на возглас ординарца, они обнаружили позади себя мощную ступенчатую пирамиду из серого камня, укрывшую собой Врата. Приземистое и широкое, грубое, без какой либо отделки и украшений, это сооружение воплощало собой основательность и непоколебимость. Но поражало оно не столько своим размером, сколько теми сроками, за которые было возведено — немногим больше двух месяцев понадобилось на это федералам. Блазиус, как и остальные недавние пленные, успел немало поработать на стройках у варваров, чтобы увидеть, что работают они быстро. Но видел лишь как возводились и ремонтировались обычные строения: хорреумы да инсулы. А тут масштаб был совсем иной.

— Да, сиры, эти варвары действительно могут не только скоро учинять огромные разрушения, но и столь же быстро созидать нечто монументальное, — с некоторым внутренним сопротивлением признал Блазиус.

Покуда офицеры рассматривали творение рук федералов, легионы дисциплинированно продолжали движение через лагерь. Вдоль их пути стояли боевые самоходы, и хотя стволы магобоев не были направлены на легионеров, все прекрасно понимали намёк. Хотя Блазиус находил такую предосторожность излишней — слишком свежи были ещё воспоминания о той порке, которую устроили им федералы своим непонятным, но смертоносным оружием. Легат невольно передёрнул плечами. Да и предать доверие Стража Востока, принцессы Афины, вызволившей их из плена, никто из шедших сейчас в колонне не решился бы. А её слово было однозначно и недвусмысленно: "Народ Империи и народ Федерации — более не враги!". Те же, кто не готов был подчиниться её приказам, остались там, на каторге. А осталось там почти столько же, сколько сейчас маршировало через Врата. И немало из них — по собственной воле.

К некоторому удивлению Блазиуса, далеко не все пленники рвались вступить в легион в обмен на освобождение. Конечно, ему и другим офицерам пришлось отсеять немало желающих, отбирая лишь самых опытных и благонадёжных из дружинников да наёмников. Но было много и тех, кто даже не пытался.

В основном то были вчерашние землепашцы, которых кое как снарядили и бросили в бой их небогатые и жаждущие наживы владетели. Или, что было вернее, на убой. По здравом размышлении Блазиус решил, что с их собственной точки зрения, сложившееся положение было не столь уж и плохо. Да, приходилось много работать, но к этому-то они были с детства привычные. Зато в обмен получали сытную кормёжку и тёплую постель, отсутствие неизбежной на войне опасности для жизни и, что было совсем удивительно, деньги. Такой плен был для многих куда лучше тяжёлого, а в неурожайный год и полуголодного, хлеборобского существования и предпочтительнее опасной доли воина.

Разумеется, легат никак не мог принять такого малодушия, но вполне мог его понять. Suum cuique6.

— Работа этих творений механической магии завораживает, — раздалась позади чья-то басовитая латынь. — Так неутомимо и быстро переносят в своих металлических лапах столько земли, что легко заменят дюжину землекопов каждый.