Три звезды для Сей-О-Рины

Три звезды для Сей-О-Рины.

Глава 1

— Я дура! — в сто пятнадцатый раз тоненько провыла Танечка и уронила голову на скрещенные руки. В сто пятнадцатый раз поддерживающе похлопав ее по руке, я отпила "Мохито" и подняла глаза на большой экран, где во всю силу своих легких голосил симпатичный брутальный брюнет. Люблю брюнетов, но по жизни попадаются почему-то блондины.

Вздохнув, глотнула прохладную жидкость и закусила суши. Надо бы подкопить сил для следующего акта марлезонского балета. Покосившись на вздыхающую подругу, начала мысленный отчет: три, два, раз и...

И Танечка не подвела.

— А я же верила ему! Как дура верила! — она подняла на меня большие глубокие глаза, потемневшие от слез, и всхлипнула, а я в ответ только грустно вздохнула и подбадривающе улыбнулась. Потому как что-то говорить Танюше в таком состоянии бессмысленно. Да и вообще что-то говорить Танюше, когда ей попала шлея под хвост и она заметила на горизонте свою новую великую любовь бесполезно. В это время Танечка цвела и благоухала, вокруг нее порхали бабочки и она совершенно не видела мир за стеклами толстых розовых очков. Иногда я завидую ее такой легкости и любвеобильности, но чаще, особенно в такие моменты как сейчас, я благодарю гены и воспитание за холодную голову и трезвый расчет.

Часто заморгав, Татьяна подхватила свой бокал и, чуть не подавившись, сделала большой глоток. Откашлявшись, девушка яростно воткнула палочки в лапшу, видимо представляя перед собой лицо бывшего. Смазливое между прочим лицо, принадлежавшее человеку с очень нужной и важной профессией.

Видела я как-то это лицо на одном из наших студенческих сборищ. Парень был представлен как Валерий, осмотрен со всех сторон и оценен. Девчонки вроде как дали восемь из десяти, я же только пять. Не люблю блондинов, хотя все остальное вызывало интерес: среднего роста, спортивный, улыбчивый, щедрый. Мечта! Как сегодня оказалось не только не моя, но и не Татьянина.

-Когда я его увидела, я офигела! — шатенка поправила короткую прядь, упавшую на глаза и отерла слезинку. — Он мой, понимаешь? Это мое все! У меня крышу снесло...

Приглушив скептический хмык ролом, кивнула. Знаю я ее "это мое все", каждый раз одно и то же.

— Месяц! Целый месяц счастья, — всхлипнув, она закрыла ладонями лицо, а мне стало немного не по себе. Так она еще ни по кому не убивалась. Может действительно задело?

— А потом пропал на неделю. Ни ответа, ни привета. Говорил, что лежал в больнице, меня не хотел беспокоить.

Таня рассказывала, а я припоминала спады ее настроения. Когда же это все началась? Месяца два назад? То радостная ходила, то как в воду опущенная, и ведь не рассказывала ничего, что странно. Обычно о ее личной жизни знала вся группа, если не поток, а тут тишина.

Задумчиво кивая ее словам, подумала о своей жизни. Живут же люди! Фейерверки, страсти, сопли, любовь до гробовой доски. Не то что у меня — сплошная серость. Родилась, отходила в садик, отучилась, поступила в универ, почти закончила. Была познакомлена с хорошим мальчиком, блондином, с коим и встречаюсь и по сей день. Причем скорее с ним и помру, ибо наши маменьки уже вовсю готовились к нашей с ним свадьбе.

Серо и скучно. Никаких взлетов и падений, все с трезвой головой и голым расчетом. Даже наша близость с Михаилом была простой и обыденной как два рубля. Ему вроде нравилось: пыхтел, закатывал глаза, а я рассматривала потолок и строчила в уме тезисы к защите диплома, до этого был текст курсовиков, а ранее расчеты по вероятности. Вот в такие моменты я и завидовала Танечке и ее бурной жизни, потому как глядя на нее, да на увиденные украдкой фильмы с содержанием восемнадцать плюс, я понимала, что где-то что-то проходит мимо меня. Обидно.

— В общем, приезжаю я к нему сегодня домой, — я заинтересованно приподняла бровь. Кажется повествование вышло на финальный виток. — Говорит мол "Плохо мне без тебя"...

Я хмыкнула, ну еще бы, Танечка девушка у нас видная. Умница, красавица. Ветреная слегка, но кто не без греха? В ее возрасте вроде как это даже нормально.

О том, что я тоже была в ее возрасте, я старалась не думать. Меня, в отличии от Танюши, мужчины особо не привлекали, нет, я конечно могла полюбоваться симпатичной мордахой и скульптурным телом, если оно было, но дальше любования дело не шло. К сожалению. Видимо по этому я и терпела рядом Мишаню. Какая разница кто? Не пристает сильно и ладно.

— Ну пока он спал, я от скуки залезла в его телефон...

Да, и чего только не сделаешь от скуки? Я вот , например, от скуки раньше времени написала дипломник, надеюсь на отлично, Танечка вон в чужие телефоны лазит. А кто-то, судя по всему, с них от скуки и пишет, и не стирает переписку.

Я оказалась права.

— Четверо! Ты представляешь? Четверо вместе со мной! — подруга помахала палочками и со злости бросила их на стол. Проследив за полетом продукта китайской промышленности, подняла глаза на гневно кривящую рот девушку. Уже не ревет. Молодец.

— Болел он! В дежурстве был! Ага! Как же!? Пока я страдала, переживала, он на свидания бегал!

Ого?

Я подперла ладонью подбородок и усиленно зажевала, двигая челюстями. Все таки здорово с Танечкой иногда в кафе выбираться: и хлеб, и зрелища. Никаких сериалов не нужно.

— У этого паразита жизнь ключом бьет! И главное, по всем скучает, бедняжка.

— Шустрый какой, — выдавила я, поглощая один ролл за другим.

— А то! В общем, я дождалась его, пока он свои глазоньки то раскроет , да и сунула телефон под нос.

Нда... Интересно, а что бы я сделала в таком случае? Воображение сразу же выдало несколько вариантов, которые впрочем я сразу же и отринула, по причине того, что в моей жизни подобного просто не могло быть. Мишенька, что удивительно, был мой с потрохами.

— Умолял не рубить с плеча, подумать, дескать там ничего не было, просто общение...

Я усиленно закивала. Ну да, просто общение. Мишку я бы все же выпнула после такого общения пинком под зад. Пусть бы общался дальше, но без меня.

— Ну а ты?

— А что я? — Татьяна вздохнула и наклонила голову, пряча лицо за завесью волос. — Люблю я поганца.

— Тань? — рука замерла от неожиданности, а потом упала на стол.

— Что Тань? Да знаю я все! — выпив остатки коктейля, она подняла на меня грустные глаза и выдохнула: — А можно я у тебя сегодня переночую?

Смерив взглядом девушку, медленно кивнула. Позже, после новых слез и причитаний в стиле "все мужики ка-а-азлы!", я подхватила немного пошатывающуюся подругу под руку и отконвоировала на свою территорию.

Небольшая однушка, оставленная мне переехавшей к родителям бабушкой, встретила нас тишиной и прохладой. Сгрузив засыпающую на ходу шатенку на диван, бухнулась рядом и закрыла глаза. День выдался тяжелый, меня неумолимо тянуло в сон и сил на раздевания и умывания просто не было.

Утро встретило безудержным звоном будильника, слипшимися от потекшей туши ресницами и острым локтем, упирающимся в ребра.

— Тань? — с трудом нашарив кнопку "выкл", пихнула пяткой лежащую свеженьким трупом соседку. — Таня! У нас пара...

— У? — приподняв заспанное лицо, подруга попыталась что-то сказать, но , не открывая глаз, снова зарылась в мою подушку.

Может не ходить?

Возникшая мысль была привлекательной, и я бы ей с удовольствием последовала, если бы не одно "но".

Зачет.

— Таня! Зачет!

— А?

— У Бряменцева!

— У...

Анатолий Вячеславович был очень милым старичком, но только не тогда, когда принимал зачеты. В это время он становился едким противным старикашкой, докапывающимся до каждой запятой. В это время студиозы молились всем Богам и благодарили их же, за то, что профессор Бряменцев принимал зачеты исключительно в зимнюю и летнюю сессии. Кстати сейчас как раз полным ходом шла первая. А потому не появиться на столь знаменательном событии у Анатолия Вячеславовича было смерти подобно.

Горной козой соскочив с дивана, залетела в ванную, где за десяток минут привела себя у удобоваримое состояние. Вернулась в комнату, растолкала заснувшую Татьяну и понеслась на кухню за йогуртом, на большее я, судя по часам не успевала.

— Я не пойду, — проныла Танюша сползая со спального места.

— С ума сошла! — натягивая свежую блузку, со вздохом потянулась за юбкой, уговаривая себя тем, что прикроюсь длинной шубой. Зима, холод собачий, но красота и зачет требовали жертв.

— У меня травма, психологическая.

— У тебя похмелье, алкоголическое. Подъем! — вздернув подругу на ноги, поглядела на часы. — У тебя пять минут!

Скинув в сумку все необходимое, проследила за жертвой неудачной любви и выделила той от щедрот души кружку кофе.

— Как танком по мне проехались, — поблагодарив за участие, вздохнула шатенка.

— Минута!

— Ты монстр...

— Я знаю. Тридцать секунд.

— Я отвратительно выгляжу...

— Нормально! Всю ночь учила, не спала, переживала... Так и скажешь. Главное, не дыши на него.

— Да-а-а, переживала... Где моя сумка?

— В комнате глянь.

Пока Танюша собирала высыпавшиеся из своего баула мелочи, я натягивала сапоги и шапку, стараясь прикрыть даже мочки ушей.

— Таня, быстрее!

Минуты тикали, а опаздывать мне совершенно не хотелось. Несколько минут спустя, мы бежали по лестнице, при этом стараясь не переломать ноги. Я из-за каблуков, Таня из-за шатающихся от напряжения конечностей.

— Фу-у-ух, — плюхнувшись на свободные места в маршрутке, переглянулись. Кажется, успеваем.

В аудиторию мы влетели с первыми звонком, как раз перед неспешно бредущем Анатолием Вячеславовичем.

Зайдя в кабинет, мужчина захлопнул дверь и прокрутил ключом два раза. В установившейся в аудитории тишине скрежет металла о металл заставил многих поморщиться, а острый, брошенной сквозь очки взгляд светло-голубых, почти белых глаз, судорожно сглотнуть.

— Ну что ребятки? Готовы?

Мы синхронно кивнули.

— Посмотрим, посмотрим, — пробормотав, профессор дошел до кафедры и в полнейшей тишине разложил стопку билетов. Аккуратно поправив ряд белых прямоугольников, приспустил очки. — Надеюсь все помнят, что сегодня зачет по оценке ценных бумаг?

Мы снова кивнули.

— Молодцы, а то вчера четвертый курс запамятовал. Не хорошо, ребятки, получилось, не хорошо...

Да уж. Не повезло кому-то из четвертого курса. И этот кто-то будет еще долго обивать пороги кафедры в надежде досдать необходимое.

— Итак, кто смелый?

Смелых, а точнее отчаявшихся не нашлось.

— Лес рук я погляжу. А давайте-ка начнем с Караулова?

Кто-то выдохнул, а кто-то с ехидством посмотрел на Серегу Караулова, щуплого парнишку с рыжим ежиком на голове. Тот вздохнул и отправился на казнь.

Зачет проходил своим чередом, профессор, что удивительно, особо не зверствовал, в дебри не лез и вопросами, слишком отличающимися от попавшихся в билетах, не забрасывал, пока дело не дошло до Танюши.

Подруга, уже с полчаса как страдающая над билетом, была вызвана пред светлые очи Бряменцева. Отряхнув кофточку и брюки и спрятав лицо за прядями волос, она медленно добралась до кафедры и села на предложенный стул.

— Слушаю, — и без того прямая спина профессора выпрямилась, а острый, чисто выбритый подбородок с легким налетом синевы качнулся, предлагая девушке начать отвечать на вопросы.

— Вопрос номер сорок пять...

— Та-а-ак...

— Особенности оценки государственных долговых обязательств...

— Да-да...

Начав отвечать, подруга внезапно замолчала, не договорив предложение, потом открыла рот, глотнула воздуха, закрыла.

— Кислицына? Какие-то проблемы?

— Нет, — замотав головой, Танюша договорила начатое предложение на выдохе, и неожиданно зарыдала, уткнувшись головой в колени.

— Кислицына? — нервно выдохнул профессор и поправил очки, беспомощно разглядывая рыдающую девушку.

Мы вытянули шеи, особенно выделился Караулов, уже давно ответивший, но как и остальные счастливчики, скучающий на задней парте и ожидающий открытия вожделенной двери. Серега решил отоспаться за все выходные и праздники, и во время особо эмоционального всхлипа Танюши, всхрапнул, выведя очаровательную руладу.

Мы дружно перевели взгляд на него, потом снова на Танечку. Кто-то даже позавидовал способности парня засыпать в любых позах и при любом раскладе. А что делать? Кому легко? Особенно когда сдаешь зачет Бряменцеву.

Да, у нашего специалиста по бумагам был пунктик — ни шагу из кабинета во время сессии, поэтому зачет мы старались сдавать быстро, никаких растянутых предложений и воды. Все четко и по-военному, потому как к окончанию зачета народ мечтал не только о свежем воздухе, но и элементарно попить, поесть и в туалет.

— Татьяна! Возьмите себя в руки! — рявкнул профессор и для подтверждения слов ощутимо приложился ладонью о деревянную поверхность стола. Девушка вздрогнула и зашуршала бумагами.

— Вы учили?

— Да-а-а, — провыв, Танечка попыталась вытереть лицо скомканным листиком.

— Дайте сюда, — выхватив листок с ответом, он приподнял очки и пробежался глазами по написанному. — Неплохо. В чем проблема?

— У него их четыре! — выдохнула Таня, а я от неожиданности выпучила глаза, при этом некрасиво открыв рот. Через секунду захлопнув лишнюю вентиляцию, быстро оглянулась. Ну слава богу, такая некрасивая и некультурная оказалась не я одна. Вся группа в количестве шестнадцати человек потянулась вперед, с жадностью слушая перипетии любви в исполнении одногруппницы, прерываемую вздохами и всхлипами.

— Кислицына! Я конечно понимаю, любовь. Особенно в вашем возрасте!

— Четыре! Анатолий Вячеславович! И он после этого...

— Четыре никуда не годится,— согласился профессор и, сняв очки, потер переносицу. — Вот что, Кислицына. Вы девушка разумная...

Скептично посмотрев на размазывающую слезы Танюшу, мужчина хмыкнул, но продолжил:

— Так вот. Вроде как готовились, на занятиях присутствовали... И ответ даже написали...

— Я учила, — кивнула Таня всхлипывая.

— Я вижу..., — вздохнув и явно перешагивая через себя, преподаватель дрогнувшей рукой вывел зачет и у себя в ведомости и в зачетке подруги. — Идите, Кислицына, идите...

— Куда?

— Попова? — найдя взглядом среди прибывающей в шоке аудитории нашу старосту, Бряменцев кивнул на дверь: — Проводите Кислицыну, потом вернетесь за ведомостью.

— Хорошо, Анатолий Вячеславович!

Неожиданно... Но лучше так. Надеюсь, подруга все же придет в себя...

Далее зачет пошел по накатанной, никто не отвлекался, не рыдал, не страдал. Все четко, быстро и по-военному, как раз так, как и любил профессор, а потому сдали все. Ну еще бы, оставлять такой хвост на лето врагу не пожелаешь.

"Нет уж, ну их, все эти переживания!"— думала я, выходя в одиночестве из универа и вдыхая морозный воздух. Таня давно уехала, и я даже не знала куда. Домой или к любимому, выяснять отношения.

Лучше уж так, как у меня: хороший мальчик, по мнению родителей конечно, из уважаемой обеспеченной семьи, запланированная свадьба, опять же запланированные дети в количестве двух штук. Перспективная работа на предприятии отца. Отпуск два раза в год в теплых странах, квартира в хорошем районе, ее нам пообещали подарить на свадьбу. Все четко, понятно... скучно.