17 сентября 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
На День Луны Гедимину достались носки — естественно, человеческого размера, и сармат, потратив минуту на попытку их надеть и ещё одну — на то, чтобы перестать ухмыляться, отдал их Дальбергу в обмен на носовой платок. От платка пользы было чуть больше — им можно было вытирать руки после очередного "сброса отходов". Гедимин отмывал их тщательно, не жалея ни мыльного раствора, ни воды, как будто невидимые брызги на коже могли прожечь её до костей, — и всё равно ему казалось, что грязь въелась намертво. Очередной "сброс" пришёлся на утро, — ещё один день с ощущением омерзительной слизи на коже. "Сегодня душ," — напомнил себе сармат, кинув мокрый платок в нишу и опускаясь на койку. "Не лезь ни во что, Гедимин. Сегодня ты моешься."
— Чёрт! Теск, что там из тебя вытекает? — не выдержал Мэллоу. — У тебя скоро кожа полезет от такого мытья.
— Не лезь к нему, — буркнул Дальберг. — Джед, тебе долго ещё сидеть в камере?
— Неделю, — отозвался Гедимин.
— Сиди-сиди, поправляйся, — махнул рукой Мэллоу. — Дальберг, ты завтра принеси ему списки. Он их ещё не видел.
— А я ещё не составил, — проворчал тот. — А ты мог бы помочь. Мы нахватали слишком много, Мэллоу. Я их уже не запоминаю.
— Ну что ж, пора тебе искать помощника, — ухмыльнулся Мэллоу. — На двоих как-нибудь запомните. Есть кто-то на примете? У нас сейчас большой выбор! Вот у Спаркса было много толковых ребят...
Гедимин слушал их разговор вполуха, рассеянно тыкая пальцем в клавиши смарта. Он очень давно не выходил во двор и понятия не имел, что там происходит, — но, судя по довольным лицам Мэллоу и Дальберга, банда процветала, и после исчезновения Джайна уже никто не решался на неё нападать. "Стоило получить нож в почку, чтобы стая "макак" отвоевала себе ангар," — сармат досадливо сощурился.
— В общем, ты запомнил, — к понедельнику Джеду нужны списки, — спохватился Мэллоу, прерывая очередную фразу за полуслове. Гедимин поморщился.
— Зачем? Вы, двое, и так справляетесь.
— Приятно слышать, — ухмыльнулся Мэллоу. — Спасибо на добром слове. Но у людей есть просьбы, а решаешь всё-таки ты.
— Ты обещал, что не будешь меня донимать, — напомнил Гедимин. Мэллоу и Дальберг озадаченно переглянулись.
— Остань от него, — буркнул помощник главаря. — Не видишь, ему плохо?
— Верно, — взгляд Мэллоу стал виноватым. — Совсем забыл про эту рану... Ему вроде должны давать какой-то анестетик? Не? Все его бросили, даже чёртов лекарь... Эй, Фортен!
Фортену было не до заключённых — через несколько секунд в коридоре загромыхала гусеничная тележка с завтраком, а за ней пошёл охранник, громко предупреждая о скором выходе в душевую. Гедимин облегчённо вздохнул — ненадолго можно было забыть о делах "мартышек".
...Свежий шрам был не виден, но легко нащупывался — узкий клин вниз от нижних рёбер, один из немногих рубцов на почти гладкой коже спины. Его Гедимин не трогал, но всё остальное оттирал с остервенением, — в последние дни невидимая слизь, сочащаяся из пор, казалась ему особенно отвратительной. Он удивлялся пене, стекающей под ноги, — она почти не меняла цвет, хотя должна была почернеть — или, может, стать грязно-жёлтой.
— Механик Джед! — кто-то осторожно потыкал его пальцем в бок, и сармат нехотя обернулся и услышал облегчённый вздох.
— Ты вроде бы уже всё? — уточнил, слегка запинаясь, Мэллоу. — Тогда давай в предбанник. Там собралась небольшая компания. Очень серьёзная компания. Без тебя не начнём.
Сармат недовольно сощурился, но всё же развернулся к выходу. У него тут же забрали мочалку — Гедимин даже не увидел, кто. Мэллоу одобрительно щёлкнул языком и похлопал сармата по тыльной стороне ладони.
— Помню. Обещал. Но это важно. Надо уже всё это кончить и больше не вспоминать. Винки, Гарсия, ко мне!
Когда Гедимин вышел в предбанник, его уже ждал кто-то из людей Мэллоу с чистой одеждой в руках. Сам Мэллоу, уже одетый, стоял рядом с Дальбергом в одном из углов помещения и с беспокойством оглядывался по сторонам. Здесь было ещё несколько человек — или, как подметил сармат, четыре ярко выраженные группы. Ни на банды, ни на "внутренние круги" они не тянули — так, несколько подручных вокруг главаря. Кто где главный, Гедимин понял, но не вспомнил ни одного имени, — эти "макаки" вылезли откуда-то после "падения" старых главарей и пока не успели ничем запомниться.
— Ну что ж, — Мэллоу медленно вышел на середину помещения. — Все готовы, джентльмены? Начнём, пожалуй.
Гедимин встал рядом с Дальбергом, сзади замкнули полукольцо несколько бойцов Мэллоу. Маленькие группы выбрались из углов и выстроились вокруг центра помещения, сохранив между собой дистанцию.
— Механик Джед приветствует вас, — сказал Мэллоу, оглянувшись на Гедимина. Тот кивнул.
— Он не вполне здоров после стычки с Джайном, так что говорить буду я, — продолжил Мэллоу, уже более уверенно. — Мы обсуждали это несколько месяцев — всё время, пока тянулась эта нелепая война. Когда это началось, нас было мало, и не было оснований принимать нас всерьёз. Теперь кое-что изменилось. Мы в первый и последний раз предлагаем вам всем мирный союз. Если вы не согласны — война продолжится. Только в этот раз нападать будем мы. Баселар, Тедань, Спаркс и Джайн могли бы кое-что об этом рассказать...
Один из главарей поморщился.
— Я слышал тебя, Джон Мэллоу. Давай ближе к делу. Мир? Я всегда за мир. Что ты называешь "союзом"?
— Новые правила, Ривз, — Мэллоу посмотрел ему в глаза. — Новые правила для всех.
Люди переглянулись.
— Говори, — буркнул один из них.
— Новые правила от Мэлли, — еле слышно прошептал другой, повернувшись к помощнику. — А придётся же слушать...
Мэллоу сдвинул брови.
— Вот именно, Мас. Придётся, — подтвердил он. — Но если ты хочешь повторить "успех" Спаркса...
Ближайшего главаря передёрнуло.
— Хватит запугиваний. Говори, чего ты хочешь?
— Не я, — Мэллоу ухмыльнулся. — Мы. Две трети обитателей первого яруса. И механик Джед, конечно же. Новые правила просты. Никто, от жёлтого кода до бескодных, не должен быть обижен или унижен ни в ангаре, ни в душевой, ни во дворе, ни между ними. Каждый, кто пришёл мыться, помоется спокойно, без толкотни и драк. Каждый, кто захотел еды или питья и заплатил за них, получит то, за что заплатил. Каждый, кто подошёл к ограде и пригласил девушку, говорит с ней спокойно. Каждая стычка разбирается, каждый проступок наказывается, кто бы его ни совершил. Всё очень просто, джентльмены. Всё ради порядка и спокойной жизни. Мы все тут не по своей воле, и нам тут нелегко, но мы хотя бы не будем сами себе вредить. Кто согласен?
Гедимин молча слушал приглушённый гул — люди переговаривались, подозрительно глядя друг на друга. "Оружия ни у кого нет," — отметил про себя сармат. "Уже легче."
— И кто теперь тут главный? — угрюмо спросил один из азиатов, до того молчавший. — Кто собирает взносы и держит общак? Теск?
Гедимин поморщился.
— Такие дела каждый в своей банде решает сам, — ответил Мэллоу. — Я не намерен никого объединять. Дальберг и так замучался со списками. Всё, что от вас нужно, — соблюдать новые правила. Тогда в ваши дела никто не полезет.
Один из главарей — возможно, Ривз — зашевелился.
— И что, каждый бескодный, — он брезгливо поморщился, — может теперь говорить с нашими женщинами? И есть и пить то, что едим и пьём мы?
— Или так, или никак, — отозвался Мэллоу.
— Как ты набрал бойцов? — угрюмо спросил Ривз. — Кто к тебе пошёл, если ты держишь их наравне с отбросами?
Винки громко фыркнул.
— А твои работают за еду?
Толпа загудела. Мэллоу поднял руку.
— Тише, Винки. Не сейчас.
Ривз поморщился.
— Скоро доживём до того, что отбросы начнут открывать рот при предводителе...
Один из азиатов двинулся вперёд, и Мэллоу повернулся к нему.
— Ван Вэймин?
Тот слегка наклонил голову.
— Я слышал, что ты предлагаешь, и я вижу, что это не так глупо. Делай в своей банде, что хочешь, это твоё право. Я согласен на мир в душевой и во дворе. Но у меня будут поступать с питьём и едой, как поступали раньше, и я буду решать, кого пустить к ограде.
Мэллоу хмыкнул.
— Твоё право, Ван Вэймин. Но — ты понимаешь, чем это кончится?
Винки ухмыльнулся. Азиат едва заметно поморщился.
— Если распущенные отбросы уйдут от меня к тебе, это меня не огорчит.
Он протянул Мэллоу руку, и тот её пожал.
— Спасибо за быстрое решение, Ван Вэймин. Кто ещё готов говорить?
...Гедимин держался рядом с Мэллоу и Дальбергом, пока они шли от душевой к камерам, и слышал их довольный шёпот. Уже у решёток Джон тронул его за руку.
— Они все согласились! — прошептал он, глядя сармату в глаза. — Нет, ты слышал?! У нас получилось, Джед. У нас всё получилось!
Гедимин в ответ недоверчиво хмыкнул. "Я бы не доверял словам "макак"," — думал он. "Посмотрим, что будет на прогулке. И на этой, и на следующей."
18 сентября 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Джед, а Джед! — Мэллоу спрыгнул с койки и встал у решётки, виновато глядя на сармата. — Совсем забыл сказать. Сегодня ты читай спокойно. Ты тут, наверное, дохнешь от скуки, пока мы там веселимся...
Гедимин удивлённо мигнул.
— А как вы обойдётесь? — спросил он. — Людям нравятся чтения.
— А, не волнуйся, — отмахнулся Мэллоу. — У Маса тоже есть смарт. Вчера мы договорились — он возьмёт нужную книгу, нам её на неделю хватит.
Гедимин хмыкнул.
— Быстро вы поладили...
— Мас — далеко не дурак, — ухмыльнулся Мэллоу. — Он из ребят Спаркса, а Спаркс дураков не любил. Сегодня мы ещё поговорим — может, дойдёт до объединения. Принести тебе чего-нибудь?
В коридоре загудели механизмы — входная дверь открывалась, пропуская двоих экзоскелетчиков. Мэллоу озадаченно хмыкнул.
— Что за внеочередной обход?
Гедимин поднял было руку с "читалкой" с койки, но через пару секунд обречённо вздохнул и снял с пальцев ремешок. Экзоскелетчики уже стояли под его дверью.
— На выход, — буркнул Матейка, настороженно разглядывая сармата. — У тебя две минуты.
То, что здесь выдавали вместо обуви, было очень неудобным — и как исправить это, Гедимин не знал, — ни обрезков скирлина, ни тросиков или верёвочек у него не было. Он медленно брёл, придерживая пальцами спадающие сандалии и опасаясь упустить их на каждой ступеньке. Попытку разуться и идти босиком охранники пресекли, да и неудобно было стягивать носки руками, скованными за спиной.
Его вывели на пустой тюремный двор, завели в ангар, и сармат увидел содранные маскировочные панели между двумя ярусами балок. Вся система наблюдения была выворочена и свисала со стен. Гедимин заметил штук пять явно неисправных камер, выведенных из строя чем-то твёрдым и заточенным, и недовольно сощурился.
— Вот тебе занятие, теск, — Матейка указал на свисающие кабели. — Отрабатывай паёк!
Сармат хмыкнул.
— Где схема?
Экзоскелетчик, складывающий снятые панели в стопку, едва заметно вздрогнул и развернулся к пришельцам.
— Это ремонтник? — спросил он, указав на сармата.
— Всё, что смогли достать, — отозвался Матейка, расстёгивая на руках Гедимина браслеты. — Без фокусов, теск, понятно? Пульт у меня!
Гедимин угрюмо покосился на него, но тут же забыл об охраннике, — тот, кто возился с панелями, наконец нашёл нужный чертёж и вывел на голографический экран.
— Это, — ткнул он пальцем в голограмму, — то, что тут по плану. А это...
Он махнул металлической "конечностью", широким жестом обведя вскрытые стены.
— То, что мы тут имеем.
— И оно имеет нас, — пробурчал третий экзоскелетчик. Он раскладывал на диване, застеленном брезентом, контейнеры с запасными камерами и деталями от них. Гедимин поймал его быстрый опасливый взгляд; затем ремонтник отвернулся и продолжил работу.
— Эту систему никогда не проверяли? — спросил Гедимин, кивнув на сломанную камеру. — Она давно не работает. Может, она здесь не нужна?
Помрачневшие экзоскелетчики переглянулись.
— Много болтаешь, — буркнул один из них. — Иди работать. Это всё должно быть починено.
...Ничего сложного в ремонте не было — труднее всего было объяснить местным техникам, что кабели, убранные Гедимином, в системе действительно лишние. Тот, кто её делал, видимо, плохо представлял конечный результат, а план вообще стащил с какого-то сайта. То, что в конце концов получил Гедимин, не было похоже ни на исходный вариант, ни на чертёж местных техников, — но работало, что и подтвердил охранник на посту за оградой тюремного двора. До обеда оставалось ещё полчаса, когда Матейка повёл сармата обратно в ангар. У лестницы они наткнулись на Алькараса.
— Теск! — охранник второго яруса остановился. — Я его ищу.
— Считай, нашёл, — отозвался Матейка, придерживая сармата за вывернутое предплечье. — Чего тебе?
— Тут для него посылка, — сказал охранник. — Лейтенант приказал отдать.
— Дай сюда, — Матейка забрал непрозрачный чёрно-белый контейнер и тычком направил Гедимина к дверям первого яруса. — Пошёл!
Он бросил контейнер на койку сармата, прежде чем снять наручники. Когда Гедимин обернулся, потирая запястья, решётка уже опустилась, а Матейка, громыхая "копытами", уходил прочь.
— Долго тебя не было, — заметил обеспокоенный Мэллоу, вставая у защитного поля. — Работа?
Гедимин кивнул. Во время ремонта он ничего не замечал, но сейчас спина снова заныла, а низ живота раздуло изнутри — выделительная система выработала ещё пол-литра жидких отходов. "В первый раз за сегодня," — напомнил себе сармат. "С каждым днём реже. Постепенно прекратится."
Он подобрал странный контейнер и хмыкнул, увидев на чёрной упаковке белый цветок. Внутри была стопка тёмно-зелёных пластинок — чайный концентрат.
24 сентября 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Чайный концентрат растворялся за считанные секунды — оставалось только осторожно, по кругу, встряхнуть стакан. Стенки были горячими — это вещество полагалось заливать кипятком. Его приносили отдельно, в небольшом двуслойном контейнере, и Мэллоу, глядя на Гедимина и его чай через решётку, завистливо вздыхал. В первый день сармат, не выдержав, попытался с ним поделиться, но охранник заявил, что и чай, и кипяток — только для "механика Джеда", а все остальные могут обращаться к лейтенанту — или к самому шерифу.
Вкус у жидкости был слабый, но ощущать, как горячая вода проходит по пищеводу, было приятно. Гедимин допил, выкинул из камеры лишние контейнеры и поднялся на ноги. На дальней стене мигал светодиод — охранник открывал по всему ангару ниши нужников. Сармат прислушался к своим ощущениям — мочевой пузырь был пуст. "И вчера ничего не вытекало," — Гедимин надавил на живот и довольно хмыкнул. "Кажется, системы восстановились..."
— Что ты елозишь? — сердито спросил из соседней камеры Дальберг. — Теперь каждое воскресенье будешь на месте прыгать?
— Заткнись, — беззлобно отозвался Мэллоу. — Всё должно пройти гладко, слышишь? Сегодня нам не на кого будет пенять! Если опять начнётся бардак, виноваты будем мы одни!
— Уймись уже, — буркнул Дальберг. — Все готовы, всё расписано. Разве что Джайна снова спустят к нам — а это навряд ли!
...Устремившаяся было в душевую толпа приостановилась — на входе в предбанник встали Винки и Гарсия. Заминка продолжалась считанные секунды, но, когда движение продолжилось, Гедимин увидел, как хаотичный человеческий поток распадается на упорядоченные рукава. Отряды Мэллоу направляли их вдоль стен, от контейнера к контейнеру, до самого выхода из предбанника. Из душевой доносился усиливающийся шум воды и ровный голос Теданя — тот распределял потоки между складом мочалок и контейнерами с мылом. Душевая наполнилась, и движение на пару минут приостановилось. Из толпы послышались недовольные голоса, и Гедимин насторожился, но никто никуда не полез — все ждали, пока в предбанник не начали выходить те, кто уже вымылся, и Тедань не запустил в душ следующую группу. Зазевавшийся сармат оказался в хвосте колонны — и ждал вместе со всеми, даже не вспомнив, что легко пробился бы в душевую, и все отряды Мэллоу его не удержали бы.
— Вытираемся и одеваемся, парни! — громко сказал Джон, проходя мимо очереди. Его люди — те, кто уже вытерся и оделся — направляли второй поток, выходящий из душевой в предбанник. Гедимин даже не отследил, когда сами дежурные сменились, — они тоже успели помыться и теперь, никуда не торопясь, запускали в душевую оставшихся.
— Джед! — Мэллоу остановился напротив сармата и виновато посмотрел на него. — Как ты здесь-то застрял?! Теперь извини — очередь идёт, систему сбивать нельзя.
Гедимин кивнул.
— Ничего. Все всё успеют, — сказал он. — Хорошая система. Быстрая. Мне нравится.
Мэллоу смущённо ухмыльнулся.
— Пять месяцев работы, Джед. Уже не верил, что получится. Может, за всю жизнь я не сделаю ничего путного — но вот этим...
Он обвёл рукой движущиеся очереди и группу людей в чистой одежде, дожидающихся, когда охранники откроют дверь.
— Этим я буду гордиться до самой смерти.
Он говорил громко, и шум воды не заглушал его слова. Гедимин настороженно вслушивался, — кто-то насмешливо хмыкнул, но ни хохота, ни свиста сармат не услышал даже из плотной группы темнокожих — явных остатков банды Джайна. "Кажется, действительно получилось," — подумал он и едва заметно ухмыльнулся. "Не реактор, но тоже — непростой механизм."
