|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
25 декабря 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Ночь тиха, ночь свята... в небесах горит звезда... — напевал себе под нос Джон Мэллоу, недовольно поглядывая на Дальберга. Тот спал, натянув одеяло на голову, и ни побудка, ни грохот экзоскелетов и гусеничных тележек не смогли его разбудить.
— Вчера бегал со звездой? — хмыкнул Гедимин, глядя на неподвижного Дальберга.
— Когда только успел, — пробормотал Мэллоу, стягивая одеяло с сокамерника. — Эй, вставай! Ты меня пугаешь!
— Да чтоб тебя, — простонал в подушку Дальберг, нехотя приоткрыв один глаз.
Со звездой вчера, похоже, бегал не он один — из коридора довольные смешки и перешёптывания доносились вперемешку с сонным мычанием и руганью. Гедимин разглядывал кусок плотного фрила, с вечера вывешенный над соседней камерой, — на нём были нарисованы заснеженные хвойные ветки вперемешку с зелёными листьями и красными ягодами.
— У меня тоже такое висит? — спросил он, указав на лист фрила. Мэллоу озадаченно посмотрел сначала на него, потом на решётку его камеры.
— Украшение? Да, их тут везде развесили, — кивнул он. — У тебя — ангел и звезда.
Гедимин мигнул.
— Фортен говорил, что во дворе поставили два вертепа, — продолжал Мэллоу. — А ты, если пойдёшь на космодром, так их и не увидишь... Кстати! Дальберг, что у нас со списком?
Его сокамерник уже сполз с койки и теперь мокрым платком вытирал лицо.
— Минус двадцать шесть, — буркнул он сквозь тряпку. — И ещё семеро вернутся в январе.
Мэллоу вздохнул.
— Хорошо бескодным, — сказал он, перехватив взгляд Гедимина. — Со вчерашнего дня разъехались по домам. Двор сегодня будет сине-зелёным. И сегодня, и завтра, и послезавтра...
Сармат снова мигнул.
— Их совсем освободили? — он запоздало вспомнил, что охранники вчера обходили камеры со списками, и чуть ли не сотня бескодных ушла из ангара. Его не звали — ни "на выход", ни на работы, ни на странные мероприятия вечером, куда ушли все "синие" и "зелёные" из ангара. Кажется, он заснул раньше, чем они вернулись.
— Рождество же, — пожал плечами Мэллоу. — Кого совсем, кого — до января... Дальберг, надо будет вечером сделать новые списки — кто кому чего дарит.
Дальберг поморщился.
— Подожди. Ещё посещений не было. Может, дарить будет нечего.
"Дарить?" — Гедимин мигнул. "Опять какие-то традиции..."
...В двенадцать загудели, открываясь, ворота, и охранник, остановившись на пороге, громко хлопнул "клешнёй" о "клешню" и рявкнул:
— Тихо!
В наступившей тишине он быстро зачитал восемь фамилий. Джон Мэллоу, упомянутый среди прочих, встрепенулся и провёл ладонью сперва по комбинезону, потом по волосам. Дальберг еле слышно хмыкнул.
— Носки! — напомнил ему Мэллоу. — Обязательно — парадные носки!
— Чего не хватало, — проворчал Дальберг. — Твои летели с Земли. А мои тут живут. Могли бы появляться хоть раз в месяц. Обойдутся без парада!
Камера открылась. Мэллоу помахал Гедимину и быстро пошёл к выходу. Дальберг тут же лёг на койку и отвернулся к стене.
Мэллоу пришёл через пятнадцать минут; пока его не было, охранник успел появиться дважды и увести ещё двадцатерых. Мэллоу двумя руками прижимал к груди яркий пакет. Остановившись у камеры Гедимина, он просунул через решётку плитку шоколада.
— Подозреваю, тебя сегодня не навестят. Возьми, Джед. Выбрал самую лучшую.
Сармат растерянно мигнул.
— Прилетели? — спросил Дальберг, неохотно переходя в вертикальное положение. — Все?
— В полном составе, — ухмыльнулся Мэллоу. — Только что без собаки.
— Никто там новый без тебя не родился? — спросил Дальберг, скривив губы. Мэллоу фыркнул.
— Это исключено. Кто там с кем кувыркается — узнаю потом, но никаких пополнений в семействе! Нас и так, пожалуй, многовато. Кое-кого я бы убавил.
Гедимин смотрел на людей, озадаченно мигая, и вертел запакованную плитку в руках. Он смутно помнил из обмолвок Кенена, что настоящий (или очень качественно синтезированный) шоколад от такого обращения размягчается, но плитка оставалась твёрдой.
— Неплохой улов, — хмыкнул Дальберг, глядя, как Мэллоу высыпает содержимое пакета на диван. Там не было прозрачных судков — только яркие обёртки.
— Тихо! — снова донеслось из коридора, и Дальберг поднялся на ноги. Не успел он встать, как охранник назвал его фамилию.
— А что, работать никто не идёт? — спросил Гедимин, глядя на заключённых, проходящих мимо его камеры. Первый час, отведённый на работы за пределами тюрьмы, уже подходил к концу; в коридоре шуршали упаковки, все бубнили на разные голоса, и с каждым заходом охраннику было труднее их перекричать.
Мэллоу, вынув изо рта леденец, медленно поднялся с койки, заглянул сармату в глаза и схватился за голову.
— Дальберг! А ведь он не шутит. Этот грёбаный теск серьёзен, как грёбаная панихида!
Сокамерник насмешливо фыркнул.
— Дошло наконец?
Гедимин недовольно сощурился.
— Что не так?
— Да всё так, Джед, — махнул рукой Мэллоу. — Не волнуйся. Никто не будет работать до января. Праздники. Ч-чёрт! Вот так и поймёшь, из-за чего они начали войну...
Дальберг на секунду остановился у камеры Гедимина и тронул ладонью защитное поле.
— Выходи во двор. Мы споём для тебя, — буркнул он, глядя на сармата с непонятным сочувствием. — Им не трудно. А ты хоть послушаешь.
...Посещения продолжались до трёх; через пять минут после того, как последний заключённый с пакетом подарков вернулся в камеру, двери снова открылись, и по коридору с грохотом протопал дежурный охранник.
— Синий код, на прогулку! — объявил он.
— Эй, Фортен! — крикнул, оживившись, Мэллоу. — А зачем вам ждать Матейку? Выпускайте Джеда! Мы с Дальбергом присмотрим, чтобы он никуда не ушёл!
Лязг экзоскелета прервал одобрительные смешки.
— Джед сегодня сидит здесь, — угрюмо сказал Фортен. — И завтра. И до января. Матейка в отпуске, Макнайт занят, — с ним возиться некому.
— Чёрт подери! — не выдержал Мэллоу. — Фортен! Ты понимаешь, что это граничит с истязаниями? Кто придумал замуровать его в камеру на все праздники?!
— Требования безопасности, — буркнул Фортен. — А теперь заткнись. Если он рванёт к космодрому, вы его не удержите.
"К космодрому..." — Гедимин досадливо сощурился. "Думаешь, до сих пор меня что-то держало? Можно было три раза до Земли долететь, пока Макнайт из бара выберется..."
Он лёг на койку и включил смарт. Он уже сбился со счёта, сколько раз перечитывал северянские учебники. "Может, самки ещё что-нибудь найдут," — думал он со слабой надеждой. "Или сюда наконец занесёт студента-физика..."
...Едва камеры закрылись за вернувшимися с прогулки, а Мэллоу, встав у решётки, начал что-то рассказывать, охранник снова открыл ворота и заорал:
— Тихо!
"Опять посещения?" — удивился Гедимин и не ошибся — экзоскелетчик снова начал называть фамилии. Через пару минут, когда коридор опустел, сармат услышал грохочущие шаги.
— И, главное, всё на меня, — проворчал охранник, остановившись у его камеры. — Будто я тут при чём... Держи, теск.
Он просунул сквозь решётку два узких, но длинных герметичных контейнера со значками биологической опасности. Притронувшись к ним, Гедимин почувствовал, как внутри качнулась вязкая масса, и изумлённо мигнул.
— И это, — продолжил охранник, просовывая сквозь решётку чёрно-белый свёрток. — И ещё вот это.
"Прошу прощения, что так и не удалось достать вам книги," — это письмо, вложенное в коробку с чайным концентратом, было написано мелким аккуратным почерком. "И к тому же Фостер наотрез отказался разрешить вам свидания. Доктор Фокс предлагает обратиться в совет, но я не уверена, что мы этим вам не повредим..."
— Чай из "Сю"! — широко ухмыльнулся Мэллоу — он так и стоял у решётки, и сармату пришлось повернуться спиной, чтобы любопытная "макака" не читала его письма. — Бесплатно! С доставкой! Э-эй, эти девушки к тебе явно неравнодушны! Это уже не работа, Джед. Понимаешь? Это уже личное...
— Заткнись, — буркнул Дальберг. — К тебе вот собаки неравнодушны — ну и что с того?!
В герметичных контейнерах была чистая Би-плазма — ещё два литра вдобавок к трём, оставшимся в канистре. Доктор Фокс в коротком послании просил не держать их вскрытыми дольше пары дней — или договориться с охраной, чтобы отнесли ёмкости в холодильник. Гедимин поставил контейнеры под койку, в самый дальний угол, за полупустой пакет с "общаком". В последние дни к запасам добавились несъеденные пайки — сармат, если не цеплялась охрана, ел вместо них Би-плазму. Пайки во время прогулок забирал с собой Мэллоу — там их быстро растаскивали.
В ярком пакете лежал ворох сладостей — самых разнообразных, по большей части незнакомых Гедимину. Тот долго читал состав, разыскивая что-нибудь, не состоящее на девяносто процентов из глюкозы, но вскоре ему надоело.
— Фортен! — окликнул он охранника и протянул ему столько упаковок, сколько пролезло в проём. — Это для Мэллоу.
Джон, подпрыгнув на койке, радостно вскрикнул.
— Джед! Вот уж спасибо!
— А это для Дальберга, — сармат вытолкнул наружу ещё несколько упаковок. В пакете осталось на самом дне. Дальберг буркнул что-то одобрительное и высыпал сладости поверх одеяла.
— Ты возьмёшь? — спросил Гедимин у Фортена, заглянув в почти пустой пакет. Охранник качнул головой.
— Запрещено. Отдай кому-нибудь из своих. Хорошего праздника, теск.
Гедимин высыпал остатки в "общак" и снова сел на койку. Особых поводов для радости не было, но нелепая ухмылка сама лезла на лицо, и даже прикусывание языка не помогало.
— Вот видишь, Джед, — сказал Мэллоу, перебирая упаковки и раскладывая их по кучкам. — Вот ты уже и освоился. Не такой уж плохой праздник вышел, а, Дальберг?
Тот нехотя кивнул.
— И год, в общем-то, ничего, — продолжал Мэллоу. — Очень даже ничего. Надеюсь, следующий будет не хуже.
20 января 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Скафандр-то оставь, — буркнул Гедимин, сердито щурясь на конвоира. Тот, в одно движение сдёрнув с руки сармата панцирную перчатку, пристегнул его к ограждению космодрома и ткнул пятью пальцами в броню, вскрывая её от локтя вверх.
— Да щас тебе, — отозвался он, пристёгивая к ограде вторую руку. — Ноги подними!
Сармат повёл плечами, стряхивая с себя броню, вскрытую сверху донизу. Под ней, разумеется, был тюремный комбинезон, под ним — бельё, а под городским куполом — устойчивая плюсовая температура, но чувствовал себя Гедимин выставленным голышом на мороз. "Тут стаи "макак", а у меня даже скафандра нет," — мелькнуло в мозгу, и сармат расправил плечи, добавив себе внушительности. "Макака" с рюкзаком, направившаяся было к соседней лавке, застыла на месте, развернулась и очень быстро пошла к терминалу.
Конвоир рывком закинул пустой скафандр на плечи. Из экзоскелета выдвинулись захваты, прикрепив броню к обшивке, а "копыта" ног раздвинулись, выпуская дополнительные опоры.
— Вот тут и стой, — буркнул человек, слегка ослабив магнитные "цепочки". — Хватит лазить по всему космопорту!
Гедимин молча следил за экзоскелетчиком, пока тот не скрылся в здании терминала, а потом сдвинул руки вместе и крепко вцепился в застёгнутые браслеты. Манипуляция была несложная — несколько одновременных нажатий и вращение на десяток градусов; не прошло и пяти секунд, как сармат спокойно отошёл от ограды и сел на скамейку, повернувшись лицом к космодрому. "Я был пристёгнут на двадцать сантиметров," — напомнил он себе — к возвращению конвоира надо было вернуть всё, как было, и не перепутать.
На южной окраине космодрома готовился к старту патрульный крейсер Западного блока. Из-под новой символики на его бортах ещё просматривались зелёные и золотистые волны австралийского космофлота. Пробой в натриевом контуре был устранён, расплавленный металл убран, волчок антиграва сбалансирован, — Гедимин потратил на крейсер три часа и до сих пор чувствовал фантомное жжение в ладони — последний патрубок брызнул натриевым расплавом прямо из-под руки, и рефлексы сработали раньше, чем включился мозг. "Пластину сорвало," — думал сармат, досадливо щурясь на терминал, в котором исчез конвоир Макнайт вместе с повреждённым скафандром. "Заменить нечем. Так и буду ходить, пока все не посрывает."
Он потёр "ошпаренную" ладонь и услышал, как за плечом кто-то негромко хмыкнул.
— Добрый день, мистер Джед, — самка с тугим узлом волос на макушке вышла из-за его спины и тронула пальцами висок в шутливом "салюте". — Отдыхаете после работы?
— Вон тот "Солти", — Гедимин кивнул на дальний край космодрома и с досадой сощурился на "повреждённую" ладонь. — Натриевый контур протёк... А ты чего не на работе?
— Перерыв, — отмахнулась Джой, отвязав и перевесив на грудь рабочую красную полумаску. — Редкое совпадение, мистер Джед. Вас часто видят у космодрома, но ещё ни разу мне не удалось вас тут застать. Мишти тоже не слишком везёт. Значит, натрий? А что с ладонью? Поранились?
Гедимин покосился на гладкую (если не считать застарелых рубцов) кожу ладони и снова сузил глаза. "Теск, ты идиот! Ещё бы головой заткнул..."
— Устал, — буркнул он. — Что там с книгами? Нашли ещё?
Джой села на угол скамейки — теперь они с сарматом смотрели друг на друга наискосок. Обычно люди, подняв взгляд на лицо Гедимина, в лучшем случае быстро его отводили, но самка спокойно рассматривала шрамы. Сармат настороженно сощурился.
— Ничего, — покачала головой Джой. — Очень жаль, но мне нечем вас порадовать. Мистер Агуэра опасается, что безопасники положили на него глаз. Сейчас все так подозрительны из-за этой политики...
Она неопределённо махнула рукой. Гедимин мигнул.
— Политики?
— Ничего интересного, мистер Джед, — отмахнулась самка. — Двести лет одно и то же. Земляне не успокоятся, пока не порвут планету надвое! Надеюсь, до нас ничего не долетит. У нас тут, в Кларке, нейтральная зона на случай любой войны.
Она оглянулась через плечо и снова перевела любопытный взгляд на Гедимина.
— Эти браслеты, наверное, очень мешают, — она попыталась поддеть пальцем один из гирлянды наручников, но он плотно прилегал к предплечью. — Прямо как старинные кандалы! Хорошо хоть, ядро к ним не привесили. Такое, как в кино показывают... Мистер Джед! Пока никто не мешает, я бы могла помассировать вам руки. Очень хорошо для усталых мышц. Что скажете?
Сармат изумлённо мигнул.
— Браслеты, — напомнил он, приподняв кисть. Гирлянда на предплечье зазвенела.
— Это ничего, — Джой осторожно взяла его за запястье. — Я разомну вам кисти, и сразу станет легче.
Она держала его ладонь двумя руками, и её пальцы рядом с его выглядели очень тонкими и, вероятно, слабыми. Сармат думал, что даже не почувствует прикосновений, но Джой сжала его руку с неожиданной силой, растирая грубую кожу и разгоняя кровь.
— Даже тут — сплошные мускулы, — с видимым усилием проговорила самка. — Вы, наверное, можете навязать на ограде узелков. Эти наручники... они ведь для вида, верно? Если вы захотите, вы просто встанете и уйдёте?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
