↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Мы устроились в той же гостинице, что и в прошлые разы. Даже поселился в тех же номерах, и ту же самую грудастую китаянку мне предлагали для развлечения. Я, как и в прошлый раз отказался, отправил Петро и Мурзина по делам, а сам, присев за столик для легкого завтрака, встретил Колчака. Тот так же обосновался в этой же гостинице и так же пришел сюда для того, чтобы удовлетворить голод.
— Ну, Александр Васильевич, какие у нас с вами планы на сегодня? — спросил я его, когда он присел ко мне за столик.
— А планы наши с вами простые как две копейки, — выдавил он из себя любезную улыбку, — получить деньги от консула.
— Двести тысяч, если я не ошибаюсь?
— Да, именно. А как получу я их, то после этого вместе с консулом отправлюсь к дацуну.
— Взятку давать?
Он еще раз холодно улыбнулся:
— Оказать честь и попросить, чтобы зафрахтованные нами суда проводили до наших территориальных вод. Ну а после того можно и вашими делами заняться. Но, кажется это лучше отложить на завтра. Дацун любит затягивать встречи, консул говорит, что бывало по три-четыре часа ему приходилось сидеть и ждать аудиенции.
— Ага? Мне почему-то кажется, что местный губернатор возомнил себя императором Китая, раз осмеливается держать в сенях официального представителя другой страны.
— Не в том дело, Василий Иванович, просто поговаривают, будто бы дацун опиумист. Вот и приходится ждать подолгу, чтобы он смог привести себя в надлежащий вид. Но раз на раз не приходится, может быть, сегодня наша встреча произойдет быстро.
После завтрака мы расстались. Лейтенант ушел за деньгами, ну а я пошел по торговым точкам, сканировать цены. Меня узнали и без особых проблем сторговались со мною, зная, что я обязательно расплачусь. Охотно скидывали мне отпускные цены, получая прибыль на объеме. Несколько раз попытались выпытать у меня о том, как я отношусь к порченому товару. Без переводчика, на пальцах заговорщички предлагали совсем по бросовым ценам откровенное гнилье, но быстро поняв мое отношение, оставили это предприятие и впредь торг вели только по продовольствию хорошего качества. Причем, вся наша торговля велась без переводчика. И на жестах, эмоциях и деревянных счетах мы прекрасно друг друга понимали. Прямо как в моем прошлом будущем, когда я с супругой вдруг вырвался в Китай, в Манчжурию, где так же объяснялся с китайцами — на пальцах и калькуляторе. Тогда мы вполне удачно заказали кухонный гарнитур, который придя спустя почти месяц ко мне домой, превосходно встал в свежеотремонтированную кухню.
Мурзин с Петром не появлялись целый день. После портовых лавок я вернулся в гостиницу и снова засел в ресторанчике, ожидая прихода Колчака с деньгами. Я потрудился на славу, за какой-то неполный день, практически договорился по всем пунктам списка. И теперь мне осталось лишь дать торговцам хотя бы часть денег, чтобы они начали движение и подтянули продукты с других торговых точек. Без предоплаты и они шевелиться не желали, не взирая ни на какие договоренности.
Часам к шести вечера в гостиницу ввалился разраженный Александр Васильевич. Рухнул рядом со мною на стул, гаркнул китайчонку, чтобы принес выпить и, бурча под нос проклятия, полез в карман кителя. Достал портсигар и шумно, с дымом, втягивая гладко выбритые щеки, раскурил папиросу.
— Все плохо? — догадался я. — Дацун не принял?
Колчак нервно загасил спичку и швырнул ее в пепельницу.
— Принял, мошенник чертов, еще как принял! Чтоб черти его китайские вилами да в ребра его жирные. Совсем совесть потерял, пентюх разукрашенный. Да что б ему в аду гореть!
— Да что такое-то? Взятки ему мало, что ли?
— Еще как мало, десять тысяч ему, видите ли, мало! Двадцать подавай!
— Да как же так можно? Он что же, с ума сошел?
— Может и сошел — опий мозги сушит.
Прибежал китайчонок, поставил перед лейтенантом бутылку русской водки, невесть каким образом оказавшейся здесь, сгрузил две рюмки, наметал на стол неплохую холодную закуску. Низко поклонился и убежал. Колчак лишь вслед ему крикнул:
— Огурцов соленых неси, нехристь чумазая!
Не знаю как служка понял, но спустя минуту перед нами возникла миска с солеными огурцами, размерами напоминающие артиллерийские снаряды. И вот Колчак вскрыл бутылку и не спрашивая меня наполнил обе рюмки. Потом молча поднял одну, запрокинул жидкость в глотку и лошадиными зубами обезглавил сморщенный овощ. И захрустел, перемалывая челюстями несчастный овощ, словно кузнечными молотами.
— Так и что делать будете? — спросил я его, спустя минуту. Лейтенант в это время наполнил себе вторую рюмку, и хотел было подлить мне, но заметил, что подливать некуда. Потому и спросил удивленно и с некой долей вызова:
— А вы чего же, Василий Иванович? В общество трезвости записались вчера?
— Нет, не записался. Я б с удовольствием, да не могу. Дела еще сегодня есть.
— Какие у вас могут быть здесь дела? Пока я этому чертовому упырю деньги не дам, никаких дел мы здесь вести не сможем. Вот же гнида! Знаете, что он мне сказал? Нет? А сказал он, что если мы откажемся, то он запретит местным купцам иметь всяческую торговлю с нами. Так что, давайте-ка хорошенько выпьем, Василий Иванович.
— Нет, не могу. У меня и помимо этого дела здесь имеются.
Он воззрился на меня с укором, потом вдруг поморщился и отмахнулся:
— Ну и черт с вами. Напьюсь в одиночку, и пусть это будет на вашей совести, — и с этими словами опрокинул в себя следующую порцию. И неожиданно поперхнулся, закашлялся и брызнул водкой в разные стороны. И после этого ударил со всей силы ладонью по столу, так что подпрыгнули тарелки и в сердцах воскликнул: — Дьявол забери этого дацуна!
Он утерся рукавом и снова наполнил рюмку, желая во что бы то ни стало как следует надраться. И осушил одним глотком, представ передо мною в образе какого-то непотребного животного. Следом за эти пошла и третья порция. После этого он чуть осадил, пододвинул к себе холодные закуски и стал поглощать их, при этом громогласно, никого не стесняясь, матерясь по-флотски — то есть так, как этого не умеют и самые отъявленные сапожники.
Он быстро уговорил бутылку. Хмель ударил в голову и его речь приобрела пьяную несвязность, а движения замедлились и потеряли чуточку уверенности. Колчак во хмелю оказался откровенным болтуном. Ни на секунду не закрывая рот, он всё поносил и поносил дацуна, кляня его всяческими ругательствами. А вместе с дацуном перепадало и вообще всем китайцам, которых лейтенант причесал под одну гребенку.
— Желтомордые! Такие образины, макаки краше нежели они. Хуже китайцев только чертовы япошки и негры. Желтороссия! Как же! Нужна она нам больно. К черту китайцев, все выгнать вон. Пускай убираются желтомордые. Все вон...
Он долго болтал, практически не требуя себе собеседника. Злился на местного чинушу, изрыгал грязный мат в его сторону. Я сидел напротив и в его монолог не включался, не желая подогревать тему. На улице уже стемнело, и вскоре я окно заметил своих мужиков. Они зашли в гостиницу, и спустя минут десять нашли меня в ресторане. Подошли ко мне. Присели с двух сторон. Колчак кинул на них взгляд, нашел в них возможных собутыльников и просто крикнул:
— Эй, желтомордый, тащи еще одну казенной! И две рюмки! И быстрее, гребной вал тебе в задницу!
Хозяин давно уже не обижался на подобные оскорбления, и вскоре перед лейтенантом встала вторая бутылка водки, которую он и откупорил. А пока он не слишком уверенно разливал, у нас с мужиками произошел тихий разговор:
— Ну как? Успешно? — спросил я Мурзина.
— Да, Василь Иваныч. Не поверите, но эта гнида поселилась в этой же гостинице.
— Да ты что? А номер?
— Пока не знаем, но выяснить не сложно. Деньгу портье суну и он скажет.
— Хорошо, — кивнул я удовлетворенно. — Он вас видел?
— Видел, конечно, но и что с того? Мы же тоже здесь живем. Важно утром его поймать, пока он в банк не уехал.
Встрепенулся Колчак, спросил:
— Что за гнида? В какой это ему банк нужно?
Но на него просто не обратили внимания. А он, впрочем, и не потребовал ответа, слегка покачиваясь, продолжив наполнять рюмки.
Мужики покосились на него, стрельнули взглядом по полным стопариками. Колчак поднял свой и вперился в суровое лицо Петра:
— Ну? Ты тоже в общество трезвости записался? Или нет?
Петро едва ли не с мольбой глянул на меня, выспрашивая разрешения:
— Василь Иваныч, ну чисто пригубить? Позволите?
— Работа прежде всего. Вы мне завтра свежие нужны.
— Одну рюмочку, не больше. Ну, Василь Иваныч, ну что случится? Куда он денется, этот замухрышка? Проспит всю ночь в своем номере и только.
Мурзин, как ни странно, поддержал Петра, так же вымаливая возможность чуть-чуть снять напряжение. Поддакнул:
— Да, Василь Иваныч, ничего не случится. Мы уже договорились, пять местных рыл с рассвета будут нас ожидать рядом с гостиницей. А завтра мы как огурчики, честное слово.
В принципе и вправду — от одной-двух рюмок ничего страшного не случится. Мужики они здоровые и спирт по их венам разнесет лишь легкую истому, которая слегка подлечит нервы. Главное не пойти дальше двух рюмок.
— Ладно, черт с вами. Вот по столько можно, — разрешил я и показал на пальце тот допустимый объем. Мужики обрадовались, потянулись за рюмками. Чокнулись с Колчаком по-свойски и с выдохом выпили. И я опрокинул в себя стопарик, ощущая как жидкость огненной рекой скатилась в желудок и разлилась там приятным лавовым озером. Лейтенант наши действия одобрил, выпил сам, а потом безо всякой прелюдии стал наполнять заново. Ну а мои мужики налетели на закуску, уминая ее со стола с скоростью ленточного конвейера.
Неожиданно лейтенант замер с занесенной над рюмкой бутылкой. Выпрямился и побагровел лицом, приходя в яростное состояние. Я обернулся и увидел того самого купчика, который так же спустился в ресторан отужинать. Нас он пока не заметил, выбирая место куда можно было присесть.
— А эта гнида как здесь оказалась?! — вполголоса пророкотал Колчак. — Он же в Артуре прячется!
Обернулись и мои парни. Увидели мужика и тихо ругнулись — подобного развития событий они не предполагали. Да и я, если честно, об этом не подумал.
Купчик, наконец, нас заметил. Встретился глазами со взбешенным лейтенантом, побледнел белее мела и попытался исчезнуть, сбежать из ресторана.
— Стоять! — крикнул ему Колчак, доводя себя до пьяного исступления. — Куда пошел?! Кому говорю, стоять, тварина!
Но купчик уже скрылся за дверями, убегая от расправы. Колчак дернулся было за ним, но я его удержал, встав на пути:
— Уйди, Василий Иванович, ты не знаешь, что это за тварь. Христом богом тебя прошу, уйди с пути, не мешай.
— Я знаю кто это, но тебе не следует вершить правосудие своими кулаками, — возразил я, пытаясь усадить лейтенанта на место.
— А раз знаешь кто это, то и не держи! — пьяно воскликнул он, отлепляя мои руки. — Отпусти, убью гадину. Честное слово, давно об этом мечтал.
— Нет, нет, не сейчас. Не стоит он этого.
— Еще как стоит! Как он вообще здесь оказался?! Ему в Артуре хотели морду начистить, а он, значит, здесь обитается? Как он сбежал? Кто предатель?!
Подключился Петро. Надавил на плечи лейтенанта, заставляя того опуститься на стул. Тот было задергался, пытаясь вырваться, но не смог освободиться от цепкой хватки. Я мотнул головой Мурзину, приказывая:
— Проследи куда сбежит.
И Егорыч послушно сорвался с места.
Мы кое-как угомонили Колчака. Тот все порывался пойти вершить месть, брыкался, пытаясь вырваться из крепких рук. Но не особо в этом преуспел — Петро жестко припечатал будущего адмирала к стулу, не давая пошевелиться. И тот, вроде бы злился на подобное обхождение, но сделать ничего не мог. Я же вешал ему лапшу на уши, уводя внимание в сторону, и периодически подливал. И Колчак от бессилия одну за одной проглатывал, с каждым мгновением надираясь все больше и больше. В какой-то момент хмель сшиб его с ног, и он обмяк на стуле, уронив голову на грудь.
— Что теперь? — спросил Петро.
— В номер его, пускай отсыпается, — ответил я и кивком головы показал служкам, чтобы те исполнили свой долг. И вскоре Колчак, перетаскиваемый за руки-ноги, оказался в своей постели. И кто уж там далее о нем побеспокоился, меня уже не касалось. Хрупкая китаянка, понукаемая владельцем заведения, стянув с бесчувственного тела давно нестиранное и заблеванное белье и отправив его в чистку, нырнула к нему в кровать. Уж что там у нее могло получиться — бог весть, да только поутру она наверняка потребует свою плату.
Чуть позже я встретился с Музриным:
— Ну что? Не упустил?
— Нет, Василь Иваныч, не упустил. Да он и не сбегал. Заперся у себя в номере и отсиживается. Пожрать себе приказал принести и водки шкалик.
— Вот как? Он что же, совсем без мозгов?
— А кого ему бояться? Хмельного лейтенанта? Да хозяин гостиницы не дал бы ему безобразничать, сам бы его угомонил. Так что ему тут вполне безопасно. А завтра с утра он в банк помчится как и планировал.
Я устало выдохнул. День заканчивался я после всех приключений хотелось просто поспать. Вот я и пошел в номер, а следом и Петро с Мурзиным отправились отсыпаться, с той целью, чтобы завтра утром быть в полной готовности. И даже недопитую бутылку водки они с собою не забрали, понимаю всю ответственность предстоящего мероприятия.
Меня разбудили настойчивым стуком в дверь. Петро, дождавшись моего подъема, жарко выпалил:
— Он встал и скоро отправится!
— Угу. У вас все готово?
— Да! Мазурики местные с ночи под дверьми сидят, караулят его.
— Хорошо. Что делать вы знаете.... Только прошу вас, своими руками его не прессуйте и морды свои перед ним не светите. Пусть думает, что его местные гопанули.
— Конечно, Василь Иваныч, неужто мы без понятия?! — даже обиделся Петро на мои наставления. — Я забежал-то.... Что нам делать, если эти душегубцы поймут, что они у него отнимут? Ведь не отдадут нам ничего, а мы с ними не совладаем. Может вы мне свой Браунинг дадите? Я их припугнуть в случае чего смогу.
— Нет, не может быть и речи. Не хватало, чтобы вы кого случайно подстрелили.
— А что же делать-то тогда?
— Ничего, — ответил я, широко зевнув. — Просто постарайтесь сразу их перехватить и не дать им время на раздумье. Оплату двойную им пообещайте за отличную работу, но сами и думать не смейте их грабить. Принесут вам — отлично, нет — так нет! Не те эти деньги из-за которых хотелось бы застрять в этой стране. Понял?
Он разочарованно вздохнул. Все-таки желал он приложить руку к какой-нибудь морде, пусть хоть даже и китайской. Я внимательно на него посмотрел и еще раз сказал ему строго:
— Петро, я вижу, что у тебя там с Юн что-то происходит. Женится ты на ней, наверное, собрался, так? Так вот, сделай так, чтобы она тебя сегодня вечером встретила, понял? И я тебя еще хочу с ней в Питер отвезти в целости и сохранности и оженить там. Она-то согласна покреститься, ты ее еще не спрашивал?
Он все понял. Пообещал мне сдерживать эмоции и поступать благоразумно. Но вопрос мой пропустил, видимо не имея на него ответа.
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |