Изгоняющий

'ИЗГОНЯЮЩИЙ'

Эпизод-1.

'Наследство — чтоб его'

Нэй с большим трудом раскрыл глаза, голова жутко болела, и казалось, вот-вот расколется. Который раз он говорил себе, что больше не будет смешивать напитки, но как обычно все пошло не по сценарию. Очередная Марта, Клава или как ее там звали, спутала все карты, и теперь расплатой ему были, работающие в голове молотобойцы.

Десять лет назад, когда ему было одиннадцать, его отыскал дядя, очень состоятельный человек, и жизнь Нэя кардинальным образом изменилась. Вот только когда на неподготовленного человека сваливается огромное состояние, на первое место обычно выползают самые низменные чувства. Через пять лет дядя скончался, оставив дворецкого попечителем для своего нерадивого племянника.

Сосредоточив взгляд на приближающемся мужчине, Нэй узнал в нем попечителя. Его обычно кислая рожа сегодня просто сияла доброжелательностью.

— Чего ухмыляешься, рад, что у меня башка болит? — прошептал Нэй, и скривился от боли.

Говорить громче он не мог, и даже простой шепот отзывался головной болью.

— Своих горилл, Томас, можешь отпустить, я, пожалуй, на диване поваляюсь. У вас обезьяны, выходной, я сегодня отсыпаюсь в прихожей, а не в покоях.

Двое охранников стоящие за спиной дворецкого, как обычно не реагировали на слова Нэя, и ждали указаний от своего нанимателя.

— Господин видимо забыл, что ему исполнился двадцать один год, и он должен вступить в полноправное владение наследством, — произнес Томас, с ехидной ухмылкой на физиономии.

— Томас, а ты прав, мне двадцать один, и теперь это все не твое, а мое, — обрадовался Нэй, обведя окружающую обстановку руками.

— Да, теперь это принадлежит вам — сказал бы я, если бы вы, вчера в шесть вечера, но не позднее семи, подписали договор о вступлении в права наследника, — продолжая ухмыляться, ответил Томас, вынимая из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое листок бумаги.

— Ах ты, скотина! — бросился на него Нэй, но на полпути его настиг страшный удар в живот, от верных псов Томаса.

Заломив бывшему претенденту на наследство руки, охранники без труда поставили его на ноги.

— Молодой, и теперь уже нищий человек, я вполне могу понять ваше состояние, и совершенно не в обиде на подобное поведение с вашей стороны, — произнес Томас, разворачивая сложенный листок бумаги. — Все довольно просто Нэй, если претендент на наследство не является для подписания бумаг, то наследство отходит попечителю, — прочитал Томас и убрал документ в карман. — Возможно, в тебе действительно течет кровь Харперов, но ее так мало, что она может сойти за статистическую погрешность.

Томас некоторое время с довольным лицом разглядывал, как крепкие охранники не дают даже пальцем пошевелить его бывшему подопечному.

— Для того чтобы считать себя одним из клана Харперов, — наконец продолжил он. — Нужно не только иметь каплю их крови, но и вырасти в этой среде, а ты стал позором семьи, к которой, по правде сказать, не имеешь права себя причислять.

— А вот дядя имел другое мнение на этот счет, — возразил Нэй, сплюнув кровавую слюну на белый мрамор пола.

— Твой дядя был стар, и выжил из ума! — выкрикнул Томас, но быстро взял себя в руки. — Хотя последнее условие, которое он добавил о вступлении тебя в наследство, — продолжил он, уже успокоившись. — Возможно, говорит о моем заблуждении на счет его разума. У него нет детей, и он оставался последним из рода Харперов, а ты просто подвернулся под руку.

— Хорошенькое дело, подвернулся под руку, — усмехнулся Нэй. — Дядя пять лет потратил на мои поиски, и тратил не только время.

— Просто он был в отчаянье.

— Ах ты козлина кривоногая, ты ведь не за чистоту крови борешься, не найди он меня, все состояние должно было перейти к тебе, — обвинил его Нэй.

— Даже и не знаю, что на это возразить, — развел руками Томас. — В действительности, мне совершенно плевать на чистоту рода и тому подобные анахронизмы. Мне была нужна империя Харперов, и я получил ее, а ты как тебе и положено по рождению сдохнешь в сточной канаве, откуда, собственно говоря, и выполз. Из нашего короткого и вынужденного для меня общения, я вынес только то, что ты пьяница и любитель продажных женщин.

— Завидуешь, старый рукоблудник, — произнес Нэй, и получил кулаком в живот от охранника, удерживающего его правую руку.

— Выкиньте эту мразь за ворота, не хочу, чтобы его запах портил здесь воздух, — выдавил из себя Томас и скривил лицо, словно он только что наступил новым ботинком в дерьмо.

Телохранители едва заметно кивнули и, подхватив не до конца протрезвевшее тело Нэя, поволокли его к выходу.

— Постойте, — остановил их бывший дворецкий. — За разговором я и забыл, что дядя все же оставил тебе небольшое наследство.

— Миллион кредитов? — приподняв бровь, поинтересовался Нэй.

— Нет, никаких денег, — усмехнулся Томас, вынимая из кармана небольшой конверт.

— Жизнь, говно, — сделал логический вывод Нэй, расстроено опустив голову.

— Твоя да, а вот моя похожа на сказку. Но дядя тебе оставил пару строк и какое-то черное кольцо с красной полосой по середине. Последнее время, похоже, он о тебе был не очень высокого мнения, если оставил это убожество, а не кольцо с бриллиантом. Вряд ли его даже на выпивку можно обменять, хотя попробовать стоит, я же не знаю, сколько стоит то пойло, что ты регулярно употребляешь.

Засунув конверт в карман пиджака Нэя, Томас кивнул охранникам, и телохранители немедленно выволокли свою ношу из особняка. Не особо заботясь о его комфорте, Нэя протащили по лужайке и, открыв ворота, выкинули за забор.

— А ну идите сюда, чепушилы недоделанные! — крикнул им вслед Нэй, отряхивая брюки.

Охранники пропустили мимо ушей его потуги, и спокойно вернулись в особняк. Нэй еще некоторое время выкрикивал оскорбления в пустоту стриженого газона, а потом, успокоившись, побрел на поиски питейного заведения. Для больной головы сегодняшние события уж больно быстро разворачиваются, и без опрокидывания в себя пятидесяти грамм, осознать то, что случилось, будет сложно.

На пол пути до бара ему в голову пришла весьма неприятная мысль. Он не хотел в нее верить, но видимо теперь в тех заведениях, где он проматывал небольшие крохи, что давал ему Томас, кредит ему закрыли. Похоже, благополучные кварталы, открыты теперь для него лишь в качестве туриста, который только смотрит, а зайти ему не позволяют финансы.

— Черт, как же хочется спать, — пробубнил Нэй, заметив скрытую раскинувшимися кустами скамейку.

'И в любом случае заведения, которые мне по карману откроются только к вечеру, так что не стоит терять время и лучше выспаться, глядишь, и голова пройдет', подумал Нэй, устраиваясь на скамейке.

Укрывшись пиджаком, он мгновенно уснул. Снов последнее время Нэй не видел, просто проваливался в черную бездну, откуда его вытаскивали лучи восходящего солнца, бьющие сквозь занавески. Проснулся он как обычно от яркого света проникающего даже через закрытые веки, а следом он почувствовал легкий тычок в бок. Как оказалось, свет был не солнечным, а электрическим, льющимся из полицейского фонаря.

— Слышь, маргинал недоделанный, собирай манатки и ищи другую скамейку, желательно подальше от этого парка, — произнес полицейский, ткнув его для наглядности еще раз дубинкой.

Нэй хорошо понимал, что с представителями власти лучше не спорить, иначе выйдет себе дороже, а в сложившейся ситуации, он подобную роскошь позволить себе не мог.

— Хорошо-хорошо, я уже ухожу, — набросив на плечи пиджак, ответил Нэй.

— Меньше разговоров, больше дела, — поторопил его полицейский.

Нэю ничего другого не оставалось, как, встряхнув пиджак, отправиться подальше от своего бывшего дома. Голова больше не болела, видимо хороший сон является отличным средством от боли. Но вот затекшие ноги и руки имели о глубоком сне немного другое мнение. Первые двадцать метров походка Нэя напоминала поступь человека оседлавшего перила. Со временем кровь проникла во все капилляры, и Нэй смог передвигаться в вертикальном положении.

В данный момент у него не было ни средств достойное существованию, ни работы, чтобы добыть эти самые средства. Раздумывая о своей судьбе, и обстоятельствах, которые и привели к сложившейся ситуации, он вынужден был признать, что во всем виноват сам.

Кто бы, что не говорил, но поступки совершает именно человек, и никто другой за него их не сделает. А вот что касается последствий, то здесь совершенно другая история. Последствия организовывают обычно другие люди, это они привязывают к твоим ногам гирю и отправляют взглянуть на подводную фауну. Или, к примеру, могут встряхнуть тебе мозг пулей.

Над последствиями человек не властен, но вот над поступками, приведшими к последствиям, он имеет полный контроль. И Нэй понимал, что именно его поступки привели к тому, что он стал нищим оборванцем, а мог ведь быть состоятельным человеком.

— Эх, дядя-дядя, ты хотел сделать как лучше, а из меня поперла, вся мерзость человека, на которого обрушивается огромное состояние, — покачал головой, Нэй. — Не таким ты хотел видеть своего племянника, но я тебя подвел, и оказался в полной жопе, где, наверное, мне самое место. А эта хитромордая обезьяна, которую ты назначил в попечители, надул меня как школьника.

Бормоча себе под нос, Нэй не заметил, как забрел в какой-то переулок, не отличавшийся хорошим освещением.

— Твою мать, и где это я? — озвучил он риторический вопрос, оглядываясь по сторонам.

Впереди отчетливо просматривался тупик, а сзади нарисовались две темные фигуры, отделившиеся от стены. Понимая, что жертва никуда не скроется, двое типов перекрывших выход, вальяжными походками приближались к Нэю.

— Парни, не подскажите, где по близости можно за недорого пропустить рюмку другую? — поинтересовался Нэй.

— Если есть деньги, то направо за углом находится неплохое заведение, — ответил один из грабителей, вынимая из кармана нож. — Предлагаю тебе выбор, или жизнь или деньги, — усмехнулся он. — И на твоем месте я бы выбрал жизнь.

— Когда есть выбор, это всегда хорошо, — согласился Нэй, и ударил грабителя головой в нос.

Его подельник явно не ожидал подобного поведения от жертвы, которую они по идее должны были запугать до полусмерти, по крайней мере, с остальными выходило именно так. Он не знал, что делать и просто хлопал глазами, пока Нэй коротким ударом в челюсть не опрокинул его на асфальт.

Получивший в нос грабитель тоже не долго пытался остановить хлеставшую кровь. Удар ногой в промежность заставил его сосредоточить все свои мысли где-то между ног, и тихо поскуливая корчиться на земле.

— Жизни мне ваши без надобности, а вот деньги, конечно, не помешают, — прояснил ситуацию Нэй, обыскивая их карманы. — Двадцать кредитов?! Вы что, издеваетесь?!

— Нет-нет, мы не издеваемся! — взмолился бандит с разбитым носом. — Это все что у нас есть, — ответил он за двоих, так как его коллега по цеху на какое-то время был полностью выброшен из реальности.

Тяжело вздохнув, Нэй убрал деньги в карман и, перешагнув через бесчувственное тело несостоявшегося грабителя, неожиданно замер на месте. Не поворачивая головы, он произнес: — Парни, завязывайте с грабежом, не ваше это.

Дав совет, Нэй отправился по указанному ими ранее адресу в поисках бара. Позади он слышал едва различимое бормотание, по поводу того, что они с приятелем обязательно бросят грабить людей и займутся чем-то менее опасным.

Потратив около пяти минут, Нэй увидел вывеску. В отличие от состоятельных заведений, это не предлагало идущим мимо клиентам вообще никакой рекламы. Словно говоря, что это заведение только для тех, кто здесь бывал и им не нужно ничего рекламировать, они и так все прекрасно знают.

К немалому удивлению Нэя, возле входа маячил вышибала. Обычно в подобных местах, денег на фейс-контроль не предусматривается, но среди местной публики это заведение видимо считается солидным, поэтому и поставили мордоворота.

Для придания своему виду, образа кредитоспособного клиента, Нэй поправил рубашку и надел вынутый из кармана мятый галстук. Громила смерил его взглядом, и приняв для себя решение, отошел в сторону. Нэй с невозмутимым видом открыл дверь, и оказался в плохо освещенном помещении.

Его появление для местной публики прошло незамеченным, мало ли здесь шастает всяких типов, если на всех обращать внимание, то и пиво может нагреться. Взяв у бармена стакан с виски, Нэй устроился за столиком в дальнем конце заведения.

Посетителей здесь оказалось не так уж и много, но с десяток он насчитал. 'Это и неудивительно, с такими-то ценами за выпивку. Интересно, как оно вообще еще не закрылось? По идее оно должно было прогореть, цены-то явно заточены не под того клиента, или для постоянных, у них другие ценники?' Размышляя над этим, Нэй сделал пару глотков и достал из кармана конверт с наследством, оставленным ему дядей.

Вытряхнув на стол, ничем не примечательное черное кольцо с красной полосой, Нэй посмотрел на него, и отодвинул сомнительное украшение в сторону. Сделав еще глоток, он развернул письмо.

'Дорогой племянник, если ты читаешь эти строки, значит, меня нет в живых, и к тому же ты козлина прое... не вступил в права наследника. Извини, вырвалось, постараюсь быть корректным, хотя это и очень сложно. Но если написать все что я о тебе думаю, дорогой ты мой племянник, то боюсь, все письмо будет в точках. Писать открыто и от души, я не могу, потому что прежде чем оно попадет к тебе, его прочтут юристы. А я не хочу быть похожим на тебя, пьяная ты скотина с быдло-лексиконом.

Я очень долго тебя искал, а денег, сколько угрохал, чтобы быть уверенным, что именно ты и есть мой племянник, ты даже не представляешь. И вот по всем проверкам ты именно тот, кого я искал, правда, моих надежд ты так и не оправдал. И уж если ты действительно умудрился не получить наследство, значит ты его действительно не достоин. Но я не могу оставить тебя ни с чем, ты конечно чмо конченное, но все же мой племянник. Поэтому передаю тебе кольцо, которое хранилось в нашей семье долгие годы.

Хотя семейная легенда и гласит, что оно у нас хранится уже несколько веков. Но я в эти сказки не верю, каждый стихоплет так и норовит добавить к истории пару сотен лет, думая, что ему обломится лишний золотой.

Одним словом это бесполезный хлам, который и продать-то нельзя. Да чего уж скрывать-то, его и бесплатно никто не берет. И если верить легенде, кольцо может носить только опустившийся член семьи Харперов. У остальных оно будет просто слетать с пальца.

Признаюсь честно, я пробовал его надевать, оно действительно соскальзывает, и ты даже не замечаешь этого, а потом находишь его где-нибудь под диваном. Легенды оно конечно легендами, но то, что я, не опустившийся человек, не скрою, радует. А вот тебе думаю, оно будет в самую пору. Уж не знаю, что оно тебе принесет, но думаю то, что ты и заслуживаешь.

С уважением... да какое к чертям уважение, чтоб тебе пусто было, твой дядя'.

— Томас-Томас, какие на хрен пара строк, — пробурчал Нэй. — Здесь целый роман о том, какой я подонок.