|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Цементная пыль, въедливая и всепроникающая, висела плотным сероватым маревом, как облако мошкары над пересыхающим болотом. Разве что надоедливого жужжания не хватало, но его с успехом заменяли визг "болгарки" и голос Антона Семеныча, прораба и уникального знатока интернациональной речи.
Вот и сейчас, пока Лариса шла по дорожке, покрытой растрескавшейся тротуарной плиткой (надо, кстати, не забыть заказать гидроизоляцию под новое покрытие), Семеныч в коротких, но ёмких выражениях объяснял подчиненным степень их неправоты. Чем провинились работники, она пока не поняла, но уже готовилась стать буфером для очередного скандала.
Все-таки, если день начался плохо, ждать от его продолжения чего-то принципиально иного тоже глупо. Но все равно надеялась. А уж стоило вспомнить, что утром пришлось заезжать к главному архитектору города, который Лару при каждой встрече раздевал глазами и мысленно насиловал, так и вовсе хотелось передернуться и принять душ. Три раза подряд.
Остов строящегося дома был похож на скелет мифической зверюги, щерящейся пустыми проемами будущих окон и дверей и настороженно встопорщившей ребра стропил. Но именно на этом этапе Ларисе больше всего нравилось подключаться к работе. В проектировке фундамента и всего прочего она тоже принимала участие, но её конек все, что касается водоотведения, тепло— и звукоизоляции. Вот только должность требовала заниматься не только любимым делом, но и всеми остальными, поэтому зачастую приходилось подключаться даже на этапе выбора будущими жильцами розеток и выключателей. И ничего тут не поделаешь, хорошая репутация для строителей вещь жизненно необходимая, конкуренция сильна и жестока.
— Я же
* * *
сказал, чтобы
* * *
разобрали, какого
* * *
эта
* * *
до сих пор тут,
* * *
?!
Насчитав в одном предложении аж пять нецензурных слов, Лара прибавила шаг, хотя в зауженной юбке по колено не особо и разбежишься. Вот только представители городской администрации вряд ли отнеслись бы с пониманием, явись она в перепачканном цементным раствором и прочими побочными продуктами стройки комбинезоне.
Сразу за проемом под будущую входную дверь, начиналась полоса препятствий — сваленные кое-как обрезки труб и деревянного бруса, мелкий мусор, огрызки пластика, опилки и многое из того, что идентифицировать уже не получалось. А если засмотреться под ноги, то запросто можно повеситься на растянутых, как тенета обнаглевшего паука, проводах.
За нарушение техники безопасности Лариса рабочих ругала постоянно и неустанно, но, к сожалению, особого результата это не приносило.
— День добрый, — запнувшись через кусок торчащей из стены арматуры, Лара почти ввалилась в будущую гостиную, которая сейчас и выполняла функции лобного места.
Антон Семеныч, могучий мужик предпенсионного возраста с седыми, жесткими даже на вид усами, сделавшими бы честь моржу, заметив представителя руководства, сразу переключил внимание на неё:
— Лариса Николаевна, гляньте, что эти вредители сделали!
Проследив за указующим перстом, Лариса повернулась к окну.
Обычное такое окно. Точнее — проем под него. Вот только внизу оно как-то странно сделано...
Постепенно до неё начал доходить ужас произошедшего — нижний край проема оказался в полуметре от пола. И старательные рабочие даже укрепили его металлическим профилем. Что само по себе прекрасно, если бы окошко не задумалось французским, и не являлось одновременно дверью на террасу. А хозяева вряд ли обрадуются такой физкультуре, как вскидывание ног на пятьдесят сантиметров при каждой попытке войти или выйти.
На то, чтобы разрулить ситуацию, ушло ещё полчаса, которых у Лары не было, потому что начальник, он же компаньон, звонил уже трижды и тонко так намекал, что у неё в четыре встреча с потенциальным заказчиком, а Ларисы на горизонте пока не видно.
Честно говоря, так и тянуло ответить, используя наглый плагиат речи Семеныча, но пришлось сдержаться, ни к чему подрывать реноме начальства.
— Буду минут через двадцать, — бежать пришлось вприпрыжку, к тому же через газон (все равно рабочие его затопчут), так что к уже имеющимся удовольствиям присоединилось ещё и увязание каблуками в грязи. — Если он спешит, перекинь на Марину, она как раз должна освободиться.
— Марину он не хочет, ему кто-то посоветовал тебя, так что давай в темпе вальса.
Бросил трубку Костик так быстро, что ответить она не успела. Может, оно и к лучшему, потому что ничего позитивного или хотя бы информативного все равно бы не выдала. Но скорости прибавила.
О том, что рядом с их офисом повесили новую камеру, с которой ей уже пришло три "письма счастья", Лариса вспомнила, заезжая на парковку. Ай, ладно, все равно сделать этот день дерьмовее уже трудно, так что она оказалась, как никогда, близка к постижению дзен. Хотя свежеиспеченную уверенность в себе и завтрашнем дне пошатнул темный внедорожник, припаркованный на её месте.
Так, глубокий вдох и выдох.
Жизнь прекрасна, все замечательно, а завтра наступит благоденствие и вообще почти рай на земле.
Это помогло в том смысле, что Лара оставила свой "Шевроле" рядом с наглым оккупантом и даже не пнула внедорожник по колесу, чтобы сработала сигнализация.
Потому что цивилизованный вид требовал хорошей обуви, а хорошая обувь стоит немалых денюжек. И вообще экономика должна быть экономной.
В приемной, одной на оба кабинета — и её собственный, и Костика — сидела только Алина, тоже одна на двоих помощница, которая старательно прятала ум и сообразительность за маской типичной блондинки. Настолько старательно, что Лариса и сама иногда забывала, насколько сотрудница наблюдательна.
— У себя?
— Да, с ним новый заказчик, уже минут сорок разговаривают.
— Вот и замечательно. Кстати, там на моем месте кто-то припарковал лупоглазого уродца, не знаешь, чья техника? — Лара попыталась отряхнуть пыль со светлого шелка юбки, но потом оставила эту затею. Пусть все думают, что это у ткани такой муаровый рисунок, тут только химчистка поможет.
Алина сразу высунулась в окно, чтобы посмотреть на нарушителя субординации.
— Там "Порш Кайен" стоит.
— А я как сказала?
Вот только зря так увлеклась приведением себя в приличный вид, иначе обязательно бы услышала, что дверь кабинета уже открылась.
— А раньше вам нравились такие машины, Лариса Николаевна.
Сумку из рук она не выронила и даже не вздрогнула. Но мысленно застонала, признав-таки, что есть пределы для недостижимого минуса, в который скатывается настроение и происходящее.
— Я просто была очень молодой и глупой, Александр Александрович.
Как ни хотелось прямой наводкой рвануть из офиса, чтобы никогда не видеть и не слышать этого человека, но держать хорошую мину все-таки пришлось. И повернуться была вынуждена, не очень прилично разговаривать с будущим заказчиком и бывшим любовником, демонстрируя тыл.
А он почти не поменялся. Конечно, за больше, чем десять лет ("Пятнадцать", — тут же внутренне сама себя поправила), возмужал, но узнать его смогла бы даже спьяну и в темноте.
Потому что не было человека, которого она любила и ненавидела сильнее.
Глава 1
"Окончен бой, зачах огонь,
И не осталось ничего,
А мы живем, а нам с тобою
Повезло назло"
гр. "Агата Кристи", песня "Я на тебе, как на войне"
Конец 90-х, весна
Готовиться к итоговой контрольной по алгебре не было никаких сил. Да и желания особо не наблюдалось.
Какая математика, когда тут такое происходит?!
Слыша, как мама возится на кухне с ужином, Лариса снова тяжело вздохнула и сжала виски ладонями. Ну, почему все получилось именно так?
Чтобы на рабочую тетрадь не попали уже набухающие на глазах слезы, девушка резко оттолкнула от себя учебники, не заботясь, что они могут упасть. И пусть падают. Пусть все вообще пропадом пропадет! И эти домашние задания, и уроки, и... И вообще все.
Тетради послушные её руке, пролетели до противоположного конца стола и, сбив стоящий там же стакан с карандашами, с грохотом свалились на пол. Да ещё и металлическая линейка добавила звона, на лету стукнувшись о батарею.
— Лар, что у тебя за шум? — мама не стала заходить в комнату, спросила из коридора. Это хорошо, потому что иначе пришлось объяснять, почему она устроила этот погром. А если заметят, что и глаза на мокром месте, вообще полный финиш — пока не расскажешь, что и почему, с живой не слезут.
— Книга упала. Я уроки делаю.
Видимо, таким ответом мама удовлетворилась, потому что из-за двери донеслось невнятное "Ааа...", и больше никто Ларису не трогал. Можно хоть дух перевести.
Вот только позвонить Сашке, чтобы никто не заметил, не получится, придется ждать, когда мама уйдет с кухни. И ужинать совсем не хотелось — у папы привычка во время еды смотреть новости. Раньше она в этом не видела ничего плохого. И тех, кто погибал, Лара жалела, но это же все далеко, и их всех совсем не коснется.
Так и было, пока Сашке не принесли повестку.
Лариса снова толкнула стол, только теперь ещё сильнее, злясь на всех и вся. И на тех, кто заберет её парня, и на его институт, в котором почему-то в этом году очень рано выдали дипломы. Настолько рано, что всех бывших студентов уже призвали, разве что увезли только нескольких. И на Сашку, который на её просьбы никуда не уходить только усмехался и говорил, что он не девчонка, чтобы прятаться за мамкиной юбкой. На родителей, не пускающих её гулять, отговариваясь тем, что ей в этом году поступать, а у неё ветер в голове. Вместо того, чтобы учить, все на свидания бегает. А ведь денег, чтобы оплатить её место в институте, нет, так что, если пролетит с бюджетом, пойдет в какой-нибудь техникум, а то и ПТУ, учиться на повариху. Лариса только огрызалась на это, злясь, что её до сих пор считают почти ребенком, а она уже взрослая женщина, и как-нибудь сама разберется, что и как ей делать!
А новости становились все страшнее.
Обстрелянные блокпосты, взорванные машины, сбитые вертолеты. Бородатые мужики, которые на странном языке, который из-за акцента и русским-то не назовешь, обещали вырезать всю Россию. Сожженные дома, и дети, смеясь, таскающие в руках неподъемные для них автоматы.
И ни одного дня не проходило, чтобы не сказали, что погибли солдаты. Обычные мальчишки, на пару-тройку лет старше самой Ларисы. Даже ей, семнадцатилетней девчонке, было страшно видеть этих ребят, с улыбкой позирующих, сидя на крыле БТР.
Шепот среди знакомых, что обещание не везти на Кавказ солдат-срочников — вранье. Потому что все контрактники уже воюют, и не всегда на нашей стороне. И десяток похоронок, пришедших родителям тех, кто больше никогда не вернется домой.
Наверное, не будь в их городе большой воинской части, и не работай в ней Ларисин отец, и не обращала бы на это внимания. А так в груди неприятно ёкало, стоило только сказать, что Сашу забирают. Потому что папа как-то резко помрачнел и поджал губы. И захотелось на отца накричать, но ведь не он виноват, не он определяет, куда направлять ребят. Хотя и обещал попробовать через своих знакомых отправить Сашку куда-нибудь на Белое море. Пусть лучше там с берданкой атомные подводные лодки сторожит.
— Ты есть будешь?
Девушка так увлеклась, что не заметила, как на улице уже начало смеркаться, а от открытого окна, наравне с одуряющим ароматом сирени, потянуло сыростью и прохладой. Опять дождь прошел... Это плохо, значит, нельзя надевать новые белые босоножки. Мама ругала за них, говоря, что это на выпускной, а Лариса украдкой таскала на свидания. Ну, и что, что на выпускной, можно подумать, она их за несколько дней полностью сносит!
— Нет, не хочу. Я лучше ещё поучу.
Не то, чтобы это была совсем наглая ложь — училась Лара неплохо, но мама поверила, только попросила все-таки поесть и предупредила, что уйдет на пару часов к подруге. Все равно муж сегодня на дежурстве, чего зря сидеть и скучать.
— Да, конечно. Закрой за мной.
Вот это она сделала с радостью — если мама ушла, значит, и ей необязательно сидеть дома.
Закрыв дверь за родительницей, Ларка пулей понеслась в свою комнату, на бегу стягивая домашний сарафан. Потому что в нем особо на улицу не сунешься, а вылезать через окно и вовсе чревато.
Последовать примеру матери и выйти через дверь она не могла — беглый взгляд во двор дал понять, что мимо вездесущих бабок, которые, кутаясь в платки и шали, сидели на скамейке возле подъезда, незамеченной не проскользнешь. А значит, они сразу доложат матери, и быть сегодня скандалу. Почему-то родители, и так не одобрявшие их с Сашей дружбы, в последнее время совсем озверели, не пуская даже гулять без присмотра.
В джинсах и поношенных кроссовках спуск с балкона второго этажа был совсем простым и не страшным, поэтому Лара уже через пару минут быстро пошла по тропинке, ведущей через парк, как бы невзначай прикрывая лицо приподнятым воротником ветровки.
2013 год
— Ларис, заходи, мы тебя уже заждались.
Пока они с Сан Санычем молча переглядывались, оценивая, как прошедшее время отразилось на другом, как всегда не вовремя, влез Костик. Иногда Ларе хотелось его и вовсе придушить, потому что начальник умел мастерски подобрать тот момент, когда лучше бы вообще помолчать и не отсвечивать. Единственным моментом, который не давал ей привести эти мысли в исполнение, было умение Костика находить общий язык практически со всеми. И уболтать почти любого. В конце концов, возможно, именно из-за этого она когда-то вышла за него замуж.
— Прошу прощения, я вся в делах, так что времени сидеть в кабинете просто нет, — невзначай пройдясь по теме всяких дармоедов, которые вместо того, чтобы вкалывать, просиживают штаны в офисе, она мило, не разжимая губ, улыбнулась обоим мужчинам. — Но раз уж мы все в сборе, предлагаю перейти к сути вопроса.
Поскольку возражений не последовало, Лара первой прошла в кабинет, тут же выбрав стратегически удачное место за столом. Нет, не во главе его, а чуть сбоку, спиной к окну. Если уж приходится общаться с тем, кого видеть не особо хочется, почему не воспользоваться подлым приемом?
— Мы как раз обсуждали, чем именно можем быть полезны для Александра, — Костик, хоть и немного нахмурился, не встретив на лице компаньона сверкающе улыбки и испускаемых флюидов радости, вслух по этому поводу, естественно, не возмутился. Потому что такие разборки проводятся за закрытыми дверями, а не напоказ.
— Итак, чем же мы можем быть полезны, господин Чернышов? — Лариса приподняла бровь, предлагая переходить к сути дела и не тратить напрасно её время.
Ну, и заодно нормально рассмотрела старого знакомого, в приемной пристально пялиться все же неудобно. Во всех смыслах.
Ведь хорош, скотина. Его даже слегка припорошенные сединой виски не портили. Хотя ведь молодой, ему лет тридцать семь, может чуть старше. И плевать, что она точно знает не только возраст, но и прекрасно помнит, когда у него день рождения, будем рассматривать, исключительно, как нежеланного, но нужного клиента. Не то, чтобы они испытывали в них недостаток, но личная антипатия — одно, а вот потерять перспективного заказчика — совсем другое. И допустить это могла Ларочка, провожавшая своего парня в армию. А Лариса Николаевна вцепится бульдогом, выполнит свои обязательства и, тепло улыбнувшись на прощание, уйдет в закат. Ну, или в рассвет, это не так принципиально.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
