После Пламени. Корона Севера

Екатерина Аннинская

Корона Севера

Четвертый роман цикла "После Пламени" (по мотивам эпоса Дж.Р.Р.Толкина "Сильмариллион").

Выражаю благодарность за помощь в работе над циклом Екатерине Фрумкиной, Оксане Чайке, Ольге Гессе, Елизавете Резник и Ольге Мыльниковой.

Здесь, за шаг до свободы

За полшага до бездны

Все осколки мелодий

Снова сложатся в песни

(Сэринэ)

Глава 1

Искры и пыль

Эндорэ, Первая эпоха.

1

Откуда они взялись? Как выбрались? Не мог же я открыть пещеру, сам того не заметив?

Я остановился, переводя дыхание. Сердце все еще колотилось.

Если преграду случайно убрал я сам, почему мастера убежали только сейчас, через несколько суток? Выход они должны были увидеть сразу. А если не я, то кто?

"Ангбанд!"

Крепость отозвалась, но как-то странно. Неуверенно, словно не сразу узнала меня. Или будто ей что-то мешало.

"Ангбанд, что происходит?"

Ответа не было, зато пол опять задрожал, а с потолка посыпалась каменная крошка. Пока мелкая.

Я быстро огляделся: ведь кинулся от нападавших в первый попавшийся проход, не раздумывая и не глядя. Привык, что Ангбанд сам заботится обо мне. Но если снова случилось что-то серье...

Новый толчок сбил меня с ног. Стены незнакомого коридора теперь ходили ходуном. Над головой что-то затрещало. Я инстинктивно перекатился в сторону за мгновение за того, как вниз рухнул крупный обломок камня. Как раз туда, где только что была моя голова.

"Ангбанд, подожди! Дай мне уйти!"

Молчание. Только стены сдвигаются, а по потолку бегут трещины. За что?! Или это — Мелькор? Узнал о созданном мною камне и разгневался, что я хотел утаить свое творение?

"Властелин!"

Вала не отвечает. Только вспыхивают вокруг искры — лиловые, рыжие, пурпурные. Но они не горячие, просто теплые.

"Властелин, я всего лишь не успел тебе показать... я собирался! Я шел к тебе!"

Тишина. Тревожная. Пугающая все больше.

Новый осколок бьет меня по ноге чуть ниже колена.

— Не надо! — крик вырывается против воли, хотя в нем нет никакого смысла, раз на мысленный зов никто не отзывается. — Ангбанд!

Штанина пропитывается кровью... нет, кость цела. К счастью.

Я поднимаюсь, едва удерживая равновесие, с трудом делаю несколько шагов. Вокруг сыплются камни.

— Ангбанд, это же я, Мори! Остановись, Ан...

2

— Обва-ал! Берегитесь!

Что ж, я ждал чего-то подобного. Глупо было бы надеяться, что Ангбанд выпустит нас живыми. Я, правда, думал, что нас попытаются схватить орки.

Я обвел взглядом спутников. Они смотрели на меня с надеждой: привыкли с тех пор, как слуга Моргота закрыл нас в пещере. Вот сейчас я скажу им, что надо делать. Остановлю падающие камни. Удержу свод. Заставлю стены Ангбанда расступиться. Если бы я мог...

— Вперед, нолдор! — крикнул я. — К свободе!

Крикнул то, что им требовалось сейчас. То, чего они ждали. Пусть умрут с верой, что победили Врага. Что вырвались из плена. Лучше этот обман, чем паника и отчаяние. Впрочем, я и не лгу: мы действительно стремимся к свободе. И не отступим.

Вокруг сыплются искры, впиваются в кожу тонкими ледяными иглами. Кажется, что сам воздух светится.

— Алканармо, что это? — Альто, брезгливо морщась, смахивает искры с одежды.

— Не обращайте внимания! — я рывком поднимаю на ноги споткнувшегося Кеммотара. — Бежим!

— Ондо! Алканармо, Ондо засыпало...

Мне хватает одного взгляда, чтобы понять: все. Если бы мы и сумели оттащить упавшую глыбу, — тот, кто под ней, мертв. Надеюсь, что мертв, а не умирает.

— Он свободен, — жестко говорю я. — Но он уже не сможет воевать против Моргота. Мы — можем!

Ропот.

— Кто останется... — я резко толкаю Раумо в сторону от летящего сверху камня и сам едва успеваю увернуться, — разделит его судьбу. Идем!

"Идем" — это явное преувеличение. Точнее сказать — мечемся, с трудом уходя от ударов, теряя одного товарища за другим. И все-таки пробираемся к выходу. Почему-то я чувствую, где он. Может, это наваждение Моргота, но теперь все равно.

Ослепительно яркие искры. Мертвенно-серая пыль. Осколки камней. Мы движемся почти ощупью.

Хотел бы я увидеть перед смертью лица друзей, оставшихся на свободе! Вражескую кровь на клинке. Небо — не эту тоскливую сизую хмарь, что вечно висит над Ангбандом, а звонкую синеву. И звезды.

— Это есть, — шепчу я беззвучно. — Все это есть, пусть далеко. И будет!

Даже если сейчас вокруг только искры. И пыль.

— Алканармо?

— Мы вырвемся! — хриплю я. — Выход близко.

Если бы это действительно было так!

3

— Не пойду я в твой дом, Нильта, — девушка сдвинула брови. — Ни в этот День Кобылицы, ни в следующий. Никогда!

— Но почему?

Глупо спрашивать! Ришти ведет свой род от самого Мигара, вождя всех богов. Ее прабабка пришла с неба. Разве такая девушка соединит свою жизнь с хромым, пусть и лучшим в селении резчиком?

И неважно, что твоя рука верна по-прежнему, что в стрельбе и метании ножей с тобой сравниться могут лишь трое в округе. Неважно, что ты был одним из самых удачливых охотников. Был — пока упавшее дерево не перебило ногу. И красавицы, что прежде соперничали за твое внимание, теперь старательно отводят взгляд. Ришти — далеко не первая среди них, но есть в ней что-то, от чего парни теряют голову. Дерутся насмерть, на медведя с голыми руками полезть готовы. С последней зимы еще двое погибли.

— Я выберу только того, кто... — девушка ненадолго задумалась, теребя расшитый цветными бусинами рукав платья.

— Кто добудет оленя с белой, как снег, шерстью! — торжествующе закончила она.

— Повтори это перед всеми, — предложил Нильта. — У Священного Камня.

Не бывало таких оленей, даже в древних легендах, что рассказывал колдун Сторх. Мастер не сомневался, что Ришти отступится. Иначе так и быть ей всю жизнь одной, потребовав того, что совершить невозможно.

— И повторю, — усмехнулась девушка.

4

— Ангбанд! — я закашлялся.

Кажется, сорвал голос. Или это от пыли? Черной пыли со сверкающими искрами — золотыми, бирюзовыми, алыми.

В двух шагах рухнул еще один обломок. Я метнулся в сторону, ударившись плечом о стену. Прижался к ней спиной, чувствуя, как дрожь скалы передается мне.

Н-нет, так нельзя! Это же — как тогда, с волками. Или когда я инея испугался — глупо, нелепо, самому стыдно вспомнить.

У меня есть дело. Я создал камень — не хуже, чем пленные мастера. Нет, лучше! Гораздо лучше, потому что он свободен от ненависти. Я должен показать его Властелину. Показать... ох, похоже, я обронил его! Здесь? Или в том коридоре, где на меня бросились сбежавшие пленники?

Треск над головой продолжался, осколки по-прежнему сыпались, но мне теперь стало легче. Я нужен Мелькору. Я нужен Ангбанду. И пока я нужен, меня никто не станет убивать.

Я внимательно огляделся, но отыскать среди щебня и пыли маленький синий камешек не стоило и пытаться.

— Мне надо забрать мой камень, — твердо сказал я. — Помоги мне его найти.

Подождал немного, но ответа не было, и тогда я пошел вперед. Стиснув зубы, подавляя отчаянное желание перейти на бег. Высматривая проход, который вот-вот должен был открыться.

На очередном шаге пол под ногами внезапно ушел вниз, проламываясь, распадаясь, как гнилые доски. Как тонкий лед.

Я изогнулся, пытаясь удержать равновесие, но кусок скалы подо мной начал предательски оседать. Я соскользнул вниз и повис, цепляясь руками за край разлома.

Над пропастью? Над полыньей?

5

Я выбежал наружу последним. За спиной сыпались камни, но над головой уже было небо. Унылое ангбандское небо — не думал, что когда-нибудь буду так счастлив его увидеть!

Нас оставалось девятнадцать — из тридцати семи пленников Повелителя Мори. Вырвавшихся из каменного мешка. И пока живых.

"Выход близко", — твердил я про себя, хотя от этого "близко" нас отделяли горы — с отвесными скалами, с осыпями, с опасными узкими тропами. И орочьи заставы. Но все-таки не каменная стена. И не коридор с обваливающимся на нас сводом.

Я бросил быстрый взгляд назад. Крепость молчала. Только метались над ней птицы — именно метались, будто исчезла направлявшая их воля, и они не знали, что делать дальше. Тучи над нами были почти черными, но на юге их озаряли багровые сполохи.

— Моргот собирается напасть на наших, — лицо Кеммотара исказилось от бессильного гнева. — А мы — здесь!

— Мы давно здесь, — жестко ответил я. — Все это время Враг бился с нолдор и получал отпор. Получит и теперь.

— Алканармо, эти искры... — передернул плечами Раумо.

— Не знаю, что такое, — признался я. — Но пока они нам ничем не мешают.

Оглядел товарищей.

— Надо идти. Сейчас. Пока Моргот занят войной. Пока нас не преследуют.

6

— Хорошо, — улыбнулся в седую бороду Сторх, разглядывая скульптурку. — Похоже.

Мелхир, бог плодородия. Его волей зреют плоды на деревьях и множатся звери, птицы и рыба. Он посылает людям детей. Сам великий Мигар, повелитель небесного пламени и укротитель Огненной Кобылицы, однажды поссорившись с Мелхиром, вынужден был склонить голову: оскудели заоблачные леса и реки добычей, и не стало у богов пищи.

Нильта делал фигурку Мелхира несколько дней, почти не выходя из дома. Изображение получилось живым — пожалуй, лучшее из творений резчика. В одной руке бог держал ветвь с яблоками, в другой — пучок колосьев, у ног его лежали олениха и волчица с детенышами. Мужское достоинство Хозяина Урожая поднималось выше его головы и походило на ствол молодого деревца — да не одно. Еще несколько украшали бога плодородия сзади и с боков.

— Похож, — еще раз одобрительно кивнул колдун.

— Ему понравится? — осторожно спросил мастер.

Старик внимательно посмотрел на него:

— Думаю, Мелхир будет доволен. Ты хочешь просить его о чем-то?

— Да, Старейший.

— Я передам ему. В чем нужда у тебя?

7

Камень крошится под пальцами. Хрупкий и ломкий, как лед. И такой же холодный. Камень, который прежде казался абсолютно надежным.

- Властелин! — зову я уже безо всякой надежды. — Ангбанд!

Мысленно, вслух — какая разница? Глаза слезятся от пыли. Я уже не пытаюсь нащупать ногами опору. Просто держусь, повиснув над пустотой. И буду держаться, пока не откажут руки. Или пока очередная летящая сверху глыба не увлечет меня за собой.

- Феанор!

Это уже совсем глупо. Не станет он меня спасать, а если бы даже и захотел, ему сюда не добраться через обвал.

Новая попытка подтянуться наверх. Новая неудача. Из полыньи не вылезти самому. И не подберешься к упавшему, чтобы вытащить: не держит лед. Разве только веревку бросить.

За что... бесполезно спрашивать. Игрушка наскучила Ангбанду и его Властелину, и ее выбросили. От этой мысли стало так больно, что я едва не разжал пальцы. Просто страх оказался сильнее. Или упрямство?

Я так долго пытался выжить, что теперь просто не мог сдаться.

- Повелитель Саурон! — потянулся я к Первому Помощнику Мелькора.

Хотя и видел-то его всего пару раз, а он на меня и вовсе внимания не обратил.

- Что тебе, волчонок?

От неожиданности я едва не сорвался вниз. Не думал, что он откликнется. Я даже ответить толком не смог — получилось месиво образов: обвал, разламывающийся под ногами лед, холод, одиночество, горечь, ужас.

— Отпусти, — коротко приказал Саурон.

Значит, все это не случайность. Меня и вправду хотят убить.

- Не отпущу! — зло огрызнулся я, от отчаяния перестав бояться. — Пока не поговорю с Мелькором.

— Ну, и виси тогда, - раздраженно ответил майа. — Властелин занят!

И внезапно добавил:

- Да не высоко здесь.

Не высоко? Посмотреть вниз не получалось: я и так еле держался. Но Саурону не было никакого смысла лгать: достаточно было просто не отозваться. Или стряхнуть меня в пропасть — проще простого.

Я зажмурился — и разжал пальцы.

8

Я аккуратно опустил Властелина на ложе в его покоях. Когда-то я считал баловством, странной прихотью — обставлять комнаты, как у Воплощенных. Ну, стол с креслами — еще ладно. Ну, камин. Но спать никому из нас не требовалось — до недавнего времени. А для раненых во время Войны отвели специальные покои. Впрочем, никто там и не задерживался: Ирбин, конечно, дерзок и не слишком умен, но целитель неплохой.

Откуда мог Мелькор знать, что попадет в плен, вернется из Амана ослабевшим и будет время от времени нуждаться в сне? Как сумела догадаться об этом Таринвитис, когда готовила чертоги для Властелина "чтобы точно, как в Удуне"? Хотя никто из нас не был уверен, что Вала вообще выберется из заточения. Впрочем, Тарис, скорее всего, просто цеплялась за прошлое. А вот Восставший... иногда его причуды приносят неожиданную пользу.

Я с сомнением посмотрел на спящего, еще раз вслушался в его мелодию: действительно невредим. Ладно, крылатый вестник уже на пути к Таринвитис, а моя задача — позаботиться, чтобы Ангбанд не обрушился нам на головы.

Мелькорова мальчишку я успел спасти в последний момент: повезло ему, что догадался меня позвать. Не измени я форму скалы, парень расшибся бы насмерть.

Теперь следовало заняться орками, которых обвалы заперли в нижних ярусах. Никогда еще Ангбанд не приходилось восстанавливать так часто, как после возвращения Властелина!

9

— Старейший велел тебе зайти, — девчонка повела конопатым носом, с любопытством оглядываясь.

Мастер Нильта никого к себе не пускал. Сказывали: фигурки, которые он делает, обладают колдовской силой. Сказывали: сам Сторх учит его.

В доме пахло свежей древесной стружкой, травами и чем-то еще, неуловимым, заставляющим сладко замирать сердце. Рыжая Кели была уверена, что именно так пахнут истории, которые рассказывают у костра старики. А еще — древние песни.

— Хорошо. Иди, — мастер отложил нож и поднялся, тяжело опершись на стол. — Нет, подожди. Вот, это тебе.

Девочка просияла, разглядывая деревянную птицу, расправившую крылья. Та словно парила в воздухе — легкая и стремительная, и перья, казалось, трепетали в упругих струях ветра.

— Спасибо, — прошептала Кели, бережно держа подарок на вытянутых руках.

— Повесь над дверью, — сказал резчик. — Она принесет удачу. Все, ступай, ступай.

Еще одно творение, созданное для той, которой оно вовсе не нужно. Не все ли равно, кому отдать его!

Девчонка поспешно скрылась — только кончик рыжей косы мелькнул.

Нильта невесело усмехнулся и отправился к колдуну.