Ветка белой акации-2

* * *

* КАРУСЕЛЬ

* * *

*

Я ломал свои пальцы. Анализировал, оценивал, следил за собственными ощущениями, но словно как за чужими. В физической боли пытался найти ответ на многочисленные вопросы, развеять всё новые, то и дело возникающие сомнения. Просто хотел, в конце концов, обрести свободу, внутреннюю гармонию, лад и идиллию с самим собой. Не получилось. Плотная серая мгла накрыла с головой. И существование моё тянулось в этом невзрачном коридоре неизвестной протяжённости: ни света, ни тьмы за спиной и впереди. "Быть или не быть?" — напрасное шевеление разума в тщетной попытке найти разгадку. Не истину. Просто некоторое логичное и значимое понимание.

Время же струилось сквозь мои руки, как песок. А власть моя, сила являли собой не большее воздействие на объективную реальность, чем шевеление жалкого склизкого червяка на леске. И то, что я осознавал всё это, довлело надо мной с возрастающей безнадёжностью, ещё более загоняя в ловушку, на этот раз уже собственного сознания... Я не был способен ни на что. Эмоции не могли вырваться за очерченные мною же рамки. Отрицательные и положительные — их амплитуда максимального колебания сократилась и ограничилась малым. Потому родилось безразличие. И как прямое следствие — чистая скука.

Безмолвная пустота запеленала руки в мягкие оковы кандалов, завязала язык осознанием тщетности незначительного усилия — слова. И образовалось незыблемое замкнутое кольцо. Гулкие шаги по коридору бесконечного лабиринта в никуда. Взгляд уже не искал, за что бы уцепиться. Уши слушали, но не слышали. Мысли чурались, стыдились бреда, глупости собственного скудного содержания и томились в некоторой отстранённости и скорби, далёкие от всего реального мира. Шаг вперёд, шаг назад — иллюзия бытия; минута, час, год — всё отдавалось на съедение мохнатому длинношёрстому зверю, что с ленивым оскалом и равнодушным блеском в красных глазах ждал своего часа — моего приближения, похлёстывая изредка длинным кончиком хвоста по боку — единственный признак нетерпения.

Я медленно шёл навстречу. И в этом для меня находился какой-то смысл, налёт идеи. Последний оплот призрачного, эфемерного счастья...

Наконец опустился на колени подле, протягивая окровавленные ладони к хищной морде. Без страха, без сожаления, с любопытством вгляделся в своё отражение в чужих зрачках... Шершавый язык почти ласково прочертил влажную полосу по моей щеке, острые клыки грубо впились в плечо, слегка прикусывая плоть и пуская теплые алые струйки на сухую, бесплодную почву.

* * *

* РОЗОВАЯ ГАВАНЬ

* * *

*

Просыпаюсь. Или, быть может, наоборот засыпаю... Вокруг меня, по крайней мере, с одной стороны, всё розовое, бордовое, тёмно-вишнёвое. Мягкие прозрачные тона. Самые немыслимые оттенки, не выходящие за пределы основного — красного цвета. Несколько раз моргаю. Видение не пропадает... Мне хорошо: не жарко, не холодно, а в самый раз. Пальцы вздрагивают и скользят ногтями по твёрдому камню. Смотрю вниз. Кресло, довольно удобное и красивое. Из гранита. На постаменте. Я убираю руки с подлокотников и встаю на ноги. Внизу обнаруживаю несколько высоких ступенек. Схожу и ощущаю, как плотная жидкость окутывает сначала мои щиколотки, потом добирается и до колен. Думаю, это просто вода. Вода, окрашенная алым цветом заката.

Жидкость — более тёплая, чем окружающий воздух. Непонятная. Зачерпываю немного. Струйки просачиваются сквозь пальцы. Опять набираю и некоторое время смотрю, как светло-коричневые дорожки раскрашивают кожу до самого локтя в страшные узоры. Липкая, вязкая субстанция, похожая на... Вдруг становится противно. Мерзко... Поспешно стряхиваю тягучие капли с пальцев. Оглядываюсь по сторонам в поисках чего-нибудь, обо что можно было бы вытереть ладони. Не нахожу. Провожу по грубой ткани штанов и медленно бреду дальше.

Кровавое море под ногами — ровное. Широкая зеркальная гладь. Ветра нет. И стоит тишина. Такая молчаливая. Звенящая. Плотная, словно тягучий кисель. Звук шагов лишь едва-едва вспарывает это суровое царство пустоты и чуть смазывает мертвенное, оглушительное безмолвие... Облизываю спёкшиеся губы. Не нравится мне всё это... Тревожно как-то на душе. Серьёзно опасаюсь, что мои барабанные перепонки могут не выдержать такого напряжения, лопнуть. В этом момент сверху раздаётся непонятный клёкот: высоко над моей головой пролетает большая птица. Быстро рассекая воздух крыльями, она скрывается из виду. Да. Так лучше. Намного лучше. Успокаиваюсь. Опасная матовая гладь под ногами больше не беспокоит. Думаю, бывает ведь медицинская кровь... Это не то же самое, что человеческая. Не знаю в чём разница, но такой мысли для меня вполне достаточно, чтобы зачерпнуть в сложенные чашечкой кисти рук немного "мутной водички" и ополоснуть лицо.

Иду. Возможно, несколько часов... возможно, несколько дней или месяцев. Небо, до того розовое, с ярким пятном посередине — солнце? — чернеет. Не испытываю усталости. Скучно. Везде одно и то же. Картинка перед глазами не меняется, так что начинают уже немного побаливать глаза, и как следствие голова, особенно в области висков. Массирую. На какое-время смеживаю веки. Впереди появляется белая вертикальная полоска. Что это? Я направляюсь к ней. Опять же не знаю, сколько проходит времени, но внезапно начинается дождь. Небеса извергают потоки красной, липкой влаги. Меня это вполне устраивает. Поднимаю голову вверх. Ловлю капли ртом... За спиной как будто раздаётся глумливый, короткий смешок. Оборачиваюсь. Показалось... Но мне это не нравится. Дождь внезапно прекращается.

Резко останавливаюсь вблизи непонятных гигантских построек. Огромный вход, сливочно-белые колонны и такого же цвета стены, уходящие в чистую небесную лазурь. Грандиозно! Смотрю с восхищением. Замираю и прислоняюсь лбом к холодному мрамору. Чувствую себя незначительно-малым существом, козявкой, жалкой песчинкой по сравнению с этими творениями богов. Мне нравится это чувство, чувство собственного ничтожества. Некоторое время наслаждаюсь им.

Захожу внутрь необычного, великолепного здания и взлетаю по широкой винтовой лестнице вверх. Большие рдяные отпечатки моих босых ног неровной цепочкой петляют сзади. И капли от мокрой одежды летят во все стороны. Некрасиво. Замираю и с недовольством запускаю пятерню в волосы, чешу затылок. Мне это не нравится... Ступеньки начинают быстро впитывать влагу. И я, успокоившись и наполнившись благодатным покоем, продолжаю свой прерванный путь туда, в безграничную высь. На последней площадке, под открытым небом — трон. Белые и красные цвета. Яркое золото и рубины служат его украшениями. Упрямо двигаюсь вперёд. Дыхание редкое... Такое ощущение, как будто у меня накопилось слишком много кислорода в лёгких. Наступает опьянение клеток и весь организм охватывает чудовищное блаженство. Судорожным рывком опускаюсь на подушку с золотой вышивкой и орнаментом... На тёмном небосклоне в этот момент загораются яркие светила. Скопления пылающих искр в незнакомых далях.

Чуть прикрываю глаза. Гордо, с благосклонным вниманием взираю на свой мир, мир крови, белоснежного мрамора и моего единственного владычества. Люди? Конечно же, их нет. Зачем они? Они были... когда-то, но... они мне просто мешали.

* * *

* МАМА

* * *

*

Мама. Мама! Мамочка...

Почему ты закрываешься от меня? Впусти!!! Ну пожалуйста... Мамочка, или ты меня не узнала?.. Это же я, твой сыночек, Алёша, Алёшенька... Не помнишь? Мама, открой дверь! Я столько времени тебя не видел... Ты скучала?! Скажи, что скучала. Я же твой единственный сын... Мама! Почему ты не идёшь ко мне? Знаешь, а я ждал... ждал... ждал... а ты так и не пришла... ни разу, мама... Не могла, наверное... Я тебя не слышу, ты что-то сказала?.. Нет... Показалось. А я так хотел бы услышать твой голос...

В интернате было плохо... Я не обвиняю тебя, мама, но... почему ты не забрала меня оттуда? Они смеялись надо мной. Все смеялись... Прости, мамочка, я снова говорю что-то не то, да?.. Не знаю... я так обрадовался, что, наконец, нашёл тебя... А ты убежала почему-то... Ты посмотри в глазок, мама, если не узнала сразу... Ну? Ты не узнала, да? Я дурак. Я совсем забыл... Совсем забыл... Ты помнишь, мама, как ты ударила меня головой по батарее? И как пинала меня ногами... и как тушила об меня сигареты... Помнишь? Мне было больно тогда... И страшно... Но я любил тебя, мама... И сейчас люблю... Сильно... Ты прости меня, мама, глупый я... Я же всё понимаю, понимаю, что ты не хотела так со мной поступать, просто выпила много. Это алкоголь виноват!.. А меня не бойся... Не бойся... Я же пришёл, потому что знаю, ты меня тоже любишь... потому что я — твой сын, твой маленький Алёшенька... Как же может быть иначе? Да?

Мама, ну почему ты до сих пор не открываешь дверь? Не отвечаешь... Я бы обнял тебя, рассмотрел хорошенько... Я даже не знаю, как твои дела... Мамочка, любимая моя, хорошая, я помогать тебе буду! Во всём, мама... Ты только попроси и я всё сделаю!.. Ну чего ты хочешь, мама?.. Молчишь... Я понял. Я всё понял. Ты боишься меня? Да, боишься... Я — урод! Стал уродом, после того, как ты ударила меня головой об эту проклятую батарею... Но ведь это ты сделала меня таким! Сделала меня уродом, пугалом, над которым все смеются! Ты сделала это, мама!!!

Открой дверь, мама. По-хорошему прошу... Впусти меня. Я тебе ничего не сделаю. Я давно простил. Просто хочу увидеть! Обнять! Поцеловать! Мамочка... Да, я страшный... У меня глаз дёргается... Нервный тик... Голова трясётся... Лицо перекошено... Но... Мама, я всё такой же внутри, твой хороший сын — Алёшенька... Вспомни, мама!!!

Мама! Мама! Мамочка!!! Я тебя люблю, мама...

Ты забыла меня? Ты меня ненавидишь?! Да... Я всё понял. Ты меня ненавидишь... Ты специально ударила меня об батарею, ты нарочно сделала меня уродом! Я всё понял, мама... Все эти годы... Все эти годы я ждал тебя, любил, только и думал что о нашей встрече... А ты... ты ненавидела меня тогда и ненавидишь сейчас... Но за что? За что, мама?!

Я всё понял...

Какой же я был дурак...

Открой двери, старуха! Открой сейчас же, пока я не разозлился вконец... Открой двери, алкашка, дрянь, сучка... Открой двери, безмозглая старая развалина, и ты умрёшь без боли...

Мама... Я красивый был. Это сейчас я урод... А тогда я красивый был... Со мной ребята дружили, мама. Ты испортила всю мою жизнь! Открой же наконец эту чёртову дверь и посмотри на свою работу, дрянная тварь!

Мама... Мамочка... Милая моя. Хорошая...