|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
* * *
* ВЕТЕР
* * *
*
Толчки воздуха в глотку. Шатание и самая настоящая эйфория. Будто пары алкоголя в самых внутренностях волнуются... Улыбка. Глаза лихорадочно блестят. Сердце бьётся в стремительном, учащённом ритме. Ошалелый, дикий взгляд мечется по открытому пространству и не задерживается ни на чём. Высота. Страх. Возбуждение. Кажется, что можешь прыгнуть сейчас в эту бездну и воспарить, размахивая широкими, сильными крыльями за спиной... Ничтожны высоты домов, полёт низко бреющих воробьёв и голубей. Только безумное, яркое как жизнь, желание вознестись сейчас до облаков, а затем, умывшись их туманной плотностью и свежестью, бесшабашно нырнуть вниз, притормозив лишь у самой земли, и снова броситься вверх к самому солнцу, что своими слабыми лучами едва касается далёким теплом открытой кожи на груди, застенчиво вглядываясь в разрыв расстёгнутой рубашки.
Над пропастью виснуть. Перегнувшись через низкое ограждение глядеть... впитывать... бояться... упиваться переизбытком кислорода в лёгких... Ощущение, что давно и окончательно пьян. Голова кружится. Всё равно... Но и одна капля растворённого жизненными соками спирта не переливается по жилам... работают мозги вхолостую, странно переваривая тревогу и внезапное чувство необычности в это безалкогольное, осмысленное раздражение собственных центров... Крыши. Серое пространство безгранично коричнево-чёрного царства природного. И яркие краски искусственно-человеческого, крикливого, ненастоящего... точно юная барышня, размалёванная под взрослую женщину неопредёленного возраста и очень лёгкого поведения.
Порывы ветра гуляют, шуршат тканью рубашки, вздувая пузыри; отпускают. Вновь обволакивают струями прохладного прилива и медленного расходятся, утихомириваясь на короткий промежуток времени. Затем, почти насильно, проникают в рот, поглощаются. Рождают чёрное отчаяние да беспомощную зависть... И былая лёгкость, кажущееся состояние невесомости аннигилируются вдруг в один миг, а нахлынувшая атмосфера отчуждения заставляет передёрнуть плечами от внезапного холода, что пронизывает до костей и стынет в голове крупицами льда... Словно бы укус далёкого арктического полюса настигает здесь, на южной стороне.
Ветер нападает. Яростно теребит тонкий материал, охлаждает разгорячённую от физического бессилия кожу, взъерошивает волосы и легонько дует в лицо, вырывая с глаз влагу... Неловко отмахиваешься и улыбаешься, грустно глядя на пространство безликого города с нагромождениями домов, почерневшими грязными весенние улицами... Упорно продолжает шептать что-то своё ветер, заставляя щуриться от невольной щекотки. Ощущаешь его свободу, его мятущийся дух, что носится в немыслимых просторах, и не подавляется ни чем... Вслушиваешься, закрываешь глаза, пронизываемый насквозь чужим беспредельным счастьем полной независимости, лёгкости и желания буйствовать, молодецки поигрывая зонтами, газетами и журнальчиками людишек, которые ни на миг не могут оторваться собственными силами от притяжения земли.
Песчинка бытия заброшенного в неизвестность. Муравей на привязи. Ничтожество... Силишься воспротивиться прежней цепочке смыслового восприятия, бездумно смотришь на потемневший внезапно вселенский простор собственного жизненного уголка... Начинает падать мокрый снег... Пушистые комочки тают на тёплой коже и расползаются кровоподтёками... Ветер уходит, напоследок обжигая жгучим прикосновением и обещанием. Подталкивает в сторону распахнутого окна. И ты послушно уползаешь внутрь тёплого прямоугольника, чтобы дождаться, наконец, солнечного дня и броситься вдогонку или наперегонки с ветром.
А он в последний раз, наверное, сражается со снегом, бросает белые хлопья вверх, кружится вместе с ними в весёлом, дурашливом восторге. Прислонившись к холодному запотевшему стеклу, ты наблюдаешь за чужой игрой, весело смеёшься и зеваешь: вчера так и не удалось выспаться, потому сейчас хочется хоть немного вздремнуть... Устало падаешь в объятия подушек. Ветер продолжает кидать в стекло подмёрзшие маленькие льдинки... Под методичное постукивание и царапанье погружаешься в туман грёз. И тебе бредится полуденная жара, стройные красавицы-берёзы, бескрайнее поле, полное дурацких мелких цветов, которые так красиво выглядят в огромном количестве разбросанные на всей ширине зелёного покрывала. Целое море, волнуемое неугомонным другом-ветром...
— До, встречи... летом! — сонно шепчешь. — Посмотрим ещё кто кого.
* * *
* ВЕСЕННИЕ ДНИ
* * *
*
Яркое весеннее солнце над головой, блестящий сероватый снег с чёрными точками местами, и влажная, матовая, чмокающая под ногами жирная земля. Бегущие весёлые ручейки с мелкими порогами, препятствиями, бликами и рябью. Деревья, словно статуи — как и зимой стоят, не шелохнутся. Голые скелетики на фоне бледно-голубого неба. Кустики, былинки, пожухлая прошлогодняя трава и редкий щебет птиц.
Хорошо. Удовольствие и какое-то умиротворение. Ласка мягкими лучами и дуновением слабого порыва воздуха. Горячие потоки тянутся вверх, обволакивают, поднимаются, касаясь оголённой кожи... Внимание отвлекает полёт чёрной тени — птица, и тут же где-то рядом жужжит муха и быстро ускользает из твоего поля зрения по своим насущным делам... И нет ещё летней пронзительной сини... по утрам чувствуется холод, хрустят под ногами подмёрзшие за ночь лужи... покрывается паутиной трещин толстый лёд от активного воздействия настойчивых прыжков детских ножек.
Лето. Скоро. Не верится... Да и не хочется почему-то... Быстрее наступит, быстрее кончится. А пока... пока можно просто мечтать о нём... о жарком времени года... И месить ногами грязь, слушать шум воды на окраине, видеть изменившиеся, потемневшие горы, не замечать мусор, обнаживший свои нечистоты из-под истаявших сугробов... а только ощущать нежное, приятное прикосновение солнца на щеке да радоваться новому, более длинному, тёплому и звонкому дню.
Мягкая эйфория простого, незамысловатого бытия. Симфония счастья... Мысли в голове струятся легким и приятным журчащим потоком в окружении живого дня, полного изменений. Даже кажется на кратчайший миг, будто пристально всмотревшись, можно заметить, как проклёвываются на свет зелёные травинки из-под желтовато-серой поросли. Скоро... Внезапное касание морозной стужи пронизывает насквозь. Уходит солнце за облако. Темнеет окружающий мир. И гаснут краски... Пробирает дрожь. Так странно... В одно мгновение овладевает всем существом ощущение рыбы, выброшенной из чего-то мягкого и тёплого, привычного, на пологий чуждый берег с острыми каменистыми выступами...
Но буквально уже на следующий день можно вволю, всласть поваляться на соломе. Любоваться на чистое небо, облака. Белые лохмотья тают на глазах, как клубящийся сизый дым или кусок сахара в воде...
Моргать. Прикрывать веки... Руками, ногами на всю ширь равнины колышущейся безжизненной поросли... Потом, какое-то время спустя с удивлением взирать на подмёрзшую корку, на блестящие от инея торчащие кустики. И продавливать чуть поддающуюся под ногами землю... Застегивать воротник повыше от стылого ветра, бьющего в лицо и шелушащего кожу на руках.
Или случайно брести по полю, сшибая высокую траву, дошагать до редких деревьев и упасть на более или менее чистое, сухое место. Перевернувшись на бок, смотреть на колышущиеся под порывами холодного воздуха стебли... Не поймать того зыбкого, туманного момента, как сон заберёт тебя посреди белого дня в страну Морфея. Подняться вдруг, с недоумением окинув заспанным, мутным взором закрытое тучами солнце... И снова почувствовать озноб от сильного порыва колючего зимнего дыхания, впившегося в тебя своими окровавленными и сломленными старческой немощью когтями.
Костры горят. Тонкой полоской бежит огонь по полю, по которому ты свободно гулял ещё вчера. Голое чёрное пространство с дымными очагами остается за весёлыми зверьками, медленно жующими траву и дружно бегущими неровной багряной цепочкой... И с дури ты решаешься прошагать по пепелищу, а потом обнаруживаешь, что гарь проникла под одежду и красиво разрисовала тело в тёмные пятна, запах дыма нахально въелся в одежду. Весело...
На обожжённой земле, в золе, случайно находишь пустые обугленные скорлупки. Птица? Прошлый год? Нет, уже этой весной чьи-то детишки не познали дневного света, не сделали первых неуклюжих шагов и не взлетели к самому солнцу... Ещё одно разрушенное гнездо встречается на твоём пути. Овальное, остроконечное, очень крохотное яичко. Целое. Но уже, по всей видимости, давно мёртвое... Оно разбивается в руках, обагрив пальцы тухлой желтоватой жидкостью... Неприятно.
А вокруг, куда ни кинь взгляд, дикий, дышащий незамутнённой свободой простор. Опалённые невысокие горы и полосатые равнины полей. Колышки острых, скошенных ещё осенью растений торчат, пружинят под ногами... Несколько колосков пшеницы сиротливо валяются на земле рядом. Задумчиво поднимаешь и, отшелушив несколько зёрен, запихиваешь "косички" в карман. Просто так...
Домишки — белыми квадратиками... Берёзки, уходящие толпой весёлых девиц вдаль. Тёмная синь окружающих невысоких гряд. Красиво... Что ещё сказать? Весна! Приятное время года. И странное... Сейчас странное. Совсем нет дождей... Так не было раньше... Природа играет в свои игры... Пусть... Разве кто-нибудь против? По крайней мере, не ты... Точно не ты.
Маленькое светло-зелёное яичко с коричневыми пятнышками перекочёвывает из кармана в гнездо на земле. Зачем взял? А не уничтожил ли своими беспечными действиями ещё не родившегося птенчика? На эти вопросы нет ответов, и ты спешишь, подгоняемый взбаламученной совестью, уйти подальше от места своего нечаянного преступления... Может быть, не убил... удобнее думать именно так. Но в душе всё равно остаётся неприятный осадок. "Расхититель гнёзд, — мелькает в голове логичная мысль, — просто сволочь".
Поют птички. Едут машины — разноцветными пятнами на смутно вырисовывающейся вдалеке разбитой дороге; проходят маленькие фигурки людишек. Ветер дует в лицо... Поворачиваешь наискосок и возвращаешься домой, ступая по пыльной комковатой земле поля.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
