Когда тебе страшно

Когда-нибудь спрашивал себя, что значит страх? Нет. Осознание пришло само собой, грубо ворвавшись в повседневную реальность. Начало, неприметным знамением легло на твоем пути еще тогда, когда мельком увидел в коридорах родного института блестящую лысую голову на массивном громадном теле. Оценил архитектуру. Забыл. Не проявил особого интереса к новому человеку. После, совсем не сразу заметил пристальное внимание к собственной скромной персоне высокого субъекта с больными темными глазами неопределенного цвета. В какой-то миг промелькнуло удивление и вопрос... Дела, звонок, подошедшие преподаватели или просто неумение концентрироваться на малознакомых тебе людях — отвлекли. И вновь погруженный в бумаги и списки разных организаторский деяний отстранился от всего. Но... Уроки. Пары. Чьи-то дурацкие вопросы. Глупые лица и только иногда разумно звучавшее определение или ответ на поставленную задачу. Вяло протекавшие дискуссии, в ходе которых принимал активное участие разве только сам учитель. Тебе оно как чувствовалось? Скучал. Не знал куда катится мир... хотя, тогда многое еще казалось вполне терпимым, с допустимыми негативными элементами собственного существования на грани неприятия реалий окружающего порядка. Не понимал, как молодежь может настолько косно, поверхностно относиться ко всему? Девушки со смущенными улыбками подходили и тянули свои зачетки за твоей подписью. Крашенные в разные цвета милые головки склонялись над тетрадями без проблесков мысли, иначе, чем тряпки, косметика, парни — ничего не понимающие и глупенькие по собственной натуре. Просто пустоголовые нимфетки, витающие в облаках создаваемых глянцевыми журналами эфемерных иллюзий. Жизнь казалась пустой. Ненужной. Ты прятался за тоннами бумаг. Подписывал распоряжения. Участвовал в культурной жизни гигантского образовательного учреждения, отдавая силы на алтарь просвещения. Один вопрос не давал покоя: кому все это нужно? Да, тогда тебя еще волновали подобные глупости. Чего-то стремился строить из себя. Хотел оторваться от толпы, уйти, чтобы не заразиться ее невыразительной серостью и непонятными устремлениями, проблемами, шкалами ценностей. Не замечал, странных вещей окружающих и заволакивающих тебя в странную и бессмысленную яму безумия, но так исподволь, легкими штрихами, тонко, беспощадно. Сначала назойливое поведение странного человека не пугало, не доставляло хлопот. Удивлялся. Испытывал жалость к нему. Он стоял на дороге. Задерживал. Смотрел, казалось, пытаясь забраться в самую душу. Пытался у тебя что-то спросить, вызвать раздражение. К чему все это делалось? Просто терпел его хамство и никак не реагировал. Может в этом заключалась твоя первая роковая ошибка? Шепот на лекциях. Пытливые взгляды. Ты стал центром притяжения особого внимания за очень короткий промежуток времени. Что-то переменилось во взорах учащихся и всех вдруг тотально начала интересовать твоя манера речи, одежда, поведение. Все чаще стало звучать слово "гей". Не обращал на все это внимания... Не имел желания вникать в проблемы самовыражения всех "светлых голов золотой молодежи России". Первый звоночек случился на экзамене. Студент, не знавший ответа, появлявшийся на лекциях от случая к случаю, решил выместить свою "праведную" злость на виновнике всех своих несчастий. Заорал на всю аудиторию, что с гомосексуалистами дела иметь не хочет и после того, как в институт на должность преподавателей берут таких... Естественно, слова в твой адрес высказывались совершенно другие. Мат. Поток брани и словоблудия. Кроме ощущения брезгливости и жалости ничего не вызвавшие. Незачет. А как иначе? Его отчислили. Не сдал он и по нескольким другим предметам, но вот поквитаться решил именно с тобой. Подкараулил вечером после работы и приставил нож к шее. Просто так... Ни за что. И в голове на тот момент напрочь отсутствовали хоть какие-то мысли. Неуютно и тошно. Грязная стена. Мусор под ногами. Кусок мокрой пожеванной газеты и другие детали невзрачной обстановки за углом обкрошившегося фундамента здания... Всегда поражало нежелание людей заботиться о красоте собственного жилища. Если бы только одна пятая часть населения перестала разбрасываться обертками, бумажками и хоть иногда придерживалась правил поведения цивилизованного жителя — город стал бы чище. Но гораздо легче обвинять службу коммунального хозяйства и дворников, в частности. И власть, это уж как обычно в нашей стране — дань солидарности. Бывший пользователь знаний высшего учебного заведения появился не один. Стало страшно и еще более стыдно от ощущения, что эти люди, наверное, даже не знающие правил русского языка и с трудом вырисовавшие кое-как свои корявые подписи на паспортах, сейчас просто так легко изобьют тебя, дипломированного специалиста. И это еще очень хорошо, если не покалечат и не отправят на тот свет... Разве ты мог знать, что все самое худшее впереди? Не ведал даже. Лысая голова. Знакомые, и вызывающие непонятную дрожь внутри, глаза. Как он оказался рядом? Почему помог? Когда массивная фигура только шагнула вперед, оказавшись рядом с остальными, ты перепугался еще больше. В последнее время "гоблин" преследовал тебя всюду. Мешал пройти в здание. Маячил за дверями аудитории. Болтал со студентами и криво ухмылялся вслед. Несколько раз хватал за рукав костюма и пристально вглядывался в лицо. Чего ему требовалось, не становилось со временем более понятным... Неприязнь. Отвращение. Ты собирался с духом, чтобы войти во двор института. Считал до десяти, ста, тысячи, когда непонятный субъект разглядывал твою персону, как букашку, таракана с высоты своего роста. Конечно, и тебя никогда не считали мелким, но не два метра же! И хоть и очень внушительный интеллект, если относиться к себе без лишней скромности, но против ста килограмм чистых мышц тут уж точно ничего сделать не представлялось возможным. Потому никаких попыток избавиться от нежелательного внимания с твоей стороны не возникало. До сих пор не знал, кто он такой. Видел его иногда на собраниях преподавательского состава. Старался не обращать внимания на лицо без признаков особого ума. Его речь. Голос: наглый, громкий, вызывающий и исполненный высоты собственного величия. Сомнения в том, что столь неприятный человек не имел за собой никакого высшего образования, отсутствовали напрочь. Но в тот момент, когда у тебя с носа капала кровь, идеально чистый еще утром костюм, безнадежно испорченный сейчас, своим мятым порванным рукавом символизировал раненное крыло и висел отдельно от всего наряда — неожиданно появился этот тип, быстро исправивший плачевную для тебя ситуацию. Испытал ли ты радость? Нет. Только холодное смирение судьбе. Обязанность благодарить того, кто насмехался над тобой последние три месяца, не только не порадовала, но заставила стиснуть зубы от раздражения и тихого отчаяния. Оказаться на месте своих бывших обидчиков отсутствовало всякое желание. Не то, чтобы почувствовал жалость, но так действовать... Хотя, один против четверых? Дрожь прошла по телу, заставив зажмуриться и не смотреть. Имя "спасителя" узнал тут же. Сергей. Плотный мужчина даже, будто, немного смутился оттого, что высказал столь важную информацию и принялся торопливо собирать бумаги, своими толстыми пальцами еще более заляпывая их. И помял документы даже сильнее, чем ты мог бы ожидать от преднамеренной человеческой пакости. Он грубо запихнул белые листы в кейс. Не спрашивая разрешения, заставил упереться о свое плечо и спросил адрес дома. С того дня не мог спокойно спать. Теперь твой кошмар знал подъезд, номер квартиры. Часто появлялось ощущение, что кто-то идет по пятам на улице, всматривается, изучает, наблюдает, пробирается в мозг. "Гоблин"... А как иначе? Нормальное имя не подходило этому существу. Правда, надо отдать ему должное, после того случая на улице, он больше не пытался посмеяться над тобой, но... Наконец добрые люди объяснили интерес, таскающегося за тобой по пятам, индивидуума. Такое ты не смог понять. Это оказалось выше восприятия нормы... Страх и ужас. Дрожь. Стойкое отвращение... Тебе не нравилось подобное положение вещей, но что ты мог сделать тогда? Иногда в голову приходили вполне логичные мысли, что у тебя началась паранойя, причем в особо извращенной выпуклой форме. Пытался разобраться в себе и самостоятельно избавиться от всплывших неврозов. Не помогало. Отправился в клинику. Молоденький парень в очках, встретивший тебя своим тихим неуверенным голоском, похоже, знал о психологии намного меньше твоего и, естественно, не вызвал ощущения правильности импульсивного поступка, приведшего твою закомплексованную натуру сюда, в эти стены с яркими веселыми обоями. Ничего не оставалось, как мило улыбнуться "специалисту" и отправиться по своим делам, извинившись за потраченное зря время. По ночам не спал. Все время мучили кошмары, а в мыслях за последние дни произошел радикальный переворот в сторону депрессивно-навязчивой идеи преследования и желания скрыться, спрятаться от самого главного источника внутренних переживаний, представляющего собой явную угрозу твоему душевному и физическому порядку и спокойствию тонкой, нежной, ранимой организации. Дом, работа, магазин. Дорога — как нервно парализующий фактор перенапряжения внутренней системы контроля нормального здорового функционирования. Знакомая "бритая макушка" преследовала тебя везде... Занимала все мысли. Невозможное существование на пределе последних сил выматывало. Сводило с ума. Раздражало. Бесило. Лихорадило и подталкивало к агрессии. Преследователь. Охотник. Маньяк. Чикатило. Верзила. Извращенец. Этот человек тенью ходил за тобой, провожая до дверей квартиры, пока не сокращая дистанции. Но кто его знает? Задавался вопросом на данную тему и со страхом смотрел на входную дверь. Он там! Ждет. Примеривается, как кошка к мышке. Играет. Почему именно ты стал мишенью издевательств со стороны бывшего офицера, ныне преподавателя по военной подготовке при институте, не хотелось думать... Взгляд в зеркало. Обыкновенное лицо. Карие, как у подавляющего большинства населения, глаза. Ничем не примечательные темно-русые волосы. Рост чуть выше среднего. Не худой и не толстый. Невыразительная внешность и типичная одежда, не выделяющая из толпы людей. Что в тебе такого дало основания полагать о возможности причисления к любителям нетрадиционного секса, предпочитающих особей своего пола?! Однажды забыл закрыть дверь! Когда знакомый громадный силуэт ввалились в квартиру, ты понял, что это все. Толстые пальцы, руки в три-четыре раза больше твоих и слащавый блеск в масляных глазах. Вспомнил тот день, когда "спаситель" прислонил к стене и прижался своими слюнявыми губами ко рту. Мрак. Стыд. Желание уничтожить. Беспомощность. Облегчение, когда тебя униженного, смешанного с грязью, оставили наконец в покое, позволив одному беспрепятственно проникнуть в собственную квартиру. С трясущимися руками ты заперся на все замки и приставил для надежности к двери даже тяжеленный шкаф с книгами, специально притащенный из зала. Стошнило. Вымылся с ног до головы, растерев кожу до красных полос. После того сидел на полу и смотрел в никуда пустыми глазами... Прошел ровно месяц, и вот он появился, потянулся своими щупальцами в твою сторону, что-то произнес, разевая рот с острыми клыками... Мгновенно пробила дрожь от одного его вида, скрутило живот от звука хриплого голоса, и в полушариях головного мозга уже заранее противно задребезжали сигнальные молоточки, предупреждая об опасности. Ты давно уже знал, что хочет от тебя этот ужасный монстр. Подготовился, и теперь медленно отступал в сторону спальни к своему единственному спасению, предмету, который мог бы избавить от ужасов последних месяцев. Пистолет. Купил его на следующий же день после "неудачного возвращения с работы". "Главное успеть добраться до него. Успеть..." — билась в мозгу одна короткая паническая мысль. Чувствовал, как сильные пальцы медленно впивались в рубашку и притягивали к себя. Что-то бормотал, пытался отцепить от себя руки чудовища... Потом темнота. Ты осознал себя не сразу. Сидел в снегу и грел обмороженные ладони... Пустота и сквозняк внутри в брошенном сознании, но, постепенно родилось абсолютное спокойствие, и хохот внезапным взрывом разорвал тебя напополам. На лице появилось блаженное выражение идиота, и хоть понимал, как, наверное, выглядишь со стороны, но... Все равно. Хорошо. Так хорошо. Смех вырывался вместе с облачками пара изо рта. Чьи-то голоса, как фон, постепенно приняли раздражающий, отторгающий характер, и тогда ты закрыл лицо и свернулся в клубок. Холод. Покой. Нирвана. Потом — долгая реабилитация, выжавшая из тебя все жизненные соки. Допросы в милиции и какое-то существование сомнамбулы или ожившего трупа. Частичное понимание происходящего вокруг возвращалось медленными маленькими порциями. Твоя жилплощадь, полностью выгоревшая и не представляющая ценности, без особого сожаления была брошена на произвол судьбы в отчаянном жесте милосердия. Бросился из города в деревню, просто наугад ткнул пальцем на карту, снял деньги со счета и уехал в никуда. Сбежал? От кого? Ничего не помнил. Не знал, кто спалил квартиру. Почему сам оказался за много километров от дома в снегу, смеющийся как младенец. Но... ощущение преследования давило со всех сторон после осознания своей, растерявшейся в нервном потоке жизни, личности. Высокие люди вызывали устойчивый дискомфорт, работа не доставляла удовольствия. Желание бежать не возникло спонтанно, но проступало с каждым днем все отчетливей и отчетливей. Бревенчатый дом с облупившейся краской стал твоим пристанищем на долгих два года. Работа учителем русского языка у сельских детей очень помогла найти хоть какой-то баланс, ощущение стабильности и нужности. Рекс — щенок ротвейлера стал другом, питомцем, которому уделялось много сил и времени. Попытки учебы щенка разным командам и обычные почесывания за ухом питомца приняли долгожданный характер заботы и некоторого удовлетворения жизнью, бытом. Частые прогулки по лесу; наслаждение видом закрывающего все небо зеленым сводом с изредка проглядывающей синевой меж буйной листвы; удовольствие от вида, нарезающего круги возле тебя, озорного щенка-однолетки — вполне скрашивали одиночество холостяка. Прошлое воспринималось картинкой грязно-серого цвета. Пытался и с большим трудом добился того, чтобы избавиться от снов с кошмарами. Теперь уже почти не просыпался от истошного крика, вспотевший от страха... Не убивал чудовище горячим железом, не стрелял в лежащее на полу тело, не включал газ, не бежал как сумасшедший по городу, крича во всю силу легких, что монстр повержен... Но все равно случались пробуждения среди ночи с широко вздымающейся грудью и колючим комом внутри. Беспричинный страх от чужого окрика. Избегание любых человеческих контактов, не являющихся частью новой работы. Он появился неожиданно. Два года почти спокойной жизни и вот твой ночной бред стал явью. Высокая фигура. Больные лихорадочные глаза и военная куртка. Что-то упало внутри. Камнем пригвоздила к земле. Не давало пошевелить ни рукой, ни ногой. Сглотнуть. Моргнуть. Просто внезапно иссякли все силы. И ты внезапно понял, что не знаешь как дышать. Будто сквозь густую патоку зарычал Рекс. Подскочил к чужаку и потянул за край брюк. Монстр со смешком отшвырнул пса к стене носком тяжелого ботинка, продолжая смотреть в твои широко распахнутые глаза. Потом обезображенное ожогами лицо с усмешкой приблизилось и исказилось в самой болезненной гримасе противоречивых эмоций. В тот момент пришло осознание, что это и есть конец. Твой конец! Угрожающий оскал знакомого силуэта маячил перед взором расплывающимся в разные стороны черным зловещим туманом, надвигающимися фрагментами угрожающе нацеленных ручищ-клещей с расправленными когтями. Шагнул назад. Уперся о стену и зажмурился, сильно сжал веки, пытаясь втиснуться в твердые бревна, покрытые слоем штукатурки и побелки; хотел слиться с деревом, избежать угрожающей участи быть растерзанным на кусочки вернувшимся из небытия персональным кошмаром. Дракулой во плоти. Исчадием ада. Образы больного сознания рисовали тебе самую страшную месть за причиненное когда-то твоими действиями умерщвление данного субъекта. Дрожал. Трясся всем телом и считал секунды... Прикосновение к шее, полузахват, и вот напряженные подрагивающие пальцы уже коснулись твоих щек и попытались силой заставить раскрыть веки. Молча мотнул головой и с громким стуком врезался затылком. Сильно. До боли. До хруста зубов и звездочек. Но все равно продолжал тешить себя иллюзией бегства. Жутким и невыносимо ужасным показалась возможность посмотреть прямо в лицо своему извечному страху, избавление от которого оказалось фальшью, пустым вкладышем, подделкой, сомнительной свободой. Влажные губы смяли рот, безразлично пользуясь отстраненно обездушенным телом, оболочкой без ничего, без разума, улетевшего далеко, и не смеющего ни единым движением разбудить дьявола в вошедшем без разрешения госте. В печи под полным контролем захватчика разгорелся огонь. Стало необъяснимо жарко, и даже то, что сейчас ты лишь на некоторое время избавился от пристального внимания "старого друга" не представляло из себя интереса. Оставлен на потом. Закуска. Блюдо. Не имело никакого значения... Полуобнаженность собственного тела. Пуговицы на полу. Скулящий в углу ротвейлер-переросток, давно уже и бесповоротно установивший кто из вас двоих лидер в стае, но быстро занявший свое место при появлении нового страшного зверя, почуяв настоящую опасность и вожака. В твоей жизни давно уже существовал полный бардак и хаос. На работе на тебя смотрели с подозрением. Соседи недолюбливали, а после того как Рекс загрыз чужого барана, так вообще стали относиться с полным предубеждением и нелепыми оговорами в твою сторону. Из рук все валилось, нервы зашкаливали, а дом и связанные с этим хлопоты заставляли чувствовать себя самым несчастным человеком, не умеющим делать абсолютно ничего. Растопка той же самой печи приносила всевозможные проблемы от колки дров, до разжигания огня и поддержания слабенького тепла. Существование на пределе... Завыл. Просто не мог больше выдерживать напряжения всех этих двух лет, когда чувствовал чей-то взгляд на себя, испытывал желание сбежать, но понимал подсознательно, что некуда... Всхлипывал, утратив все остатки гордости. Просто не понимал, что делать... Не было сил ни на мысли, ни на что другое... Сергей Николаевич Плеханов... Смех прорвал плотину в бессмысленной истерике взрывной смеси несдерживаемых более за заслоном волевого усилия эмоций. Этот человек, что, решил с тобой познакомиться, успокоить, что он это он?! Бред... Ты на несколько секунд подумал о кошмаре, сне в котором все кажется настолько реальным, но стоит приложить усилие и... ничего. Все осталось, как прежде, и ты чувствовал рядом чужое присутствие, горячее дыхание щекотало кожу, и во всем теле стыл многовековой холод предков застигнутых врасплох в собственном доме, крепости, где не ожидаешь врагов, но их появление в самом сердце жилища мгновенно приводит в ступор, анабиоз... Несколько дней за окном яростным дыханием мороза плела узоры на стекле метель. Яркий огонь отбрасывал языки пламенного света на предметы обстановки в комнате. Светлые теплые тени и треск дров, заставляющий чувствовать себя в тепле и уюте домашнего очага. Ты прикрыл глаза и повернулся к двери. Скоро должен вернуться... Кто? Задумался на несколько минут и зевнул. Несколькими минутами позже, словно подчиняясь твоим мыслям, скрипнула дверь. Мимо прошествовала высокая фигура, и ты снова мрачно прикрыл глаза. Сколько уже он здесь? И чего ему вообще от тебя нужно?!! Странный тип. Страх к нему не прошел, просто спрятался где-то внутри, трансформировался в неприязнь и легкое чувство любопытства. Пробормотал, чтобы он вел себя потише, и демонстративно раскрыл ноутбук на коленях. Тишина и натуженное дыхание субъекта за спиной успокоили и позволили настроиться на нужный лад. Труд по диалектике души, над которым ты бился уже огромное количество свободного от работы времени, легко появлялся на экране строчками слов и фактов собственного наблюдения за непонятным незнакомцем. Кажется, он и правда испытывал болезненную нежность, какую-то ненормальную юношескую влюбленность к тебе. В это верилось с трудом, но все данные говорили за правильность подобного утверждения, что, впрочем, не мешало ему... Короче, не мешало ему домогаться, не ограничивая себя ни в чем и не замечая слабого сопротивления... Привыкнуть можно ко всему, если угроза превентивных мер кажется вполне реальным развитием событий. Сергей Николаевич Плеханов, имя, отчество, фамилия — все как у обычных людей (что являлось странным и постоянно вызывало отторжение и желание возразить — не бывает у чудовищ таких человеческих атрибутов), оказался прекрасным объектом для наблюдения, с очень лестным для собственного самомнения уважением к твоей скромной персоне. Казалось, он просто восхищался эрудицией и в прямом смысле поражался твоими умственными возможностями... Льстило до глубины души, хоть и понимал опасность подобного заблуждения. Этот человек ведь чуть не убил тебя тогда. Остановился только из-за сомкнутых век и дрожащего вида испуганного лица. Странно, ненормально, что спасением стало именно то, что и привлекло — симпатичная мордашка. Это у тебя-то? Определенно, на вкус и цвет... Несколько месяцев ужаса, когда ЭТОТ только появился на твоем пути, два года беспричинного страха и ощущения наблюдения со стороны, которое оказалось верным, и еще три года здесь же рядом... Привык к нему. К его раздражающим, пугающим, а в последнее время вызывающим лишь раздражение нецензурным фразам... Привык... Не так дергался, как в самом начале, когда каждое его слово звучало для тебя, будто неприкрытая угроза. Дыхание в самое ухо. Тяжелые ладони на плечах и взгляд из-под нависших кустистых бровей... Влажные слюнявые поцелуи и загребущие, ледяные с улицы, ладони, заползающие под рубашку и скрадывающие тепло. Освоился... Намного проще оказалось видеть его поблизости, понимать лучше него самого мотивацию его поступков и чего собственно ему от тебя надо, чем дрожать от ужаса перед неизвестным... Хотя, иногда тебе очень хотелось завершить начатое еще на твоей прежней квартире, но... Тебе страшно. Очень сильно страшно. Легче просто наблюдать за теплыми пляшущими отсветами на стенах и абстрагироваться на время...