Рисунки на рисовой бумаге

1.

По тонкой кромке твердой земли между двумя рисовыми полями идет человек. Он идет в полном одиночестве, и на полях никто не работает. Тихо, влажно, и очень жарко. Мужчина тяжело вздыхает. Солнце слишком уж сильно припекает бритый лоб. Он опускается к воде, достает из-за пазухи платок дурацкой расцветки, мочит его и повязывает платком голову.

Путник выглядит, прямо скажем, нелепо. Уже не такой молодой, в соломенных сандалиях, раскрасневшийся от жары. Хоть и одет как самурай, а меч за поясом деревянный.

И все же есть в этой комической фигуре что-то странное. Неказист его внешний вид, но в походке, в том, как рука опирается о рукоять боккена, чувствуется некая внутренняя собранность, пружинистость и стать. Черные глаза смотрят на мир спокойно и дружелюбно, но в самой их глубине засел стальной холод, два маленьких клинка. И слишком жестко и твердо залегли морщины у рта.

Мужчина миновал поля и подошел к парому. Купил у торговки рисовый пирожок, рассказал паромщику смешную сальную историю про буддийского священника, заплатил и уселся на свое место. Кроме него на паром взошла та самая торговка с дочкой и младшей сестрой, два крестьянина и башмачник.

Когда паромщик уже начал отвязывать веревку, чтобы отчалить, к пристани подъехал всадник. Самурай, не кто-нибудь, тут хочешь— не хочешь, а придется задержаться. Паромщик кряхтит, ругается про себя, но снова вяжет узлы. А самурай тем временем спешивается. Он совсем еще мальчишка, лет шестнадцати, не больше, но гонору уже успел набраться. Насмешливый взгляд сразу подмечает несуразного путника. Юноша видит деревянный меч, и лицо его искажается от гнева.

-Ты позоришь имя самурая! Ублюдок! Где твои мечи? Не иначе, продал их в игорном доме? Или за бутылку саке?! А ну отвечай!

Паромщик и крестьяне испуганно вжимают головы в плечи. Путник бросает на мальчика оценивающий взгляд, улыбается.

-а зачем мне мечи? Войны нет, слава богам, да и не разбойник я, чтобы катаной направо-налево сверкать.

-Значит я, по-твоему, разбойник? Я, слуга дайме? — молодой самурай раздраженно ударил цубой о ножны. — тебе придется за такие слова головой отвечать.

Путник хмыкнул ,пожал плечами, подмигнул паромщику.

-папаша, мы лодчонку вот эту на приколе одолжим? Не бойся, не надолго. Не при детях же с бабами друг друга убивать. — это уже относилось к самураю.

Паромщик торопливо отвязывал лодочку от причала. Мальчишка, высокомерно оглядев окружающих, уселся в посудину, не убирая руки с рукояти катаны.

-доплывем вон до того островка, самурай-доно, там все и решится. — Путешественник ловко орудовал веслом, и уже совсем скоро нос лодки уткнулся в прибрежные камни маленького клочка суши посреди широкой реки.

-сойдите уж первым, молодой господин. А то подумаете еще, что я и этим вас оскорбить хочу. — мужчина безмятежно оперся о весло. Юноша, высоко задрав подбородок, ступил на землю.

-а вот вы знаете, какой бой самый лучший, храбрый воин? — путник хитро прищурился. Мальчик недоуменно на него уставился. Мужчина покачал головой, беззлобно рассмеялся и вдруг что есть силы оттолкнулся веслом от берега. Легкую лодочку сразу отнесло течением на несколько метров. Самурай был так ошарашен, что некоторое время не мог и слова произнести. На пароме заулюлюкали.

-самая лучшая битва — битва, которой не было. — тихо проговорил путник, провожаемый потоком самой отборной брани, доносящейся с островка.

2.

-О, ками, что я наделал... Ками, меня же теперь убьют... — Арисугава Дзинта дрожащими руками задвинул седзе и обессилено упал на чистый деревянный пол. его лицо пылало от стыда и долгой дороги домой. От богатых дворянских кварталов до его маленькой тихой усадьбы в предместье пешком никак не меньше часа ходьбы. А Дзинта был слаб здоровьем, и по зиме часто страдал от простуды и ангины.

-Дзинта, мальчик мой, что случилось?! Неужели заболел?

-А чего здесь удивительного, старушка ты моя. Лето нынче вон какое душное. — голося один сильнее другого, к юноше подбежали его старые родители. Дзинта был их любимым, единственным, поздним и выстраданным ребенком. Поэтому они его с младенчества холили, лелеяли, обращались как с самой хрупкой на свете вазой и никуда от себя не отпускали. А если учесть, что старший господин Арисугава был богатейшим из торговцев тканями в Осаке, то нетрудно было представить, какой роскошью окружили маленького Дзинту. Но одной роскоши мало, считала госпожа Арисугава, нужно еще и почтение в обществе. А для купеческого сынка это ой как трудно. Впрочем, предприимчивая женщина быстро нашла выход. Проводя все свое свободное время с сыном, она в совершенстве обучила его чайной церемонии. А хороший мастер ценится везде и всегда. Когда Дзинте исполнилось 16, его были рады принять в свой круг многие молодые самураи, сначала лишь как сына главного их кредитора. Прошло совсем немного времени, и Дзинта мог гордиться собой: его ценили не как дойную корову, а как лучшего из чайных дел мастеров. Если в богатом доме нуждались в чудесном время провождении и приятной беседе, всегда звали юного Арисугаву. Старшему поколению нравились его серьезность, собранность и почтительность. Молодые самураи ценили его робкий характер и неприметную внешность — такой не отобьет прелестную гостью. Девушки, впрочем, были иного мнения. На фоне крикливо одетой и чванливой воинской молодежи Дзинта приковывал к себе их взгляд: всегда спокойный, губы сосредоточенно сомкнуты, и лишь изредка их линию смягчает вежливая улыбка. Глаза почтительно опущены, длинные волосы предельно аккуратно собраны в пучок на затылке, одежда черная, очень скромная и удобная. Рукава, когда не подвязаны, оттеняют белоснежную кожу тонких пальцев, которые никогда не знали ни меча, ни тяжелой работы.

Его жизнь была такая спокойная до сегодняшнего дня!

-Ох, видно, я шел быстрее чем надо. Не беспокойтесь, мне уже лучше. Я пойду к себе, прилягу.

-давай, сынок, я помогу. — засуетился господин Арисугава, хотя на прогулках сын давно уже сам его поддерживал.

-а я принесу тебе чая с успокоительными травами, дорогой мой!

Дзинта так и не рассказал родителям, что сегодня с утра его вызвали на поединок. Узнай они об этом, дуэль бы не состоялась, потому что никто его не отпустит на сражение. И немудрено, он за всю свою жизнь к катане даже не прикасался. Но этот странный человек выбрал именно его из сидящих на той злосчастной веранде...

Гости господина Тенохира Кано поступили грубо и некрасиво, оскорбляя бродягу. Тот оказался самураем, и бросил им вызов. А получив в ответ предложение выбрать любого, тут же указал на Дзинту. Возмущению молодого хозяина не было предела, да и Арисугава вполне мог отказаться. Но это значило разом похоронить все приобретенное уважение к семье, снова опуститься до уровня презренных купчишек. И юноша дал согласие. Видимо, на собственную безвременную кончину. Что ж, дело сделано, ничего не исправить. Надо хотя бы успокоиться и принять свой удел с честью. И Дзинта решил сделать себе последнюю чашку чая.

Повторяя руками давно заученные комбинации, вдыхая приятный запах, он сам не заметил, как успокоился. Движения стали четкими, ровными и спокойными, руки перестали дрожать. Допив чай, он сказал родителям, что Кано-сан ждет его и сегодня вечером. Старики ничего не заподозрили, их лишь немного взволновал тот факт, что сын поздно вернется домой. И странное дело: он понимал, что скорее всего видит отца и мать в последний раз, но спокойствия не потерял.

" Наверное, я просто не осознаю, что меня ждет..."

В указанном месте его уже ждал молодой господин Тенохира, готовый одолжить катану. Странный бродяга тоже не опоздал.

-уважаемый путешественник! — нахмурившись, Кано подошел к мужчине. — я вынужден просить вас драться со мной, а не с Арисугавой. Видите, он не трус, он пришел. Но Дзинта — не воин! Он мастер чайной церемонии.

-Чтоооо?!!! — бродяга вытаращил глаза и разинул рот — о ками-ками-ками!!! — И, утрированно схватившись за голову, он несколько раз обежал вокруг изумленных молодых людей. — А я-то, старый дурак, думал, что сильнейшего выбираю! Нет, вы, Кано-сама, сильный фехтовальщик, спору нет. Но не мог же я бросать вызов хозяину дома! И тут вижу этого юношу — движения такие четкие, быстрые, отточенные. Такая уверенность во взгляде. Вот и сейчас стоит — ни тени страха. Настоящий мастер меча!

Воцарилась неловкая пауза. Превым молчание нарушил Кано, громко рассмеявшись.

-Да, Арисугава-кун действительно мастер. Но только не меча, а чая!

-Право же ,мастер, я поражен. Отказываюсь от всех претензий. Нам с вами нет причин драться. Но если вы настаиваете... — бродяга вежливо поклонился с неожиданной статью.

-Нет! Нет, я уж лучше предпочту доказать свое мастерство иным путем! — Арисугава взял необычно высокую для своего голоса ноту, и сам засмеялся от этого. Но унять дрожь в коленях получилось не сразу. — Кано-сама, вы позволите угостить этого путешественника чашечкой чая на вашей веранде?

-Не вижу ничего плохого в том, чтобы пригласить к себе столь мудрого и остроумного человека. — молодой самурай взмахнул шелковым рукавом. — Приглашаю вас к себе насладиться беседой и талантом Арисугавы-сан.

Дзинта поспешно поклонился и быстро пошел вперед, проверить, есть ли все необходимое.

-эх, какая походка! Сколько силы! Нет, ну идет же, как на дуэль! — бродяга ухмыльнулся и, подойдя к Кано, тихо сказал ему — между нами, людьми, которые не первый день держат в руках катану: этот юноша и сейчас лучший фехтовальщик, чем выскочки вокруг нас.

3.

17 лет назад в семье Тенохира случилось несчастье. Самая страшная беда — это та ,которая приходит под личиной большой радости. Глава клана, Тенохира Кии, был уже не молод, поэтому рождение сына стало огромным праздником для всех окрестных земель. Говорили, что старый самурай от радости плясал с младенцем на руках.

Горе произошло на излете первого года жизни маленького Широ. Мальчик подрос, и все с ужасом поняли, что не Кии-сан отец его, а демон. Ребенок был рыжеволосым и зеленоглазым!

Мать отродья злых духов была в тот же день утоплена, но Широ убить не решились — все-таки сын демона, мало ли что. Вместо этого заплатили бродячему монаху, чтобы унес мальчика в горный храм, а там отдал в послушники. Быть может, добрые ками смилостивятся, и скверна из него уйдет. Ну а коли нет — проживет свой век в горах, и зла никому не причинит. Так и сделали. А в клане Тенохира спустя год появилась новая жена, и через 9 месяцев она подарила Кии нового наследника, нормального, славного малыша. И очень быстро все забыли про дьявольское дитя.

Прошло 20 лет с тех пор. Тихо и одиноко было теперь в замке Тенохира. Совсем стар стал Кии, а жена его умерла уже давно, рожая третью дочь. Наследник, юный Кано, блистал при дворе дайме в Осаке, да и многие молодые люди уехали из провинции в города. Только и осталось радости у жителей замка, что слушать песни слепых бродячих музыкантов да рассказы ямабуси.

Жарким вечером, когда заходящее солнце уже сделал весь окружающий мир оранжевым, в село как раз зашел один такой. Высокий мужчина с широкими плечами и мощной фигурой, он превосходил любого из семьи Тенохира на голову. Лицо его скрывала соломенная корзина с прорезью для глаз ,необходимый атрибут каждого ямабуси. одежда, казалось, вся состояла из разноцветных полотнищ. опирался бродячий монах на широкую деревянную клюку.

Святого человека сразу отвели в замок старого Кии, вкусно накормили и предложили ночлег, разумеется, ожидая взамен занимательных историй.

-Я расскажу вам историю о послушнике одного далекого монастыря, Тенохира-сан. — Амабуси сидел у очага, поглаживая чашку чая. Кии, закутавшись в шерстяное юката, прислонился спиной к стене и слушал его. — Он с младенчества жил в горах, и его готовили к тихой и отрешенной жизни служителя Будды. Но ,каждый раз глядя в зеркало, он видел проклятье, лежащее на нем. И ни один монах, ни один праведник, ни даже сам настоятель — никто не мог снять его. А еще был страх. Он был так юн, а его уже боялись. И прОклятый послушник почувствовал свою силу. Теперь он хотел научиться управлять ее. Но проходили годы, а он все не находил себе достойного учителя. Пока однажды, когда он бродил в одиночестве по горам, вымещая свою злость на камнях и старых деревьях, не открылась его взору пещера. Там жил демон. Он пообещал послушнику научить того всем секретам боя на мечах, и на любом другом оружии, и даже без оружия. Они ударили по рукам, и за несколько лет жестоких изнуряющих тренировок юноша достиг вершин боевого мастерства. И тогда демон потребовал плату. Он потребовал жизни всех, кто жил в монастыре. В ту же ночь стены монашеских келий побурели от пролитой крови. Демон был доволен. — Ямабуси замолчал.

-Страшную историю ты поведал, монах. — Тенохира Кии почему-то отер с лица пот, хоть и не было холодно. — Что же дальше случилось с этим послушником?

-В ту ночь демон предложил ему новую сделку. Получить меч, который полыхает как пламя, зажаривая врагов заживо.

-А плата? — сглотнув, едва слышно произнес старый Кии. Ямабуси поднялся с пола. Снял плащ и соломенную корзину. Густые жесткие пряди цвета запекшейся крови рассыпались по плечам, доставая до пояса.

— Клан Тенохира!!! — Взревел он. Непонятным образом в руках мужчины блеснул клинок. И яростное пламя отразилось в изумрудных глазах свирепого хищника.

-Все убиты. Мы снова квиты, верно? — Широ зачерпнул воды из лохани на потухшем очаге и отер лицо. Розовые струи стекали по шее.

-Не совсем так, мой могучий Широ, не совсем так. — От стены отделилась черная тень, приняв облик худого иссохшего старика в бесформенной хламиде. — что-то я не видел среди трупов юного Кано. Того, кто занял твое место в этом доме.

-Черт возьми, демон, да он в Осаке! Ради одного сопляка переться в такую даль? Что, тебе этих мертвецов мало?

-договор был о ВСЕМ клане Тенохира. Давай будем честны друг с другом, о лучший из воителей.

-Да понял я, понял. Ладно, убью я этого Кано, говорят, он что лицом, что фигурой на девку похож. Дерется, наверное, тоже как девка!

Над мертвым замком еше долго раздавался безумный смех рыжего убийцы.

4.

Два стражника сидели на земле и играли в кости, то и дело опасливо оглядываясь на глубокую яму, перекрытую толстой бамбуковой решеткой. Рядом с этим зловещим колодцем они даже стучать костями старались тише.

-говорят, он не человек вовсе...

-ага, привидение!

-он умеет становиться невидимым!

-И ходить по потолку!

-И огнем плеваться!

-Я сам видел, как он создавал собственные копии!

-А в Нагасаки его повесили, а он сбежал из петли!

-Ну, друзья, хватит уже обо мне. Даже как-то неудобно! — Из ямы донесся негромкий насмешливый голос. Охранники тут же повскакивали со своих мест и, схватившись за нагинаты, окружили ее.

-Но-но! Ты поразговаривай тут у нас! Если тебе в глотку кляп не засунули — это не повод болтать! Самый старший и смелый из воинов провел концом копья по прутьям решетки.