Яд Лунной лилии. Прода

Окрестности Ормариена. Айрис

Почему? Ну почему он так поступил? Сначала — предал меня, выдал мое любимое, собственноручно составленное, тщательно ото всех скрываемое заклятье этим... этим сучкам, а потом — подошел "защищать" меня, как ни в чем не бывало? Что, хочет узнать еще какие-нибудь мои секреты, чтобы ударить еще больнее? Ну куда уже больнее-то? Сквозь боль предательства, я едва слышала то, чем меня пытаются оскорбить эти твари... Но вот дальше...

— С дороги, травоядное!

Незнакомый голос бросил Сефи как бы не самое страшное оскорбление, которое только можно было придумать. Она-то, со своей стайкой прихлебательниц, считала себя хищником, гордой вершиной пищевой цепи. Именно в этом она усматривала основания для своего несомненного права гнать и травить других. И вот... "Травоядное!" Да если бы этот парень, максимум на пару лет старше нас, ее матом покрыл этажей эдак в десять — и то не так оскорбительно было бы. Похоже, новичок знает, как по-настоящему оскорбить. Но все-таки так нарываться на Сефи... Администрация школы ее по каким-то малопонятным причинам все время поддерживает и покрывает... Ну вот...

— Ты... ... и ... в ... на ...!

— Убого, — пожал плечами парень, даже не оборачиваясь. Почему-то он смотрел прямо на меня, как будто его что-то крайне заинтересовало.

— Ах ты ж ... !

Сефи с очередным нецензурным воплем кинулась на пришельца, пытаясь сотворить какое-то заклятье, явно не из тех, что мы учили в школе. Однако багровый, производящий впечатление чего— то грязного, луч бессильно размазался по шестиугольнику радужного свечения.

Это, простите, КАК?! Ведь всем известно, что пассивные щиты — слабы. Что их основная задача не отразить заклинание, а предупредить мага об опасности, дать ему возможность среагировать... А тут... Ни слова, ни жеста. Пассивный щит, как он есть — и атака Сефи полностью поглощена, как будто она атаковала... ну, не знаю... Серебряного! Но ведь такого не может быть?

Пришелец небрежно отмахнулся левой рукой, и Сефи, вместо с тремя подругами, рухнула, скорчившись от боли.

— Это запретное колдовство! — крикнула она, когда вообще смогла говорить. — Я... Директор Бланчфлер узнает об этом!

— Узнает, — кивнул пришелец. — И, если ты поторопишься — то очень быстро.

Я с удивлением посмотрела на парня. Все-таки директор Бланчфлер — сильный маг, и влиятельный политик. Кто же этот парень, что совершенно не опасается гнева директора?

Видимо, Сефи и ее подруги также пришли к подобному выводу... Но все-таки, похоже, решили, что пришелец — блефует. По крайней мере, они быстро побежали в сторону замка.

— Так, — незнакомец ехидно усмехнулся в сторону бегущих, и снова повернулся ко мне и этому... предателю. — Прежде, чем начнете снова ссорится, держите... — он кинул этой сволочи что-то... чего я не разглядела. — Используйте это вместе и... с умом.

— Что это? — спросил Гравви. Придурок. Сначала надо спрашивать — я потом уже ловить! Мало ли что кинули?

— Это — эффектор аурного жучка, — пояснил незнакомец. Через него вы услышите, о чем я буду разговаривать с директором. Но только если будете слушать вместе.

О, Повелитель Ничего! Что за издевательство! Либо я буду сидеть вместе с этим... предателем... либо — не услышу ничего, и буду мучиться от любопытства! Эх, ладно. Пусть уж и эта чувырла... Я бросила на бывшего друга серьезный взгляд, показывающий, что мое разрешение остаться — ни в коем случае не означает, что я забыла и простила его предательство...

— Но... — начал было Гравви, но запнулся. Однако пришелец спокойно смотрел на него, ожидая продолжения. — ...разве директор не заметит слежку?

— Это сложно, — покачал головой незнакомец. — Но, даже если и заметит — к какому выводу он придет?

— Что... — я задумалась, и тут меня осенило: — директор подумает, что следят за тобой!

— Вот именно, — улыбнулся парень. — И, поверьте, людей, у которых есть причины за мной, скажем так, приглядеть — довольно-таки много.

— А как Вас зовут? — подчеркнув голосом большую букву, спросил предатель. Наверное, хочет и к нему подольститься... чтобы потом предать, разумеется!

— Джер Привратник, пройдите, пожалуйста, ко мне в кабинет! — немедленно прозвучал ответ, и прямо из воздуха сформировался небольшой светлячок, который обычно и сопровождает провинившихся на ковер к директору.

Джер (и когда это он успел заработать себе имя, да еще принятое Силой, раз уж его использует наша директор?) двинулся за светлячком, а я протянула руку предателю, требуя поделиться эффектором заклинания. Как ни странно, он немедленно это сделал. Подольститься хочет?

Некоторое время мы сидели молча, пока не услышали:

— Добрый день, господин инквизитор... — голос директора я узнала сразу. Так и представляешь себе, как она возвышается за своим креслом на троноподобном стуле. Неоспоримая властительница всего и вся в окружающем пространстве и времени. Но тут до меня дошел смысл сказанного...

Если бы я стояла — то села бы тут же, на месте. Этот молодой, чуть старше нас, парень — инквизитор? Впрочем... Имя Силы... Вполне может быть, что он — какой-нибудь прославленный герой древности, просто омолодившийся магией.

— Добрый день, госпожа директор, — отозвался Джер.

— Что же привело в мою школу инквизитора? — поинтересовалась директор.

— Слухи о кромешном зле, что обосновалось тут. Так что я прибыл сюда не только с правом интердикта, но и с правом активировать протокол Санктуум Экстерминатус. Я, конечно, не мой учитель, на город меня не хватит... но вот небольшой замок зачистить — вполне.

Я охнула Если это парень действительно может "зачистить" школу...

— "...сочтут это переменой к лучшему". Конец цитаты, — произнес парень... да, впрочем, какой "парень". Инквизитор!

— Эх, молодость, молодость, — я представила, как директор Бланчфлер качает головой. — Вы всегда нетерпеливы и нетерпимы... А между тем, наибольшего блага для наибольшего числа людей можно достичь только постепенно, шаг за шагом... пусть некоторые шаги пути к победе и могут показаться чистым злом тем, кто не видит сияющей цели.

— Так покажите мне эту сияющую цель, ради которой стоит по сути, зомбировать ребенка? Или Вы будете рассказывать мне сказку о том, как три ученицы смогли осилить заклятье, которое не всякому мастеру по силам (даже серебряному, потому как тут точность и опыт — значительно важнее силы), так потом еще и почистить ему память, заставив забыть, как он под принуждением выдал тайны подруги ее врагам?

Я с ужасом посмотрела на Гравви. Выходит, я совершенно зря обвиняла его в предательстве? Если уж сам директор взялся баловаться ментальной магией — какие шансы устоять были у школьника?

Прижавшись к, как выяснилось, ни в чем не виноватому парню, я слушала в ужасе план директора, хитрый, замысловатый, и, на мой взгляд, крайне ненадежный. План, включающий в себя сведение Гравви с этой... сефи, их смерть, смерть их еще не только не рожденного, но даже и не задуманного ребенка...

— ...и вот, жертвой невинного дитя — наш мир очиститься от зла. И не надо так скептически хмыкать. Я не фанатичка, и отчетливо осознаю, что количество зла в мире совершенно огромно, и одной жертвой его не смоешь. Но даже общий баланс чуть-чуть сдвинется в сторону блага. А уж в локальном масштабе... Эта местность, зараженная влиянием Повелителя, будет очищена полностью... ну, или, хотя бы, до уровня, при котором здесь смогут жить люди. Нормально жить, а не "с трудом выживать", как сейчас. И школа Ормариен вернет себе былую славу!

— Понятно, — в голосе инквизитора звучал нескрываемый скепсис. — Вы осознаете, что ничего у вас не выйдет?

— Почему? — даже не видя лица директриссы, я могла точно сказать, что сейчас оно отражает несколько высокомерное недоумение. Дескать, как тут эта личинка пытается оспорить ее единственно верное мнение?

— Элементарно, — отозвался инквизитор. — Это для ребенка расписанное Вами будет доблестным и бескорыстным самопожертвованием. А для Вас — доведение несовершеннолетнего до самоубийства. То есть, общий баланс зла в лучшем случае будет неотличим от ноля. И это, прошу заметить, "в лучшем случае", какового тут не предвидится.

— А это еще почему? — голос директриссы был какой-то... погасший. Неужели она поняла?

— Потому что в уравнение баланса стоит добавить еще и то, что приходится творить по пути к сияющей цели. В частности, на мой взгляд, вред, нанесенный душам известной Вам троицы — почти необратим, — послышался тяжелый вздох. — Почти... И я не уверен, что это самое "почти" — еще есть. Безнаказанность и вседозволенность — опасный наркотик. А когда сочетаются с возможностью унижать других...

— И что же я могу сделать, — спросила директор, — чтобы Вы перестали поигрывать этим, без сомнения, замечательным шариком, угрожая применить право экстерминатуса?

— Знаете... если бы у меня была бы другая кандидатура на пост здешнего директора — я потребовал бы от Вас подать в отставку, — холодно заявил инквизитор. — Вы заигрались. Но, увы. Кандидатуры Вам на замену у меня нет. Ни один сколько-нибудь знающий маг (не "хороший учитель" и даже не "хороший человек", заметьте) сюда не поедет по своей воле, разве что по приказу... а, значит, будет ничуть не лучше Вас. Так что, пожалуй, продолжение работы в качестве местного начальника — и будет Вам наказанием. Только... Вы принесете клятву, что будете действовать в соответствии с Кодексами Империи. Рен Гри Неистовая и ее советники сумели приблизиться с недостижимому идеалу справедливости, наверное, в большей степени, чем ее последующие комментаторы и интерпретаторы. А также, разумеется, я заберу с собой всех героев сегодняшней небольшой драмы. Думаю, даже если я бессилен и почти не вижу надежды для некоторых из них, преподаватели и надзиратели в школе при замке Семи глаз — справятся.

После этого все, что я услышала — были слова торжественной клятвы директриссы. Дальше — тишина.