Целый, цельный, целостный

Целый, цельный, целостный

      И, если я или она

      Вовлечены в бедлам,

      Клянётся он, что вам дана

      Свобода, как и нам.

      Льюис Кэрролл. Алиса в Стране Чудес. Перевод Е. Клюева.

  Берусь за совершенно неподъёмную тему. Но сама нарвалась – написала в беседе с френдессой:

  Литературный текст – система, то есть он больше, чем сумма его элементов, потому что структурирован внутренними связями, по числу и силе преобладающими над связями внешними, в единое и тотальное многоуровневое целое, в континуум, потенциально способный в диалоге с читателем генерировать бесконечные смыслы. Как, впрочем, любой текст искусства: картина – лишь тогда картина, когда несёт больше смыслов, чем изображённые на ней объекты.

  Структурированному тексту можно, в принципе, простить хаотично расставленные запятые и мягкие знаки перед "-ся": грамотность – дело наживное. Но большинство авторов, как я увидела в «Чепухе», сами не воспринимают собственный текст как континуум, для них он – линейная дискретная последовательность слов, фраз, сценок, эпизодов, никак друг с другом не связанных. Эти элементы можно тасовать как попало, словно кубики: ничего не изменится. Кое-где язык сам, без сознательных усилий автора, самоорганизуется в систему, но вот автор начал править текст, заменил слово другим – и спонтанные связи распались, нужно проращивать новые, менять сообразно правке образы, метафоры, сравнения вот здесь, здесь и здесь – а автор этого не видит.

  Ну, положим, исправит он все "истчо" на "ещё" и расставит запятые по местам – и что, его россыпь кубиков преобразится в дерево?

  «Проблема целостности текста – проблема тотальная для современной литературы, – ответила Инесса. – Мне кажется, писатели разучились видеть собственную или чужую вещь как описанный тобой континуум, где все взаимосвязано на разных уровнях, сотнями нитей принайтовано друг к другу, и если где рвётся, то остальные связи всё равно не дадут оторвавшейся части обрести полную свободу. Как гравитация не позволит прыгнувшему с самолёта парашютисту улететь в космос. Потому-то во многих книгах и нет гравитации. Там если что оторвалось, летит куда попало и как попало».

  «Я чувствую у многих авторов это самое отсутствие внутренней цельности, – поддержал мир. – Вот текст – система и целая Вселенная, где смыслы сами множатся, а вот – сделанный из слов, как из кубиков, сыплется и разваливается. Порой кажется, что даже реплики героев можно менять местами, только атрибуцию заменить – и ничего не изменится. Либо текст – цельная и живая система, либо он куча. Но почему? Как это сделано? Почему у одних выходит, а у других – нет? Почему иногда понимаешь: это слово заменить нельзя, а рядом хоть целый абзац меняй, будет только лучше?»

  «Так что – поподробнее, пожалуйста, – сказал мир. – Потому что если не ты, то кто?»

  И впрямь, кто? По идее, лучше всего обратиться к специалистам. Они давно и с разных сторон изучают тексты, в том числе художественные, наговорили немало – может быть, в размышлениях профессионалов найдутся и отточенные определения, и глубокие истины, и мудрые рекомендации – как создавать живые тексты? Вот и начнём с определения, данного в Лингвистическом энциклопедическом словаре:

  «Текст (от лат. textus – ткань, сплетение, соединение) – объединённая смысловой связью последовательность знаковых единиц, основными свойствами которой являются цельность и связность».

  М-да. Как говаривала моя подруга, выбирая учебники в университетской библиотеке, «для домохозяек». Текст имеет несколько уровней организации и существует в двух ипостасях. Подобно белковой молекуле, он – и делимая линейная цепочка дискретных единиц, и неделимый многомерный мир, лабиринт образов, пронизанный смыслами и порождающий смыслы. Неделимым, объёмным, многомерным он существует в пространстве сознания и в пространстве культуры. А представлен цепочкой только в зазоре меж автором и адресатом, в неактивном состоянии, когда хранится на носителе. Дважды текст претерпевает преображение: когда создатель мира становится автором, переводя мир в словесную вязь, и когда адресат слушает или читает, совершая обратный перевод последовательности в свой вариант лабиринта – с обязательной интерпретацией, с воссозданием, приращением или утратой смыслов. В идеале, конечно. Если цепочка дурацкая, она и ведёт себя по-дурацки, болтаясь аморфным комом или распадаясь на ошмётки.

  Может быть, что-то объяснят вот эти упомянутые основные свойства – цельность и связность?

  Связность (когезия), цельность (когерентность), которую некоторые источники называют то цельностью, то целостностью, употребляя эти слова вперемежку как полные синонимы, и болтающаяся рядом завершённость упоминаются практически во всех работах по теории текста. Более-менее понятно с завершённостью, определяемой как «смысловая законченность» или как «признак текста, проявляющийся в полном раскрытии замысла автора». Что в данном контексте значит "смысловая", не знаю. Подозреваю, что автор добавил эпитет для солидности, не потрудившись наглядно представить себе этот вселенский кирдык – конец смысла. Но, в общем, понятно, что завершённость – это законченность, и что тексту приличествует быть целым – иметь маркированные начало и конец, доводить рассказанную историю до финала и полностью раскрывать замысел автора. Правда, чтобы определить, насколько полно раскрыт замысел, надо выяснить у автора, какой у него, собственно, был замысел, а ведь автор, собака страшная, далеко не всегда в курсе, по себе знаю...

  Дальше – хуже. Чем больше читаешь, тем сильнее путаешься в паутине словес: похоже, гуманитарии не только не договорились о значении терминов, но и не осознали необходимость договора, хотя бы с самим собой. И получается у них, как в древнем анекдоте, диспут трёх учёных о ядре, под коим один разумел атомное, другой – клеточное, а третий – пушечное.

  «Единого мнения о составе текстовых категорий пока нет, их классификация относится к спорным вопросам. Ясно только, что основные категории текста – цельность (когерентность) и связность (когезия). Когезия суть свойство элементов текста, а когерентность есть свойство текста в целом. Цельность характеризует текст как смысловое единство и определяется во всем тексте, представляет собой единую структуру. Цельность связана с содержательной стороной текста. Связность же не только смысловое явление, она проявляется в плане выражения, языкового оформления. В целом, когерентность означает понятийно-смысловую цельность текста, тогда как когезия есть использование соответствующих языковых единиц и форм».

  «Текст прежде всего это информационное и структурное единство [пунктуация оригинала]. Содержательную и структурную сущность текста отражают основные конструктивные признаки текста – целостность (содержательное единство) и связность (структурная организация, единство формы)».

  «Основные свойства текста – связность и цельность, тематическое и композиционное единство его частей. Текст можно считать состоявшимся, если он обладает структурной связностью и содержательной цельностью. Причём оба признака неразрывны и накладываются друг на друга».

  Итак, связность и цельность – и свойства, и признаки, и категории. Уже забавно. Но принцип, вроде бы, понятен. Текст можно условно разделить на план выражения (форму, собственно слова, членение текста на фразы и абзацы, стиль, тропы и пр.) и план содержания. Связность характеризует единство первого, цельность – единство второго. Затем учёные приступают к определению этих понятий, начиная с категории низшего порядка – связности.

  «Связность – основной признак текста, заключающийся в межзнаковом взаимодействии, основанном на связи элементов текста». – Связность основана на связи, на чём же ещё. Ну, по крайне мере, понятно, что речь идёт о грамматическом оформлении текста, о морфологии и синтаксисе, о выделении запятыми обращений и вводных слов, о нетленной конструкции «подъезжая к сией станции, у меня слетела шляпа», о написании "-тся" и "-ться", "несмотря на нужду" и "не смотря на небо", "чтобы не случилось" и "что бы ни случилось".

  «Связность – это взаимосвязь и взаимообусловленность всех элементов текста, иначе, это его системность на всех уровнях, когда изъятие из общего континуума даже незначительной части приводит к разрушению целого». – Вот потому я и не даю списка источников – дабы не позорить авторов учебников и монографий. Во-первых, они сами утверждают, что связность – лишь одно из свойств структуры, ведущей себя как система. Во-вторых, системность – это не внутреннее свойство структуры, а внешняя характеристика её поведения как системы, то есть её взаимодействия с окружающей средой. В-третьих, текст – система с колоссальной избыточностью, не убиваемая изъятием даже значительной части её элементов. Например: «Чудный Днепр тихий погода когда вольно плавно мчать лес гора полный вода свой». Или: «Ска, дяд, ведь недар Москв, спалён пожа, францу отда?» Или: «Но какая скука с больным, не отходя ни шагу, забавлять, подушки, лекарство, и думать: когда же мать твою!»

  «Когезия (связность текста) – свойство элементов текста, характеризующее их связь с другими элементами текста. На уровне текста в целом когезия приводит к новой его особенности – цельности, или когерентности, текста».

  «Текст можно считать связным, если он представляет собой законченную последовательность предложений, связанных по смыслу друг с другом в рамках общего замысла автора». – Позвольте, но законченная последовательность – это завершённость, а связь по смыслу относится к плану содержания, а не выражения – что подтверждается приведёнными в одном из источников примерами текста, обладающего формальной связностью, но лишённого смысловой цельности:

  «Я пошёл в кино. Кино на Остоженке. Остоженка – одна из самых старых улиц Москвы. Москва – центр всех железнодорожных путей страны. Железные дороги – артерии народного хозяйства».

  «Но, к счастью, были со мной очки, и я тот же час увидел, что это был нос. Ведь я близорук, и если вы станете передо мною, то я вижу только, что у вас лицо, но ни носа, ни бороды, ничего не замечу. Моя тёща, то есть мать жены моей, тоже ничего не видит».

  Может, с цельностью наука разобралась лучше?

  «Цельность (целостность) – характеристика текста как смыслового единства, как единой структуры, и определяется во всём тексте. Она заключается в единстве темы – микротемы, макротемы, темы всего речевого произведения, т. е. единстве объекта описания, повествования или рассуждения». – Во как. Герой объект должен быть один. Впрочем, это требование отнюдь не ограничивает наши возможности. Ходила в начале перестройки байка о нуворише, любителе пальм, который из южного государства, где таможенный сбор брали поштучно, вывез две дюжины финиковых саженцев, указав в декларации: «Роща пальмовая – одна штука». Назовём объект описания, повествования и рассуждения «мир» – и дельце обделано, дорогой зятёк.

  «Цельность определяется реализацией общего замысла. Замысел влияет на структурные свойства текста. Целостность текста – смысловая интеграция порядка предложений (связей между предложениями), в основе которой лежит соответствие замысла и формы текста».

  «Когерентность текста не есть явление только смысловое. Она проявляется в виде интеграции формы, содержания и функции. Когерентность понимается как цельность текста, заключающаяся в логико-семантической, грамматической (прежде всего синтаксической) и стилистической соотнесённости и взаимозависимости составляющих его предложений. Когерентность текста есть результат взаимодействия логико-семантического, синтаксического и стилистического видов когезии».

  «Мы полагаем, что текст является целостным, если он имеет содержательную организацию, функционально направленную на достижение определённой цели, решение определённой речевой задачи».

  Всё понятно? Рано радуетесь. Оказывается, до сих пор речь шла о локальной связности – связности «линейных последовательностей (высказываний, межфразовых единств)», которая «определяется межфразовыми синтаксическими связями (вводно-модальными словами и местоименными словами, видо-временными формами глаголов, лексическими повторами, порядком слов, союзами и др.)». А есть ещё глобальная связность. Это «то, что обеспечивает единство текста как смыслового целого, его внутреннюю цельность. Глобальная связность (она приводит к содержательной целостности текста) проявляется через ключевые слова». Что же до цельности – она «заключается в единстве темы – микротемы, макротемы, темы всего речевого произведения. Единство темы проявляется в регулярной повторяемости ключевых слов через синонимизацию ключевых слов, через повторную номинацию. Ключевые слова – это смысловой лейтмотив».

  Распутали, где связность, где цельность / целостность, кому смысл, кому ключевые слова? Тогда контрольный выстрел:

  «Реализация связности происходит в условиях лингвистического и экстралингвистического контекстов, то есть связность лингвистична. Цельность же не имеет непосредственного выражения в лингвистических единицах, она психологична. Значит – понятие целостности текста ведёт к его содержательной и коммуникативной организации, а понятие связности – к форме, структурной организации».

  Решение определённой речевой задачи и ключевые слова, стало быть, не имеют выражения в лингвистических единицах. Откуда следует, что понятие ведёт к организации.

  Но это ещё не самое смешное.

  Завершённость, связность и цельность – вещи, конечно, хорошие. Но в художественном тексте они отнюдь не обязательны. В художественном тексте возможен минус-приём – значимое отсутствие любого свойства, любого признака. «Евгений Онегин» – текст не целый, в нём нет конца. Не завершены «Космический госпиталь» и «Записки Проныры», по структуре свей рассчитанные на бесконечное обрастание новеллами. Перечень номинативов «Шёпот, робкое дыханье. Трели соловья» выразительно не связен. Уже упоминавшийся монолог майора Ковалёва в «Носе», последние пассажи «Записок сумасшедшего», дивный «Опрометчивый турка, или Приятно ли быть внуком» демонстративно лишены цельности. Из отдельных, на поверхностный взгляд, не связанных фрагментов сплетена волшебная «Школа в Кармартене». Шедевры абсурда «Алиса в стране чудес», «Алиса в Зазеркалье» и «Охота на Снарка», с их продуманной, математически выверенной многоуровневой структурой, вытирают ноги обо все три категории (и прочие тоже, какие ни есть), выворачивают их наизнанку и увешивают шутовскими бубенчиками. Но кто станет отрицать живую целостность этих книг?