|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 1.
Февраль 1861 года в России этой реальности оказался самым обычным месяцем. Никаким ни "роковым", ни "судьбоносным", ни "переломным". Освобождение крестьян шло уже как шесть лет, постепенно и абсолютно спокойно, "без нервов". Кто хотел выйти из крепостного состояния, — делал заявление на сходе или оповещал старосту или помещика и, здравствуй воля вольная. Правда надела лишался такой свободолюбивый гражданин, оставалось у дома максимум полдесятины огорода, но зато свобода. За пять лет "ползучего" раскрепощения не было ни одного случая саботажа, "торможения" крестьян в "крепости". Ни одного!!!
То, что Константин Николаевич, несмотря на годы молодые "крутенёк", куда там покойному царю-батюшке Николаю Павловичу, срабатывало прям таки "волшебно". Помещики, за саботаж раскрепощения, убоялись вовсе не петровской палки и плахи, вытащенных "американским" императором из запасников Эрмитажа, а ссылки в "солнечную Якутию" и лишения дворянства по нисходящей — вплоть до внуков-правнуков.
Константин Неистовый из Америки привёз практику коллективной ответственности, поражая в правах целые семейные кланы, наплевав на знатность рода и прошлые заслуги перед державой, что преизрядно нервировало "цвет империи". Но "калифорнийские опричники" не дремали, брали под арест любого, кто оказывался заподозрен в "государственной измене". Константин, вернувшись из дальних странствий, ещё великим князем будучи, уговаривал Николая приравнять расхищение казны к измене Родины. Тогда попытка второго сына императора предотвратить воровство столь оригинальным способом успехом не увенчалась, но когда Александр отказался от трона в пользу младшего брата, "верхушка" напряглась. И, как оказалось, не зря.
Слухи поначалу по России ходили разные, но распускавших язык, что, дескать, сыновья возжелали "царствовать и всем владети" и потому "притравили" зажившегося Николая Павловича, а Александр получил мол, от Константина "в утешение" сто миллионов золотом с калифорнийских и сибирских приисков и польский престол, пресекались жёстко. Три с лишним сотни семей чиновников, офицеров, разночинцев, с детьми, внуками, отправились на вечное поселение на реку Лена. Жалели их уцелевшие страшно. Ведь не карбонариев каких перевёл в ранг государственных крестьян грозный самодержец, а исключительно благонадёжнейших и добропорядочнейших отцов семейств. А что немного у таких отцов-молодцов "к рукам прилипало" — так какая же это измена?
Император Константин в первые же месяцы царствования развязал войну с Северо-Американскими Соединёнными Штатами, объявил всю Россию на военном положении и пользуясь этим, нещадно гнобил казнокрадов и болтунов. Такие неоправданные строгости, в том числе и ограничение выезда за границу, ведь война то шла за океаном, не коснулась ничуть исконной Руси-матушки, пугали сановников до дрожи. Нередко до обмороков и сердечных приступов доходило во время приёмов у государя.
Однако ж романтически настроенная молодёжь, в отличие от присмиревших родителей, рвалась за океан в далёкую и прекрасную Калифорнию, живописные виды коей, продуманный великий князь с 1848 года запечатлевал и отсылал в фотографических картинах в Санкт-Петербург.
И вот новой повод покинуть отчий дом у юных искателей приключений — на сей раз задрались две половинки расколовшейся Америки: Север пошёл против Юга.
Россия высказалась за поддержку отделившихся южных штатов, объявила набор в "Добровольческий корпус" предназначенный к защите Юга, подвергшегося неспровоцированной агрессии негодяев северян. Константин даже простил адмиралов Корнилова, Нахимова и большую группу офицеров Черноморского флота, вздумавших критиковать реформы армии и флота и сосланных чуть ранее в Кондопогу.
Опальные моряки отбыли на американскую войну в качестве волонтёров, то ли надеясь искупить кровью вольнодумство, то ли в чаянии перебраться на жительство в Калифорнию. А может по примеру колонистов поляков — попросить гражданства Конфедерации, там заделаться адмиралами и в награду за подвиги негров получить в услужение и огромные хлопковые плантации...
Деловые люди давно желали вложиться немалыми капиталами в заокеанские губернии, но Константин предпочитал денежных подданных толкать на освоение сибирских просторов. Мол, на Аляске, в Калифорнии и Орегоне, отвоёванном у САСШ по итогам Русско-Американской войны 1855-1857 годов, денег и так хватает — и золотые и серебряные прииски работают без часа простоя.
Даже именным указом создан монетный двор Американского наместничества, где чеканят серебряные рубли и золотые червонцы. Русской Америке не деньги нужны — люди! Потому Российско-Американская компания и держала представительства в половине губерний, бедноту принимая, ссужая денег на переселение.
О несметных богатствах императора и его компаньонов, старообрядцев-аввакумовцев, легенды ходили чище чем о Жар-птице и неразменном рубле. Приехавший на побывку из Калифорнии Николай Васильевич Гоголь, намеревался увезти в Русскую Америку писателей, поэтов, художников и композиторов, дабы те, напитавшись романтикой дальних странствий, воочию увидев необъятные просторы империи Российской, раскинувшейся аж на двух континентах, создали величайшие произведения...
— Александр Михайлович, — канцлер сердито воззрился на суверена из-под очков, — да не хмурьтесь так. Прямо дрожь пробирает, вы словно учитель строгий и суровый. Ну надо вам побывать с визитом в Ричмонде. Понимаете, — ОЧЕНЬ надо. Сам бы с превеликим удовольствием пересёк океан. Но — увы...
— Ваше величество, — Горчаков досадливо поморщился, — столько в Европе дел неразрешённых.
— Полно, канцлер, в прусско-датскую драку мы не полезем. Чёрт с ними с тевтонами, пускай отгрызают кусок от старушки Дании, строят там Кильский канал, или как там его назвать решатся, не суть. Мы промолчим.
— Но, почему? Вы же моряк, генерал-адмирал флота Российского и считаете тот будущий канал чрезвычайно важным для переброски эскадр. Или же приняли решение сделать Пруссию основным союзником? Ваше величество, если я, как канцлер, узнаю об изменении вектора российской политики последним!
— Не горячитесь, Александр Михайлович. Экий вы порох! Поди не раз и не два дрались в Лицее с Александр Сергеичем то? Было дело, признайтесь?
— Ах, Константин Николаевич, всё-то к шуткам сводите.
— Серьёзно, Канцлер. Сейчас совершенно серьёзно. Да, отдать пруссакам Шлезвиг-Гольштейн, значит усилить Берлин. Но тут другое интересно. Представьте, начнёт немчура копать канал, возжелает флот сильный построить, так оно и прекрасно. Во-первых на армию меньше потратятся, а во-вторых сильная Пруссия в сердце Европы, сей факт означает, что Франция будет с нами дружить и дружить. К вашей величайшей радости, мой франкофил!
— Уели старика, ваше величество! Уели.
— Какой же вы старик, Александр Михайлович. Мужчина в самом расцвете сил! Орёл, можно сказать!
— Ваше величество, коль я орёл, то позвольте обратить ваше внимание на моих "орлят".
— А что не так? Старшего, Михаила, отправили в Мехико, пока его в Атланте Мезенцев не пришиб. Уж коль нравятся мексиканки юноше, там есть где добру молодцу разгуляться.
— Вот именно, ваше величество — разгуляться. Опасаюсь я за Михаила, не удержит его в ежовых рукавицах Свиридов.
— Ну уж, Свиридова то назначили в Мехико по вашей протекции.
— Увы, по моей. Дипломат он опытный, за интересы России костьми ляжет. Но с сыном канцлера строжиться не будет.
— Что вы хотите, Александр Михайлович? В Африку старшенького сослать? Так он оттуда невестку чёрную привезёт. И кучу внучат приятных оттенков.
— Ваше величество, а прикрепите Михаила к миссии Гоголя.
— Захотели, чтоб сын совершил кругосветное путешествие? А не вижу препятствий, пускай Александр Михайлович пересечёт Американский континент, Тихий океан, Россию-матушку промчит от Владивостока до Санкт-Петербурга. То-то рассказов будет в столичных салонах по прибытии...
Горчаков и "миссия Гоголя" в составе почти сотни человек (канцлера сопровождала свита в полсотни чиновников министерства иностранных дел) направлялись в Париж, затем в Брест, откуда на пароходе Российской трансатлантической линии доберутся до Норфлолка.
Там сейчас должно быть спокойно, вряд ли янки дерзнут напасть на британский флот, они даже к трём английским фрегатам, ставшим в Бостоне, никаких военных мер не предприняли, "уговорив" союзника Конфедерации покинуть порт после начала боевых действий за неделю напряжённых консультаций с Вашингтоном. Хитровыделанные бритты, несмотря на официально заключённый союз с КША, вступать в драку не спешили, лишь указав северянам на нежелательность провокаций против их кораблей. Янки и не провоцировали, дураки они разве? Но хоть Норфолк за Югом остаётся благодаря присутствию там англичан, и на том спасибо. Достаточно сильный флот САСШ на порядок превосходил жалкую пародию на оный у КША, но янки, судя по всему, нервничали и ждали нападения на побережье истоминских орлов. Однако Владимир Иванович, получив наиподробнейшие инструкции на начальный период войны Севера и Юга, геройствовать не спешил, а собрав эскадру в Чарлстоне, "вытягивал" противника подальше от баз.
Пока на море шла "позиционная" война, заключающаяся в раздумьях адмиралов над картами, по линии разграничения вспыхивали ожесточённые схватки.
В этой реальности Юг получил два года на подготовку и использовал их достаточно продуктивно. Закупки стрелкового оружия шли как за деньги, так и "бартером": англичанам хлопок, а конфедератам винтовки, русским зерно, а конфедератам тульские "константиновки", по сути те же "энфилдки".
Север же, "готовясь к прошедшей войне", столько мониторов понастроил, неуклюжих, чрезмерно перетяжелённых, с малой остойчивостью, что на армию денег не всегда и хватало. Однако русская эскадра в лоб на забронированные "утюги" не попрёт, адмирал Истомин имеет чёткие указания — наседать на неприятеля как свора отменных зверовых лаек на медведя. Нам слава и максимальное число утопленных вражеских "килей" не важны. На этой войне флоту поставлена совершенно конкретная задача: учиться, учиться и учиться. Разумеется, пресекая сообщение между Европой и портами Северо-Американских Соединённых Штатов. Но в эскадренные сражения не ввязываться ни в коем случае! Вот доберутся до Норфолка Нахимов и Корнилов сотоварищи, им и предстоит навербовать дикси и "дать жару" янки, прикрываясь британскими кораблями. А задача Истомина — крейсерство и охрана российских пароходов. "Под шумок" планирую перевезти на североамериканский континент несколько десятков тысяч переселенцев всех званий и возрастов. Молодняк из "Добровольческого корпуса" настроен с первых дней появления в Северной Америке покрыть себя неувядаемой славой на полях сражений. Но предстоит романтикам долгий и тяжёлый марш вдоль размеченной трассы будущей трансконтинентальной железной дороги, прямиком до Сант-Диего, переименованного переселенцами из Царства Польского в Краков-Тихоокеанский. Несколько отрезков пути добровольцы всё же проедут в вагонах, но ноги побить на переходах ещё придётся, да и надо "подмогнуть" со всем энтузиазмом, российским строителям железки, там как раз немало наших артелей из Калифорнии работает, очень уж выгодные подряды, чего денежку упускать? А будущих калифорнийских и орегонских фермеров перекинем до места более комфортабельным маршрутом, через Панамский перешеек.
Почему принято такое, на первый взгляд нелогичное решение? Какой интерес солдатам тысячи миль, ну ладно, вёрст, хотя это в полтора раза больше, маршировать в пыли? Да всё оттого, что генералитет Конфедерации сильно опасается удара в спину от мексиканцев, укрепивших на французские займы армию и жадно поглядывающих на Техас. Потому переход через Техас и Аризону отрядов русской армии чрезвычайно важен в политическом плане. Тут высшая стратегия в дело вмешалась — геополитика! Впрочем, сие слово ЗДЕСЬ ещё "не придумали". Слова не было, но геополитика была, равно как и "обычная" политика.
Президент Северо-Американских Соединённых Штатов Уильям Сьюард, которого даже многие его сторонники считали причастным к убийству Линкольна, человеком был трезвомыслящим и постарался перед нападением на Конфедерацию заручиться поддержкой великих держав. Великобритания и Россия симпатизировали Югу, а вот Франция легко пошла на контакт, не убоявшись возможных "недоразумений" с европейскими "соседями".
Наполеон Третий, не потеряв в Крымской войне сотню тысяч бойцов, настроен был архивоинственно и помимо Вашингтона вёл переговоры с Мехико. В обмен на признание сына, пятилетнего Эжена, королём Мексики, племянник великого корсиканца обещал вернуть в состав королевства Мексика его исконную территорию Техас.
Ну, хоть Калифорнию не обещал у России отжать, и то ладно.
Первые телеграммы от Мезенцева, отправленные из Ричмонда, после начала широкомасштабных боевых действий, прям-таки умоляли "решить с Наполеоном "мексиканский вопрос". Роберт Ли, возглавивший армию КША, имел сведения о намерении армии Мексики при поддержки французского "миротворческого контингента" захватить Остин. Похоже, генерал Ли северян так не боится, как возможного открытия "южного фронта". Так что топать русским добровольцам по техасщине да топать. По "легенде" их задача охранять будущую трансконтинентальную железную дорогу от нападения кавалерии САСШ. И хотя нет там ни рельс пока, ни шпал, ни станций, ни паровозов, нечего разрушать янки, само присутствие российского воинства является фактом, удерживающим горячих латиноамериканцев от свершения необдуманных поступков.
Кстати, через несколько месяцев по тому же маршруту надо запустить "миссию Гоголя", дабы творческая Россия "прониклась" и "разродилась" политически правильными стихами, рассказами и картинами о российской экспансии в Северной Америке.
— Дмитрий Дмитриевич, — позвал я адъютанта, — распорядитесь, чтоб Николай Васильевича с его сподвижниками по экспедиции доставили в Зимний завтра, к трём часам пополудни. https://zelluloza.ru/books/7215-Russkaya_Kaliforniya_S_Yugom_protiv_Severa-Aleksey_Osadchiy/
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
