Тридцать лет спустя

Тридцать лет спустя.

Синопсис: Тридцать лет спустя, Гарри Поттер является главой Департамента Магических Правоохранительных Органов и имеет достаточно документов, чтобы работать в течении нескольких недель. Его жена, однако, не хочет ждать так долго.

Ссылка: https://www.fanfiction.net/s/12977858/1/Thirty-Years-Later

Гарри Поттер провел рукой через свои беспорядочно торчащие-в-разные-стороны волосы и вздохнул. Он надеялся, что после того, как он убил Волдеморта, Темные Лорды в мире просто сдадутся, но через тридцать лет никто из них, казалось, не получил этого сообщения. В итоге он снова утонул в бумажной работе.

Он сгорбился над своим столом, мерцающий свет лампы, проливался на залежи отчетов, разложенных там. Попытка отследить эволюцию злых волшебников по всему миру требовал гораздо большего числа пергамента, чем он ожидал. Согласно его сведениям, Мано де Фуэго в Испании быстро терял последователей после неудачной попытки поджечь маггловскую церковь Адским Пламенем. Гарри фыркнул. "Огненная Рука"? Это было лучшее имя, которое мог придумать этот придурок? И тогда у него не было достаточно силы или же интеллекта, чтобы разжечь огонь, даже когда он использовал обычное заклинание пламени? Гарри покачал головой, благодарный, что другой полоумный идиот идет по пути дронта (п/п: я так понял он его дятлом назвал). То, что действительно беспокоило его, было мужчиной... или женщиной... известным только как Оппенгеймер. Они сеяли мелкий хаос по всей России, но он знал, что по-настоящему темные волшебники редко остаются мелкими. Его источники наблюдали за прогрессом этой ведьмы или волшебника от распространения пропаганды до запугивания и мелкого вандализма, а теперь и небольших рейдов на правительственные объекты. Кто бы ни стоял за этими движениями, он был умен и опытен, создал прочный фундамент для начала мобилизации поддержки, а Российское Министерство было слишком коррумпированным, неэффективным или просто занято другими вопросами, чтобы предпринять какие-либо усилия, чтобы свергнуть его или ее. Гарри быстро начал писать своему контакту: Оппенгеймер, нужно было быстро и решительно разобраться, прежде чем их действия достигли бы Волдеморта-подобных пропорций.

Завершив письмо, он поднялся изо стола и подошел к сове у окна. Кнут, его поразительная черная сова, слегка взъерошил перья, готовясь к полету.

— Передай это Министру Боунс. Как только она подпишет его, отнеси его на станцию Каминной Сети, — проинструктировал Гарри птицу. После получения менее чем ласкового щипка на пальцы на эти инструкции, мужчина усмехнулся. — Ничего против тебя, Кнут. Мне просто нужно отправить это в Российское Министерство, как можно скорее, и я не хочу, чтобы ты совершал эту поездку. Я знаю, что ты можешь это сделать, но у меня такое чувство, что мы можем нуждаться в тебе для важной переписки ближе к дому, — сказал он, успокоив своего фамильяра. Несколько успокоившись птица стукнулась головой о ладонь волшебника и улетела через открытое окно четвертого этажа. Он отлетал от усадьбы Поттера, исчезая, когда он перешел границы Фиделиуса.

Гарри стоял и осматривал свой большой задний двор и окрестности. Благодаря нежной заботе Добби, Винки и Кричера обширный газон, розарий и бассейн выглядели превосходно. Лес на северо-западном углу территории, вероятно, нужно было обыскать на нежелательных жителей, но это должно было подождать, пока Невилл и Рон не смогут присоединиться к нему. Гарри пытался сделать это один раз, и у него все еще был шрам от того, что ниффлер не отпускал левое запястье. Свет полной луны мерцал от ворот полноразмерного поля для Квиддича, расположенного в полумиле от задней двери. Он пытался построить его прямо в саду, но его жена не хотела и слышать об этом. Конечно, она выиграла дебаты. Она выиграла почти все из них. Гарри вздохнул. Вот что происходит, когда ты женат на самой умной ведьме твоего времени, как он предполагал.

Гарри Поттер сел за стол и начал свой доклад со смехотворной "Огненной Руке". Он закончил половину документа, когда услышал тихий стук в дверь.

— Входите! — он позвал, не утруждая себя, чтобы оглянуться через плечо. Вероятно, это был кто-то из детей, которые пришли пожелать спокойной ночи. Заметив, что лампа горит низко, он окунул перо в чернильницу и...

Запах лаванды и сандалового дерева омыл его. Гарри повернулся, чтобы увидеть свою жену, стоящую в дверях его домашнего кабинета, и быстро потерял способность говорить.

Свет коридора мягко освещал ее силуэт. После двадцати лет, она была аккуратной и подтянутой, каким-то образом все еще изогнутой в том, что он считал правильными местами. После двадцати восьми лет вместе и трех детей, он мог признать, что он немного изменился. Ее бедра и животик были немного круглее, и она всегда жаловалась, что ее бедра и руки не вернулись к их размеру до рождения ребенка. Он, однако, любил ее мягкость, и он никогда не будет жалеть ей те напоминания, что она любила его достаточно, чтобы нести своих детей. За последние три десятилетия ей удалось немного укротить волосы, но после долгих дней, как этот, они все еще имели тенденцию становиться пышными и вьющимися. Гарри всегда ценил ее дикие волосы, и сегодня, свет из коридора сделал ее локоны блестящими, как полированная бронза.

Было, хотя, некоторые вещи о ней, которые не могли коснуться. Ее глаза все еще искрились, когда она говорила о темах, которыми она была увлечена — полное магическое равенство, равное представительство, достоинства технических решений перед чарами. Она может обыграть кого угодно в Дебатах или Викторине, как для версии магглов или волшебников. И она любила всеми фибрами своей души. Иногда это заставляло ее казаться властной или пренебрежительной другими, но Гарри знал, что она не будет так беспокоиться, если ей не будет так до глубины души важно.

Он любил ее так сильно, что иногда ей было физически больно. И по какой-то причине он не мог понять, она чувствовала тоже самое к нему. Это не были идеальные отношения. Они имели свою долю разногласий и даже несколько недельных ссор. Он пропустил годовщину, она сожгла больше, чем нескольких праздничных тортов, они не общались и выглядели как дураки. Но в конце каждого дня, он необъяснимо любил ее сильнее.

Гарри сидел, застывший в кресле, глазея на свою жену и думая, восхваляя Мерлина, Бога или любого божества, может быть, что ему посчастливилось жениться на этой невероятной женщине.

Гермиона пригладила свою ночную рубашку (которая была в действительности одной из его старых футболок для Квиддича) и усмехнулась. — В этом месте я думаю, что же глава ДМПО был занят. Тебе нравится, что ты видишь, Поттер?

Потрясенный своей задумчивостью, Гарри медленно кивнул. Хитро усмехнувшись, его глаза сознательно бродили по всей длине ее тела... один, два, три раза. "Мм, Особенно, когда она одета в мою одежду, с моим именем на спине".

Гермиона покраснела и сместила вес. — Я как раз собиралась дать тебе знать, что дети уже спят. Проведя большую часть дня с Роном и Луной, они были уставшими, — она сообщила ему. Она подняла обе руки вверх, чтобы вытянуть спину, в результате чего подол ее ночной рубашки опасно высоко поднялся на бедрах. Гарри потерял ход своих мыслей. Он был уверен, что маленькая струна слюны ускользает из его рта, так как его штаны быстро стали неудобно тугими.

Заметив затруднительное положение своего мужа, румянец Гермионы превратился в дикую усмешку. Она размеренно посмотрела на груды пергамента, которые нуждались в его внимании. — Что ж, очень жаль, что у тебя так много работы. Я надеялась, что ты, возможно, захочешь сделать перерыв и провести немного времени вместе, но я вижу, что ты явно слишком занят, — она зевнула, снова потянувшись для эффекта. — Я думаю, что я просто пойду спать одна. — Она медленно повернулась и сделала два качающихся шага в коридоре, когда она почувствовала, что чья-то рука захватывает ее запястье и вращает ее вокруг.

Глаза Гарри были почти черными от похоти. Он медленно облизнул губы и пробормотал, — думая, я мог бы сделать небольшой перерыв для тебя.

Они остановились на полминуты. В совершенной синхронизации они напали на губы друг друга и, спотыкаясь, отправились в свою спальню, пытаясь быть тихими. Гарри знал, что, если они не смогут разбудить детей, он будет делать гораздо больше, чем небольшой перерыв. Вероятно, было бы адом, чтобы заплатить утром, но это будет стоить каждую секунду.