1. Темный Лорд

Пролог

На Аккмал — древнюю столицу Интариса — быстро спускалась ночь, расцвечивая небо мелкими точками далеких звезд и принося с собой долгожданную прохладу. С ее приходом спрятались в темноте обшарпанные стены домов. Мрачноватые каменные башни, разделяющие столицу на кварталы, перестали казаться тяжелыми и гнетущими. А свет фонарей расцветил древний город сотнями волшебных искорок.

Но длилось это недолго.

Как только темнота стала по-настоящему непроглядной, над крышами домов прозвучал тягучий звук гонга. В тот же миг окна домов окутались дымкой охраняющего заклятья — это активировались магические заслоны, обязательные для каждого дома столицы. Секунду спустя по полупустым улицам пронесся порыв холодного ветра. В подворотнях внезапно появился и стал быстро расходиться по сторонам плотный туман. А городские стены покрылись густой изморозью, наглядно подтверждая слухи о том, что днем в Аккмале царит вечное лето, тогда как после захода солнца его посещает сама Ледяная богиня .

Горожане давно привыкли к такому ритму жизни, а приезжих загодя предупреждали, чтобы не вздумали соваться на улицу после наступления темноты. В столице всякое случалось. И найденные поутру замерзшие тела на улицах отнюдь не были здесь редкостью. Но, что удивительно, дворцовых садов, некогда взращенных самим светлым Владыкой эльфов, эта беда не касалась.

Король Мирдаис проводил задумчивым взглядом суетящихся под окнами садовников и в который раз подумал, что за полвека правления так и не удосужился разобраться с проклятым туманом. А сейчас даже он потерял значение, потому что в Интарисе, как и на всей Лиаре, наступили тяжелые времена.

— Время эпохи заканчивается, — обронил в тишине король.

— Вы правы, сир, — подтвердил из глубины кабинета мягкий баритон. — И мы знаем, что это значит.

Владыка королевства людей обернулся и изучающе глянул на собеседника: сухощавый, с крепкой фигурой воина, гость неподвижно стоял возле кресла и терпеливо ждал, пока король, наконец, сообщит очевидное.

Длинные прямые волосы незнакомца, забранные в небрежный 'конский' хвост, отличались редким для Интариса черным цветом. Охотничий костюм зеленовато-коричневых тонов сидел на посетителе как влитой. Потертые ножны в правой руке почти касались пола, а спрятанные там парные клинки стоили бешеных денег: работа мастеров Темного леса была поистине бесценной. Как бесспорным было их умение защищать свои шедевры магическими рунами.

В отличие от короля, гость был довольно высок и непривычно широкоплеч для своей расы. А вот лицо...

Король тихо вздохнул.

Странное это было лицо. Пылающее неестественной красотой и неумолимо притягивающее взгляды какой-то особенной гармонией.

— Я готов, сир, — ровно сказал темный эльф, едва заметно наклонив голову.

Король Мирдаис снова вздохнул.

— Почему-то время перемен выпало на нашу долю. Я ждал этого и боялся, что однажды мне придется просить тебя о помощи. Подгорный Владыка уже откликнулся на наш зов, Светлый лес прислал своих лучших воинов — они привезли с собой частичку древнего ключа. Вторая, как ты знаешь, хранится у меня, а третья... к сожалению, твои сородичи до сих пор не отозвались.

— Темный лес всегда презирал смертных, — легко согласился эльф. — Им нет дела до остальных. Даже перед угрозой падения Границы.

— А ты?

Гость пожал плечами.

— Если демонам удастся вырваться из-за Границы, на Лиаре не останется ни вас, ни нас. Поэтому повторяю: я согласен. К тому же, войти в Лабиринт и обновить границу может лишь темный эльф, а поскольку других кандидатов у нас нет...

Его величество с досадой поджал губы.

— Таррэн, я знаю тебя с того времени, как ты спас мою шкуру в той сваре у Лиандра . И отец мой знал, и дед... без тебя не обошлось ни одно покушение, ни одна война, ни одно мало-мальски значимое для Аккмала происшествие за последние пару сотен лет. Ни один перворожденный не сделал для Интариса больше, чем ты! Но... разрази меня гром... я до сих пор не понимаю: почему ты возвращаешься?!

Темный эльф хмыкнул.

— Может, вы мне нравитесь, сир?

— Шутишь? И брось эти церемонии: мы одни.

Таррэн снова пожал плечами и, прекратив изображать верноподданного, без всякого стеснения упал в ближайшее кресло.

— Можешь считать, что из всех людей ты наиболее близок к нашему понятию 'друг'. К тому же, у тебя спокойная страна и красивый город, в котором не стыдно остановиться и темному Владыке. А я гораздо менее привередлив, чем он. Такого объяснения достаточно?

— Нет, — усмехнулся Мирдаис. — Я больше склоняюсь к мысли, что ты несколько десятилетий околачиваешься вблизи Аккмала совсем по другой причине, нежели заботясь о спокойствии наших границ или стремясь сохранить дружбу с человеком, которая, между нами говоря, для темного весьма сомнительна... скажем, из-за моей части ключа?

Эльф ничуть не смутился.

— Такой артефакт не должен оставаться без присмотра.

— Это уже честнее, — вздохнул человек и устало опустился в кресло напротив. — Знаешь, я бы хотел, чтобы мой предок не спасал в той войне шкуру светлому Владыке. Чтобы он никогда не получал из его рук этот Торков ключ. Чтобы проклятые Хранители не выращивали тут в качестве благодарности эльфийские сады, от которых меня, признаться, уже тошнит. Но еще больше я бы хотел, чтобы мне не нужно было ломать голову, как упросить тебя взвалить на плечи эту ношу: забрать последнюю часть ключа у своего Владыки, потом прогуляться в Серые пределы в компании двух светлых эльфов и одного сварливого гнома. Пройти насквозь Проклятый лес. Наконец, активировать амулет и вернуться сюда живым и невредимым. Чтобы я смог, наконец, запихнуть этот дрянной артефакт в сокровищницу на следующую тысячу лет и забыть о нем, как о кошмаре!

Таррэн сделал вид, что не заметил промелькнувших в голосе короля ноток отчаяния.

— Где ключ?

— Здесь, — устало отозвался его величество и, сорвав с шеи зачарованный шнурок, бросил. Эльф без усилий его поймал и пристально посмотрел на золотую пластинку в виде ажурного треугольника, по краям которого виднелись отчетливые следы распила. Срез был настолько ровным, что просто не мог быть не магическим, а неповторимая аура артефакта наводила на мысль о том, что в его руках оказался настоящий шедевр.

— До следующего полнолуния два с половиной месяца, — с тяжелым сердцем добавил Мирдаис, — но выходить нужно сегодня. Все необходимое тебе предоставят... если, конечно, ты в чем-то нуждаешься. Сопровождение, правда, будет скромным: в прошлую эпоху, как ты знаешь, отправляли целую армию, а обратно вернулось всего несколько десятков человек, так что теперь мы решили отправить более маневренный и менее заметный отряд. Встретишься с ними через две недели, в караване герра Хатора. Пойдете под видом послов в Бекровель , а у подножия Драконьего хребта свернете. С вами под видом караванной охраны пойдут пятеро моих лучших воинов и, чтобы облегчить вам жизнь, еще кое-кто... из числа Стражей. Моя половинка ключа будет с ним — по ней и узнаешь.

Темный эльф, наконец, оторвался от созерцания артефакта и удивленно приподнял брови.

— Дикий пес?

— В Проклятом лесу вам понадобится проводник, а этот человек считается лучшим на своей заставе. Орден отверженных не дремлет... и я не думаю, что за прошедшую тысячу лет все его адепты вымерли.

— Гм, — задумался Таррэн, неохотно возвращая Ключ. — Я много слышал о Стражах, и если хотя бы половина того, что о них говорят, правда, то это действительно неплохо. Страж будет один?

— Нет, с ним пойдет сопровождающий. Человек тоже надежный, но в пределах рассчитывай только на Стража. И помни: без него вам Проклятый лес не пройти.

— Кто он? Волкодав?

— Гончая.

Эльф присвистнул — вредная привычка, намертво приставшая после десятилетий, проведенных среди людей.

Про Диких псов ходило много слухов. Считалось, что именно они на протяжении многих эпох хранили мир от тварей Проклятого леса. Лучшие воины, которых только смогло создать человечество. Непревзойденные мастера, многие из которых могли на равных противостоять даже перворожденным. Верные псы человечества, веками сдерживающие напор голодных чудовищ.

Серые пределы — так называют пограничье, отделяющее Проклятый лес от бесконечной череды неприступных скал Драконьего хребта.

Заставы — так зовутся семь мощных крепостей у подножия этих гор: две гномьи, две эльфийские (темная и светлая), две человеческие (левая и правая), и центральная — самая крупная, где с равным успехом воевали и люди, и гномы, и даже перворожденные. Тоже — Стражи. Дикие псы Серых пределов, несшие свою бессменную вахту вот уже девять эпох.

Среди них были Волкодавы, славящиеся как непревзойденные мастера ближнего боя. Сторожа — без преувеличения, самые меткие стрелки, ничуть не уступающие эльфам в мастерстве. А еще Гончие — совершенно особая каста Диких псов: люди, наделенные безупречным чутьем на опасность. Идеальные убийцы, о которых даже среди Стражей ходят легенды. Но их было так мало, что на всех семи Заставах насчитывалось едва ли больше трех десятков человек.

И вот такую Гончую король дает им в спутники?!

— Неужели он настолько хорош? — с сомнением переспросил Таррэн.

Король Мирдаис загадочно улыбнулся.

— Увидишь. Только учти: у этого... кхм... человека довольно отношения с перворожденными. Так что будь терпелив и не зли его понапрасну.

Темный эльф фыркнул и, поднявшись с кресла, шагнул к дверям.

Гончая, не Гончая... плевать. Главное, чтобы провел через Проклятый лес коротким путем, потому что старых карт почти не осталось, да и лес здорово разросся за прошедшую тысячу лет. Девять эпох назад туда излилось столько магии, что местная живность обзавелась привычкой действовать сообща, причем настолько слаженно, что туда не хотелось соваться без веской причины.

— Удачи тебе, Таррэн-бродяга, — неслышно шепнул король Мирдаис, когда за эльфом закрылась дверь. — Попутного ветра и... спасибо за помощь.

Глава 1

Что известно об эпохе расовых войн?

В общем-то, не слишком много. Только то, что сумели сохранить древние хроники, хотя и тут не было уверенности, что их не успели грамотно подчистить.

Перворожденных, кто воочию видел Битву тысячи магов, уже не осталось — они или погибли, или безвозвратно покинули Лиару. Спросить больше не у кого, а вспомнить — просто некому. Так что все, что сохранилось с тех времен — лишь несколько десятков печальных песен, да неполный архив, доступ к которому был разрешен только с высочайшего соизволения темного Владыки.

Зная вздорный характер сородичей, Таррэн подозревал, что одними из главных зачинщиков той войны были именно темные, испокон веков считавшие себя выше остальных. Да и разве не заманчиво — подчинить всю Лиару? Заполучить в свое пользование леса, диктовать условия людям и Подгорному трону... для бессмертных воинов, с младенчества постигающих искусство войны, это вполне посильная задача.

Правда, затеяли они войну самостоятельно или же на первых порах вместе с темными участвовали и светлые эльфы, сказать было трудно. Но вот кто точно не остался в стороне, так это гномы, которые по давней традиции выступили сразу против обеих ветвей перворожденных, после чего по Лиаре прокатилась настоящая волна смертей.

Почти пять долгих столетий лилась кровь бессмертных на пылающей от жара земле. Пять долгих веков они ожесточенно резали друг другу глотки и упорно сокращали численность своих рас. Светлые против темных. Эльфы против гномов. Гномы против эльфов... засады, ловушки, магические вихри... мир надолго погрузился во тьму. Каждый был против всех, и все дрались против каждого. Кто пришел на Лиару первым? Кто последним? Ушастые мерзавцы или бородатые недомерки? Светловолосые бездари или чернявые идиоты, не помнящие кровного родства? Длинноногие снобы или волосатые карлики?..

Хроники стыдливо умалчивали.

Нет, о прошлом спорили и раньше, но до затяжных войн дело не доходило. А тут бессмертных словно прорвало. В ход шло все: от ножей до таранов, от обыкновенного огня до магических смерчей и землетрясений. Половина мира оказалась сожжена, вторая заморожена. Горели леса. Рушились горы. И длился этот кровавый кошмар до тех пор, пока позабытые перворожденными люди не поднялись с колен, и среди них не появились маги, которые на исходе пятой эпохи вмешались во всеобщую свару.

В один из дней на окраине мира встали друг против друга четыре армии: люди, гномы, светлые и темные эльфы. Воины, маги, лучники, мечники... много их было. Очень. И каждый ненавидел соседей так люто, что иначе, чем всеобщим помешательством, это было трудно объяснить.

Десять дней и ночей длилась безумная сеча, прозванная впоследствии Битвой тысячи магов. Миллионы тел, огромные тучи воронья над искалеченными трупами, распухшая от крови земля, разломанные мечи, осколки заклятий, черное небо над головами безумцев... Смерть собрала тогда богатую жатву. Говорят, даже в наши времена в Проклятом лесу, выросшем на месте той битвы, еще можно отыскать рыжую пыль от разложившихся доспехов. А по ночам там плачут и стонут от боли неупокоенные души. Слишком много крови пролилось тогда на израненную землю. Слишком много проклятий слышали содрогнувшиеся небеса.

И никто не знает, чем бы все закончилось, если бы не нашелся среди этого кошмара тот, кто сумел понять всю глубину повисшего над Лиарой проклятия. Тот, у кого хватило смелости пойти против своего обезумевшего народа. Кто не погнушался просить помощи у смертных, вставших в тот день против него на равных. И сумел ценой жизни остановить эту страшную бойню.

Изиар был Владыкой темных эльфов. Одним из тех, кто начинал эту войну и кто первым понять ее бессмысленность. Настоящего его имени никто не знал: те, кто помнил, унесли с собой в могилу, а те, кто выжил, упорно молчали. Даже упоминание о нем в эльфийских хрониках затерли. Потому что именно он был тем сумасшедшим, кто рискнул пробить выход на нижние миры. Возжелав быстрой победы, открыл чудовищный по мощи портал и призвал из небытия жутких демонов, способных вырвать душу даже из бессмертного.

Изиар слишком поздно осознал свою ошибку. Слишком поздно увидел, что чужеродные сущности пожирали всех без разбора, не делая различий между темными и светлыми, людьми и гномами, смертными и бессмертными. А спохватившись, попытался исправить содеянное, да только в одиночку это было бесполезно: дверь между мирами была слишком широка, чтобы ее смог затворить один обессилевший эльф.

И тогда Изиар бросил клич, призывая на помощь уцелевших чародеев. Именно с их помощью был создан артефакт, в котором слилась воедино магия четырех рас. Изиар смог отогнать демонов и закрыть их за магической границей. Затем окропил раскалившийся добела артефакт собственной кровью и разделил его на две части. Одну укрыл в воздвигнутом здесь же, на поле, Лабиринте, подарив ему некое подобие разума и завещав войти туда только своему прямому потомку — так был рожден собственно амулет. Вторую часть, ставшую впоследствии ключом, Изиар разделил еще на три части, которые отдал светлым, темным эльфам и гномам. После чего объявил людей полноправной расой. Повелел уцелевшим обновлять силу амулета раз в тысячу лет. Шагнул за границу, чтобы наложить вторую магическую печать уже изнутри, и исчез среди сонмищ оказавшихся запертых в ловушке демонов.