Неизведанные гати судьбы. Глава 30

Неизведанные гати судьбы

Глава 30

Тихая и спокойная жизнь в Урманном закончилась после общего сбора всех глав родов в нашей поселянской Управе. Все коренные изменения, в нашей повседневной жизни, начались как раз после окончания Совета Урманного поселения. Он был созван моим отцом, через несколько дней после нашего разговора в предбаннике. На Совете присутствовали все главы древних родов, переселившихся из Великого Княжества Литовского и Московии на земли Великой Тартарии, а также несколько представителей новых родов, которые за два десятка лет до начала войны с Японией, попросили разрешения жить в нашем поселении.

Женщины и девушки, из новых родов поселян, были хорошими знахарками и травницами, а мужчины занимались охотой или рыболовным промыслом. Покинуть родные места их заставили притеснения со стороны местных властей и имперской церкви, ибо они не желали отрекаться от старой веры своих предков и посещать христианские храмы. Последней причины было достаточно чтобы мой дед, как Старейшина таёжного поселения, дал добро на их принятие в нашу общину. Свои дома они решили построить на краю поселения, поближе к лесу, чтобы удобней было ходить за травами и на охоту...

На общем Совете в Управе я высказал присутствующим все свои мысли и предположения относительно начала большой войны, которая может разразиться в самом ближайшем будущем. Предложил главам родов подумать о необходимости в подготовке жителей нашего поселения ко всем последующим тяжёлым временам. Мне пришлось разъяснять всем присутствующим, что все мои мысли, высказывания и предположения о будущей войне, основаны на пророческих словах моего деда. В тот момент я учитывал, что все мужчины нашего поселения прекрасно знали и помнили мудрого Старейшину Всеволода Доброславича. Ведь он был для жителей не только основателем нашего поселения, но и главным источником многовековой мудрости. Поэтому, сразу же после окончания моей речи на общем Совете поселения, все присутствующие мужчины включились в обсуждение сказанного мною.

Примерно через два или три часа общее решение было принято всеми присутствующими. Всё мужское население нашего поселения будет строить большие тайные хранилища в урмане и на островах на болоте. Женщинам и девушкам, посещающим наше Торговое подворье, а также рынки, лавки и магазины в ближайших городах губернии, предстоит собирать все новости, слухи и даже сплетни, о происходящих событиях в Российской империи. Возвращаясь в поселение жители должны прийти в Управу и всё поведать Светозару или нашему поселянскому старосте, которые дословно будут записывать сказанное в большую амбарную книгу. Мой отец, как Глава Урманного поселения, принятое Советом решение утвердил.

В течение последующих четырёх лет все жители нашего поселения занимались созданием тайных хранилищ и заполнением оных всевозможными запасами на будущее. Наши женщины и девушки также выполняли возложенные на них поручения. Все выходящие в губернии и уездах газеты, различные новости и всевозможные слухи с торговых мест, поступали в нашу Управу без каких-либо задержек. Газеты складывались в отдельные стопки, а новости и слухи полученные от торговцев, старательно записывались в большую амбарную книгу. Примерно раз две-три недели, но не реже чем раз в месяц, мы с отцом и старостой поселения Чеславом Нечаевичем, иногда к нам присоединялись главы поселянских родов, собирались в помещении Управы, чтобы обсудить все поступившие из-вне новости, а также отмечали что успели сделать поселяне за прошедшее время...

Мои многодневные выходы в дальний урман за Чёртову сопку на охотничий промысел, постоянно приходилось чередовать с заседаниями в Управе, а также с различными домашними делами. В делах по дому и по хозяйству, со всем прилежанием и усердием, мне помогали мои старшие сыновья, а мои старшие дочери, находившиеся под постоянным вниманием матери и бабушки, уже начинали постигать первые азы по траволечению и целительству. Можно честно сказать, что воспитанием своих детей я был полностью доволен. К этому стоит добавить, что пока я находился на охоте, то воспитанием подрастающего потомства занимался мой отец.

В один из весенних вечеров, после своего возвращения с охоты с богатыми трофеями, я решил наведаться в нашу поселянскую Управу, чтобы узнать у отца или его помощника Светозара самые последние новости. Ярило-Солнце уже скрылось за лесом, но появившаяся в небесах полная луна давала достаточно света для освещения всего нашего поселения. Подойдя к Управе, я заметил что в окнах кабинета отца горит свет, значит все находящиеся там занимаются делами. Едва зайдя в помещение Управы, я услышал, как сквозь приоткрытые двери, из кабинета Главы поселения доносится голос моего отца, который что-то объяснял нашему старосте:

— ...Вот смотри, Чеслав Нечаевич, что пишут газетчики: "За последние семь лет, на первом месте по количеству крестьянских выступлений и бунтов в Сибири находился Алтайский округ. На территории четырёх его уездов: Барнаульского, Бийского, Змеиногорского и Кузнецкого, больше шести с половиной сотен поселений оказались охваченными крестьянскими выступлениями и различными бунтами". Как ты думаешь, имперские власти в губернии и столице не понимают, что данные беспорядки и бунты охватили уже больше трёх четвертей поселений Томской губернии, и причём самая большая часть приходится именно на наш Барнаульский уезд, ибо в нём находится почти четыре пятых крестьянских поселений Алтайского округа. Или вот ещё одно печатное издание, полюбуйся, уездные и губернские читатели нашей газеты сообщают в редакцию: "...что крестьянскими бунтами охвачены пятьсот двадцать селений из шестисот шестидесяти четырёх"...

— Я енти газетные статейки и заметки уже не единожды прочитывал, Ярослав Всеволодович. Если им верить, то вроде как получается, что у нас в Восточной Сибири крестьянские выступления и бунты намного слабее, чем в губерниях Европейской России. По мнению газетчиков: "Лишь на Алтае, и то главным образом в Барнаульском уезде, в последние три-четыре года, они не уступают крестьянским выступлениям и бунтам происходящим в Центре". Вездесущие газетчики напрямую связывают все произошедшие беспорядки с поземельноустроительной реформой, которая имела целью: "отграничение крестьянских наделов от кабинетской земли". Сами же прекрасно видите, что сия реформа затронула наиболее заселенные районы Российской империи. Кроме того, ентот пресловутый земельный вопрос довольно сильно обострили Столыпинские реформы, а также массовое переселение крестьянских семей из различных губерний Европейской России в Сибирь, на Алтай и на Дальний Восток.

— Я всё прекрасно понимаю, Чеслав Нечаевич, да и в губернском собрании нам про то сами чиновники рассказывали, что многие стихийные выступления вылились в яростное сопротивление крестьян именно из-за реформы поземельному устройству. Представляете, только за последние три-четыре лета, имперские землеустроители столкнулись с таким активным противодействием крестьян, какого они никогда не встречали ранее. Вот что пишут в наших губернских ведомостях: "В южной части Барнаульского уезда, в районе ленточных боров, почти все проекты наделов были обжалованы крестьянами напрямую в Сенатскую комиссию. Огромное число крестьянских жалоб на землеустроителей было направлено министру внутренних дел Петру Аркадьевичу Столыпину и Главноуправляющему землеустройством и земледелием Александру Васильевичу Кривошеину, во время их поездки по Сибири. Крестьяне из различных губерний и уездов массово, целыми поселениями, отказывались подписывать землеотводные акты и устраивали в местах проживания различные беспорядки".

— А чего тут удивляться?! Губернские власти и различные газетчики до сих пор не могут забыть так называемые "Павловские волнения". Одну минуточку, сейчас я быстренько найду сию старую губернскую газету, — прерванный разговор заполнился шуршанием перекладываемых газет, — а вот и она, почти в самом низу стопки оказалась. Вот послушайте, что тут было написано газетчиками: "В селе Павловском, и до этого находившегося в числе наиболее "беспокойных" на Алтае, было много "самовольцев", переселенцев, которые разорились и не имели своего надела, были лишены его при землеустройстве. Кроме того, из пользования крестьян была изъята часть земли, и павловцам был запрещён выпас скота на участке "Барнаульская степь". Отобранные у крестьян земли Кабинет объявил своей собственностью и стал сдавать крупными участками в аренду кулакам, которые пересдавали ее крестьянам по вздутым ценам. Одному арендатору Майорникову было сдано тысяча двести десятин. В день праздника в селе был назначен сход для обсуждения вопроса о сдаче в аренду имением округа барнаульскому скотопромышленнику Карамышеву участка все в той же "Барнаульской степи". Как раз в это время к волостному правлению подошла толпа крестьян, возмущенная тем, что объездчики избили двух крестьян и истязали крестьянский скот. Крестьяне разгромили контору имения, квартиры управляющего, служащих, объездчиков, полицейского урядника и некоторых кулаков, уничтожили переписку, книги, бланки, акты и исполнительные листы на взыскание штрафов в пользу Кабинета на огромную сумму свыше двухсот тысяч рублей, в том числе около пятидесяти тысяч протоколом о лесных порубках, старые межевые документы и другое. В волнениях участвовало до одной тысячи человек. Движение приняло политический, антиправительственный характер: крестьяне рвали в клочья, уничтожали и закапывали в землю портреты царя, наследника и других "высочайших особ" нашей империи. Павловские волнения явились самым крупным проявлением крестьянского неповиновения в Сибири. Они вызвали широкие обсуждения в различных слоях общества, о них писали многие газеты Российской империи, а в Государственной думе группой депутатов был внесён правительственный запрос", — зачитывание газетной статьи прекратилось едва я зашёл в кабинет отца, и на меня уставились три пары удивлённых глаз. Оказалось, что помимо Главы и старосты поселения, разбором газет и новостей в кабинете, занимался помощник моего отца Светозар.

— Доброго здравия всем! — первым поздоровался я со всеми присутствующими. Выслушав ответные приветствия, задал вопрос: — Вы чем так сильно увлеклись, что не заметили, как на улице стемнело?

Сидящая за большим столом троица переглянулась между собой, но первым ответил отец:

— Мы обсуждали непростую обстановку в стране, Демид. Беспорядки и бунты крестьян, недовольных поземельными реформами, начавшиеся сначала в Европейской России, в последнее время охватывают все больше и больше поселений в Сибири и на Алтае. Если у тебя есть желание, то можешь присоединиться к нашему обсуждению.

— Извини, отец, но обсуждение написанного в газетах мне не интересно.

— А тебя, кроме охоты, вообще что-нибудь интересует, Демид Ярославич? — спросил староста с улыбкой на лице.

— Ещё как интересует, Чеслав Нечаевич. Особенно то, что Светозар записал в вашу большую амбарную книгу.

— Не понимаю. И чем же записанные слухи и сплетни могли заинтересовать поселянского охотника? — продолжая улыбаться спросил староста.

— Да хотя бы своей необычностью. Тем более данная запись сделана всего лишь неделю назад, — произнеся это, я раскрыл большую амбарную книгу на нужной мне странице. — Вот. Сами посмотрите или вам лучше вслух зачитать?

— Демид, зачитай, что тебя там заинтересовало? — сказал Глава поселения.

— Хорошо, отец, — прозвучал мой ответ. — "Возвращаясь поздним вечером из урмана, сыновья бортника Ведамира Кузьмича, Доброслав и Любомир Боярские, заметили, примерно в двух верстах восточнее Чёртовой сопки, странное явление. В безоблачном небе, из ниоткуда, появился большой тёмный шар, от поверхности которого исходили яркие лучи белого и зелёного цветов достигавшие верхушек деревьев. Шар медленно летел над урманным лесом и не издавал никаких звуков. После появления странного тёмного шара в небесах, в лесу наступила необычная тишина, даже лесные птицы одновременно умолкли, а сыновья бортника неожиданно почувствовали какую-то непонятную скованность и пробирающий до самых костей дикий страх. Из-за чего они поспешили побыстрее вернуться домой в поселение"...

— Чертовщина какая-то, — перебив моё чтение, высказался староста.

— Согласен с тобой, Чеслав Нечаевич, чертовщина какая-то. Иначе непонятное явление и не назовёшь, — задумчиво произнёс мой отец.

— Я ваших зятьёв Доброслава и Любомира очень хорошо знаю, Ярослав Всеволодович. Мы вместе с детства росли, и в урман бегали тайком, даже когда нам запрещали родители выходить со двора, — неожиданно высказался Светозар. — Они не из пугливых будут. Но когда я записывал их новость, то сам почувствовал исходящее от них сильное волнение. Такого выдумать невозможно.

— Я верю тебе, Светозар, — сказал мой отец, а потом посмотрев мне в глаза спросил: — Демид, почему ты сейчас зачитал именно данную новость? Чем она тебя заинтересовала?

— Потому что, отец, сегодня утром возвращаясь с охоты, я проходил примерно в двух верстах восточнее Чёртовой сопки. Так вот, в том месте, про которое сообщали Доброслав с Любомиром, я обнаружил довольно большое чёрное пятно на земле. Внутри него всё было выжжено огнём. Ни куста, ни травинки, ни корешка, не осталось внутри чёрного пятна. А что особенно мне бросилось в глаза и было совершенно непонятно, почему такой сильный огонь не повредил кору на деревьях стоящих прямо у самого края чёрного круга.

— А чёрный круг был большой? — увлечённо спросил староста.

— Да, он был не просто большим, а очень большим. Примерно, около двадцати пяти саженей в поперечнике. К тому же он был абсолютно круглым. Природа и лесной огонь не могут создать такой идеальный круг. Можете мне поверить. Я видел множество чёрных пятен оставшихся после лесных пожаров.

— Замеры чёрного круга точные сделали?! — не унимался наш староста. — Может быть почву с выжженного места взяли?

— Ничего такого я не делал, Чеслав Нечаевич.

— Но почему?!

— Да потому что мне нужно было дотащить тяжёлую волокушу с охотничьими трофеями до поселения. Чёрное пятно никуда не убежит из урмана, а все добытые трофеи, задержись я там на некоторое время, могли испортиться. Наши поселяне чем должны питаться? Мясом или каким-то непонятным чёрным пятном? К тому же Доброслав с Любомиром правду сказали. Рядом с ентим чёрным кругом я чувствовал себя очень неуютно, хотя никакого страха не испытывал.

— И чем ты думаешь заняться дальше, Демид? — задал вопрос отец.

— Через несколько дней схожу ещё в одно место. В большой амбарной книге записано, что в районе Белогорья поселянские девчата заметили какие-то небольшие огненные шары. Они чем-то напоминают шаровые молнии, но при всей похожести, довольно быстро летают над сопками. Вот я и хочу посмотреть, что там за невидаль появилась.

— А различные события и бунты крестьян в стране тебя больше не интересуют?! Или у тебя появилось своё мнение относительно происходящего? Ежели так, то может ты поделишься с нами своими выводами, Демид?