— Позволить причинить себе боль для того, чтобы получить тактическое преимущество — не тот способ достижения цели, который выбрал бы я, — осуждающе прошелестел в ушах голос. — Мой метод сработал бы намного лучше.

— Когда-то она была моим другом, — заметила я. — Так что разрушить её жизнь, как ты хотел, не вариант.

Я уже направлялась к выходу из школы, размышляя над тем, как буду объяснять отцу своё разукрашенное лицо. У него был вспыльчивый характер, и поэтому мне требовалось удержать его от крестового похода к семейству Барнсов и в частности от избиения Алана.

— Она наслаждалась тем, что твоя мать мертва. Разве она не должна за это заплатить?

— Для кого-то вроде неё социальное положение в обществе является ВСЕЙ её жизнью. То, что я сделала сегодня, угрожает жизни, к которой она привыкла, — ответила я. — Я не знаю, почему она так бурно отреагировала на то, что я сказала ей... Я просто увидела образ в своей голове, но его было достаточно для того, чтобы она слетела с катушек.

— Наши телепатические способности слабые и неустойчивые, — прокомментировал это голос дедушки. — Я знал мутантов, которые смогли бы поглотить твой... разум твоих друзей, словно яблоко. Они могли бы украсть каждую её мысль и заставить плясать под свою дудку, приложив к этому лишь малую часть своих сил.

— Здесь таких людей сажают в Клетку. Или пускают пулю в голову.

Это было правдой. Властелины нечасто присоединялись к Протекторату, по крайней мере в открытую. Люди считали, что это потому, что Протекторат не доверял им, или потому, что люди не верили им, и поэтому они предпочитали скрывать тот факт, что являлись властелинами.

Когда я начала приближаться к повороту, из-за угла я ощутила мельчайшие частицы железа, плавающие в крови.

Все остальные были в классных комнатах. Кто бы это ни был, он ждал меня.

Я сомневалась. Разумнее всего было бы развернуться и уйти. Я почти наверняка знала, что это мог бы быть, и если она обозлилась настолько, то я не была уверена, что я с этим делать.

— Трусость не остановит тебя, — зашептал голос.

Я подозревала, что дедушка был раздражён моей школьной жизнью. Но если бы я использовала свои силы для того, чтобы отомстить обидчикам в школе, это вынудило бы меня пуститься в бега, что конечно сделало бы меня гораздо более лёгкой целью для навязывания своей точки зрения.

Зная, что он был злодеем, мне бы пришлось воспринимать все его слова с долей скептицизма. Я даже не была до конца уверена, как мне его воспринимать — дедушкой или шлемом...* я продолжала называть его и так, и так в своих мыслях. Был ли это дух моего дедушки, который каким-нибудь научным способом, неизвестным на нашей земле, смог оставить свой дух в шлеме, или же это был просто изощрённый искусственный интеллект?

Прежде, чем я смогла определиться с тем, что же мне делать, София шагнула из-за угла.

— Что ты ей сказала? — резко спросила она. Выражение её лица было опасным; не было того привычного выражения насмешливой скуки, с которым она обычно надо мной издевалась.

Я молча на неё смотрела. Я видела, как София дралась раньше, в основном с парнями из Империи. Стычки с ней, как правило, были короткими, эффективными и жестокими. Большинство членов Империи не обращались в администрацию из-за опасения быть высмеянными за то, что им надрала задницу чернокожая девушка.

— Я сказала ей то, что она должна была услышать, — хладнокровно ответила я.

— Спроси у неё про её отца, — влез голос. Он звучал почти счастливо. — Девушки вроде неё почти всегда имеют проблемы с отцами.

Отца у Софии не было; из того, что я слышала, у неё был отчим.

— Как должна спросить тебя про твоего отчима, — последовала я совету дедушки.

Сперва она замерла, уставившись на меня, а затем её лицо вспыхнуло, что было настоящим подвигом, учитывая тон её кожи. Выражение её лица ясно говорило о том, что мы попали прямо в цель.

— Что за херню ты мне только что сказала? — спросила она, с силой оттолкнув в сторону шкафчиков.

Мне не было больно, потому что у меня было моё силовое поле, но она, казалось, этого не замечала. Я могла бы заставить её убрать свои руки, которыми она вцепилась в полы моей рубашки, но я не особо беспокоилась по этому поводу.

— Возможно, она подвергалась домашнему насилию**, — сказал голос. — Или, как у другой твоей подруги, она получила травму, которая сделала её такой.

Я ухмыльнулась.

— Так больно думать, что ты не самая важная часть моей жизни? — спросила я. — Осознавать, что в конечном счёте ты для меня ничего не значишь?

Она снова замерла, уставившись на меня.

— В долгосрочной перспективе ты в конце концов закончишь свой путь где-нибудь в тюрьме. Всё, что ты можешь, это испытывать удачу, но когда-нибудь тебе выпадут неудачные карты.

— Ты ничего не знаешь! — снова толкая меня на шкафчики, прошипела она. Я, слушая то, что говорил мне дедушка, продолжила свою речь:

— Ты думаешь, что это сойдёт тебе с рук, но есть люди, которые знают, что ты сделала. Как думаешь, как много времени пройдёт перед тем, как кто-нибудь из тех людей, у кого есть власть, узнают об этом?

Это был просто выстрел вслепую. Такие люди, вроде Софии, всегда имели своих скелетов в шкафу, и если она действительно была членом какой-нибудь из банд, обязательно нашлись бы люди, которые были в курсе того, что она делала.

И я видела отголосок чего-то в её глазах; своим предположением я попала в яблочко.

— Если ты будешь продолжать делать всё так, как делаешь это сейчас, они закроют тебя на замок. У меня... моя жизнь станет намного лучше, когда я выпущусь отсюда. Когда лет через десять мы решим собраться на встрече выпускников, как думаешь, где ты будешь находиться? В тюрьме и во всём оранжевом?

Я снова ощутила сомнение. Дедушка подозревал её в том, что она была парачеловеком. И существовал только один способ это проверить.

— Или лучше сказать, будешь сидеть в Клетке?

Только паралюдей заключали в Клетку. На секунду на её лице проступило выражение шока, прежде чем она смогла взять под контроль свои эмоции.

София ещё сильнее сжала кулаки на моей футболке, после чего отпустила меня.

— Ты просто несёшь чушь.

— Может быть, — сказала я в ответ. — Но это не изменяет того факта, что вы с Эммой не стоите моих переживаний. Ты спрашиваешь себя, почему раньше я не сопротивлялась, не отвечала ни одной из вас? — я наклонилась ближе к Софии. — Это потому, что вы не заслуживали моего внимания

* * *

— Она сейчас нападёт, — предупредил голос.

Уклонившись в сторону, я увидела, как удар Софии пришёлся по шкафчикам. У меня не было никакой боевой подготовки, и я подозревала, что если бы ввязалась в настоящую драку, мне бы пришлось раскрыть свои силы, иначе для меня бы это обернулось быстрым и болезненным проигрышем.

Короткая вспышка силы, и сработала пожарная сигнализация в конце коридора. Ученики начали вываливаться из аудиторий в холл, а когда замечали двух девушек, стоящих друг напротив друга, вытаскивали из карманов и сумок сотовые телефоны, чтобы направить их в нашу сторону.

Увидев это, София зарычала в мою сторону.

— Это ещё не конец, Эберт! — прорычала она напоследок, прежде чем развернуться и направиться прочь.

Я пожала плечами и продолжила идти на выход из школы. Идти домой в середине дня было не самым разумным решением; копы могли прицепиться ко мне, решив, что я сбежала с уроков. Но это было неважно.

— Дерьмо! — выругалась я себе под нос. — Ты был прав. София оказалась парачеловеком.

То, как она отреагировала на вопрос о Клетке, было весьма подозрительным. Я считала, что несложно будет выяснить, каким именно она была кейпом. В конце концов, она была чернокожей, которых не терпели ни АПП, ни Империя. А ещё она была женщиной, что тоже сокращало список кейпов, которыми она могла бы быть.

Практически ничего не было известно о кейпах Барыг, хотя я знала, что Толкач был чёрным.

Могла ли она оказаться Куклой? Эта женщина была достаточно осторожна для того, чтобы скрывать ото всех свою этническую принадлежность. Но я не могла себе представить Софию, работавшую в швейном бизнесе.

Как бы мне этого не хотелось, но следовало принять во внимание идею о том, что она могла оказаться кем-то из героев. Очевидно, что она не была Вистой, которая была слишком молодой и слишком белой.

С другой стороны, Призрачный Сталкер...

Если она была Призрачным Сталкером, это многое бы объяснило. Если Блэквелл знала об этом и шла для неё на уступки, это означало, что моё решение не вступать в СКП было в конце концов верным.

Всё-таки я изначально всё решила правильно. Казалось, что их организация была куда более заинтересована в создании публичного образа, чем в том, чтобы реально помогать людям. И когда тебе кажется что-то вроде этого, это означает, что организация прогнила до мозга костей. Либо они не могли нормально управлять Софией, и в этом случае были некомпетентны, либо они были активно вовлечены в её дела, что было гораздо хуже.

— Не позволяй своему воображению уводить себя на тёмную дорожку, — вмешался в мои размышления голос дедушки. — До тех пор, пока у тебя нет доказательств, всё это остаётся лишь домыслами.

— Ты советуешь мне быть осторожной? — недоверчиво спросила я. — А где же все эти разговоры о мужской стойкости и всё такое?

— На протяжении всей своей жизни я судил о людях, и даже я иногда ошибался, — признался он. — Иногда эти ошибки были такими катастрофическими.

Ещё одним вполне возможным вариантом было то, что если София действительно могла оказаться Призрачным Сталкером или каким-нибудь другим независимым кейпом, о котором я не слышала раньше, я могла попасть под её подозрения. Когда кто-то запуганный внезапно обретает уверенность в себе, это как правило происходит по какой-то причине

— Ты действительно хочешь застрять в этой школе, когда я могу дать тебя знания, шагнувшие далеко за пределы незначительных научных достижений твоего мира?

— Тебе бы этого хотелось, правда? — сердито проворчала я в ответ. — Отделить меня от остальных людей, и остаться единственным существом, которого я буду любить и к которому буду ощущать чувство привязанности. Так и создаются новые культы.

— Тебе нужно создать свой собственный культ личности, — отозвался голос. — Несмотря на твои силы, тебе необходимы миньоны.

— То, что ты называешь своих помощников миньонами, является частью той причины, по которой люди думают, что ты являешься суперзлодеем, — фыркнула я. — Герои руководят командами, злодеи владеют миньонами.

Дойдя до автобусной остановки, я остановилась.

Я могла бы долететь до дома за пару минут, но я бы ни за что не подвергла такому риску себя и не подвергла бы собственного отца опасности. Что означало, что я отдавала себя на милость общественного транспорта Броктон-Бея. Я была бы рада узнать, что мочой от сидений только пахло.

— Этот способ перемещения недостоин тебя, — заявил голос.

— Мне пятнадцать, — ответила я. — И я не хочу думать о получении прав по крайней мере ещё год. И если ты не хочешь построить для меня какой-нибудь восьминогий танк смерти, что будет довольно глупо, учитывая мои способности к полёту, то я либо буду пользоваться общественным транспортом, либо ничем.

До того, как голос успел ответить, автобус повернул за угол. Секунды спустя он остановился на остановке, прямо напротив меня.

На входе в автобус я провела карточкой по автоматическому считывателю, и прошла в сторону задних сидений. Внимательно проверив пластиковые сидения, я заняла место.

Пока автобус двигался от остановки к остановке, я развлекала себя тем, что рассматривала редких в этот час пассажиров. Одна парочка, очевидно, была частью Барыг. У них были гнилые зубы и от них отчётливо шёл запах выкуренной травки

* * *

. Глаза у них были налиты кровью и едва ли они соображали, где вообще находятся.

Парочка бездомных села в автобус на следующей остановке. И несмотря на то, что между нами было расстояние в полтора десятка свободных мест, я всё равно ощущала идущий от них запах.

Следующими пассажирами автобуса стали измождённая с виду женщина с тремя маленькими вопящими детьми. Женщина заняла сидячее место, и несмотря на то, что её дети бегали по всему автобусу вверх-вниз по проходам, она игнорировала окружающий мир.

Хотя дедушка ничего не говорил, я ощущала его неодобрение. Он бесспорно мог бы заявить, что я была лучше всех этих людей, но так ли это было на самом деле? Неужели тот факт, что я мутант, делал меня лучше обычных людей?

Эмма легко могла бы высмеять меня с отцом за то, что мы были бедными. Тот факт, что я ехала в автобусе вместо того, чтобы заказать такси, был лучшим доказательством того, что я была не лучше любого их этих людей.

Мы повернули на ещё одном перекрёстке. Я уже забыла, сколько здесь было остановок. Когда я обычно еду в школу на автобусе, я занята тем, что беспокоюсь о том, что Эмма и София приготовили для меня в этот день, и едва замечаю, что автобус в пути делает остановки.

Плюс, остановки становятся более очевидными, когда автобус почти пустой. Обычно я сидела, упираясь взглядом в карманы пальто или курток, или стояла, упираясь носом кому-нибудь в подмышки.

После того, как бездомные сошли на своей остановке, я напряглась, когда увидела нового человека, забравшегося в автобус. Что-то в нём было неправильное.

Хоть сейчас и был январь, погода сегодня была необычно тёплой. Мужчина же был одет в тяжёлое пальто. Он избегал зрительного контакта с другими людьми. Само по себе это не было необычным; каждый в автобусе был занят тем, что притворялся, будто они тут были единственными пассажирами. При этом все они в какой-то степени выглядели скучающими, однако этот мужчина скучающим не был.

Он весь вспотел, возможно из-за пальто, но выглядел он всё-таки очень нервозно. Он ёрзал на сиденье, а его лицо покраснело. Всё его тело, казалось, пробивала дрожь. В руках у него была небольшая спортивная сумка. Она выглядела тяжёлой, и он крепко прижимал её к себе.

— Будь осторожна, — сообщил голос. — Этот человек опасен.

Расширив своё чувство магнитных полей, я смогла ощутить много металла в этой сумке. Я не смогла точно определить, что именно это было весил этот предмет не менее 60-ти фунтов (60 фунтов — 27,2 кг, прим.пер.).

Когда мы поехали к следующей остановке, я заметила, что несколько машин на дороге следовали за нами. Все эти автомобили были фургонами чёрного цвета без опознавательных знаков. Окна у них были затемнены так, что внутри ничего не было видно; я даже не была уверена, что это легально в нашем штате.

— Я сойду на следующей остановке, — пробормотала я себе под нос.

Чтобы это ни было, непохоже было, что требовалось моё вмешательство, по крайней мере пока я была в своём гражданском облике.

↓ Содержание ↓