Глава 15

В делах и заботах неделя пробежала незаметно. Корнев под чутким руководством опытного крепостевладельца успешно налаживал нормальный быт в отдельно взятой каменной халабуде. На перекрестке дорог у столицы анклава срубили временный пост. Поставили в нем буржуйку, оборудовали связь и нарядили туда людей. Дежурили по двое, менялись через день. Корнев за недостатком людей такого делать не стал. Пока. На стенах дежурить — и то народу в обрез, а ведь им еще и хозяйство вести, и крепость окультуривать. Да и спать время от времени тоже надо.

Шишига сгоняла к македонцам и привезла оттуда врача вместе с пациентом, а попутно — по паре человек на обучение в качестве фельдшеров. Спасенный мужик явно шел на поправку. Болгарин, можно сказать, выдернул везунчика с того света. Плохо было одно: он не знал ни болгарского, ни греческого, ни русского, ни даже европейских языков латинской группы. В свою очередь, его язык никто понять не смог. Одно можно было сказать с уверенностью — он не турецкий. Одним словом — ходячая... нет, пока еще лежачая тайна. Мужик потихоньку осваивал русский, выучил два десятка основных слов, но до связной беседы было еще далеко. Примерно, как до новой крепости пешком. Некоторые даже сомневались, действительно ли этот товарищ является таким уж ценным. Бородулин имел беседу с Юрами на эту тему — почему из двух поцапавшихся бусурман они выбрали именно этого. Старый, как обычно, буркнул что-то и ушел курить, а молодой попытался пересказать слова наставника.

Выходило, что основой решения стало несколько мелких деталей. Во-первых, один — явно слабее, плохо одет и без оружия. Второй — напротив, сыт и экипирован по полной. Причем, одет именно так, как те турецкие солдаты, разоруженные в болгарском поселке. Во-вторых, первый явно что-то пытался добиться от второго, а тот, в свою очередь, не соглашался. И, в-третьих, как сказал Старый Юра, хочешь убить — убей, а мучить незачем. Может, конечно, было что-то еще, но якут не желал об этом рассказывать, а его ученик еще не был настолько проницательным. Все это, конечно, тоже было не вполне убедительно, но дело уже было сделано, оставалось только дождаться момента, когда невольный гость сможет объясниться.

Как только Корнев сотоварищи обосновался на новом месте, всплыло одно обстоятельство: новообретенной крепости нужно название. И старой тоже. Вот не было печали — крепость и крепость. Все равно одна. А теперь голову ломать, придумывать. Впрочем, поступили просто — кинули клич по всему анклаву. Приз победителю назначили вполне себе русский — полдюжины бутылок алкоголя по его выбору. Больше всего споров вызвало, как ни странно, название первой крепости. Все же, как-никак, столица анклава. Как правило, перебирали названия сибирских городов "старой Земли". Впрочем, и от этого была польза. Зимин, незадолго до экспедиции перечитывавший Пикуля, предложил: есть крепость, есть турки, есть рядом армяне. Прямо классическое сочетание для крепости с именем Баязет. Короткое и звучное название прилипло мгновенно, и уже никто, даже, впоследствии, турки, эту крепость иначе не называли.

Пример биолога, смаковавшего шикарный коллекционный коньяк в кругу немногих избранных, подстегнул остальных. Греки отметились льстивым "Андриуполь", начитавшаяся фентези молодежь продвигала "Хольмгард", болгары неудачно попытались повторить успех Зимина, предложив "Шипку". Предлагали "Царьград", как символ монархического центра, и "Горус", сиречь город русских, в честь первопоселенцев, и еще кучу всего, и сравнительно дельного, и полного бреда. Споры развернулись вовсю, даже на молодежных вечеринках, кажется, забросили танцульки, целиком отдавшись топонимической стихии. На одной из таких вечеринок и было найдено то самое, устроившее всех, кроме претендентов на приз, название.

Началось все, как обычно, совсем с другого конца. Споры о названии несколько приугасли — ну нельзя же перетирать одно и то же несколько дней подряд с равным усердием. Уже и не вспомнить, как разговор зашел о принципах государственного устройства, и как потом он перетек к финансовым системам, валютам и золоту как мере человеческого труда. И не найти уже того, кто брякнул:

— При нашей финансовой системе форт Нокс останется без работы.

Зато достоверно известно, что сразу после этого капитанша Катя Новикова хлопнула себя ладонью по лбу и произнесла сакраментальное:

— Какая же я тупая!

Ее, конечно поддержали в этом утверждении, но только до тех пор, пока она не продолжила:

— Я вспомнила! Знаете, как называлось первое русское поселение в Калифорнии? Форт-Росс!

Тут, конечно, со всех сторон посыпалось:

— Точно, я ведь тоже читал!

— Катька, ну ты голова!

— Ой, Катюш, ты такая умница!

Потом всей толпой двинулись в башню и по всем правилам оформили заявку на участие в конкурсе. Примерно так:

— Андрей Владимирыч, Андрей Владимирыч, мы тут это, название придумали.

— Да что ты говоришь, это вон Катенька придумала.

— Да не придумала я ничего, просто одну книжку вспомнила...

В итоге Папасатыросы прежде, чем отбыть в командировку в Баязет, вывесили над воротами крепости доску, на которой гордо красовалось: Форт-Росс. Катя же Новикова в качестве приза попросила красного рейнского, урожая 1891 года. Вручая награду, Бородулин заметил:

— Вот уж не знал, что ты такая ценительница хороших вин.

На что Катя, смутившись и покраснев, ответила:

— Я просто в одной книжке читала — там герои пьют всякое разное, а это особенно хвалят. Вот и захотелось попробовать.

Она и попробовала с подругами. И, по достоверным сведениям, после дегустации заявила:

— Лучше бы просила сливочный ликер.

В один из дней под вечер к Бородулину зашел Зимин и принялся жалиться. Суть его претензий была схожа с Корневскими времен Озерного: нормальной работы нет, знания пропадают втуне, скука смертная и вообще.

— Слушай, Аркаша, вот скажи честно: ты пытался найти себе дело?

— Ну-у-у...

— Понятно. Иными словами, ты делаешь, что велят, и ждешь, когда наступит счастье? Так ждать тебе до морковкиного заговенья.

— Ты что хочешь сказать?

Зимин подобрался, насупился, и его рыжие брови смешно собрались к переносице.

— Хочешь сказать, что я бездельничаю?

— О, как завелся! Остынь, никто на тебя не наезжает. Хотя, конечно следовало бы. Да не дергайся ты!

Андрею стоило больших усилий не улыбнуться — уж больно комичен был биолог в праведном гневе.

— Скажи, Арканоид, какой нынче месяц?

— Декабрь. А что?

— А то, что через четыре месяца начнется посевная. Или, по крайней мере, огородняя копка.

— А я-то тут причем?

— Ну ты-то хоть не тупи! — поморщился Бородулин. — Кто у нас главный знаток флоры и фауны?

— Так я ж это, ни разу не агроном, у меня специализация другая.

— А теперь будешь агрономом. Какие книжки нужны — я тебе закажу. Дело это, между прочим, государственное в высшей мере. Охотой столько людей не прокормишь, рыба скоро поперек горла станет. А картоху на еду таскать каналом — это, знаешь ли, неумно. И это я еще мягко выразился. Так что забирай своих двух оболтусов и составляй мне к новому году подробный план: где, что и сколько будешь сажать. Бери охрану, бери транспорт, объезжай поселки, выясняй запасы семян и удобрений, планируй поля, планируй организацию изгородей, чтобы всяческие местные козлы твою капусту не сожрали. И давай мне списки потребностей: сколько и чего нужно. Причем, не только по семенам, но и по инвентарю, инструменту и малой механизации. Чтобы к весне в каждом поселке мотоблок был с полным набором инвентаря, лопаты-грабли, вилы, тяпки — все. За теплицы подумай, за организацию полива. И за урожай или его отсутствие отвечать будешь именно ты. Короче, считай себя с этого дня министром сельского хозяйства.

Зимин ошарашено уставился на Андрея и, кажется, потерял дар речи.

— Ты же хотел дела? Вот тебе самое что ни на есть живое занятие и максимально близко к специальности. Да, кстати, тут у наших братских братьев нашелся занятный мужичок, потомственный винодел. Ты ему подскажи, какую ягоду посахаристей можно на вино попробовать.

— Э-э-э... так ведь это...

Биолог вышел, наконец, из ступора

— Тут, в этих широтах, должен расти местный сорт винограда! Я уточню в справочниках, может, можно будет несколько черенков лозы каналом добыть, тогда и свое вино будет.

— Ну вот, а ты говоришь, заняться нечем!

Андрей поднялся из кресла, подошел к собеседнику и хлопнул его по плечу.

— Действуй, лучше тебя тут никто не справится. И гавриков своих поднатаскай. Это сейчас, зимой, у тебя работы не лишку, а в сезон ты, считай, только и будешь по полям из поселка в поселок мотаться.

— По каким полям?

— По нашим. Надо будет — лес вырубим, раскорчуем, вспашем и засеем. Хоть той же картошкой. А ты еще подумай над техническими культурами. Тот же лен, например, на ткани, коноплю на масло и канаты. А там, глядишь, и до пшеницы с гречихой дело дойдет. Давай, Аркаша, мысли широко, с размахом, планируй вперед на годы, но учитывай в планах наши реальные ресурсы. Поэтому механизация — это не пустое слово, а насущная необходимость. Соляры у нас — хоть залейся, а там, глядишь, наши химики-нефтяники и бензин сваяют, хотя бы семьдесят шестой, для начала.

Глаза Зимина собрались в кучку: он явно уже начал что-то прикидывать. Потом спохватился, потряс Андрею руку, сумбурно попрощался и ссыпался вниз по лестнице.

— Скажите, Станислав Наумович, вас не удивляет такое поведение турок?

"Монарх" и его "первый министр", как обычно, собрались за "рюмкой чая" наверху, в Бородулинских аппартаментах. Такого рода посиделки стали уже вполне регулярными, тем более, что обоим, кажется доставляли удовольствие. Даже в том случае, когда беседа шла о насущных проблемах анклава.

— А что вы видите удивительного?

Михайленко благодушествовал, чему весьма способствовали живой огонь в камине, удобное кресло и изрядная порция бальзама в чашке чая.

— Меня беспокоит их пассивность. С момента эвакуации болгар прошло немало времени. Три недели назад у них из-под носа увели человека, причем, прикончив их солдата. Неделю назад появилась вторая крепость. Если про Форт-Росс они еще могли не знать, в силу нашей отдаленности, то Баязет расположен практически на их территории. Вспышка при активации была такая, что ее наверняка видели многие. Но при всем при этом они никак себя не проявили. Я могу предположить, что у них нет радиосвязи, и они не могут воспользоваться теми частотами, что мы им оставили. Но сейчас, когда появилась хорошая и удобная дорога, вполне можно было бы вступить с нами в контакт. Машины у них есть, по меньшей мере, одна.

— Андрей Владимирович, не будьте столь наивны. Вы думаете, у них нет никого, подобного нашим Юрам? Не стоит недооценивать потенциального противника. Если вы или Корнев не видели турецких разведчиков, это не значит, что их совсем не было.

— Но тогда выходит весьма неприятная ситуация: они знают о нас, о существовании двух крепостей и если начнут переговоры, то сразу оказываются в положении слабого, а это их не устраивает. И они почти наверняка готовят какую-то авантюру, скорее всего — захват Баязета, чтобы начинать диалог как минимум на равных.

— Совершенно верно. Не думаю, что они рискнут штурмовать крепость в лоб, скорее, попытаются изобрести какую-то хитрость. А мы, соответственно, будем бдить, чтобы у них ничего не вышло.

— Но тогда нужно быстрее отправлять в Баязет пополнение. Хотя бы женщин, чтобы снять с ребят часть бытовых работ.

— Обязательно. Но мы и так собирались сделать это послезавтра.

— А турки не могут попытаться перехватить транспорт по дороге? У них ведь теперь есть возможность легкого выхода на, так сказать, большую дорогу.

— Могут, конечно могут. По крайней мере, я бы на их месте непременно попытался. А наша задача как раз в том и состоит, чтобы не дать им этого сделать.

— У нас, фактически, есть только одна машина, оборудованная для перевозки людей, и другую взять неоткуда. И рисковать ей совершенно не хочется. И еще больше не хочется подвергать опасности людей. Все-таки, это не броневик, а пуля "маузера", хоть и разработанного в девятнадцатом веке, легко пробьет его насквозь.

— Это само собой. Но, поверьте, риск у нас не слишком большой. Скорость машины довольно значительна, и обстреливать ее на ходу чревато. Можно ее повредить, а она туркам нужна целой.

— Думаете, они попытаются сделать что-то вроде троянского коня?

— Я практически в этом уверен. И чтобы вести прицельный огонь по сидящим в кабине людям, нужно, чтобы машина остановилась, или максимально замедлилась. Устроить завал на дороге — не вариант, он виден издалека. Зато есть два места, где водитель и сам обязательно притормозит.

— Повороты?

— Именно. Наилучшее место для засады — это поворот от крепости на магистраль. Причем тот поворот, что у Баязета, оптимален. Меньше времени на подход, меньше времени между захватом машины и атакой крепости. Ведь поскольку мы дали им частоты для общения, то они сообразят, что в машине стоит рация и действует регулярная проверка связи. Пропуск или задержка сеанса — уже повод для беспокойства, повышения бдительности баязетского гарнизона и высылки тревожной группы. Так что я почти уверен, что если турки все же решатся, то засада будет организована именно там.

— А раз мы предполагаем это, то можем подстраховаться и послать, скажем, сержантов с пулеметами для ликвидации угрозы.

— Именно. Причем, было бы очень хорошо, если бы хотя бы часть турок удалось взять живьем.

— Хотите с ними лично побеседовать?

— Хочу, но не только для этого.

— А-а-а! Можно обменять их на, скажем, армянских детей и за несколько выживших турок получить себе весь армянский поселок!

— Это один из вариантов. А еще — потеряв еще некоторое количество оружия и личного состава турки могут, наконец, успокоиться и перейти к относительно мирному ссосуществованию. Вот тогда и начнется самое интересное.

— Могу себе представить! — хмыкнул Андрей. — Что ж, у нас есть план, как противостоять плану турецкому. Будем надеяться, что мы не ошиблись, а турки, в свою очередь, нас недооценили. Ну а если наши краснофесочные партнеры оказались хитрее?

— А тогда, мой дорогой Андрей Владимирович, придется действовать по обстановке. В любом случае, каждый план безупречно выполняется только до первого выстрела.

Михайленко выпрямился, и на его лице выражение ленивой расслабленности в один миг сменилось хорошо знакомым Бородулину хищным прищуром.

— Как бы то ни было, сообщение между Форт-Россом и Баязетом должно быть регулярным. Да, есть определенный риск, да, в случае неудачи мы можем многое потерять. Но в случае пассивного выжидания потеряем намного больше. Более того, если бы я не был уверен, что турки следят за дорогой, я бы постарался сообщить им о предстоящем рейсе. Они должны рискнуть и поставить на карту все, что у них осталось, в надежде сорвать банк. А мы должны испортить им игру. Да, с нашей стороны возможны потери. Почти наверняка будут раненые, а, возможно, и убитые. Но не разбив яйца, не приготовишь яичницы. Мы должны устранить турецкую угрозу раз и навсегда.