"Час полнолуния"

Час полнолуния

Все персонажи данной книги выдуманы автором.

Все совпадения с реальными лицами, местами, банками, телепроектами и любыми происходившими ранее или происходящими в настоящее время событиями — не более, чем случайность. Ну, а если нечто подобное случится в ближайшем будущем, то автор данной книги тоже будет ни при чем.

Глава первая

— В кабинете сейф — прощебетала Жанна, устраиваясь на скамейке поудобнее — Сама видела. За картиной он спрятан, там все, про что я тебе рассказала, лежит. И жесткие диски, и бумажки, и пакеты с фотографиями. Знаешь, словно в сериале! Ну, из тех, что по 'России' идут.

— За картиной, значит — повторил я — А за какой? Или у него в кабинете она только одна и есть?

— Нет-нет-нет — Жанна помотала головой — Там у него их штук семь, все старые и в красивых рамах. А на этой кораблик плывет, и вулкан огнем пыхает! Этого картинка, как его... Кипрского!

— Может, Кипренского? — уточнил я.

— Может — не стала спорить Жанна — Там к раме пластиночка золотистая была приклеена, я на ней и прочитала фамилию художника. Просто живопись — это не мое, понимаешь? Я не чувствую ее мессидж, у меня нет от нее ярких эмоций.

В принципе, я мог бы сказать нечто вроде 'стыд и срам, великих отечественных живописцев надо знать', но это было бы не очень честно. Спроси у меня названия хотя бы пяти картин этого самого Кипренского, и фиг я их назову. Да и фамилию эту я знал только потому, что как-то по телику передачу от нечего делать про него смотрел. Впрочем, даже имя Кипренского я запомнил — Ораст. Почти Эраст, как Фандорин.

Но в целом это неправильно. Свой уровень образования, разумеется, надо поднимать. Вон, даже серьезные бизнесмены, и те культуры не чуждаются. В своих домашних кабинетах творения классиков живописи вешают, прячут за ними сейфы, в которые самое дорогое помещают — ключи и пароли от банковских счетов да жесткие диски с компроматом на соратников по бизнесу. Значит — доверяют великим, признают то, что искусство — великая сила.

Надо 'Третьяковку' посетить что ли? А то как там во времена учебы в школе побывал один раз, так больше даже рядом не проходил.

— Мессидж — он такой мессидж — согласился я с Жанной — Если его нет, то дело труба. Слушай, не хочешь со мной в 'Третьяковку' сходить? Побродим по залам, картины поглядим. Шишкин там, Репин, Врубель. Может, сейчас тебя искусство цепанет?

— Врубель? — оживилась Жанна — Прикольная фамилия. А что он рисовал?

— Разное — расплывчато ответил ей я — Но ты не сомневайся, он реально продвинутый художник. Прикинь, даже его наброски очень недешево стоят. У нас один крендель в депозитарии такой держал, я слышал, как про это мой коллега Витод одной красотке из залогового рассказывал. И еще о том, что этот самый набросок одновременно у нас в сейфе под замками лежит, и еще в какой-то галерее висит. Там духовное, у нас — материальное. Вот такой вот дуализм.

— Дуализм — это когда из пистолетов стреляют — поправила меня Жанна — Пушкина так убили. Поэта. Ему за это памятник поставили!

— Да ты просто кладезь знаний — подольстил я девушке — Второй месяц с тобой общаюсь, и не устаю удивляться столь могучему интеллекту.

— Ну да — загордилась та — Или ты думаешь, что все модели — тупые?

— Да ни боже мой! — всплеснул я руками — Впрочем — есть такие. Но только те, которых ты не любишь. Вот они — все дуры!

Жанна заулыбалась и приосанилась. Причем — зря. Так было хуже, потому что опять стала хорошо видна ее неестественно вывернутая шея. Оно и понятно — когда тебя столкнут с лестницы и ты крайне неудачно стукнешься о ступеньку, всегда так получается. Понятное дело, там сместилось все, что можно. Ну, или как там это называется? Я не патологоанатом, правильных формулировок не знаю.

Впрочем, хорошо еще, что эта ревнивая жена, выследившая, как Жанна планомерно уводит ее мужа из семьи, по черепу ей пару раз молотком не саданула. Шея еще ничего, а вот дырки в голове — это перебор. Кому на такое смотреть захочется?

Я бы точно не пожелал, и тогда, в конце февраля, даже и не подумал бы остановиться рядом с призраком печальной девушки, сидящей на лавочке в зимнем парке. И уж тем более, не стал бы с ней заговаривать.

А тут мне ее жалко стало. Сидит, понимаешь, такая красивая и неприкаянная, просто символ вселенской грусти. Уж на что я вроде зачерствел сердцем к этим призракам, которые только и ждут того, чтобы с ними в разговор вступили, но здесь меня прямо как подменили.

Правда, потом выяснилось еще и то, что она невероятна рассеянна, забывчива, несобранна и, признаться, вообще не очень далекая, но это все мелочи. Кто из нас идеален? Да никто.

Жанна, кстати, даже в бродячие призраки попала по причине собственной несобранности. Почему сразу после смерти не ушла — не знаю, но потом... Это песня!

Она родом не из Москвы, а из какого-то далекого города. Обычная история — приехала поступать в театральный, не поступила, но после по баллам все же прошла в какой-то строительный ВУЗ. Уж не знаю, как, но все-же проучилась там три года, попутно где-то по подиуму вышагивала, и в результате пала от руки вспылившей жены очередного любовника.

Так вот — за телом, как водится, приехали родители, но свинцовый гроб для перевозки решили не заказывать и кремировали бедняжку прямо тут, на столичной земле. И урну с собой увезли в тот же день.

И вот этот самый момент Жанна прозевала. Если бы ее тело туда, домой, целиком увезли, то и душа за ним бы последовала, таковы законы бытия. Но тело-то сожгли! Нырни душа в урну с пеплом в тот момент, пока ее завинчивают — тоже улетела бы, пусть и безбилетным пассажиром, а после ошивалась на том кладбище, где урну прикопают. А теперь — все. На столичные кладбища ей вход закрыт, она там никто, и звать ее никак. Домой не улетишь — сожгли-то ее тут. Прописочка, так сказать, теперь московская. Как говорят в народе — ни богу свечка, ни черту кочерга. Есть от чего загрустить.

А знаете, почему она кремацию пропустила? Решила посмотреть, кого вместо нее на каком-то там показе поставят одежду демонстрировать. Я, когда это услышал, сразу понял — полезный мне призрак попался. Грех такой к рукам не прибрать. И вот с тех пор она мне служит. Причем не за ту награду, о которой меня обычно ее собратья по несчастью молят, а, если можно так сказать, из идейных соображений. Просто все ее забыли, а я с ней дружу.

Еще мне кажется, что она до сих пор так и не поняла, кто я такой и что могу для нее сделать. А я рассказывать не особо спешу.

Зачем?

— Весна — Жанна мечтательно улыбнулась, глядя на почти полную луну — Если бы не смерть, я бы сейчас на распродажи вещей из зимней коллекции прошлого года ходила! Там знаешь, какие скидки в апреле бывают!

— Да, весна — согласился с призраком я — Наконец-то!

— Слушай, а давай мы с тобой в 'Манго' съездим? — вдруг предложила Жанна — Вместо 'Третьяковки'? Там интереснее, честное слово!

— Подумаю — уклончиво ответил я — Вот выходные наступят, и станет видно.

— Да, а ты код замка будешь записывать? — чуть погрустнела мертвая девушка, как видно поняв, что не собираюсь я никуда с ней ехать. С призраками в этом плане просто — чуть потускнело сияние вокруг них — значит, настроение изменилось — Я его запомнила на всякий случай. Правда, уже не скажу, что раньше — буковки или циферки. Но всегда можно попробовать сначала так, а потом по-другому.

— Нет — отказался я — Лишние знания увеличивают скорбь. Мне важен факт того, что этот красавец на самом деле компромат на ближних своих собирает. А коды и все прочее — это не по моей части. Я же не промышленный шпион, правда?

— Не знаю — передернула плечами Жанна — Мы с тобой еще не настолько знакомы. Может, и шпион, почему нет? Я бы вот хотела шпионкой быть, они все время за границей живут и по самым-самым лакшери-местам ходят! Знаешь, я себе часто представляла, как вхожу в зал казино где-нибудь в Монте-Карло, на мне вечернее платье такое с воланами, вот тут и...

— Понял — остановил я поток сознания, полившийся на меня — Девичьи грезы — это прекрасно. Но — помолчи. Мне надо подумать.

Один из немногих позитивных моментов общения с мертвыми женщинами — им в этом состоянии реально приказать замолчать. И они это требование выполнят!

Сомневаюсь, что останься Жанна живой, я вот так просто от нее отделался. Был бы скандал, рекой лились бы обвинения в моем равнодушии и нежелании жить с ней ее жизнью. Да что там! В своем предыдущем воплощении она бы со мной даже знакомиться не стала. Не снизошла бы. Мелковат я по ее меркам — и физически, и материально.

А нынче — вон, рядом сидит, молчит, на круглые свои коленки ладошки положа, на звезды смотрит.

Хотя — да, звезды нынче хороши. Луна как огромная тарелка с сыром над головой висит.

И запах. Этот волшебный запах проснувшейся от зимней спячки земли.

Весна пришла вдруг, как это обычно и водится. Совсем недавно дули ветры и мели метели, небо было затянуто серыми нескончаемыми тучами, а уставшие от бесконечной зимы горожане каждое утро начинали с того, что костерили синоптиков, которые обещали им 'непривычно раннюю весну' еще с месяц назад. А она все где-то задерживалась, как видно, желая немного поиздеваться над людьми.

И, в результате нагрянула вдруг, внезапно, когда все уже решили, что и в этом году на майских снег идти будет. Одним прекрасным утром люди, выглянув в окна, увидели в небе яркую лазурь, сменившую привычный серый фон. Снег начал таять с неимоверной быстротой, птицы, ошалевшие от таких перемен, неумолчно галдели круглые сутки, а девушки моментально сменили зимние наряды на короткие одежды, заставляя смотреть себе в след даже стариков, которые давным-давно перешли из разряда 'боевых' в разряд 'холостых'. И это я не о семейном положении.

Да я и сам еще две недели назад ходил в опостылевшем мне пуховике и зимних ботинках, а сейчас сижу на скамейке у подъезда в легкой курточке и кроссовках, вдыхая ароматы нового апреля.

Хотя, если совсем уж начистоту, все было не столько и плохо. Да что там! Интересная зима выдалась, чего скромничать.

Например, я с удивлением выяснил, что совершенно перестал мерзнуть. То есть — не брали меня больше морозы, даже при минус двадцати я запросто мог без перчаток ходить. Ясно, что жителей Крайнего Севера таким не удивишь, но для чахлого москвича, поверьте, это достижение. В чем секрет — так и не разобрался. То ли потому что дело с мертвыми имею, а они, как известно, не мерзнут, то ли потому что с Мораной спутался, а она ведь в прошлом как раз за морозы и зиму отвечала.

Но о Моране — чуть позже. Там отдельный разговор.

Еще я пытался найти на заснеженных улицах Ледяного Старика, того, о котором столько рассказов ходит. Но — неудачно. Так мы с ним и не пообщались. А жаль. Сдается мне, он много чего мог бы мне поведать.

А вот его слуг я слышал. Тех, что в метелях живут, которых 'снежными душами' называют. Верно, воют они протяжно и страшновато. И людей не любят, это тоже факт. Полагаю, тут дело в зависти. Они же помнят, как раньше дышали, ходили, любили, что кровь у них горячая по венам текла. А теперь все, что им осталось — носиться по темным улицам да снежинки гонять, и то исключительно зимой. Тут поневоле взвоешь и озлобишься. А после решишь — если не тебе, так и никому.

Меня они тоже попробовали закружить, но ничего у них не вышло. Да и вообще — трезвому человеку бояться нечего, максимум они его с пути сбить могут. А вот пьяным в сильную метель, особенно январскую, лучше не соваться. Добра из этого не выйдет.

Январь — это вообще что-то с чем-то! Сначала грянул веселый Карачун, старт которого я созерцал в Царицине, когда участвовал в 'диких скачках', пытаясь наложить лапу на 'снежный цветок'. Расцветает там такой раз в год, на закате первого января. Большой силы цветок, многие хотят на него свою лапу наложить, потому мероприятие вышло веселое и беспринципное. Мне лично пуховик порвали и нос расквасили в давке. Я, правда, тоже кому-то глаз подбил, так что в долгу не остался. А цветок так в руки и не дался, его какая-то юная и симпатичная ведьмочка из Выхино зацапала в результате. Но это ладно. Что там к ночи началось, какие типажи из 'Голосова' оврага полезли! И, главное — в парке народу гуляющего полно, на горке детвора на 'ватрушках' с визгами гоняет, на открытой сцене концерт идет, певец орет, что он не видит рук любезной публики, а по соседству с этим всем зимняя нежить из-под коряг на белый свет ползет. Точнее — на лунный свет. Феерия!

Но это все ерунда по сравнению с тем, что случилось позже, в конце января. Оказывается, у домовых тоже есть свой профессиональный праздник. Да-да. Двадцать восьмое января. Вы знали про это? Я нет.

Ох, как же широко и весело они его отмечали! Я, кстати, вспомнил — в том году в аккурат об эти числа у нас в доме трубу прорвало. Теперь понятно почему.

И в этом тоже без приключений не обошлось. Нет, начиналось все чинно-благородно — застолье на чердаке, пение песен, пьяный Родька, притащившийся ближе к полуночи ко мне затем, чтобы сказать, что он еще немного задержится, потому что 'они с ребятами сейчас еще гулять пойдут и в снежки играть'. Нет-нет, я не осуждаю. Все понимаю, сам на день банковского сотрудника веду себя не лучше.

Но зачем они после отправились 'стенку на стенку' с подъездными из четырнадцатого дома устраивать?

Результат — два выбитых лобовых стекла у машин во дворе, воющая сигнализация остальных, сгоревшая детская горка, лютое похмелье.

И два 'висяка' у местного отделения полиции. Ни подозреваемых, ни свидетелей.

Мало того — они поутру еще и за молоденькими жиличками в душе подглядывали, чего в обычные дни себе никогда не позволяли, а после в чьей-то пустой квартире телевизор смотрели. Боюсь себе даже представить, что именно.

В результате мне пришлось всю эту компанию квасом похмелять. Точнее — сначала за ним в магазин сходить, а уж потом отпаивать. Вот куда это годится?

Так что Карачун на фоне 'Дня домового' — фигня. Как, кстати, и 'День десантника'.

Но в целом это все вносило разнообразие в мою жизнь. А в ней имелись проблемы и посерьезней.

Например — все та же госпожа Ряжская, так и не оставившая свои попытки сделать из меня гибридный аналог доверенного лица и комнатной собачки. Нет, к настоящему моменту она наконец-то поняла тщетность своих попыток. Вернее — что время упущено. Ей бы тогда, в октябре, подналечь посильнее, пустить в ход тяжелую артиллерию в виде... Даже не знаю... Ну, что-нибудь совсем уж мощное, пробирающее до костей изобрести. Фантазия у этой женщины бурная, придумать можно было.

А теперь все. Эта зима многое изменила — и вообще, и во мне.

Я перестал бояться. Не то, чтобы совсем, поскольку страх наш господин и человек может от него избавиться, лишь умерев. Если вам кто-то говорит, что он ничего не боится, то знайте, этот человек либо лгун, либо псих. Третьего не дано.

Но зато можно избавиться от огромного количества страхов, которые ты сам себе придумываешь. Надо просто перейти некий барьер, за которым приходит понимание двух вещей — мы все боимся в основном того, чего не стоит бояться, и мы все стремимся к тому, к чему не стоит стремиться. Хотя вопрос цели жизни — он индивидуален, тут я погорячился, пожалуй. Все мы разные, и понимание счастья тоже у каждого свое. У кого хлеб черствый, у кого жемчуг мелкий.