Привет

Алькор /Светлана Никифорова/

Привет

Струна зудит на высокой ноте, ещё чуть-чуть, и порвётся. И я порвусь вместе с ней. Шпангоуты плывут, поминая об усталости металла. Люди устают позже.

Избитые, искорёженные корабли проваливаются по струне отсюда подальше, и никто их не тронет, пока я перекрываю канал. Взорвать меня вкупе с боезапасом на входе значит получить такой Большой Взрыв, что мало не покажется никому. Вот и висят господа противники в некотором отдалении... смотрят.

Знали бы они, что я пустой!

Не знают...

Как в плохом фильме, выстрелов никто не считает. Я тоже не считаю. Не боезапас, нет. Его я просадил вполне сознательно: взрываться от шального попадания — благодарю покорно! Но пока я танцевал да обустраивался, мощность упала почти до нуля, а остаток сожрала струна. Они ещё неизученные, эти струны, никогда не знаешь, что выкинут. И когда уйдёт крайний недобиток, я останусь висеть беспомощным чучелом на глазах у очень злой эскадры.

И тогда они сложат два и два.

Разнесут первым же выстрелом? Не худший вариант в свете происходящего. Струны, как уже было сказано, не изучены, а сегодня явно не мой день. Канал начинает течь, размывая пространство, и чужую эскадру я вижу сквозь мираж. Да чтоб я сгорел, она мне сейчас родной кажется! Эй, там, вы заснули?! Или мишень разонравилась?! Я же знаю, в каком виде возвращаются в базис провалившиеся сквозь него корабли!

И пилоты.

Тишина. Ни единого выстрела.

Это месть?

И не застрелиться даже. У пилотов нет личного оружия. На абордаж нас не берут...

Страшно.

Энергоимпульс срывается с флагмана прямо в канал струны. Чужое пространство сжимается, судорожно, до боли, и вышвыривает меня в базис. Вслед ушедшим. С ускорением.

Вот значит как. Вы знаете больше нашего.

И... спасибо.

Как я мог услышать: "Кто бы ты ни был — живи!"?

* * *

2. Прошло полгода...

* * *

Наше Бешенство взбешён, как обычно. Пост-струнные изменения в моём организме ему не нравятся. Врёт. Он сам сплошное пост-струнное изменение, от головы до хвоста. Про хвост не для красного словца: интересных качеств командующий с этого получил немеряно. Вот только человеком быть перестал.

Что ему не нравится?! Это мне должно не нравиться, не ему!

То ли конкурента во мне почуял, то ли понял, что авторитет теряет. Так он его давно потерял, безо всяких струн. Я любой приказ проверяю на профпригодность и любое утверждение делю на восемнадцать. Не нравится — спасибо, до свиданья, ксенологи и пилоты нужны всем!

До недавнего времени Д-Хар мои выходки терпел. А теперь перестал. Решил, что изменённым я никуда не денусь?

А я... денусь?

Не знаю.

Я, единственный раман окрестной экзотики... простите, ксеносообщества, с некоторых пор ощущаю себя чуть ли не его членом. Если выкуривать по пачке сигарет в день, это проходит. До следующей пачки. Вероятный диагноз: эмфизема лёгких. Если они у меня к тому времени будут, лёгкие.

Наше Бешенство бесится, я вполуха слушаю, а сам вспоминаю "Интенорд", флагман конвентаров. Тот, что в меня выстрелил. Господа противники знают, как бороться с провалом струны — может быть, они знают, как убирать пост-струнные изменения? Если знают они, узнаю и я. Для меня это сейчас жизненно важно. Не хочу, как Д-Хар, с хвостом.

Не податься ли в Алрейнский Университет, на Нелинейную Биологию? Территория нейтральная, вся элита пространственников сейчас там...

Гмм, нейтральная. Обнаружат — заставят интернироваться.

А и интернируюсь! Моё слово: я дал, я и обратно взял. И не говорите мне, что это бесчестно!

Сам знаю.

Контракт с Д-Харом я разорву.

Вот только закончу Алрейн.

* * *

3. И ещё полгода...

* * *

Блонхарртов, говорят, не бывает. Вообще. А на территории Университета и подавно. Ага, щазз! А это тогда кто?!

Собачка из кошмара. Метр в холке, глаз с тарелку, зубы не к ночи будь помянуты. Стоит на дорожке, смотрит. К счастью, не на меня. Чётвертый час утра. Городок спит, а кто не спит, дома сидит. Студенты народ суеверный, встретить блонхаррта перед экзаменом — не к добру!

Мифического...

Да-да, "Ффсё это университетский фольклор!" (с) — герр профессор Комреми, в слове "герр" глухое "г". Дорожку не обойти, кусты сцепились, как колючая проволока. Вот уж действительно сходил покушать!

Оружия студентам не полагается. Конвентары, правда, носят. Да кто им запретит, господам противникам?! За прошедший год они оттяпали почти весь сектор. Кого-то подмяли, с кем-то договорились — и нацелились на пару соседних, негуманоидных. Где, по моим прикидкам, как раз такие блонхаррты и водятся. Вот только попасть они сюда никак не могут. Согласно линейной физике. Очередной сюрприз струны?

А перед фольклорным элементом примостился сгусток тумана. Выгнул спину и шипит. И лапой его, лапой!

Котёнок?!

Бред, любой кот этих тварей за три дороги чует!

Зверюга ухмыляется и открывает пасть.

Запоздалая мысль: "Что я делаю?!" Шаг вперёд — подхватываю котёнка на руки — тварь скользит навстречу — в глаза! — котёнок шипит... защищает, надо же! — нож за голенищем, с некоторых пор всегда, толку от него сейчас — шаг назад — котёнок шипит — из горла рычание... это я? — тварь отшатнулась на задние лапы и вдруг завыла. Страшно, жутко.

И — канула. Как в воду.

Сажусь, где стоял, на песок дорожки. Ноги не держат, тремор рук, одежду выжимать, меня отпаивать кофе и спать.

Из-за угла вылетает отряд конвентаров с соседнего факультета. Я для них парень с окраины, ничего особенного. Манеры у студентов своеобразные: луч фонаря в лицо. Ненавижу! Ночное зрение садится в ноль.

— Кто кричал?! Вы?!

Я не кричал, я рычал. Самому странно. Но объясняться с доморощенной полицией не тянет, уж очень они неадекватно настроены. Словно блонхаррт это я.

И тут свет фонаря падает на дорожку...

Да, следы впечатляют. Сам не увидел, не поверил бы!

Котёнок вылезает из-за пазухи и шипит на конвентаров. Защищает. Сразу становится ясно, сколько воителям лет и кто первым рванёт за сметаной.

— Воллверн! — с придыханием.

Зверь, это ты, что ли? Нормальный дымчатый котёнок, только блонхаррта не боится. Ладно, проблемы будем решать по мере поступления: "Поступила проблема — хочу домой". Я достаточно зол на фонари, чтобы встать!

— Господа, прошу извинить, но мне надо кормить животное! — и удаляюсь. Под гробовое молчание. Вроде бы, по прямой.

Интересно, с каких это пор студенты конвентары ночами патрулируют городок? И... какого рожна?!

* * *

4.

* * *

— Надо было оставить вас ночевать, А-Рен.

Та-Хэнна, джан-си неопределённого возраста. Или шан-си... выговорить этот звук у меня речевого аппарата не хватит. К полудню я до его бара всё-таки добрался. С котёнком. Кофе попить.

Дорожку меж кустов подмели, и следа не осталось. Господа ночные конвентары с вениками, забавно!

— Останься я на ночь, не встретил бы котёнка, — и пребывал в неведении о ночной жизни городка.

— Котёнок, да. Это воллверн, вы знаете? Они не любят тех, кого изменили нити.

Нити... это он о струнах. Шан-си видят вселенную оплетённой гигантской концентрической паутиной — в центре нити чаще, на периферии реже. Кому-то дорога, кому-то ловушка, а кто-то сидит в углу и ждёт завтрака. Вполне себе космогония, не хуже других.

— И меня? — воллверн, не любящий изменённых, сладко посапывает подмышкой.

— Вы, А-Рен, сложны... вас вовремя выдернули. Желания изменяться у вас нет, воллверна вы защитили. Он маленький ещё.

— Это кто кого защитил! — вспоминаю выгнутую спинку, выпущенные коготки и шипение. — Ему страшнее было.

— Да. Пришёл большой и тёплый, и прогнал страшного блонхаррта. Теперь никто не сможет сказать, что вы изменённый, А-Рен! С вами воллверн.

Шёпот за спиной, взгляды исподволь. Скорость слуха равна скорости звука, а то и равнее. Собака меня ночью — ис-пу-га-лась! Так кто же такой этот А-Рен, если его блонхаррты боятся?!

— Но... с ним же воллверн? — растерянно.

Блонхарртов лёгкое оружие не берёт, так что сплетников можно понять.

Если бы я сам хоть что-то понимал!

* * *

5.

* * *

Пять утра.

Стук в дверь. Вернее, грохот.

Ещё раз: ПЯТЬ УТРА!!!

Помню, будучи курсантом, я люто ненавидел Государственный Гимн: под него следовало вставать. Изо дня в день, изо дня в день... Хватит колотить в мою дверь, соседи проснутся!

Включаю свет в коридоре, ныряю в тень, открываю.

На пороге стоит парень. Выше меня на голову, волосы в хвост дыбом, руки татуированы по локоть — нет, по плечи, устаревшие у меня сведения!

Да-да... "Сова, открывай, медведь пришёл!" — любимый способ вторжения. Действенный, надо сказать. На незнакомых.

— Привет, Ир-Хан!

Пришелец отскакивает, как разъярённый кот. Потом присматривается.

— Джелу?!

— А-Рен, с твоего позволения. Здесь наши прозвища не в ходу. Заходи, чудовище, всех перебудишь!

Ксенологи — тесный мирок. Замкнутый. А смущённый Ир-Хан, он же Шерха — оч-чень редкое зрелище. Ещё бы! Ехал в гости к незнакомцу, а нарвался на собрата по цеху, знающего тебя как облупленного!

Кофе мы не пьём. Мы чай пьём, как приложение к печенью. Чудовище кофе не выносит, а чай считает просто горячей водой и потому употребляет. Сорок градусов для нас не предел, мы спирт предпочитаем, да-с!

Самым трудным при вживании в ксенологический коллектив было пить, сколько пьют все! Столько не живут, сколько они зараз пропивали. И не бывает столько активированного угля!

Ир-Хан мнётся. Печеньице на крошки разобрал. А разговора всё нет. Ладно, начнём.

— Шер, тебя интересует блонхаррт? Или тебя интересую я?

Плечи-валуны напряглись.

— Ты.

Так... следовало ожидать.

— Смени стойку, не нападу! Мне этот случай непонятен, как и тебе. Или у меня устаревшие сведения? Что я пропустил за время войны?

Котёнка, как назло, унесло погулять, а он был бы кстати. Обстановку разрядить.

— Ну... мы предположили, что есть два типа ксеносообществ: естественные, и возникшие в результате мутаций. На базе как негуманоидных, так и гуманоидных прототипов. Есть гипотеза, что струны являются одним из мутагенных факторов. Основных.

— Да, провалы сквозь базис иной раз демонстрируют такое, что пилоты летать отказываются! Но это не выживает, а выживает, так потомства не даёт. Откуда взяться сообществу?

— Всё зависит от степени мутации. Дерк, ты его не знаешь, он позже пришёл, выдвинул теорию постепенных некритических накоплений. Его послушать, складно получается.

— Ага. А где его можно послушать?

— Он... не читает лекций. Понимаешь, он конвентар. И теория эта для их внутреннего пользования. А ты... ну...

— Баранки гну! Шер, ты совсем сдурел, или что?! Какое это имеет значение, когда инсектоидам регулярно хочется жрать?!

Ир-Хан виновато хмурится, но молчит.

— Ладно, храни свои тайны. Моя-то история здесь при чём?

— Блонхаррты, они второго рода. Мутанты. Вот ты раман, ты трёхногих креветок понимать умудряешься. Скажи, эти тебе понятны?!

А ведь верно. Собачка была... безэмоциональная. Не как робот, нет. Словно не чужая, а чуждая настолько, что отказывает бинарная логика. Когда два плюс два сегодня означает восемь с половиной, а завтра крокодилий хвост ночью. И ты не знаешь, что повлияло на результат. Не можешь узнать. Нет у тебя таких чувств.

Иногда Наше Бешенство демонстрирует нечто подобное. То ему величайший успех в ранге провала, то полный провал бальзамом на душу, если она вообще есть. А ведь он изменённый, как говорит Та-Хэнна.

Озадачил меня Шерха.

— И ты, значит, решил, что я страшнее блонхаррта? — и полез в незнакомую дверь с энтузиазмом наперевес. Как ты жив ещё, чудовище?!

Ир-Хан улыбается.

— Ну, да... я же не знал, что это ты. Ты можешь, ты раман!

Ох, Шерха! Мне бы твою уверенность! И откуда ты свалился в пять утра на мою голову, а?! Ни одного рейсовика в это время нет, на яхту ксенологией не заработаешь...

* * *

6. Ретроспектива...

* * *

На Кг'х-аа-тх я попал в четыре года. С родителями, в консульство.

"Вежливо здороваемся" — примерно так можно описать наши с аборигенами отношения. Это когда один желает доброго утра, а другой в ответ приятного аппетита. Никто никого не понимает, но общий настрой чувствуется.

Посольство там держать бесполезно, ксенологическую экспедицию разве что. А консул... а что консул? Встретить или вытащить незнамо как попавших на планету соотечественников, да уладить мелкие недоразумения. Последние, кстати, редки. Из-за полного не пересечения интересов.

Вскоре я стал ведущим специалистом по недоразумениям.

Через полгода я заговорил. Бегло. Свободно. Как может заговорить ребёнок, которого никто не учит языку, он учится сам.

— Мама, как ты не понимаешь?! Тётя-шхи не любит твою шляпку! Она чувствует, что призывать смерть здраво, но красные ноги обижают узнанных!

И пусть это не тётя, а одно из трёх оно, смысл понятен: берет надо снять. До сих пор не знаю, при чём тут смерть и кто такие узнанные, но этого и не требуется. Конфликт исчерпан.

Язык я со временем забыл, как забывают не повторяемое непонятное. Помню лишь несколько фраз, да счёт — его я учил, словно стихотворение. Но умение понимать чужое, хотя бы в первом приближении, осталось.

Так я стал "раман".

* * *

7.

* * *

За два дня до каникул пришло сообщение.

От адмирала На-Ти.

Кружным путём.

На-Ти моё начальство, но у него хватает здравого смысла не лезть в дебри ксеноразведки. Где меня носит, он в курсе, и в каком статусе, тоже в курсе. Послание меня озадачило: "А-Рен, как освободишься, приезжай. У сына свадьба, ты шафер".

Шафер...

И причина, и предлог.

Что ж, две пересадки, и я дома!

А перед отъездом забежать к шан-си и оставить ему кота.

Свадьба пела и плясала, а мы заперлись в каюте. Якобы по ксенологическим делам.

— Сколько, по твоим расчётам, до инсектоидного броска?

— Семь лет. В худшем варианте пять.

На-Ти вздохнул.

— Ага. Как раз время для небольшой междоусобной драчки. Побеждённый уползает в пещеру, победитель зализывает раны, и на инсектоидов!

— Это если драчка в драку не перерастёт. Внешнюю Линию восстанавливать долго. А специалистов ещё дольше. Что, есть признаки?

На-Ти опять вздохнул. Подпёр тяжёлую голову рукой.

— Д-Хар уже карты развесил... медитирует.

— Он что, совсем сбрендил?!

— Тишше! Совсем. Я перестал его понимать. Может, ты? Ты же раман...

Дался всем этот раман! Можно подумать, я мысли в головах читаю и в бинарный код перевожу! Не понимаю я Наше Бешенство, давно не понимаю! Думал, теряю квалификацию, но после чаепития с Шерхой... ой ли.

— Ладно, На-Ти, попробую. Но за результат не ручаюсь.

— И ты?! Дааа...

Мне не по себе. Адмиралу тоже. Похоже, он не всё сказал, но продолжить никак не решится. Интересно...

На-Ти откашлялся.

— Мне тут послание пришло. Приватное. От Первого Ярла Галактического Конвента, гранд-адмирала Да-Лира.