Серебряные крылья Глава 33

Вадим зашел в небольшое кафе, расположившееся не слишком далеко от элитной академии Эстар, где сейчас учились его бывшие воспитанники. Диана планировала встретиться с друзьями именно там. По крайней мере в сообщении, которое любимая супруга ему отправила, была именно такая информация. Маленькая проблема заключалась лишь в том, что ее комм уже полтора часа был выключен и это его несколько нервировало.

Конечно, он понимал, что должен спокойнее относиться к подобным ситуациям. В жизни всякое бывает. Комм мог просто-напросто сломаться. Она могла его потерять, в конце концов. Не обязательно должно случиться что-то плохое.

Но дурное предчувствие не отпускало его с самого утра. Хотелось запереть ее в номере гостиницы, или не отпускать ее от себя ни на шаг. Останавливали слова Рудольфа Кардена, сказанные несколько месяцев назад, когда они летели на юбилей Константина Аверина. Их должен был доставить их на Терру-2 лайнер класса люкс "Кассиопея" примерно за десять часов. За завтраком все дружно обсуждали работу Миссии Милосердия святой Елены и то, что еще можно было бы сделать для ребят. После того, как Диана съела свою овсянку с черникой и выпила чай, девушка выскочила из-за стола, объявив: "Я пошла исследовать корабль". — Умчалась из ресторана.

Вадим было уже встал вслед за ней, то Рудольф придержал его за плечо

— Отпусти ее, — сказал он очень тихо. — Пусть идет одна.

— Но если с ней что-то случиться?

— Вадим, я очень тебя уважаю, — начал Карден, осторожно подбирая слова. — Ты многое делаешь для сирот из Миссии Милосердия. Благодаря тебе Диана сейчас практически здорова. Ей нужны были твоя любовь и забота. Но сейчас все изменилось.

— Ей, по-твоему, больше не нужна больше моя любовь? — В голосе Вадима разлился арктический холод.

— Любовь? Нужна. Но твоя гиперопека ей дышать мешает. Что уж о взрослении и развитии говорить? Ты над ней трясешься, как кошка над котенком. Глаз не спускаешь. Контролируешь. Защитить от всего на свете пытаешься. От нее самой в том числе. Это было не то, что оправдано — необходимо, когда она лежала в больнице и какое-то время после. Но сейчас ей нужна свобода. Чтобы она смогла вновь полюбить этот мир, а не бояться его. Дай ей возможность куда-то поехать или пойти без тебя, если уж у нее возникло такое желание. Позволь ей решать, как жить и что делать без оглядки на кого-либо. Тогда она перестанет чувствовать себя сломанной куклой.

— Я боюсь за нее

— Это, прости, твои проблемы. Если у тебя невротическое расстройство, то иди к психотерапевту. Не надо мучить себя и ее. Может быть я не прав сейчас. Но мне кажется, что ты воспринимаешь свою жену, как несчастного ребенка.

— Есть немного.

— Во-первых, несчастной она не выглядит. Во-вторых, если Дана — ребенок, как ты можешь с ней спать?

— Рудольф! — возмущенно воскликнула Катрина.

— Может грубо, но зато, по существу. — Мужчина перевел взгляд на свою невесту и скорчил недовольную гримасу. — Излагаю свою мысль, как могу. И, вообще, мы в дружеской компании, а не на светском приеме. Поэтому уж позвольте говорить честно, а не витиевато-вежливо. Вы, вообще, понимаете, кем она может стать?

— Звездочкой твоего театра? — Невинно захлопала глазками Кати.

— Второй Марией Браяр. Только я не позволю, чтобы Дана повторила ее судьбу. — И видя одинаковое непонимание в глазах Катрины и Вадима, пояснил. — Это была балерина. Лучшая из лучших. Легенда. И она покончила с собой в тридцать семь лет. Потому что, несмотря на свой ярко выраженный талант страдала от тревожно-фобического расстройства — следствия пережитой психологической травмы, и до безумия боялась мира за пределами театра. Она не гуляла. На улицу выходила только в случае крайней нужды. Практически жила в театре. И не представляла, чем будет заниматься, когда уже не сможет танцевать. Я не знаю, что ее подтолкнуло к самоубийству. Может она устала постоянно испытывать страх? Может кто-то подтолкнул. Недоброжелателей у нее было достаточно. Но если бы мир за пределами сцены не был ее врагом, может она не решилась бы прервать свою жизнь в такое молодом возрасте.

— Я понимаю, но ничего не могу с собой поделать, — сказал Вадим, поморщившись.

— Это, как уже было сказано, твои проблемы. А насаждать ей свои страхи — просто подло. У нее своих более, чем достаточно. Или ты думаешь два теракта прошли для ее психики совсем без последствий? Очнись! В первом она потеряла всех, кто ей был дорог. Во втором чуть не потеряла себя. Ты не имеешь право усугублять ситуацию. Ей нужно совсем немного времени. Она уже сейчас, не до конца восстановившись, танцует лучше некоторых солисток моей труппы. И я даже не про технику говорю. Хотя и здесь все отлично. Учили ее хорошо. Не зря же она в любимцах Горского ходила. В ней есть что-то, что мне сложно описать словами. Харизма. Магнетизм. Пронзительность. Невероятная по своей силе энергетика. Умение отдавать танцу больше, чем всю себя. Она станет второй легендой. Если мы сейчас все не испортим. Подумай над этим.

И Вадим думал. Старался давать ей как можно больше свободы. Одергивал себя, когда буквально до безумия хотелось снова начать контролировать всю ее жизнь. И говорил то, во что сам, к сожалению, не верил: "Все будет хорошо". И это давало свои плоды. Дана стала спокойнее.

Но почему-то сегодня весь его самоконтроль летел в бездну. А тревога с каждой минутой роста в геометрической прогрессии. Поэтому, кое-как выждав два часа — приехать раньше было совсем уж неприлично, он вызвал такси и помчался в кафе, где его жена должна была встретиться с бывшими однокурсниками.

Однако за столиком, где расположились бывшие Артенийцы, Дианы не было. Но ребята обеспокоенными не выглядели. Скорее немного виноватыми, как нашкодившие дети. Мужчина присел на свободный стул, строго оглядел бывших воспитанников и скомандовал:

— Рассказывайте.

— О чем? — в голосе Рея не было и намека на волнение. Впрочем, он всегда держался ровнее приятелей.

— О том, что происходит? Где Дана? И почему она не с вами?

— Ничего не происходит. Мелкая с Сашкой. У них возникло одно неотложное дело. Но они скоро вернутся.

— Что за дело?

— Они вернутся — расскажут. Если посчитают нужным, конечно. Сэр, поймите меня правильно. Это не мой секрет. И не мне его разбалтывать. Остальные тоже ничего не скажут. Мы должны уважать решение Даны. Если она посчитала, что сейчас вам ничего знать не нужно, значит так тому и быть.

— Рей, имей совесть. Моей жене рожать через полтора месяца, а она по какому-то "делу" сбегает, выключив телефон. Вдруг ей плохо станет?

— Саша с этим справится. Если он ее из-под перекрестного огня вытащил, хотя сам был тяжело ранен, то скорую помощь вызвать, точно, сможет. Не стоит себя накручивать. И, если позволите, я дам вам совет. Смиритесь с тем, что брак — это не добровольное рабство. Ваша жена имеет право самостоятельно принимать решения с предпринимать любые действия, не ставя вас о них в известность.

— Ты меня бесишь, — сказал Вадим, откидываясь на спинку стула.

— Он всех сегодня бесит, — Сказала Мария немного капризным тоном, — Но он прав. Всегда. Проверено.

— А если все же не прав? — Бывший куратор ребят вздернул бровь и с любопытством посмотрел на девушку.

— Значит, мы его неправильно поняли. И это тоже доказано на практике.

Его бывшие подопечные как-то сникли. Они явно не были в восторге от той роли, которую исполняли, но всем своим видом показывали, что отступаться не намерены. То есть будут молчать, что не делай. Потому что, во-первых, об этом их попросила Дана. А, во-вторых, ее решение поддержал, Рей. А, он, как выяснилось, всегда прав.

И сейчас Вадиму ничего не остается, кроме как заказать кофе и хорошенько подумать, какое такое секретное дело могло появится у его жены на этой планете? Ведь единственные, кого она здесь знает — ее бывшие сокурсники. Или нет?

Ее внезапно возникшее желание посетить Бетту он воспринял спокойно, даже с некоторой радостью, как повод взять маленький отпуск и провести несколько дней с любимой, забыв про работу.

А то, что захотелось ей развеяться, повидать друзей. Так ничего в этом плохого нет? Когда родятся дети, ей будет не до дальних перелетов. По крайней мере, некоторое время. Да, и хандрила она в последние недели. А объяснять причину плохого настроения выяснить так и не удалось. Диана или отмалчивалась, или виртуозно переводила тему. Он списывал это на плохое самочувствие и страх перед материнством. И ошибся.

Он несколько минут ломал голову, что ей могло понадобиться на чужой планете? Ее с этим местом никогда ничего не связывало, ну, кроме друзей.

Осознание, какой он идиот пришло неожиданно и опалило горячей волной стыда. Он ведь читал ее личное дело и знал, что родилась его жена не на Тание. Туда ее привезли в возрасте пяти лет. А появилась на свет маленькая Диана Вирэн именно здесь — на Бетте.