Агент снов

Я открыл глаза. Поначалу перед моим взором не было ничего, кроме серого липкого тумана. Под ногами было что-то твердое, я мог на этом спокойно стоять, но пощупать я его не мог — руки не ощущали ничего, только глубже проваливались в туман. Я испугался, что сейчас упаду в это неведомое — вокруг моих ног я нигде не мог нащупать опоры. Но, однако же, ноги стоят твердо и проваливаться вовсе не собираются.

Странно.

Я попробовал сделать осторожный шаг в сторону, предварительно попробовав найти опору ногой. Та нашла ее без проблем, и я смог переместиться. Затем сделал еще один шаг. Даже рискнул подпрыгнуть.

По всему выходило, что куда бы я ни ставил ногу, та всегда находила опору, но руками я ее пощупать все так же не мог. Я попробовал сесть, затем лечь. Подо мной явно что-то было твердое, но своей кожей я никак не мог это ощутить — только через одежду или волосы на голове.

Одежда.

Я осмотрел себя.

Бежевая куртка, клетчатая рубашка, серые потертые джинсы и осенние кроссовки. Все целое, ни следа от аварии.

У меня пробежали мурашки — я вспомнил, как я умер. Кажется, мне даже оторвало руку, но здесь она целая и невредимая.

— Где это я? — я огляделся.

Туман, туман, туман. Одинаковый, как вверху, так и внизу. Да, здесь есть верх и низ, есть воздух. Но я не могу определить, холодно мне или нет. Совершенно непонятно, просто ничего не ощущаю.

Так это и есть посмертие? Серый туман и больше ничего? Ни райского сада, ни адских котлов, ни ледяных полей или даже непроглядного мрака или вообще вакуума.

Интересно, а боль здесь есть?

Я ущипнул себя. Ничего. На всякий случай укусил руку — на ладони остались четкие отпечатки зубов, но при этом я не ощутил ни зубов, впивающихся в ладонь, ни солоноватого вкуса грязной кожи.

Внезапно подул ветер. Самый настоящий, слабый, но несущий холод. Температура! Появилась температура!

— Эй, мужчина! — донес до меня ветер чужие слова.

Я возликовал. Я не был здесь один! Мне не предстоит провести вечность в этом тумане в одиночестве, сходя с ума от скуки.

— Мужчина! Подойдите сюда!

Голос был женский, уверенный. Мне сразу представилась строгая тощая училка с острым носом, стянутыми в тугой пучок волосами и большими круглыми очками.

Я пошел навстречу голосу. Выбрал направление я верно, поскольку спустя пару десятков шагов заметил эту женщину. Она, вопреки моим ожиданиям, оказалась толстой, среднего роста и довольно молодой — моложе меня, лет тридцати на вид. Выглядела она очень уверенной в себе, была одета в белую блузку, пиджак и юбку чуть ниже колен. Ей самое то ходить по квартирам и предлагать различную продукцию типа косметики или пылесосов. Эдакая бизнесвумен с высоким ЧСВ, но при этом которой не хватает многих черт чтобы всерьез стать настоящей бизнесвумен.

— О, вот и Вы, — она решительно взяла меня за руку, когда я встал возле нее. — Не стойте, идемте дальше, я Вас со всем ознакомлю.

И потянула меня вслед за собой в туман.

— Где я? — спросил я у неё.

Сразу было видно, что она знает о здешнем месте гораздо больше моего.

— Всё потом, — отмахнулась она. — Скоро Вы всё узнаете, сейчас нельзя терять ни минуты.

— Вы — ангел? — задал я еще один вопрос.

— Нет, что Вы! — похоже, я её смутил. Но она быстро согнала с лица краску и пояснила: — Такой же человек, как и Вы. Если, конечно, понятие "человек" к нам все ещё можно применять.

— А что, нельзя? — удивился я.

— Многие говорят, что нельзя из-за того, что мы все умерли. Надеюсь, Вы понимаете, что умерли?

Я снова вздрогнул, вспомнив последние секунды жизни. Визг дымящейся резины, звон бьющегося стекла и скрежет металла. Жуткий холод.

— Даже помню как, — прошептал я.

— Тогда Вам повезло, — заявила она. — Около трети знают, что они умерли. И только каждый десятый из этой трети помнит, как именно он умер. Я вот не помню.

— И не надо. Поверьте, ничего в этом хорошего нет.

Мы шли все это время держась за руки. Ее ладонь была пухлой и маленькой, но по-человечески теплой. Приятное ощущение для находящегося здесь, но к её обладательнице я относился с природным подозрением, полученным еще при жизни. Сколько таких вот дамочек я спроваживал со своего порога, едва только те показывались около него. Это всё жена загонялась по этой косметике, даже дочке по мелочи вроде детского шампуня прикупала. Но это было когда мы жили ещё вместе, втроем. Потом мы разругались, она забрала дочь и свои вещи и переехала. А потом я умер.

Неожиданно из тумана стали появляться люди. Низенький старичок в генеральской форме, молодая медсестра в белом халате, бритоголовый массивный мужик в красной куртке и мальчик лет двенадцати в лыжной форме. А ещё прямо перед ними парил в воздухе в горизонтальном положении спящий человек, длинноволосый парень лет двадцати. Он явно был во что-то одет, но разглядеть никак не получалось — стоило на него посмотреть, как он резко терял четкость. Люди беседовали рядом с ним, нисколько не боясь разбудить спящего, а тому, похоже, было всё равно.

— И ты здесь? — обратился ко мне бритоголовый, в котором я признал водителя такси.

С ним я и умер, в его машине.

Я кивнул.

— А ты помнишь, — продолжил он. — Ну... как нас... того?

При этом он дернул вверх головой.

— Такое не забудешь, — поморщился я.

Генерал посмотрел на часы у себя на руке и сказал толстухе, которая меня привела:

— Инга, у нас есть еще чуть-чуть времени, пока он не проснулся.

При слове "он" старичок многозначительно посмотрел на спящего парня.

— Объясни салагам их задачу.

Она повернулась к нам.

— Значит так, новички, — Инга при этом хлопнула в ладоши. — Вы умерли, и назад дороги нет. Это — не рай и не ад. Всё, что находится вокруг вас — всего лишь сон вот этого студента.

Она указала рукой на спящего.

Мы с водителем слушали и не перебивали, пытаясь быстро осмысливать поступающую информацию.

— Мы все — агенты снов. Наша задача состоит в том, чтобы всячески оберегать вот этого студента от его снов. То есть, следить, чтобы тот был всегда одет на людях, чтобы не замерзал, чтобы ему не было жарко. Чтобы не поранился, чтобы спасался от различных опасностей, особенно в кошмарах, чтобы не дай бог не умер во сне. В общем, всячески исправляем его сон, чтобы тот был как можно лучше и благоприятней. Как — думайте сами.

— Получается, что мы что-то типа нянек? — переварил я сказанное ей.

Звучало всё предельно логично и понятно, но возникла куча вопросов.

— Очень похоже, — согласилась Инга. — Только учить его ничему не нужно.

— Всё вокруг — это сон? — задал я еще один вопрос. — Его сон?

— Да, я же уже сказала это! — несколько раздраженно ответила она.

— А как он относится к нам? Как реагирует на то, что мы сюсюкаемся с ним?

— А как Вы относились при жизни к персонажам ваших снов?

Я задумался. Сны мне очень редко снились, да и не запоминал я их как-то.

— Как к персонажам, — неуверенно сказал я. — Не помню.

— Вот и он нас не запоминает. Считает, что мы — плоды его воображения.

— А почему он сейчас спит? Спит в своем сне?

— Фаза сна такая. Она вот-вот сменится, и ты увидишь, что произойдет дальше.

— А почему...

Студент внезапно открыл глаза и резко принял вертикальное положение. Серый туман вокруг нас отступил в стороны на пару десятков метров, обнажая холодный плиточный пол. По бокам голые стены, сверху подвесной потолок, прямо под боком окно, за которым ничего нет, кроме тумана. Студент оказался действительно голый, но без одежды он не мёрз, было достаточно тепло. Он, не обращая на нас никакого внимания, подошел к расположенной неподалеку двери аудитории.

Вне всяких сомнений, сейчас мы все находились в его университете.

Если честно, от его сна я ожидал гораздо большего. Здесь не было деталей, стены были голые, на потолке нет ламп, возле двери нет номера аудитории, много чего еще нет. И стоит посмотреть в другую сторону, не в ту, в которую в данный момент смотрит сам студент, как все перед глазами начинает утрачивать чёткость, размываться и застилаться туманом.

— Внимание! — шикнул нам генерал. — Боевая готовность!

Я обеспокоенно посмотрел на студента. Он собирался войти в аудиторию как есть, голым.

— Смотрите и учитесь, — велела мне с водителем Инга, подходя к студенту вплотную. — Сейчас его одевать будем.

— Как бы его потом раздевать не пришлось, — заметил я. — Может, его там студентки ждут.

Молоденькая медсестра хихикнула, прикрыв рот ладошкой, и сказала:

— Нет, что Вы! Такие сны ему почти не снятся. А конкретно этот уже был.

— Разговорчики в строю! — рявкнул генерал.

Инга, не обращая на нас никакого внимания, достала к моему удивлению прямо из воздуха свитер, джинсы и обувь. Тронула замешкавшегося в нерешительности перед дверью студента за плечо и сказала ему властным тоном:

— Одевайся! Туда нельзя входить в таком виде.

— Хорошо, — ответил студент.

Его голос звучал сразу у меня в голове так, как будто это был мой собственный голос.

Он послушно натянул предложенную одежду и постучал в дверь.

— Мой выход! — объявил генерал.

Его мундир резко сменился потертым войлочным костюмом, в руках появилась кожаная сумка, топорщившаяся от большого количества листов внутри неё. Всё это появилось тогда, когда он подошел к студенту и окликнул его:

— Ты на экзамен?

— Да, — подтвердил студент. — Только я не учил ничего.

Я услышал, как у студента гулко заколотилось сердце. Эти звуки раздавались у меня прямо в ушах.

— Он опять волнуется, — заметил двенадцатилетний пацан.

— Ничего, справимся, — шепнула медсестра.

Её одежда тоже сменилась, да и моя тоже. Мы оба стали выглядеть, как обыкновенные студенты.

— Эй, что происходит? — воскликнул я.

— Это он воздействует на тебя, — ответила Инга. — Ты стал персонажем его сна.

— И что мне делать?

— Играй свою роль.

Я опешил. Играть роль? Но я же не актер!

— Просто делай как я, — пояснила медсестра. — Мы тоже на экзамен!

— Машка? Петька? — заметил нас студент. — Вы же уже сдали!

— Я не Пе... — начал я, но медсестра успела наступить мне на ногу.

— Нам с Петькой нужны оценки выше, так что мы пересдаём, — ответила она за нас обоих.

— Да, да, я — Петя, — растеряно подтвердил я.

Актер из меня был никудышный, но студент это проглотил и снова повернулся к профессору. Одежда на мне стала расплывчатой, зато генерал-преподаватель обрел высочайшую четкость. Чувствовалось, что нашего подопечного очень волнует данный персонаж, раз уж он так на нем концентрируется.

— В аудиторию, — приказал нам генерал.

Студент открыл дверь, и, едва войдя внутрь аудитории, забыл про коридор. Тот быстро затянулся серым туманом с оставшейся одной единственной деталью — дверным проёмом.

Мы прошли внутрь этой самой обыкновенной аудитории с расставленными столами, зелёной доской без надписей и одним большим окном, за которым виднелось посреди тумана раскидистое зеленое дерево. Должно быть, подопечный часто на него смотрит через окно — оно было наполнено мелкими деталями.

Мы сели за столы, генерал раздал нам пустые листы и приказал писать ответ. Билетов он не дал, вопросов тоже никаких не задавал, но подопечному это не было нужно — он тут же стал что-то строчить на своем листе появившейся благодаря Инге ручке. У меня с медсестрой ручек не было.

— Мне тоже писать? — спросил я у медсестры.

Та помотала головой.

— Инга, да? — окликнул я толстую женщину. — А как Вы это делаете? Я Макс, кстати.

— Создаю предметы? — поняла Инга. — Просто сосредотачиваюсь — и оно появляется. Вы быстро научитесь. Да, и раз уж мы не успели познакомиться, то я представлю всех. Рядом с тобой Ира, мальчик — Вова, а товарищ генерал — Георгий Константинович.

— Я — Иосиф, — поднял руку водитель.

— И что, создавать можно все что угодно? — уточнил я, приветливо кивая в сторону каждого называемого.

— В принципе, да, — ответила Инга. — Мелкие вещи вроде ручки могут создавать все, на крупных же специализируется кто-то отдельный. Например, Георгий Константинович как-то целый танк создал.

— Танк? — удивился Иосиф-водитель. — А я думал, что всё вокруг создается вот этим студентом.

— Только самое основное, общие черты. Детали добавляем мы, следуя законам жанра сна. Но мы лишь дорабатываем сон, исправляем возникающие ошибки и прочее.

— Ошибки? Например?

— Например, кошмары. Удерживаем всяких пришельцев и демонов, чтобы те не убили его.

— А что будет, если он умрет? — я невольно начал копировать их произношение.

— Ничего, сон закончится. Но известны случаи, когда подопечные умирали в реальности из-за этого.

— Острая сердечная недостаточность, — пояснила медсестра.

— И? — зловеще протянул Иосиф. — Что тогда будет?

— Мы тоже умрем вместе с ним. Мы к нему привязаны.

— Понял, — шумно сглотнул Иосиф. — Тогда не буду бездействовать.

Внезапно в комнате появился ещё один человек, прямо из воздуха. Только что возле двери было пусто, один миг — и стоит он. Высокий блондин с грустным взглядом мечтателя из-под квадратных очков. Правый рукав его куртки оказался неожиданно короток, оборван и окровавлен — там не хватало кисти и предплечья. Его лицо не было искривлено болью, но где бы он ни находился до этого, он явно прошел через ад.

— А это — кто? — спросил я, кивая в его сторону.

Первым заметил его я, остальные же обратили на него внимание только после моих слов.

— Персонаж его сна? — предположил водитель, с интересом разглядывая окровавленный рукав.

— Кто Вы? — удивилась Инга, спрашивая незнакомца.

Тот открыл рот и сказал всего одно единственное слово:

— Пожиратель...

И свалился замертво.

— Что-то новенькое, — заметила медсестра.

— Он — пожиратель? — спросил Вова, завороженно смотря на труп.

Генерал, обратно сменив костюм на мундир, с обеспокоенным видом подошел к незнакомцу и присел рядом с ним, начав обыскивать тело.

— Нет, нет, нет, — бормотал он.

— Что происходит? — его беспокойство стало распространяться как вирус, перекинувшись сначала на Ингу, затем на медсестру, а потом и на всех остальных.

Генерал молчал, продолжая обыскивать тело незнакомца. Похоже, его не интересовали карманы и их содержимое, он заглядывал больше под одежду — под воротник, под целый рукав, под штанины. Наконец, он нашел то, что искал — на плече умершего была татуировка, слово "прыгун".

— Нет, только не прыгун! — воскликнул генерал.

Я только сейчас понял, что наш подопечный студент никак не отреагировал на появление окровавленного незнакомца. Он его в упор не видел, более того — не обращал внимания на нас. Только смотрел на свой листок, изредка что-то на нем писал и иногда поглядывал на дерево за окном.

Кажется, этот прыгун — не персонаж сна. Один из нас?

— Дед, что происходит? — прямо спросил генерала водитель, подойдя к трупу и посмотрев на татуировку.

— Это прыгун, — ответил дрогнувшим голосом генерал. — Они редко появляются, я видел их всего два раза за все то время, пока я здесь. А это лет шестьдесят, если я правильно подсчитал даты.