Эпизод 16: Ужасный Тумбарикиту

Бета-тестеры

Эпизод 16: Ужасный Тумбарикиту

Стойбище племени Пещерного Тушканчика

9 сентября, 10:12 реального времени

— Шаман! Шама-ан! Беда, шаман!

Запыхавшийся гонец огляделся по сторонам и, схватив палку, принялся лупить по здоровенному выгнившему изнутри бревну. Звук получался гулкий и громкий. Из пещеры донесся искаженный эхом вопль:

— Пошел вон!

— Беда, шаман! — не прекращая лупить по бревну, упрямо орал посланец.

Из пещеры донеслось рычание, которому бы позавидовал и легендарный Пещерный Тушканчик — тотем племени. А через миг из темноты показался Ксенобайт — шаман племени вышеозначенного зверя.

Посланец, хоть и был ботом, втянул голову в плечи. Ксенобайт был явно не в духе. Выглядел он страшно: и без того длинные волосы всклокочены, глаза горят яростью. Одет программист был во что-то напоминающее неровно сшитую шинель из шкуры черной пантеры. Эту пантеру он собственноручно задушил в самом начале игры. Легенда гласила, что пантера, в общем-то, быстро осознала свою ошибку, и они вполне могли бы разойтись мирно, но шаман тогда, как и сейчас, был не в духе. Выводы напрашивались неутешительные...

— Стучишь?! — сурово спросил Ксенобайт, окидывая посланца тяжелым взглядом.

— С-стучу... Так ведь велено было...

— Стукач, значит, да? Ну-ну... О чем хотел настучать?

Вряд ли бедолага точно понял, о чем говорил Ксенобайт. Ну так ведь шаману и положено говорить красиво и загадочно. Однако мысль о том, что ему разрешили передать послание, он уловил:

— Беда, шаман! — жалобно проговорил гонец. — Мак-Мэд сообщает: Свирепый Жук испустил дух!

— И что? — холодно осведомился Ксенобайт. — При чем тут... Погоди, как ты сказал? Свирепый Жук?! Это же один из спецназовцев Махмуда, здоровый такой, как горилла... На нас что, напали?! Опять набег Гнилозубых?!

— Нет, шаман, — сглотнул посланник. — Беда, шаман! Говорят — Ужасный Тумбарикиту пришел за ним!

Ксенобайт нахмурился.

— Та-ак... Ладно, разберемся. Пошли!

Тестеры так и не смогли понять: как они дали себя уговорить на прохождение этой игры?! Игра не была сложной, не отличалась революционными новшествами. Зато обладала весьма своеобразным юмором. Если говорить проще — это была экономическая стратегия каменного века.

Игрокам предстояло заботиться о племени пещерных людей, дабы вырастить из них настоящих хомо сапиенс. Ну, казалось бы, эка невидаль? Однако после первого захода в игру разразился порядочный скандал.

Путем долгих копаний в настройках Ксенобайту удалось отвоевать для племени "человеческий" облик. Однако Махмуд с Мак-Мэдом все равно напоминали пару побритых горилл. Банзай почему-то сильно смахивал на престарелого мудрого орангутанга, а сам программист стартовал со здоровенной, как у боярина допетровских времен, бородой. Однако больше всего его шокировала необходимость разгуливать по игре в костюме, состоявшем из меховых трусов и пушистых тапочек.

По другую сторону баррикад оказались Мелисса и Внучка. Мелисса, после того как Ксенобайт ликвидировал ей скошенный лоб и надбровные дуги, весьма благосклонно отнеслась к своему образу, дополненному леопардовым бикини и увеличенной вдвое гривой волос. Выдав указания о немедленном изобретении расчески, она признала игру "вполне милой". Что касается Внучки, она и так была в полном восторге и носилась по деревьям, как настоящая мартышка.

Махмуд с Мак-Мэдом, которых не очень-то шокировал и первоначальный их образ "гориллоидов", заняли нейтральную позицию. Таким образом при двух воздержавшихся агрессивно настроенные против игры Ксенобайт с Банзаем оказались против союза Мелиссы, Внучки и конверта с авансом от Поликарпыча. Конверт обеспечил сторонникам игры подавляющее большинство.

Если в другой игре тупость ботов могла быть списана на недостатки управляющего ими искусственного интеллекта, тут она была возведена в ранг колорита. Главным стимулом в жизни рядовых членов племени была еда, страх перед начальством и духами (причем неясно, кого стоило бояться больше) и лень. Если бы та изобретательность и смекалка, с которой пещерные люди отлынивали от работы, была направлена в более конструктивное русло, они, по словам Ксенобайта, давно бы уже отправились покорять другие планеты.

Однако процесс шел. Племя ни шатко ни валко шагало по дороге прогресса. Охотилось на мамонтов, успешно отбивало набеги соседей-неандертальцев, заключило тактический союз с кроманьонцами и презирало питекантропов за мягкий нрав и расхлябанный внешний вид.

Мелисса, курировавшая экономику, обещала в ближайшем будущем перевести племя с собирательства на земледелие. Ксенобайт, ответственный за "науку", туманно намекал, что не за горами бронзовый век. Охотники Мак-Мэда поставили загон мамонтов на поток, а Махмуд, набравший бригаду тяжеловесов, регулярно и успешно забивал загулявших "в гости" динозавров.

И тем не менее главным препятствием на пути к прогрессу и всеобщему процветанию были сами подчиненные тестеров. Банзай как-то в сердцах заявил, что чувствует себя не вождем племени, а воспитателем в детском саду. Лишенные присмотра боты вечно норовили вляпаться в какую-нибудь историю. И вот уж чего-чего, а "историй" на голову пещерных людей создатели игры заготовили с запасом.

Южный склон Большого Бугра

9 сентября, 10:18 реального времени

Ксенобайт издали заметил Мак-Мэда. Снайпер, как всегда невозмутимый, стоял у скалистой стены Большого Бугра. Рядом с ним стояли несколько охотников, чуть поодаль суетилась "следственная группа".

Пещерный бот, как выяснилось, может найти тысячу способов угробиться — буквально на ровном месте. В самом начале игры, сообразив, что численность племени стремительно сокращается, тестеры забили тревогу. Каждый случай стоило внимательно изучить. Иногда оказывалось, что соплеменник попал в засаду соседей-каннибалов, тогда стоило немедленно собирать группу возмездия. Иногда оказывалось, что в лесу завелась стая хищников. Тогда Мак-Мэд отправлялся "на зачистку". В конце концов, нередки были нелепейшие несчастные случаи — тогда Ксенобайту следовало разобраться, как именно погиб бедолага, и объяснить остальному племени, что, например, не стоит ловить рыбу в реке, кишащей крокодилами, или какие правила безопасности стоит соблюдать при коллективной переноске каменюки в восемь тонн весом, или...

Завидев Ксенобайта и его свиту, пещерные люди втянули головы в плечи. Шаман славился дурным нравом, обширными связями в мире духов и развитым чувством юмора — еще более нездоровым, чем у создателей игры.

— Следственная группа на месте? — угрюмо осведомился программист.

Мак-Мэд молча кивнул на суетящихся ботов. Они суетились вокруг лежащей на земле шкуры, из-под которой выглядывали грязные пятки примерно сорок седьмого размера. Ксенобайт подошел к шкуре и заглянул под нее.

— Эк его, однако, — покачал он головой. — Кто обнаружил тело?

Охотники молча вытолкнули вперед одетого в потертую шкуру субъекта.

— Я мог бы догадаться, — вздохнул Ксенобайт. — Гадючий Язык, ну как так получается, что ты каждый раз появляешься там, где происходит какая-то ерунда?!

— Не знаю, шаман, — с достоинством пожал плечами Гадючий Язык.

— Ладно, рассказывай.

— Это Ужасный Тумбарикиту пришел за Свирепым Жуком, — сообщил Язык. — А оно и понятно: Свирепый Жук всегда сердил духов, уж больно своей силой похвалялся. Вот, к примеру, три дня назад гулял я по лесу возле Вонючих Болот. Гляжу — сидит Свирепый Жук, а в руках у него яйцо бронтозавра. Понятно дело — кладку нашел. И ведь что характерно: ежели он кладку нашел, значит, там не одно яйцо, так? А больше одного за раз ему не съесть...

Все машинально глянули в сторону накрытого шкурой тела. Гадючий Язык на миг задумался и менее уверенно продолжил:

— Ну... ну два за раз, но это же предел. Я ему говорю: поделись, ибо не оскудеет рука дающего...

— Чего?! — вытаращились Ксенобайт с Мак-Мэдом.

— Поговорка такая, у питекантропов подслушал, — гордо похвастался Гадючий Язык. — Так вот, говорю, поделись, ведь пропадет же... А он...

— Стоп-стоп-стоп, — замахал руками Ксенобайт. — Первое. Три дня назад все племя коллективно рыло ловушку на мамонта. И, если я не ошибаюсь, вы с Жуком от работ освобождены не были. Так что это вы делали у Болот?

— Э-э-э... — смутился Гадючий Язык. — Ну...

— Так, Язык, — потер руки Ксенобайт. — На два дня штрафных работ ты уже наговорил. Второе. Если вы обнаружили кладку бронтозавра, то должны были сдать ее на благо племени.

— А это не я нашел, это Жук нашел! — быстро возразил Гадючий Язык.

— Но ты знал об этом и не донес! Еще денька два штрафных работ.

— Я опасался жестокой мести и насилия со стороны Жука! — отчаянно завопил Язык. — Он так и сказал: "в морду дам!". И не поделился!

— Молчать! — неожиданно взревел Ксенобайт. — Отвечать! Когда и при каких обстоятельствах обнаружил тело Жука?!

— Да только что! Иду, никого не трогаю, а он тут валяется.

— Почему сказал, что за ним кто-то пришел?

— Ну так это ж ясно дело: Тумбарикиту за ним пришел.

— Что за Тумбарикиту?

Гадючий Язык испуганно обернулся и, привстав на цыпочки, зашептал на ухо Ксенобайту:

— Тумбарикиту — злой дух! Каждую осень он приходит в долину Пещерного Тушканчика. Своих жертв он хватает, вымазывает в синей глине, пережевывает, а потом выплевывает под этим склоном! В год — человек по десять, не меньше! И нет от него никакого спасения, ни обереги, ни наговоры не помогают...

Ксенобайт осторожно прихватил бота за грудки и, приподняв над землей, встряхнул:

— Это что еще за посторонний дух на моих землях, а? — тихо, но грозно спросил он.

Гадючий Язык побледнел.

— Эм-м-м... А... Ну... Злой дух, шаман, очень злой! Его все боятся! Поэтому и не докладывали, потому как боятся!

— А кого ты больше боишься, его или меня?!

Гадючий Язык серьезно задумался. Потом честно сказал:

— Затрудняюсь ответить.

— Неделя исправительных работ на лесоповале, — прошипел Ксенобайт. — И пять ударов палкой по тотему! Эй, охотник!

— Я! — гаркнул, выходя вперед, один из охотников.

— Говори: боишься Ужасного Тумбарикиту?

— Боюсь! — не моргнув глазом ответил охотник. — Но Великого Шамана боюсь больше!

— Орел! Уведи Гадючьего Языка! Мак! Оцепи место происшествия, никого, кроме следственной группы, не пускать.

Ксенобайт принялся колдовать над телом, бормоча себе что-то под нос. Мак-Мэд, отдав распоряжения, принялся лениво наблюдать за ним.

— Слушай, чего ты так взбеленился-то? — задумчиво спросил снайпер у программиста. — Ну, угробился еще один бот, ну бывает...

— Ты не понимаешь, — вздохнул Ксенобайт. — Все было бы просто, если бы не этот Тумбарикиту. Что за Тумбарикиту, откуда? Почему не докладывали раньше? Не, приятель, теперь это дело политическое! И кто меня за язык-то тянул...

— Ну не думаешь же ты, что это и вправду злой дух?

— Что есть злой дух? — философски заметил Ксенобайт.— Модификатор в расчетной таблице, повышающий вероятность происхождения с нашим племенем разного рода проблем. Когда этот модификатор увеличивается — злой дух приходит. Когда я камлаю — модификатор уменьшается. Вот так-то.

Ксенобайт встал, отряхнув колени.

— Пойду выбивать из Мелиссы ресурсы на жертву. Слушай, Мак... — программист замялся. — У тебя на складе случаем нет лишнего шлема? Ну, такого... из черепа пещерного медведя, с подвеской из кожи саблезубого кабана...

Снайпер удивленно глянул на Ксенобайта.

— У Махмуда спроси, это же армейская модель. А тебе-то зачем?

Программист нервно огляделся по сторонам.

— Да понимаешь... Видел секретаршу мою?

— Видел, — кивнул Мак-Мэд. — Симпатичная прорисовка.

— Угу, а характеристики — будь здоров, слона на скаку остановит. И бивни ему оторвет. Так вот... Кажется, она на меня глаз положила.

Мак-Мэд сочувственно покачал головой. В начале игры тестерам с трудом удалось отвертеться от матриархата в племени (тут уж мужчины выступили единым фронтом), но ритуал ухаживания до сих пор изменить не удалось. Влюбленный, решившийся выразить свои чувства, подстерегал объект своей страсти, бил его дубиной по голове и уволакивал за волосы в пещеру. Причем, если парень долго не решался на ответственный шаг, инициативу могла взять на себя и девушка. Это было выяснено на примере целого ряда несчастных случаев.

Ритуальная Пещера Саблезубого Тушканчика

9 сентября, 10:51 реального времени

Камлание, да и вообще религиозная жизнь в игре были делом простым. Стукнул в бубен — получил плюс. Разрисовал стены пещеры, стукнул в бубен — получил плюсик чуть больше. Подпрыгнул в пещере, стукнул в бубен — еще больше. Просто и незатейливо. Вернее, так было, пока за дело не взялся программист.

Ксенобайт со свойственной ему дотошностью долго копался, выясняя, какие факторы благоприятно влияют на результат обряда. Характеристики оказались весьма разнообразные: от количества ударов по бубну в минуту до общего времени, проведенного в воздухе во время прыжков. Всего Ксенобайт выловил около трех десятков факторов, которые влияли друг на друга, множились между собой, складывались, делились... Период времени, когда Ксенобайт экспериментировал, подбирая самые эффективные сочетания факторов, навсегда оставил тяжкий отпечаток на психике пещерных людей, внушив им суеверный ужас перед Бесноватым Шаманом. Ксенобайт же, накопив достаточно данных, составил несложную программу по расчету оптимального обряда.

Идеальный обряд стоило проводить, стоя на голове и вращаясь на ней по часовой стрелке, иногда подпрыгивая и колотя в бубен с частотой около 220 герц. Судя по нездоровому блеску в глазах, Ксенобайт готов был бы попробовать. Однако благоразумие взяло верх над духом экспериментаторства, и в своей практике он остановился на более скромных вариантах. Впрочем, на них тоже стоило посмотреть.

Посреди пещеры, покрытой охряными изображениями в стиле Борхеса, горел огромный костер. Ксенобайт, завывая, носился по всей пещере, прыгал через костер, отскакивал от стен, при этом умудряясь отбивать босыми ногами зловещую джигу, а бубном — какой-то дикий рэп.

Наконец Ксенобайт, тяжело дыша, остановился. Утробно зарычав, он отложил в сторону бубен и колотушку, после чего направился к участку стены, где был нарисован оскалившийся и поднявший лапы Чебурашка. Для ясности над Чебурашкой была сделана надпись: "Ужасный Тумбарикиту".

Смерив нарисованного врага презрительным взглядом, Ксенобайт завопил и принялся колотить по стене специально заготовленной дубиной. Полетел щебень. Собравшееся в пещере племя в восторге заухало, молотя ладонями по полу.

Наконец, когда на месте Чебурашки образовалась изрядная вмятина, программист остановился, слегка отдышался и объявил:

— Обряд закончен. Все за работу, пожалуйста!

Племя, восторженно переговариваясь, как зрители после киносеанса, отправилось кто куда.

— Ксен, ты зарываешь свой талант в землю, — мрачно заявил Банзай, подходя к программисту. — Ты в реальности подобные номера откалывать не пытался? Дикие деньги зарабатывал бы.