Братья навек.

Часть 1.

Пролог.

Просыпаться было тяжело, мысли постоянно путались, не хотелось ничего делать. Казалось, что я утратил связь с реальностью, а теперь я начинаю снова возвращаться к привычному миру. Странные ощущения, словно поднимаешься из глубины на поверхность. В теле с каждым мгновением ощущалось всё большая тяжесть, воздуха в лёгких не хватало. Рывком вдыхаю, но вместе с кислородом в лёгкие попадает и кровь. Я это чувствую — у меня так часто было, неужели опять?

С хрипом начинаю отплёвываться. Вроде помогло? Теперь, когда я могу дышать относительно свободно, попытался приподнять голову, что бы оглядеться, но не получилось. Голова, будто свинцовый шар, не желала отрываться от земли.

Перед глазами, после разноцветных кругов получилось разобрать картинку. Оказывается, я лежу где — то в лесу, на поляне. Прямо передо мной находился небольшой лагерь. Точнее не лагерь, а стоянка нескольких человек в тёмных одеждах. Кто именно это был — непонятно, и почему я лежал рядом с ними, умирая, а они ничего не предпринимали? Странно... Непонятно. Наверно, им нельзя доверять. Тут во мне что — то откликнулось, подавая сигнал. Прислушавшись к своим чувствам, я понял, что был прав и доверять им нельзя — они враги.

В это же мгновение, я почувствовал, как моя память пробуждается, даруя новее вопросы. А дело было так.

Позвольте представиться, Грачёв Игнат Викторович, 88 года рождения, не судим, не участвовал, не состоял. Недавно окончил институт, как случилось это. Я заболел. Врачи поставили диагноз — рак лёгких. После этого, я, тяжело проболев полгода, видимо, умер. Потому что, последнее, что я помню — это, как я лёг спать в своей однокомнатной квартире.

Я чувствовал, что мне осталось немного, поэтому, в последнее время не упускал возможности пропустить сигаретку — другую. Ну, не мог же я отказаться от привычки, привитой с самого детства, со школы, да и поздно было бросать — то, что толку, проживу ли я лишний месяц или нет? Конец очевиден.

Родителям я о своей болезни ничего не говорил — зачем зря расстраивать, они уже достаточно пожилые люди, сердце может не выдержать... Видимо, в тот вечер, я выкурил последнюю в своей жизни сигарету, потому что очнулся я в совершенно другом месте и, как выяснилось, в другом мире.

Следом за моей памятью, начала всплывать и память прошлого владельца тела. Почему прошлого? Да потому что он пожертвовал почти всей своей душой, что бы исцелить повреждения теперь уже моего тела. Оказывается, пока я был вне своего тела, я попал в этот мир, и в момент смерти, успел договориться, что я поквитаюсь с врагами этого парня, которые его убили. Взамен, я получаю его тело. Что ж, не плохой размен. Жаль, только, что я раньше этого не вспомнил, потому что когда во мне начала просыпаться память прежнего владельца, я начал испытывать непередаваемые ощущения — казалось, что моя голова треснула пополам и в образовавшуюся щель кто — то настойчиво пытается затолкать несоразмеримо большой объём информации. Застонав, я привлёк внимание теперь уже моих врагов, и они не замедлили прибыть. Из воспоминаний этого тела я выяснил, что это — злейшие враги нашего клана, мерзкие Учихи! Всё моё нутро требовало, что бы я их уничтожил.

Непередаваемые ощущения, когда понимаешь, что попал в одно из любимых аниме. Всё удовольствие портило осознание того, что сейчас меня будут убивать — а это очень не хорошо. Из плюсов — я Сенжу, хотя, в данной ситуации, это скорее минус, я обладаю мед чакрой, знаю несколько боевых ниндзюцу, силён среди сверстников в тайдзюцу, и теоретически обладаю мокутоном. Почему теоретически? Да потому, что у прошлого обладателя этого тела в лучшем случае получается ускорить рост цветка — этого явно недостаточно, что бы убить пятерых взрослых Учих, которые десять минут назад убили это тело. Да и вообще, на счёт навыков этого тела — отдельный разговор. Толи есть, то ли их нет — всё же начинка поменялась и теперь неизвестно, сохранились ли все те навыки, коими так гордился предыдущий владелец.

Ко мне подошёл один из пятерых шиноби, которые до этого сидели у костра.

— Живой? Крысёныш... — подходя ко мне, сказал один из Учих.

Тут мой взгляд зацепился за одну деталь, которая может спасти мне жизнь. Возле костра, разведённого неизвестными Учихами лежало трое человек. И они, видимо, были при смерти — потому что иначе бы Учихи не стали бы разводить костёр.

Этот костёр, который сначала я по ошибке принял за стоянку лагеря, был 'костром смерти'. Видимо, в отряде Учих были раненые, и теперь, выжившие собирались похоронить умерших товарищей. Но было одно но. Моё тело раньше было не плохим медиком, поэтому, я чувствовал, что как минимум двое, ещё живы. Появлялся шанс их шантажировать и потянуть столь нужное мне время. Я знал, что оставшись прикрывать отход своей команды, оставшиеся члены не бросят меня вот так. Они обязательно приведут помощь. Как только отец узнает о том, что я попал в ловушку, то немедленно явится сюда во главе с карательным отрядом и зачистит тут всё.

Неплохой план. Нужно всего лишь потянуть время. Действуем.

— Да — ответил я на вопрос шиноби.

— Ну, ничего, сейчас я устраню эту досадное недоразумение.

— Стой — охрипшим голосом говорю ему — я могу вылечить одного из ваших раненых бойцов — подошедший Учиха остановился, поэтому, что бы он не передумал, на всякий случай, я стал говорить дальше — я был медиком в отряде — Учихам не известно, что я — сын главы клана, иначе бы меня бы похитили и продали обратно в клан за ОЧЕНЬ большое вознаграждение, а не оставили бы тут умирать — поэтому чувствую, что двое из ваших бойцов ещё живы, но я всю чакру потратил на своё лечение, поэтому, я предлагаю жизнь за жизнь — я вопросительно посмотрел на него — я лечу одного вашего бойца, а вы мне сохраняете жизнь — на самом деле, я не сомневался, что они убьют меня, как только я вылечу их шиноби, но время играло в мою пользу.

— Ты сказал, что живы двое, а вылечишь одного, поясни — хмуро сказал подошедший Учиха.

— У меня чакры почти нет, даже, если воспользоваться восстановительными пилюлями Акимичи, то много её не собрать, а ваша чакра мне не подойдёт. Так что скажешь на счёт сделки?

— Где доказательства — недоверчиво спросил он.

— Я — ГЛАВНОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО — сказав это я закашлялся, отхаркивая попавшую в лёгкие кровь, прокашлявшись, продолжил — если бы я не был медиков, то я не выжил от тех ран, что вы мне нанесли.

— Верно... Лежи здесь — ха, как будто бы я мог куда — то убежать — я сейчас посоветуюсь с чуунином.

Чуунин? Ого, это я удачно зашёл. Обычно чуунином в клане Учих были лишь те, кто сумел достичь трёх томэ — пробудить полный шаринган. Неизвестно, достиг ли Мадара второй стадии шарингана — мангекью шарингана, но то, что он уже сейчас чуунин — я это слышал от брата. Старшего брата, Хаширамы. Он недавно виделся с ним, и они о чём — то говорили. Наверно о своих детских мечтах...

Мои размышления прервал, подошедший ко мне, другой шиноби с протектором клана Учиха и огромным сюрикенм на плече.

— Так ты, говоришь, медик? И сможешь вылечить Изумо? — издевательски скалясь произнёс он.

— Да, одного из них я могу вылечить.

— Ты сказал, что живы двое...

— Да, но мне вряд ли хватит сил, что бы вылечить одного, а...

— Заткнись, ублюдок, ты будешь делать то, что тебе скажу я, понял? Ты сейчас пойдёшь, и вылечишь их обоих, иначе я тебе башку оторву, ты меня понял? — Схватив меня за волосы, он приподнял мне голову так, что бы наши глаза встретились, его зрачки исчезли, заменившись на три томэ — если честно, то я струхнул, а вдруг у него тоже есть Мангекью, и он собирается на мне применить Цукуёми? Но нет, пронесло.

— Помоги мне встать и дай пилюлю Акимичи.

Стоит сказать, что эти таблетки были очень редки, так как их продавал лишь один клан на всей территории страны Огня. Причём, продавал задорого.

Взяв меня за воротник, он поволок меня поближе к костру.

— Кацу, дай ему чакро восстанавливающую пилюлю, он медик, попытается вылечить Изумо и, как я понял, Судзухару, так?

— Да.

— Вот так — чуунин бросил меня возле дерева. Тут ко мне подошёл тот самый Кацу и протянул две пилюли — глотай. Я прослежу, что бы ты, когда восстановишь чакру, не сделал никаких глупостей.

— Мне потребуется минут пять для восстановления.

— Хорошо, но через пять минут ты будешь лечить, иначе я тебя убью.

Вот так, сидя под деревом с закрытыми глазами, и делая вид, что медитирую, я пытался почувствовать приближение отца. Отец не глуп, и понимает, что нельзя просто так взять и явится на место боя — там может быть засада, поэтому он будет использовать маскировку. Но, в том — то и дело, что маскировку, которую использует отец, я могу преодолеть, так как знаю, как она действует. Поэтому, надеюсь, что смогу почувствовать его приближение.

По истечении пяти минут, я почувствовал, как на границе моей чувствительности, а это, если верить памяти моего прошлого тела, было где — то около четырёхсот метров, замаячили неявные скопления чакры, поэтому, больше не теряя попусту время, сообщил, что восстановил чакру. Кацу, или как там звали, приставленного ко мне шиноби, кивнул головой и сказал.

— Медленно складывай печати, я замечу раньше, что ты решил что — то не то использовать, чем ты завершишь любую другую технику. А уж, печати шосен но дзюцу я знаю.

Раньше, я никогда не пользовался чакрой, и в первый раз было страшно. Страшно интересно — а получится ли? И страшно опасно — если не выйдет, меня убьют. Мне не помешало бы немного уверенности...

Кивнув в ответ Учихе, я стал медленно складывать печати. И у меня получилось! Я был в восторге от того, что у меня получилось что — то необычное, но я задавил в себе чувство радости и с предельно серьёздным лицом посмотрел в глаза Учихе. Сформировав технику, у себя на руках, я показал, что готов приступить к лечению.

— Эээ, Учиха — сан, можно вопрос? — пока мы шли к больным, я решил прояснить для себя кое — что. Кто является для вашего командира Изумо?

Смерив меня долгим изучающим взглядом, он всё же произнёс.

— Брат.

— Ясно.

Подойдя ближе к раненым, я наклонился над тем, который больше всего был похож на чуунина.

— Действительно, похож — пробормотал я себе под нос.

Решившись, я встал и подошёл ко второму, кажется, его звали Судзухара. Наклонившись над ним, я начал его обследовать. На самом деле, я просто так водил руками по его телу. Я пытался засечь, пришёл ли отец уже сюда или нет? Хм, похоже, всё же здесь. И, даже, более того, Хаширама здесь! Вот так дела! Теперь, если меня серьёзно ранят, я точно не умру. Только, если срубят голову. Поэтому, нужно действовать аккуратно...

Встав, я обратился к чуунину.

— Я же прекрасно понимаю, что меня живым не отпустите, поэтому я ставлю условие: либо убиваешь на моих глазах своего брата, который и так почти мёртв или я никого не буду лечить. Можешь, хоть, меня убить. — Сказав это, я поднял руки вверх.

В следующее мгновение у моей шеи я почувствовал холодную сталь клинка Кацу — именно он стоял у меня всё это время за спиной.

— Выродок! — взревел чуунин и попытался напасть на меня, но его удержали трое товарищей — я убью тебя!

— Я знаю — усмехнувшись ему в лицо, сказал я.

— А ну, не борзей малой! — чуть надавил мне на шею Кацу — ты будешь лечить их обоих — неуверенно закончил он.

— Если я буду лечить обоих, то не вылечу никого — у меня просто чакры не хватит. Если я буду лечить одного Судзухару, а у него повреждений поменьше, то я его вытяну, но, сперва, я хочу увидеть, как ты — я указал на командира, убьёшь своего брата, действуй — сообщил ему я.

— Ублюдок, ты будешь долго и мучительно умирать, я тебе обещаю.

На это, в ответ я лишь усмехнулся.

— Поторопись, у Судзухары мало времени осталось.

— Отпустите меня, я сделаю это — вырвался чуунин, но не стал набрасываться на меня, а подошёл к лежачему и всё ещё живому брату.

— Прости, брат — и он с размаху вогнал клинок в сердце.

В следующий момент события пришли в движение. Чуунин дико закричал, хватаясь за свои глаза — видимо, у него прорезался Мангекью Шаринган. Я, всё так же держа руки поднятыми вверх, изменил технику мистической руки на скальпель чакру и движением руки вниз, отсёк руку, что держала возле моей шеи клинок. Как только чуунин закричал, всех окружающих связали, появившиеся из ниоткуда деревянные побеги. Следом за этим, на поляне один за другим начали появляться шиноби моего клана.

— Хаши... Хаширама — задыхаясь, проговорил я.

— Братишка, ты как? — появившись передо мной из шуншина, спросил подбегающий ко мне старший брат.

Ничего больше не отвечая, я повалился ему на руки — из моей спины торчал кунай, воткнутый Кацу, когда тот понял, что всё идёт не по плану, он попытался устранить меня.

— Держись, братишка!..

В следующий миг, я оказался лежащим на земле, а мой брат стал меня лечить.

И всё — так, не зря в будущем Хаширама называли Богом шиноби. Не прошло и минуты, как я почувствовал, что Хаши — кун уже закончил — всё же медик он от бога...

Перевернувшись на спину, я решил в живую разглядеть легендарного Шодай Хокаге. Длинные чёрные волосы, ниспадающие водопадом, типичные для большинства Сенжу черты лица — видимо, это память тела мне подсказывает, открытый лоб без какого — либо протектора и самое главное — обеспокоенный взгляд его карих глаз.

— Всё в порядке, братишка — решил подбодрить его я — спасибо, что помог.

— А ты храбр — усмехнувшись, потрепал меня по голове старший брат.

— Ну, что за глупость ты говоришь, я же Сенжу, я обязан быть храбрым!

— Ха — ха — ха — засмеялся Хаширама — это верно...

— Слушай, Хаширама, только между нами, ты сможешь пересадить мне глаза вон того — я кивком указал на чуунина, всё так же удерживаемого техникой брата — похоже он потерял сознание, тем проще! Ну, что скажешь?

— Ты же знаешь, что это опасно, за тобой будут охотиться Учихи, это будет вызов для них, как красная тряпка для быка, да и отец не одобрит... ты же знаешь, как он строг по этому поводу.

— Ну, братишка — жалобным голосом я попросил его — ну, пожалуйста. Я же знаю, что ты гений в мед техниках и сможешь сделать так, что бы шаринган был выключенным!

— Что ты такое говоришь! Ты просто не представляешь, на что ты меня подписываешь, да, если кто другой узнает, что я могу пересадить и деактивировать шаринган, то за мной тут же все Учихи охоту откроют — это для них вопрос жизни и смерти!

— Брат, у меня скоро день рождения... я честно, никому не скажу, да и отец не узнает. — Я встал на ноги, в теле чувствовалась необычайная лёгкость — скажу, что мне шаринганы нужны для экспериментов, вдруг их в бьякуган превратить удастся, а ты мне сегодня ночью их пересадишь, и поменяешь цвет зрачка — никто ничего и не заподозрит, тем более, что у меня есть шаринган.

— Нет!

— Ну, братик, ну пожалуйста!

— Я сказал нет, значит, нет, что подумает обо мне Мадара, если узнает?

— Тогда, я сам пересажу его глаза себе!