Змей Уроборос
Эрик Рюкер Эддисон
Перевод с английского А.Вироховский. 23/08/2010-12/12/2010
Первое издание оригинала: март 1922.
Аннотация
Главное произведение Эддисона — роман "Змей Уроборос" — увидело свет в 1922 году. Этот ранний образчик эпического фэнтези был высоко оценен Толкином; считается, что он оказал значительное влияние на стиль "Властелина колец" и особенно "Сильмариллиона". С последним его роднит язык. "Змей Уроборос", возможно, одна из самых убедительных стилизаций под архаические эпосы, что неудивительно — Эддисон был переводчиком скандинавских саг. В отличие от центральной в толкиновских книгах темы — героизма обычного человека в борьбе против вселенского зла, у Эддисона нет четкого различения на черное и белое. Главные герои "Змея Уробороса", благородные повелители Демонландии, сохраняют эпическое бесстрастие к условностям. Таковы же и их противники, даже если они ведут менее честную игру. Самый психологический персонаж — предатель, изменяющий во имя собственных, сугубо ницшеанских идеалов аристократичности поражения и неминуемости упадка. (Валерий Вотрин ).
В.Г.Е. и моим друзьям К.Х. и Г.С.Л я посвящаю эту книгу
Это не аллегория и не сказка, а История, которую надо читать ради нее самой.
Все имена я пытался писать как можно проще. В имени Карсё ё — длинное, в Крозеринг о — короткое и ударение на этот слог; в Корунд — ударение на первый слог, в Презмира — на второй, в Брандох Даха — второй и четвертый, Горис — на последний; Кориниус рифмуется с Фламиниус, Гелинг с селинг, Ла Фириз с дезире из, х — всегда горловое, как в лох.
Э. Р. Э.
9 января 1922 г.
Над быстрой речкой верный Том
Прилёг с дороги отдохнуть.
Глядит: красавица верхом
К воде по склону держит путь.
Зелёный шёлк — её наряд,
А сверху — плащ красней огня.
И колокольчики звенят
На прядках гривы у коня.
Её чудесной красотой,
Как солнцем Том был ослеплён.
— Хвала Марии Пресвятой! —
Склоняясь ниц, воскликнул он.
— Твои хвалы мне не нужны,
Меня Марией не зовут.
Я — королева той страны,
Где эльфы вольные живут.
Побудь часок со мной вдвоём,
Да не робей, вставай с колен,
Но не целуй меня, мой Том,
Иль попадёшь надолго в плен.
— Ну, будь что будет! — он сказал. —
Я не боюсь твоих угроз! —
И верный Том поцеловал
Её в уста краснее роз.
Томас Рифмач
СОДЕРЖАНИЕ
ВСТУПЛЕНИЕ
I ЗАМОК ЛОРДА ДЖУССА
II БОРЬБА ЗА ДЕМОНЛАНДИЮ
III КРАСНЫЙ ФОЛИОТ
IV КОЛДОВСТВО В ЖЕЛЕЗНОЙ БАШНЕ
V ПОСЛАННИК КОРОЛЯ ГОРИСА
VI КОГТИ ВЕДЬМЛАНДИИ
VII ГОСТИ КОРОЛЯ В КАРСЁ
VIII ПЕРВАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ В ЧЁРТЛАНДИЮ
IX ХОЛМЫ САЛАПАНТЫ
X ГРАНИЦЫ МОРУНЫ
XI КРЕПОСТЬ ЭШГРАР ОГО
XII КОШТРА ПИВРАРХА
XIII КОШТРА БЕЛОРН
XIV ОЗЕРО РАВАРИ
XV КОРОЛЕВА ПРЕЗМИРА
XVI ПОСОЛЬСТВО ЛЕДИ СРИВЫ
XVII КОРОЛЬ СПУСКАЕТ СВОЕГО СОКОЛА
XVIII УБИЙСТВО ГАЛЛАНДУСА КОРСУСОМ
XIX СКАЛА ТРЕМНИРА
XX КОРОЛЬ КОРИНИУС
XXI ПЕРЕГОВОРЫ ПЕРЕД КРОЗЕРИНГОМ
XXII АУРВОЧ И СВИЧУОТЕР
XXIII ПРЕДСКАЗАНИЕ ИШНАЙН НЕМАРТРЫ НАЧИНАЕТ ИСПОЛНЯТЬСЯ
XXIV КОРОЛЬ В КРОЗЕРИНГЕ
XXV ЛОРД ГРО И ЛЕДИ МЕВРИАН
XXVI БИТВА НА КРОЗЕРИНГ САЙД
XXVII ВТОРАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ В ЧЁРТЛАНДИЮ
XXVIII ЗОРА РАХ НАМ ПСАРРИОН
XXIX ФЛОТ В МУЭЛЬВЕ
XXX ВЕСТИ ИЗ МЕЛИКАФКАЗА
XXXI ДЕМОНЫ ПЕРЕД КАРСЁ
XXXII ГИБЕЛЬ ВСЕХ ЛОРДОВ ВЕДЬМЛАНДИИ
XXXIII КОРОЛЕВА СОФОНИСБА В ГЕЛИНГЕ
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: С ДАТАМИ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ О СТИХАХ
ВСТУПЛЕНИЕ
БЫЛ человек по имени Лессингем, который жил в Вастдейле, в старом низком доме, стоявшем в старом сером саду, заросшим тисами, которые еще саженцами видели нашествие викингов на Коупленд. По краям сада цвели лилии, розы и шпорник, а на клумбах перед подъездом бегонии, большие как блюдца, красные, белые, розовые и лимонные. На стены карабкались жимолость, ломонос, факельные лилии и ползучие розы. Толстые стволы деревьев росли и за садом, везде, кроме северо-востока, где можно было видеть одинокое озеро и, за ним, высокие горы: могучий Габель поднимал увенчанную скалами голову к небу из-за прямых и чистых очертаний Скризов .
Холодные длинные тени тянулись к теннисному корту. Воздух светился золотом. На деревьях курлыкали голуби; два зяблика играли на ближайшем столбе сетки, по дорожке бежала маленькая трясогузка. Через открытую стеклянную дверь, выходящую в сад, можно было увидеть столовую, обшитую старым темным дубом с якобианский столом, на котором стояли вазы с цветами, серебряная посуда, стеклянные бокалы и веджвудские тарелки со сливами, персиками и зеленым мускатным виноградом. Лессингем лежал в гамаке и через голубой дым послеобеденной сигары глядел на розы "Слава Дижона", теснившиеся около окна спальни. Рукой он держал ее руку. Это был их Дом.
— Не закончить ли Ньяля? — спросила она.
Она взяла тяжелый том с выцветшей зеленой обложкой и прочитала: — В ночь на воскресенье, за двенадцать недель до зимы, Хильдиглум вышел из дому и услышал сильный грохот. Ему показалось, что земля и небо трясутся. Хильдиглум посмотрел на запад и увидел там огненный круг и в нем человека на сером коне. Этот человек скакал во весь опор и быстро пронесся мимо. В руках у него была пылающая головня. Он проехал так близко от Хильдиглума, что тот мог хорошо рассмотреть его. Он был черен как смола. Он сказал громким голосом такую вису:
Скачет мой конь —
Влажная челка,
Иней на гриве,
Зло я несу.
Горит головня,
Отравы полна.
Козни Флоси —
Огонь на ветру.
Козни Флоси —
Огонь на ветру.
Хильдиглуму показалось, что он бросил головню на восток, в горы, и там вспыхнул такой большой пожар, что гор не стало видно. Хильдиглуму показалось затем, что он поскакал на восток, в огонь, и там исчез. Затем Хильдиглум вошел обратно в дом и долго лежал без чувств, прежде чем снова пришел в себя. Он помнил все, что увидел, и рассказал своему отцу, а тот велел ему рассказать Хьяльти, сыну Скегги. Хильдиглум поехал и рассказал ему.
— Ты видел призрак, — сказал Хьяльти. — Это не к добру. (*1)
На какое-то время наступила тишина, а потом Лессингем внезапно предложил: — Что ты скажешь, если этой ночью мы поспим в восточном крыле.
— В Комнате Лотосов?
— Да.
— Сегодня мне лень, дорогой, — ответила она.
— Что ты скажешь, если я пойду один? Я вернусь к завтраку. Я бы хотел, чтобы моя дама пошла со мной, но мы сможем сходить опять, когда луна пойдет на убыль. Моя лапочка не испугается, а?
— Нет! — засмеялась она. Но ее глаза расширились, а пальцы стали играть с цепочкой от часов. Спустя какое-то время она опять заговорила. — Я бы хотела, чтобы ты пошел попозже и взял меня с собой. Здесь все так странно: и Дом и вообще все; я так это люблю. Но, в конце концов, в Комнате Лотосов можно пробыть очень долго, иногда несколько лет, даже если ты вернешься завтра утром. Я бы хотела, чтобы мы пошли вместе. Тогда, если что-нибудь случится, то мы оба влипнем, и не важно, насколько сильно, ведь так?
— Мы оба что? — спросил Лессингем. — Я боюсь, что твой язык... это не то, что бы мне хотелось.
— Ты сам учил меня! — сказала она и они рассмеялись.
И они сидели, пока тени на наползли на корт и деревья, а высокие каменные плечи гор не загорелись под лучами заката. — Если тебе захочется прогуляться по склону горы, — сказал он, — сегодня ночью можно увидеть Меркурий. Мы можем взглянуть на него сразу после заката.
Немного погодя, стоя среди охотящихся летучих мышей, они глядели на тусклую планету, которая наконец показалась низко на западе, между закатом и тьмой.
— Как если бы Меркурий указывает на меня пальцем, Мери, — сказал он. — Мне будет плохо, если этой ночью я попытаюсь заснуть где-нибудь в другом месте, а не в Комнате Лотосов.
Ее рука сжалась на его. — Меркурий? — спросила она. — Это другой мир. Такой далекий.
Но он только усмехнулся. — Совсем не такой далекий.
Тени стали глубже, и они вернулись обратно. Когда они стояли в темноте под аркой, ведущей в сад, из дома донеслись ясные звуки спинета. Она подняла в воздух палец. — Слушай! — сказала она. — Твоя дочь играет Les Barricades (*2).
Некоторое время они стояли и слушали. — Она любит играть, — прошептал он. — Я рад, что мы научили ее играть. — Он замолчал, потом, внезапно, опять зашептал, — Les Barricades MystИrieuses. Что заставило Куперина дать рондо это зачарованное имя? Только ты и я знаем, что оно значит на самом деле. Les Barricades MystИrieuses.
Этой ночью Лессингем лежал один в Комнате Лотосов. Окна выходили на восток, на спящий лес и спящие голые склоны Головы Иллгила. Он спал спокойным глубоким сном; потому что это был Послеполуденный Дом, Дом Мира.
Однако в полночь, когда убывающая луна повисла над плечами гор, он внезапно проснулся. Серебряные лучи, лившиеся через открытое окно, осветили маленькое существо, сидевшее у ножек кровати: птица, черная, круглоголовая, с коротким клювом, длинными острыми крыльями и глазами, сияющими как две звезды. Птица открыла клюв и сказала, — Время пришло.
Лессингем встал, закутался в широкий плащ, лежавший на стуле рядом с кроватью, и сказал: — Я готов, моя маленькая ласточка. — Потому что это был дом Желаний Сердца.
В то же мгновение глаза ласточки наполнили комнату звездным светом. Это была старая комната, с лотосами, вырезанными повсюду: на деревянных стенах, на стульях, на кровати и на стропилах; сейчас, словно в сказке, вырезанные цветы колыхались в медленно текущем потоке. Он подошел к окну, маленькая ласточка сидела у него на плече. У окна его ждала колесница, окрашенная как гало вокруг луны; она висела в воздухе, в нее был впряжен странный жеребец. Конь, но с орлиными крыльями, ноги покрыты перьями, вместо копыт — когти. Лессингем сел в колесницу, а маленькая ласточка устроилась у него на колене.
Шум крыльев, и дикий жеребец взвился в небо. Гул ночи, окружившей колесницу, походил на шум пузырей в ушах ныряльщика, нырнувшего в глубокий бассейн под гладким отвесным камнем горного водопада. Скорость пожирала время, мир крутился; он не успел выдохнуть, как странный конь широко раскинул радужные крылья и полетел вниз, спускаясь к огромному острову, дремавшему посреди дремлющего моря; его окружали множество островов поменьше. Страна каменных гор, зеленых пастбищ и множества озер, мерцавших в свете луны.
Они приземлились в воротах, увенчанных золотыми львами. Лессингем вышел из колесницы, маленькая черная птица закружилась над его головой, указывая на тисовую аллею, идущую от ворот. И он пошел по ней, как во сне.
I
ЗАМОК ЛОРДА ДЖУССА
О РЕДКОСТЯХ, УСЛАЖДАЮЩИХ ГЛАЗ, НАХОДИВШИХСЯ В ВЫСОКОМ ПРИЕМНОМ ЗАЛЕ, А ТАКЖЕ О КАЧЕСТВАХ И СВОЙСТВАХ ЛОРДОВ ДЕМОНЛАНДИИ, И О ПОСОЛЬСТВЕ, ПОСЛАННОМ К НИМ КОРОЛЕМ ГОРИСОМ XI, И ОБ ИХ ОТВЕТЕ КОРОЛЮ.
ВОСТОЧНЫЕ звезды бледнели в предвидении рассвета, пока Лессингем, сопровождаемый проводником, шел по травяной дорожке между рядами тенистых Ирландских тисов, стоявших как таинственные солдаты и бдительно глядевших в темноту. Трава была омыта ночной росой, и большие белые лилии, спавшие в тени тисов, наполняли благоуханием воздух сада. Лессингем не чувствовал, как его ноги касаются земли, и когда протягивал руку, чтобы коснуться дерева, рука проходила через ветви и листья, как если бы свет луны сделал их бестелесными.
Маленькая ласточка слетела ему на плечо и засмеялась прямо в ухо, — Дитя Земли, — сказала она, — неужели ты думаешь, что мы в мире снов?
Он ничего не ответил, и она сказала: — Это не сон. Ты, первый из человеческих детей, прибыл на Меркурий, теперь какое-то время мы будем путешествовать вместе и я покажу тебе сушу и океаны, леса, равнины и древние горы, города и дворцы сего мира, Меркурия, и странные создания, которые в них живут. Но ты не сможешь коснуться ни одной вещи, и ни одно создание ничего о тебе не узнает, даже если ты закричишь во все горло. Ты и я, мы пройдем через этот мир, невидимые и неосязаемые, как два странствующих сновидения.
Они поднялись по мраморной лестнице, которая вывела их из тисовой аллеи и оказались на террасе, прямо напротив больших ворот замка. — Нам не нужно открывать ворота, — сказала ласточка и они вошли в темноту под старинной аркой, украшенной вырезанными изображениями странных устройств, прошли через массивные запертые ворота, чьи створки были отделаны серебром, и оказались во внутреннем дворе. — Пойдем в величественный приемный зал и будем дожидаться там. Утреннее солнце уже зажгло небеса, жители замка скоро зашевелятся и встанут со своих постелей, ибо не любят они оставаться там, когда в Демонландии начинается день. Да будет тебе известно, о Рожденный-На-Земле, что страна эта называется Демонландией и это замок Лорда Джусса, новый рассвет приветствует день его рождения, и на это великое празднество в замок прибыли Демоны, чтобы поздравить Лорда Джусса и его братьев, Спитфайра и Голдри Блазко; с незапамятных времен они, их отцы и отцы их отцов несут бремя власти в Демонландии и правят всеми Демонами.
Она договорила, и первые копья солнца ударили в восточные окна, наполнив мерцанием и утренней свежестью высокие покои; солнце загнало синие сумрачные тени уходящей ночи в самые уголки комнат, в альковы и под сводчатую крышу. Ни один земной владыка, ни Крез, ни великий Король Артур, ни Минос, живший в королевском дворце на Крите, ни фараоны или королева Семирамида, ни все короли Вавилона и Ниневии, никто из них не владел настолько величественным приемным залом, как владыки Демонландии. Его стены и колонны были сделаны из снежно-белого мрамора, каждая жилка которого была украшена маленькими самоцветами: рубинами, кораллами, гранатами и розовыми топазами. Семь колонн с каждой стороны поддерживали сводчатый потолок, перекрытия и стропила которого были сделаны из золота и украшены изящными изображениями; сам потолок был перламутровый. От каждого ряда колонн отходили боковые переходы, семь картин на западной стене смотрели в семь огромных окон на восточной. В конце зала, на возвышении, стояли три трона, ручки которых состояли из двух золотых гиппогрифов, широко раскинувших крылья; ножки тронов являлись ногами гиппогрифов, а каждое сидение представляло из себя драгоценный камень чудовищного размера: слева стоял трон с сидением из черного опала, искрившегося серо-синим огнем, посреди — из огненного опала, скорее походившего на горящий уголь, а третьим сидением являлся александрит, багровый, как вино в сумраке ночи, и глубокий, как зеленое море при свете дня. Еще десять колонн стояли полукругом за спинками тронов, поддерживая золотой балдахин. Вдоль стен, от одного конца зала до другого, стояли скамьи, сделанные из кедра и покрытые кораллами и слоновой костью, перед скамьями стояли столы. Пол, из мрамора и зеленого турмалина, украшала мозаика, на каждом квадрате турмалина была вырезана рыба: дельфин, морской угорь, сом, лосось, тунец, кальмар или какое-нибудь другое чудовище из глубины океана. За тронами висели гобелены, на которых искусные руки вышили цветы "голова змеи", "львиный зев", "пасть дракона" и другие, похожие на них; на цоколях под окнами стояли скульптуры птиц, животных и ползучих тварей.
