Noblessе Глава 7

В том, что все, что происходит — происходит к лучшему, а также вовремя, Ян убедился уже через четыре месяца. Тейм только-только умостился в кресле члена Совета, только-только нагрел его седалищем, как на него совершили покушение.

Обставлено все было красиво.

Тейм неспешно шел по улице, намереваясь как следует проинспектировать чайную лавку на предмет новых поступлений — проще говоря, порыться всласть в ароматных пакетах, перенюхать все банки, попробовать самые понравившиеся образцы, почесав языки с владельцем, знающим джедая без малого тридцать лет — очень, очень важное времяпрепровождение, обычно затягивающееся на пару часов.

Спешить свежеиспеченному магистру было некуда: впервые за несколько месяцев у него образовался самый натуральный выходной. Не требовалось участвовать в заседаниях, не было срочной миссии, никто не нуждался в его личном внимании. Можно было посвятить весь день только себе: падаван тоже умотал неизвестно куда — вообще-то к любовнице, — но Тейм деликатно и понимающе отворачивался в сторону, хотя знал и кто, и как зовут, и даже адрес.

Он поздоровался с другом, первый раз прошелся вдоль стеллажей, с наслаждением впитывая доносящиеся отовсюду ароматы, почти определился с тем, какой образец будет пробовать первым, когда прекрасный выходной едва не превратился в последний выходной в его жизни.

Внутрь ворвалась пятерка каких-то мужиков, сходу принявшись палить, выкрикивая мутные претензии и требования.

Почти сразу же рухнул с криком владелец лавки, хрипя и кашляя. Тейм выхватил сейбер, отбивая первые выстрелы, вот только оборванцы стреляли слишком уж слаженно, метко и часто. Церулиана спасла скорость реакции и то, что он стоял за стойкой, а не перед ней. Джедай просто рухнул на пол, с ужасом вспоминая, как когда-то за ним гнались наемные убийцы, едва не сделав трофеем, а еще через пару секунд раздалось басовитое гудение, крики, и буквально после двух ударов сердца наступила тишина, нарушаемая только стонами еще живого владельца заведения.

Тейм вынырнул из-за стойки, оглядывая сюрреалистическую картину: нападавшие валялись на полу — с выпученными от ужаса и боли глазами, отрубленными руками и ногами, с кляпами во ртах, а два средних лет человека деловито собирали все отрубленное в пакеты, готовясь грузить в подогнанный прямо к входу спидер с эмблемой срочной курьерской доставки, еще один контролировал процесс, зорко оглядывая улицу.

Церулиан выдохнул, оседая на стул.

Свои. Тени.

Тени устранили беспорядок, натравили на следы крови робота-уборщика, оказали неотложную помощь другу Тейма и исчезли вместе со спидером и нападавшими.

Церулиан посидел, приходя в себя — ну не боец он, что делать — и принялся приводить в порядок Лакусса: выстрел в плечо был болезненным, но не опасным, к счастью. Исцелять магистр умел только в теории, но ради друга готов был и попрактиковаться: хуже точно не будет.

Сняв боль и слегка усилив естественную регенерацию организма — предел его умений — Церулиан откланялся, получив на память пакетик с каким-то редким сортом чая в качестве благодарности за спасение жизни — Лакусс был абсолютно уверен, что только благодаря Тейму, покаравшему гадов, еще дышит. Кореллианец такую убежденность развеивать не стал, подарок взял и направился в Храм в компании уже ждавшего его Тени, припарковавшего ситибайк возле двери лавки.

Взлетая, Тейм успел увидеть, как опускаются специальные роллеты — Лакусс закрыл лавку от греха подальше, — принимаясь размышлять над произошедшим. В то, что это было не просто банальное ограбление, почему-то верилось сразу.

Через двадцать минут кореллианец уже шел катакомбами в принадлежащую Совету Первого знания башню и совсем не удивился, найдя в одной из допросных мрачного падавана, разглядывающего еще живой обрубок человека, лежащий на прозекторском столе.

Допрос прошел быстро и продуктивно. Бандюганы были свято уверены в том, что Лакусс не платит дань новым хозяевам квартала и его требуется проучить. Так, чтобы все впечатлились. Наличие джедая в лавке их абсолютно не смутило, лишь подогрело злость.

Дуку, слушающий лившиеся потоками — благодаря особой химии — откровения, только хмыкнул.

Для мелкой шушеры недобитки слишком метко стреляли. Кроме того, с джедаями предпочитали не связываться, особенно здесь, на Корусанте.

Храмовые стражи бдили, время от времени усиливая полицию и гражданскую оборону, кроме того, возвращающиеся с длительных миссий рыцари и мастера бывали зачастую резки в суждениях и реакциях; а еще были любопытные и лезущие во все щели падаваны, а также магистры и мастера со строго определенным взглядом на место джедаев в пищевой цепочке.

Здесь обитатели Храма были практически всесильны, обладая немыслимыми для обывателей привилегиями, это во Внешнем кольце с ними не церемонились.

Поэтому наглость мелких бандитов вызвала закономерные подозрения: вместо того, чтобы удрать при виде джедая, они, наоборот, начали палить еще исступленнее.

К сожалению, невзирая на накачку химией и усилия мастера ментальных дисциплин, от которых закоротившие мозги нападавших потекли через уши, ничего больше узнать не удалось. Однако на взгляд Дуку, да и остальных, это тоже было подозрительно, поэтому охрану оставили, что встретило у Яна самое глубокое одобрение, хотя обычно такое не практиковали: джедаи, если честно, являлись сторонниками теории отбора.

В принципе, Ян и сам был сторонником старины Дарвина, здесь неизвестного, что не мешало ему увеличивать шансы на выживание всеми средствами.

Глава Совета Первого знания, согласившийся на беспрецедентное предоставление прикрытия получил эксклюзивный ящик редкого вина с родины Яна, чему обрадовался, а также предложение называть графа по имени — роскошь, доступная только членам семьи, и понимание, что оказал услугу наследнику влиятельного рода. Как там сложатся дела в Ордене — это еще неизвестно, а вот то, что Ян Дуку, наследник и вполне вероятный граф эту самую услугу никогда не забудет — и так понятно. А связи важны в любом обществе.

Теней, что так удачно присмотрели за его мастером, Ян тоже премировал — и щедрой суммой денег, и предоставлением очень интересной информации, недоступной простым смертным, и редкими материалами, которые могли сильно облегчить Теням жизнь в миссиях. Да и опять-таки знание о том, что падаван члена Совета знает, кому обязан тем, что не остался сиротой... Опять-таки, связи решали.

Что бы там не говорили, и не думали простые обитатели Храма, а членство в Советах в большинстве случаев наследовалось. От мастера к падавану или гранд-падавану; среди друзей — по просьбе умирающих или отходящих от дел; по протекции. Крайне редко туда попадали за заслуги.

И крутящиеся возле высших сановников Ордена отлично понимали все это.

Дуку одним своим положением падавана члена Совета практически обеспечил себе будущее звание магистра. А ведь Тейм тоже был падаваном члена Совета. И Анскетт. Про Йоду и говорить как-то было стыдно в этом контексте.

Поэтому Ян не стеснялся использовать имеющиеся на руках козыри, защищая жизнь Тейма, ставшего ему хорошим другом, практически отцом и членом семьи.

Ну а то, что кореллианец теперь редко куда выбирался за пределы планеты — так все понятно, членство в Советах требует времени и внимания. Впрочем, Тейм не страдал, продолжая закапываться в хранилища и архивы.

А Ян вышел на финишную прямую — все в голос пророчили ему раннее рыцарство, полгода-год, и ему отрежут косу.

Йода, так неожиданно для самого себя получивший прилюдный отлуп, притих, затаился, и принялся муштровать Яна с удвоенной энергией, хотя и продолжал недоумевать по поводу Макаши.

Дуэльное искусство, форма, придуманная когда-то именно для противостояния одного Одаренного с сейбером в руках другому такому же обладателю меча, считалась устаревшей. В подавляющем большинстве джедаи выбирали для себя Соресу, Ниман или Атару — в зависимости от темперамента и особенностей физиологии.

Ян же, выбрав эту форму, ни разу не пожалел о своем решении.

Имеющий хорошую наследственность, подкрепленную отличным питанием и здоровым образом жизни, он вырос высоченным, почти два метра роста — не хватило до заветной планки двух сантиметров, перещеголяв своего отца, тоже не самого низкого представителя человеческого вида. При этом он не был тощим астеником — годы физических нагрузок нарастили на мощный костяк рабочую мускулатуру. Ян еще даже не набрал полностью оптимальную для его роста массу, а уже производил весьма внушительное впечатление, невзирая на юный возраст.

Длинные руки и ноги, широкие плечи — он был идеалом мечника, что и доказывал каждый день самому себе и окружающим в тренировочных залах. А Макаши превращало его просто в неприступную крепость.

Ян не носился по залу, напирая танком, как практики Джем Со и Нимана. Не укоренялся на месте, как мастера Соресу. Не показывал чудеса акробатики приверженцев Атару.

В бою Дуку становился тем, кем был — представителем древнего, проводящего постоянную селенционную работу рода. Он практически не двигался на месте, переступая словно в границах невидимого квадрата, работая кистями рук — почти неуловимо меняя положение в пространстве. Клинок не описывал вензеля и дуги вокруг тела, а рисовал короткие, смертельные штрихи: в первую очередь Макаши была экономной и эффективной, направленной на то, чтобы одним-двумя движениями нанести противнику максимальный урон — искалечить, отрубив все, до чего можно достать, нанести травму, убить. Сейбер с полностью рабочей поверхностью диктовал свои особенности, поэтому колющие удары были редки.

Для Макаши требовались точность глазомера, скорость реакции, идеальное владение своим телом, и выносливость. А также терпение. И аналитический склад ума.

Ян обладал всем вышеперечисленным, а еще не хотел быть посмешищем, или совершать лишние телодвижения. К тому же, рассусоливать и "играть с едой" не позволяло чувство собственного достоинства, привитое воспитанием отца, а также здравый смысл: врагов надо давить быстро. Чтобы не удрали, не позвали на помощь, не испортили настроение, и не отнимали драгоценное время, которое можно потратить на гораздо более интересные вещи, и нервы, которые, как всем известно, восстанавливаются крайне медленно.

Макаши подходило идеально: чик-чик — и готово.

Он даже почти поделился своей жизненной философией с гранд-магистром, но вовремя прикусил язык, отговорившись стремлением к совершенству, на что Йода только нахмурился сильнее. И принялся усиленно таскать Яна по делам Ордена в Сенат, представляя сенаторам и канцлеру.

Своим личным падаваном он Яна больше не называл, но лучше не стало. Политики как-то чересчур быстро привыкли к мысли о том, что рядом с гранд-магистром всегда находится высоченный юноша с падаванской косичкой. В иерархию Ордена сенаторы не лезли, разбираться в нюансах тоже не спешили, и Ян опять поймал себя на мысли, что его воспринимают как ближайшее к Йоде существо.

Это было бы смешно, если бы не было так страшно: Тейм полетел на Лотал, и опять подвергся опасности. Если первый раз можно было списать на случайность, то второй стал совпадением, и теперь Ян с содроганием ждал осуществления закономерности.

То, что за происходящим стоит не Йода, это и так было понятно: не с его жизненным опытом страдать таким идиотизмом. А вот то, что старец предвидел такое развитие событий и пустил на самотек — вот это уже требовало пояснений.

Когда Церуллиана отравили на званом обеде, едва успев откачать, терпение Дуку лопнуло. Он придавил как всегда пригласившего их на семейный обед Йоду тяжелым взглядом, молча, ничего не говоря. И никак не реагируя на попытки гранд-магистра завязать разговор.

Церуллиан уныло жевал капусту, макая ее в почти безвкусный соус — желудок после отравления никак не приходил в норму, Ян мрачно молчал. Йода повздыхал, шевеля ушами, некоторое время радовал пережидающих повинность гостей своим монологом, но в конце концов тоже замолчал.

Через три месяца такая тактика принесла свои плоды: Йода сгорбился, опираясь на клюку, после встал, и занялся завариванием чая, окончательно придавая обеду неофициальный статус.

— Чего хочешь ты, Ян? — проскрипел гранд-магистр, разливая густой янтарный настой по небольшим грубым пиалам.

— Вы не будете называть меня своим падаваном официально, — тихий низкий голос юноши был наполнен не угрозами, а сплошными констатациями фактов. — Но я не буду запрещать окружающим так думать.

— И? — наклонил ушастую голову Йода.

— Достаточно ли этого будет, чтобы отвести угрозу от мастера?

Йода вздохнул, покосившись на некультурно грызущего карамельные орехи Тейма, делающего вид, что происходящее его не касается.

— Не видел подробностей я... — с сожалением опустил глаза старец.

— Значит, шанс имеется, — уверенно сжал кулаки Ян.

— В движении будущее... — сел на любимого конька гранд-магистр. Ян пренебрежительно фыркнул.

— Что совой об пень, что пнем об сову. Смирение — это готовность быть с миром в гармонии, а не опускание лапок перед неизбежным роком. Потешу ваше самолюбие, гроссмейстер.

— Дерзкий ты, — укорил его Йода, судя по прищуренным глазам, бешено обдумывающий и анализирующий неожиданное предложение. — Грубый.

— Зато и ездить на себе не позволяю, — скупо улыбнулся Ян, приобретя на миг довольно пугающий вид. — Так что? Два раза предлагать не буду.

— Согласен я, — с достоинством кивнул Йода. — Падаван.

* * *

Через неделю Дуку снова неторопливо шагал по мраморным полам Сената рядом с постукивающим клюкой гранд-магистром.

Они здоровались, Ян кивал знакомым, продвигаясь к кабинету канцлера. Лопатки чесались от взглядов, но чьих?

— Идем, падаван, — махнул лапкой Йода.

— Мастер.

Мир на миг замер, словно кто-то остановил мгновение. Взгляд стал интенсивнее, исчезая.

Дверь в канцлерский кабинет закрылась, отрезая их от галактики.