Сделка с дьяволом

Они идут мимо Даррена уже третий час. Темные угрюмые тени в порванных кольчугах и измятых латах, под шлемами черные провалы глаз, оружие в зазубринах, призраки былой мощи Империи. На всей длиннейшей дороге с пылающего иссушенного Юга на негостеприимный Север — только один путник, медленная усталая змея отступающей армии.

Их снова разбили. Горящие сталью полки "дала-ни", инсургентов, пришедших с неба, они, тем не менее, не были богами. Демонами, может быть, прятавшимися не в темных пустошах Ар-Валага, не в полных ядовитых испарениями болотах Мурлока, не в заброшенных огнедышащих шахтах Игнатера. Нет.

Они пришли с холодного неба, спустились, цепляясь за серебряные гвозди звезд. Могущественные, огнедышащие, дикие. Оружие не могло причинить им вреда, а демоническая магия чужаков ослепляла и бросала солдат на землю, визжащих, обезумевших, неспособных к сопротивлению. Альянс, наспех собранный из прежде враждовавших, но сейчас услышавших голос разума народов, был разбит за два дня. Те, кто не пал на поле боя, бежали. Устремились в последнюю свободную крепость Севера, гордый Тор-Беледдин. Плевать им было на гордость, конечно. Тут бы выжить.

Даррен, некогда главнокомандующий армейской группы "Центр" Объединенных Сил, а ныне самопровозглашённый руководитель эвакуации, до неотличимости похожей на бегство, сплевывает в уже не видную в темноте придорожную пыль. Заканчиваются тринадцатые сутки с момента вторжения.

Позорище.

Мимо идут солдаты — не солдаты. Разбитая армия. Коренастые окровавленные карлики и стройные альвы, покрытые грязью и пылью, угрюмые люди и ворчащие великаны, вымотанные до предела чародеи и ведуны. Стелются над усталой землей плащи и мантии, шуршат капюшоны магов, позвякивают широкополые шляпы стрелков.

Отступление. Но отступление — не бегство. Пока еще нет.

К нему подъезжает Цанберг, квартирмейстер. У него злой вороной конь, он приплясывает на каждом шаге и яростно грызет удила. Неснятые шоры поблескивают на вытянутой голове скакуна, словно сверкающие глаза демона.

— Еще полтора часа, — говорит Цанберг. До войны он был — Цанберг-толстяк. Теперь — тощий Цанберг. Никакой диеты, простой, но действенный способ — спать три часа в сутки в течение недели. — Два, максимум. И мы все укроемся в крепости. Мы успеем. Демоны не доберутся сюда так быстро.

— Откуда нам знать возможности демонов? — откликается Даррен. — Еще месяц назад все считали, что их не существует. А еще неделю назад...

— Мы были уверены в победе. Да. Я знаю. И все же...

Они молчат, вспоминая. Как сверкали латы их великолепной кавалерии, уверенно — да что там, презрительно, с полной уверенностью в собственной непобедимой мощи! — наступавшей на плацдарм демонов! Как реяли по ветру их флаги! Как томились скукой в резерве немногочисленные пушкари, долженствовавшие, в маловероятном случае безуспешной первой атаки, прикрыть отступающую конницу залпом секретных "единорогов" по порядкам чужаков. В нерушимых рядах копейщиков заключались выгодные пари, сколько времени продлится бой: пятнадцать минут или целых полчаса?

Даррен Орбан де Форинк, главнокомандующий, сидел тогда на полковом барабане в вынесенной на вершину крутого холма ставке. Жевал зеленое яблоко, стряхивал крошки пороха со своей легендарной трижды простреленной и дважды разрубленной треуголки, выслушивал доклады.

"Правый фланг готов!"

"Левый фланг готов!"

"Центр готов выполнить любой приказ главнокомандующего!"

— Извольте отдать приказ, сир, — адъютант склонялся перед ним, словно яблоня, с вершины которой мальчишки задумали стянуть налитые солнцем плоды. Даррен отшвырнул огрызок.

— Слушай мой приказ: коннице предписывается незамедлительно перейти в атаку и нанести поражение дерзким пришельцам. Стрелкам приготовиться. Артиллерии приготовиться. Копейщикам сомкнуть ряды. С нами сила!

— Сила с нами! — дружно рявкнули мордатые полковники вокруг. Знаменосцы вздернули нужные штандарты.

Получается, он соврал тогда. И все они соврали. С ними больше не было силы, она переметнулась к мертвенно-белым демонам в диковинных стеклянных шлемах, полностью закрывающих лица.

И тяжелая кавалерия, лучшие из лучших сынов Альянса, рванулась вперед, повинуясь штандартам, боевым трубачам и словам главнокомандующего де Форинка, смело и красиво скакала, и погибла через десять минут.

Остальные продержались чуть дольше.

— Мы не удержим оборону, — говорит Цанберг то, что Даррен знает и так. — Даже если успеем эвакуировать всех. Демоны используют свое дальнобойное оружие с безопасного расстояния, как пять дней назад под крепостью Глум. Или начнут штурм разрушительными лучами, как три дня назад при переправе через Ротан. Или сделают подкоп, как...

— Я знаю, — огрызается Даррен. Ветер качает перья на шлеме. Глупая традиция, закаленная сталь не выдержит удара метательного снаряда демонов. — Не говоря уже о том, что они словно целенаправленно выдавливают нас в Тор-Беледдин. Оставляют единственный путь отхода.

— Вот-вот! — Лысый Цанберг ежится, северные пейзажи плохо ощущаются без меховой шапки. — А потом будут ждать, пока мы вымрем там от голода! Год, два... пять!

— Так, или... они придумали что-то еще, — сквозь зубы говорит бывший главнокомандующий. — Нам никогда не познать коварство демонов.

— Никогда, — соглашается квартирмейстер. Мимо них, извиваясь, течет во тьме неспокойная река эвакуации.

* * *

— Демоны! — вопит вооруженный подзорной трубой наблюдатель на башне Тор-Беледдина. — Де-е-емоны!

Взбежав на стену по крутой лестнице, Даррен бесцеремонно отбирает бинокль у Цанберга.

— Чего ж он надрывается-то так, — недовольно бормочет он, вглядевшись. — Формально они, конечно, демоны. Но зато всего две штуки.

— Полагаю, вы помните, сир, — церемонным тоном говорит квартирмейстер, — что они всегда предпочитали действовать малыми группами. Под Зыбью, к примеру, была всего пара десятков...

— Я помню, что случилось под Зыбью, — скрипнув зубами, отрезает Даррен. — Но это не похоже на диверсионную вылазку. Скорее, на призыв к переговорам. Эй, стража! Открыть ворота! Я и мейстер Цанберг отправляемся на встречу.

— Хорошие диверсанты и не бывают похожи на себя, а уничтожение верховного командования армии всегда было мечтой любой специальной службы... — бормочет Цанберг, но следует за стремительным Дарреном.

Они и правда выезжают вдвоем, лошади упрямятся и фыркают, чувствуя приближение чужого разума. На стенах, разумеется, замерли лучники, на башнях стоят маги, а сами переговорщики обвешаны амулетами. Но Даррен и Цанберг знают, что это бесполезно. Если демоны захотят, они оба умрут менее, чем за секунду.

Вот и они — две черные фигуры верхом на механических скакунах. Сквозь стальные ребра просвечивают пылающие внутренности. Глухой рык из груди железного коня подавляет волю, в ушах звенит, Даррен непроизвольно сглатывает. Одна из зловещих темных фигур медленно снимает шлем. Ну же...

— Добрый день, — вежливо говорит демон... впрочем, и не демон вовсе, обыкновенный мужчина лет тридцати. Светловолосый, прямоносый, сероглазый. На щеке ровный прямой шрам. Будь он в армии Альянса, не выделялся бы ровным счетом ничем. — Я полагаю, вы представители командования?

Цанберг хмыкает. Даррен невозмутим.

— Мы и есть командование, — говорит он. Демон не показывает своего изумления, но оно есть, Даррен чувствует это.

— Неплохо, — говорит мужчина наконец. — Делает вам честь. Джоан, снимай шлем. Эти благородные господа не собираются прыгать на нас с оружием. По крайней мере, пока.

Второй демон стаскивает стекляшку и оказывается женщиной — рыжеволосой, зеленоглазой и красивой. Даррен держит удар и не меняется в лице, хотя терпеть поражение от женщины еще позорнее.

— Полагаю, вы привезли некую сделку, — резче, чем следовало бы, говорит он. Ветер уносит его слова, парит в воздухе, играет со штандартами на серых стенах цитадели. "Демон" усмехается. — Это капитуляция?

— Вы дьявольски догадливы, уважаемый командир. Но все же недостаточно догадливы. Нет, это нечто иное. Радикально.

— Значит, война до полного уничтожения?

— Холодно. Очень холодно, дикий мороз. Нет. Разрешите, я начну чуть издалека.

Даррен и Цанберг переглядываются. Рыжеволосая женщина выглядит невозмутимой.

— Ваш мир практически полностью под нашим контролем, что неудивительно и ни в коем случае не является хвастовством — наши технологии намного превосходят все, до чего вы сумели додуматься... кроме, пожалуй, этой вашей магии. М-да. В настоящий момент здесь, под Тор-Беледдином, Белой Башней, и еще в паре дюжин мест по всему миру, собрались все оставшиеся в живых представители вашей цивилизации.

Цанберг невольно скрипит зубами. Бывший главнокомандующий контролирует себя лучше, но новость поражает — население известного мира, по приблизительным подсчетам, составляло пятьдесят миллионов разумных. Двадцать пять мест, подобных этой крепости — это максимум три миллиона. О, боги... да их просто стерли с лица земли. Буднично, даже лениво — и подчистую.

Неужели им предстоит еще более зловещая судьба?

— Вас, к счастью, уничтожать никто не собирается, — говорит демон, снова демон, безо всяких кавычек. — Права человека и гуманизм — наши неотъемлемые качества. Поэтому вот наше предложение: мы создадим для вас...огороженный район.

— Что?

— У нас есть специальное слово, но оно вам ничего не скажет... гетто. Так называется место, где компактно проживает некая этническая или религиозная общность. Вы не сможете его покинуть, но внутри вам будет предоставлена полнейшая свобода.

— Нет.

— Площадь гетто?

Даррен и Цанберг говорят это одновременно. Демон усмехается.

— Отвечу на второй вопрос, поскольку первый не предполагает дискуссии... Примерно сто тысяч квадратных ли.

— Но ведь это...

— На удивление обширная территория. Как я уже говорил, мы руководствуемся сугубо соображениями гуманизма. Надеюсь, вы не собираетесь становиться в позу и изрекать чудовищные банальности вроде "Лучше умереть стоя, чем жить на коленях?". Открою вам огромную тайну межзвездных путешественников: жить вообще гораздо лучше, чем лежать трупом под мокрой корягой... фактически, мы предлагаем вам спасение. Сразу, не торгуясь — и абсолютно безвозмездно. То есть даром.

Даррен сверлит предлагающего немыслимое мужчину тяжелым взглядом. Что они задумали, подлые пришельцы? Вряд ли окончательный геноцид — Цанберг прав, для этого не нужно было присылать сюда переговорщиков. Но наверняка нечто столь же жестокое и чудовищное. Или почти столь же. И за это "почти" стоит побороться.

— А если мы не согласимся?

— Крепость будет уничтожена, — с сожалением говорит мужчина. — Не хотел вас огорчать, но фактически мы уже проделывали такое. Вчера, неподалеку от Мурлока, крепость Даст-ин-Мур, если произношение меня не подводит. Ее гарнизон отверг наше щедрое предложение, попытался убить послов... Крепости и ее защитников больше нет. Довольно глупая смерть, если позволите.

— Наши религии решительно запрещают любые сделки... с потусторонними существами.

— Насколько я знаю, они также осуждают самоубийство. А именно это ждет вас в случае отказа. Смерть, на которую вы пошли добровольно. К тому же, мы ничуть не дьяволы, на которых вы тут упорно намекаете. Дьявол выглядит совершенно иначе.

Цанберг прочищает горло.

— Хм... хорошо, допустим, мы согласимся... допустим. Где гарантия, что это, как вы говорите, "гетто" останется за нами навсегда?

— Очень правильный вопрос! Дадим слово прекрасной Джоан!

— Операция будет выглядеть следующим образом, — глуховатым, но внятным голосом быстро говорит женщина. — Мы расставляем по определенной сообща границе гетто хронолокальные десинхрони... определенные машины, которые обеспечат, так сказать, неприкосновенность наших миров.

— Что это значит?

— Это значит, — весело отвечает мужчина со шрамом, — что ваша территория будет самую малость смещена во времени и пространстве относительно остального мира. Таким образом, что, если все сработает так, как должно, мы практически все время будем незаметны и неощутимы для вас, и наоборот. И таким образом не сможем надоедать друг другу. В идеальных условиях — навсегда. Это лучшая сделка, которую вы получите от нас, условия поистине царские. Ну, что скажете?

* * *

Хлопнула дверь из комнаты наверху, прошелестели по ступенькам истертые сандалии. Быстрая тень на миг задержалась в прихожей и была перехвачена строгим голосом из кухни.

— Томми, не забудь телефон! Я хочу, чтобы, как только я позвоню, ты сразу брал трубку!

Паренек замер, взъерошив и без того не отличающуюся порядком шевелюру, охлопал карманы легкой куртки.

— Я бы с удовольствием, мам, но только альв его знает, куда он подевался. На диване нет, на столе тоже... может, под вешалкой?

— Сынок, телефон — это не кошка, которая может забраться в самое недоступное место. Он лежит там, где ты его оставил. Смотри лучше.

— Я и смотрю... кстати, как ты посмотришь, если на Самайн мы с ребятами съездим в Торбеллу?

Женщина всплеснула измазанными мукой руками.

— И думать забудь! Придумают тоже!

— Почему? Ты что, веришь во всю эту сверхъестественную ерунду? Мам, ну мы же все взрослые люди... ладно — прабабка что-то там шепчет про ходящих в эту ночь по земле призраков, выкапывающихся из-под земли гномов, прыгающих по ветвям лесных эльфов и еще бог знает кого, но ты-то!

— Сынок, бабушка Джоан — не глупей многих. Она была главным инженером в числе первых поселенцев и если шепчет, значит, на то есть причина. А Торбелла эта твоя — плохое место. Нехорошее. Все так говорят.

— Ну, конечно... Пару человек пропало за десять лет — и сразу плохое. Мам, ну детский сад же — в Игни, видите ли, неправильное место, здесь тоже... Там металлургический завод, тут золотые прииски — какой призрак захочет жить по соседству с таким?

Мама, высокая женщина с огненно-рыжими волосами, вздохнула.

— Знаешь, твоя прабабушка мне однажды сказала — я как раз тоже отпрашивалась погулять на Торбелед, так его тогда называли — так вот, сказала на этот счет очень странную вещь. "За минувшие сто лет те парни внутри, должно быть, здорово на нас обозлились. Наше счастье, Ирма, что эти ржавые десинхронизаторы рассчитаны на века работы. Но ведь когда-то они все-таки выйдут из строя, а достойных техников мы, похоже, больше не обучаем".

— И что это значит? — в голосе парня уже звучало, не прячась, раздражение. — Старческий маразм? Галлюцинации? Зачем вообще до сих пор работают эти древние будки, давно уже нужно...

Мигнул свет в прихожей, заголосили из кухни автоматические плиты, не подключенные к автономным источникам питания. Из динамиков системы оповещения раздался голос Электронного Информатора.

"Внимание! На внеплановый ремонт отключены энергоблоки с шестого по десятый. Обслуживание инфраструктуры второй очереди временно прекращено. Нет оснований для беспокойства. Внимание!.."

Взвыла сирена.