Obscuritas lucem cum bonis et malis mutat
"Sic" mutat "non", et angelum diabolus.
Absque viro malo, qui sub terra sidet
Nullum deus pretium aeternus in caeli luce habet.
Подвал роддома.
Сидя в машине, я курил. Солнечные лучи ещё освещали окрестности, окрашивая голые ветки деревьев и белый снег на холодной земле в бледно розовый цвет, постепенно становящийся всё более похожим на алый. Зимой, закаты так же красивы, как и летом. Осенью и весной нет такой красоты.
Сделав последнюю затяжку, я затушил дымящийся окурок о бортик пепельницы, бросил его туда. Не люблю я медицинские учреждения. Пусть даже и роддома... Запах лекарств, энергии боли и постоянное ощущение болезни... Везде... Это не моя сфера.
Вздохнув, я заглушил двигатель и, запахнув дублёнку, покинул тёплый салон внедорожника. Машину я запарковал напротив ворот, чтобы она не попала в объективы камер охраны. Не люблю оставлять излишнего количества следов... Пускай я сам сейчас окажусь на плёнках местной службы безопасности, но номерные знаки там быть не должны.
"Соболевский дом матери и ребёнка", — гласила бронзовая табличка рядом с воротами. Частное заведение с идеальной репутацией. В этих стенах ещё ни разу не было смертельных случаев во время родом. Дети не исчезали отсюда. Да и массовые заболевания новорождённых и рожениц, находящихся тут, никогда не случались.
Впрочем, абы кто тут не рожал — лишь представители региональной и городской власти, финансовая элита и криминальные авторитеты... Не повезло же персоналу...
Однако, судьба акушеров и гинекологов мне была безразлична. Сюда я пришёл с другой целью. Найти и вернуть ребёнка. Младенца.
Вчера вечером Хольда Браун — жена одного из самых богатых и влиятельных людей, приехавшего с запада и ставшего крупнейшим инвестором города — родила тут мальчика. Ночью он пропал. Как и все остальные новорожденные, что находились в этих стенах. Пропажу обнаружили ещё ночью и вызвали полицию, которая ничего не нашла. Как не нашли ничего и сотрудники роддома. Ни медики, ни охрана, не смогли найти никаких следов. Полицейские так же оказались бессильные.
Сейчас группы полицейских рыщут по всем районам, устраивая обыски, управление по борьбе с организованной преступностью ждёт писем с требованием выкупа, бандиты роют землю по своим каналам, а матери исчезнувших детей льют слёзы горя.
На фоне всего этого бардака мне придётся искать пропавшего ребёнка... Повезло так повезло... Как бы под раздачу не попасть...
Владислав, мой коллега и конкурент, ещё ночью позвонил и предупредил об опасности чрезмерной активности в некоторых делах — несмотря на некоторую конкуренцию, отношения с сербом у меня были вполне нормальные, почти что дружеские... Впрочем, если дело касалось работы, то вступал в силу простой закон — "дело бизнеса есть бизнес".
Двери в приёмный покой, через который проходили все посетители этого заведения, оказались выполнены из дуба. Хорошие такие массивные резные двери. Ручки были выполнены в виде висящих бронзовых колец, удерживаемых волчьими головами... Красиво.
Войдя в холл, я направился к стойке охраны, так же выполненной из дуба.
"На строительстве, отделке и мебели, владельцы не экономили, — мелькнула у меня мысль, — Сразу видно кто сюда приходит... Обывателям тут не место."
Все эти мысли мелькали у меня, когда я двигался к стойке, стуча каблуками по мраморной плитке пола. Красиво... Хрустальная люстра под высоким, метра три, белым потолком с лепниной... Нет, тут определённо не экономили.
-Добрый день. Как я могу поговорить с руководством или старшими сотрудниками персонала? — спросил я у хмурого не выспавшегося охранника.
-По какому вопросу? — спросил он, окидывая меня подозрительным взглядом.
Что поделать? Даже через два года, привычки полицейского из меня не выветрились — походка, манера речи и интонации выдавали моё прошлое. Вообще, этим отличались все сотрудники органов правопорядка и те, кто носит погоны и форму. Разница же между различными ветвями исполнительной власти заключалась лишь в деталях, малозаметных для обывателя, но хорошо видимых профессионалу.
-Я частный детектив. Нанят для поиска одного из пропавших новорожденных.
-Документы, — коротко ответил охранник.
Протянув ему удостоверение, я принялся ждать. Однако, охранник меня удивил — он ввёл номер лицензии в какую-то базу данных и, увидев результат, удовлетворённо кивнул:
-Прямо по коридору. Там приёмный покой.
Пройдя в указанном направлении, я увидел белые двери, большей частью состоящих из рифлёного стекла. За ними располагался приёмный покой. Первым, что я увидел в большом просторном помещении, была стойка, выполненная из какого-то белого материала. За стеклом, установленным на ней, сидели санитарки. Выглядели они измученными. Оно и не удивительно. Зная следователей полиции и управления, мне даже было немного жаль их. Наверняка всю ночь не спали. Следователи умели довести до состояния белого каления.
Если верить информации от моего осведомителя из полиции, то весь персонал ещё до рассвета собрался тут и давал показания...
В глубине отведённого под аналог регистратуры помещения был небольшой столик, за которым сидела бледная девушка в медицинском халате и с отстранённым видом пила что-то дымящееся из большой чашки, раскрашенной в яркие цвета.
Подойдя к стойке, я применил один из фокусов в своём небольшом арсенале — увеличение тонких тел. Расширив их на всё пространство помещения, я начал слега давить ими на персонал. Этот приём позволяет получить несколько преимуществ в разговоре с любым собеседником, поскольку происходит вторжение в то, что многие деятели от психологии называют личным пространством. Благодаря этому умению, позволяющему не тратить силы, но получать результат, я уже давно получал результат там, где остальные мои коллеги пасовали. Впрочем, тут главное не переборщить, иначе можно и обратную реакцию получить.
-Добрый день. Меня зовут Виктор Кашдевич. Я частный детектив. Меня наняли для поиска одного из пропавших детей. С кем из руководства я могу поговорить?
-Добрый, — ответила одна из санитарок, поморщившись, словно от зубной боли, — В начале покажите ваши удостоверение и лицензию.
Темноволосая чуть полноватая женщина сорока лет, если судить по внешности, одетая в белый халат, вдумчиво начала изучать моё удостоверение. Внешне она походила на сербиянку. Впрочем. Говор у неё отличался от сербского. Судя по акценту, она родилась где-то на юге России, а не на Балканах.
Рассмотрев все печати и названия на удостоверении, она переключила внимание на ламинированный прямоугольник лицензии. Сверив все данные и номера, она посмотрела на моё лицо, сверяя с фотографией в удостоверении, и произнесла:
-Я позову старшего акушера. Она сейчас подойдёт
Отдав мои документы, женщина подняла трубку телефона и начала набирать чей-то номер. Спустя несколько минут в приёмный покой вошла ещё одна женщина. Полная, с большим животом, тонкими ногами и толстыми руками. Волосы у неё оказались светлыми, а глаза голубыми.
-Здравствуйте, — начала она разговор, — Это вы частный детектив?
-Да — это я. А вы старший акушер?
-Да. Скоро подойдёт зав отделением, — ответила женщина и представилась, — Шеплякова, Антонина Владиленовна. Чем мы можем помочь?
-Для начала я хочу осмотреть место исчезновения новорожденных.
-То есть, никого вы допрашивать не будете? — спросила женщина.
Краем глаза я заметил, как напряглась, замерев с чашкой у рта, девушка, сидевшая в глубине помещения. Видимо, её уже не один раз успели допросить. И, вполне возможно. Что не только следователи — из-под светлых волос, падающих на плечи, на шее проглядывался синяк... Интересно, кто из теневых хозяев города потерял этой ночью своё чадо? Или это служба безопасности какого-нибудь более официального дельца постаралась?
-Нет. Отчёты следователей и полицейских я уже читал. Думаю, что ничего нового мне ваш персонал не скажет... Да и зачем беспокоить людей — их и так наши доблестные стражи порядка изрядно побеспокоили...
-Всё так, — улыбнулась старший акушер.
Всё это время я отслеживал реакции девушки, пьющей чай — до меня лишь сейчас долетел его запах — цветочный, с пряностями, если мой нос меня не обманывал. Сейчас она расслабилась и позволила себе посмотреть на меня.
В отличие от санитарок, она была молодой — не больше двадцати пяти, в то время, как остальные женщины оказались довольно зрелыми людьми — та самая сотрудница, что проверяла мои документы оказалась единственной в приёмном покое представительницей среднего возраста.
-Расскажите мне вкратце о происходящем. Мне нужен взгляд сотрудника учреждения, о случившемся. Это гораздо полезнее отчётов полицейских.
-Раз вы так хотите, — пожала плечами женщина, — Пожалуйста... Около трёх часов ночи, Маргарита, — кивок в сторону девушки, — совершала очередной обход. Его все акушерки делают каждые полчаса... Вообще, девушки находятся в отделении постоянно, но помещения с новорожденными проверяют каждые полчаса. Кабинет дежурных находится рядом с палатами детей... Так вот, во время очередного обхода она увидела, что комната с детьми пуста... Следующая так же оказалась пустой... И так все...
Она сразу же позвонила мне. Я приехала, позвонив заведующему и главному врачу... Потом мы обыскивали оба крыла здания. У нас их два... Одно для рожениц, новорожденных и принятия родов, а второе — там палаты для тех, кого кладут на сохранение беременности, в стационарное отделении и отделение патологии беременности... Центральная часть — женская консультация... По сути, поликлиническое отделение.
-И?
-Охрана сразу же закрыла ворота и только впускала людей, но никого не выпускала. Охранники на пульте говорят, что никто не покидал роддом. Вообще...
-Сколько всего пропало детей?
-Двадцать шесть, — вздохнула женщина.
-Получается, что кто-то запросто смог украсть два с половиной десятка плачущих младенцев, а охрана и персонал ничего не видели?! — несмотря на то, что мне говорили о массовом исчезновении новорожденных, я и не предполагал о таком масштабе.
-Да.
Убедившись, что я не ослышался, я начал тереть переносицу. Голова начала гудеть, а всё вокруг стало восприниматься как-то отдалённо. Да и вообще, тело стало чужим, словно я управлял не своим организмом, а скафандром или роботом через радио пульт.
-Но как такое могло произойти? Может, у вас есть место, где не стоят видео камеры или территория не проглядывается ими?
-Охрана уже всё проверила. Как и следователи управления... Нету таких мест, — вздохнула старшая акушерка.
-Кто-нибудь ещё пропал?
-Да. Доктор. Совья Полянская. Акушер-гинеколог. Она сегодня была дежурным врачом, — вздохнула Шеплякова.
В это время к нам подошёл заведующий отделением новорожденных.
-Добрый день. Петер Гольдерберт. Я зав отделением.
— Виктор Кашдевич. Частный детектив.
-Вы ищите одного из пропавших детей... — задумчиво произнёс врач, — Хорошо. Мы постараемся помочь.
На вид доктору было лет пятьдесят. Невысокий, полный, с узкими плечами. Коротко стриженые тёмные волосы, аккуратная ухоженная борода и такие же усы, уже начавшие приобретать серебряный цвет седины. Лицо Гольдерберта было запоминающимся. Карие глаза, выдающийся нос с горбинкой и смуглая кожа. На представителя хвалёной арийской расы, в былые годы взбаламутившей всю планету, он явно не тянул.
-Давайте мы покажем вам место, откуда пропали дети, — предложил доктор, — Может, вы сможете найти что-то, что упустили полицейские...
-Давайте, — согласился я.
Мне и самому было непонятно, как можно незаметно вынести из роддома, охраняемого двумя десятками вооружённых охранников и просматриваемого пятьюдесятью видеокамерами? Младенцы, ведь, наверняка должны были кричать! Может, их усыпили?
Уже поднимаясь по лестнице, я начал ощущать что-то неладное. Воздух становился густым, словно кисель, давил. Голова вновь заболела, а глаза начали слезиться...
Усилием воли, подавив проявления слабости, что потребовало немалой траты моего слабенького резерва магических сил, я продолжил подъём, глядя в спину врача.
"Да что тут происходит? — подумал я, глядя на спину врача, облачённого в выглаженный халат, — В начале пропадают дети, потом это... Нет, там, где появляется магия, там законы логики отступают, оставляя место лишь воле практика, решившего вмешаться реальность, но... Не до такой же степени!"
Я и раньше слышал о том, что грамотный практик может отводить окружающим глаза. Но все слухи сходились на том, что против современных средств слежения это умение бессильно. Тут же... Ну не мог же некто отвести объективы камер наблюдения? Или мог?!
Оказавшись на этаже, откуда пропали дети, я принялся оглядываться.
Чистота. Запах лекарств. Кафельная плитка на полу, эмульсионная краска на высоких стенах... И никого. Впрочем, учитывая обстоятельства, было бы удивительно, если бы в этом заведении сейчас было много людей.
Здесь воздух ещё больше загустел от переполнявшей его энергии.
"Почему она не рассеивается? — подумалось мне, — Ведь в обычных условиях даже набранная в организм энергия за несколько часов вылетит, оставив лишь то, что тело смогло переработать. А тут..."
Открыв ближайшую дверь, я увидел пустые ряды маленьких кроваток. По десять на каждую стену. Во всех были помятые пелёнки. Во втором было тоже самое, но пелёнки имелись лишь в шести из двадцати.
"В обычных роддомах, детей содержат иначе, — подумалось мне, — Элита..."
На какой-то миг я даже позлорадствовал тому, что даже оторванные от простых людей, богачи получили расплату за то, как именно им достались их деньги и скольких они при этом обманули и убили... Я не обманывался иллюзиями, как многие — честно заработать столь большое состояние, позволяющее отправить жену или дочь сюда, невозможно. Не тот у нас мир... Внезапно голова снова заболела, а воздух вдруг пошёл рябью. Затем всё кончилось так же резко, как и началось.
Краем глаза я заметил мелькнувший в коридоре тёмный силуэт.
Обернувшись, я увидел... Никого я не увидел. Коридор был пуст. Ни Шепляковой, ни Гольдерберта уже не было!
Как и когда они могли пропасть, я не понял. Всё это время я не терял их из поля зрения, следя краем глаза... Отвлёкся лишь заглянув в последнюю комнату... Сейчас же коридор был пуст. Единственными звуками были моё дыхание и падение капель в глубине коридора.
Из глубины комнаты раздался стон, а затем плач. Услышав его, я мгновенно развернулся и кинулся в помещение, которое только что покинул.
Там, на одной из кроваток, пелёнки что-то закрывали. И оно шевелилось! Неужели это один из новорожденных?!
Подскочив к кроватке, я сдёрнул с неё шевелящуюся пелёнку и... В кроватке было пусто!
"Но я же видел движение! — пронеслась в голове мысль, — И слышал плач!"
Достав пистолет и сняв его с предохранителя, я вышел в коридор и направился в ту сторону, где мелькнул силуэт. Внезапно, позади меня раздался шумный вздох и звук шагов. Обернувшись, я никого не увидел. Коридор был пуст. Следом за этим, из конца коридора раздался стон, словно кому-то было очень плохо, но какой-то причине ему не оказывали помочь. Затем послушался щечёк выключателя, и свет в коридоре погас.
