Харальд Поттер. Наследники Слизерина

Часть II. Наследники Слизерина

...Выдержка из Магического кодекса Соединённого Королевства:

Часть 1. Особо тяжкие преступления против магического сообщества.

Статья 48. Терроризм

48.1. Определение террористической деятельности.

Террористическим признается всякое целенаправленное действие, создающих опасность гибели волшебников, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях.

48.2. Деяния, считающиеся террористическими действиями:

48.2.1. Вооружённое восстание или вторжение с целью захвата власти.

48.2.2. Умышленное убийство волшебника.

48.2.3. Умышленное массовое убийство волшебников.

48.2.4. Убийство (массовое убийство) волшебных существ и маглов.

48.2.5. Пытки и истязания.

48.2.6. Лишение воли.

48.2.7. Захват заложников.

48.2.8. Диверсия.

48.2.9. Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению власти или к совершению отдельных террористических деяний.

48.2.10. Всякого рода организационная деятельность, направленная на подготовку или совершению террористических деяний.

48.2.11. Недонесение о достоверно известном, готовящемся или совершенном террористическом деянии.

48.2.12. Террористический саботаж, то есть сознательное неисполнение кем-либо определенных обязанностей или умышленно небрежное их исполнение со специальной целью ослабления власти.

Пролог.

Кап.

Кап.

Кап.

Три шага вперёд. Поворот направо. Три шага вперёд. Поворот направо. Три шага вперёд. Поворот направо. Три шага вперёд.

Кап.

Кап.

Кап.

Три шага вперёд. Поворот направо. Три шага вперёд. Поворот направо. Три шага вперёд. Поворот. Направо. Три. Шага. Вперёд.

Раз за разом. Час за часом. Больше десяти лет.

Грубые каменные стены, построенные из гранитных глыб. Небольшое окошко под самым потолком, забранное толстыми прутьями. Старый продавленный матрас и, не уступающая по удобности валуну, подушка на грубых деревянных нарах. Дыра в полу около внешней стены вместо тёплого клозета. Местами проржавевшая решётка взамен одной из стен.

Кап.

Кап.

Кап.

Бесконечный стук стекающих из окна капель воды. Шум дождя снаружи и далёкий рокот морского прибоя.

Здесь почти всегда шёл дождь. Стылый влажный морской воздух, дожди и холод были отличной заменой мгновенной и безболезненной "аваде" или даже жуткому, исторгающему душу, Поцелую.

Воздух, вода и холод убивали гораздо медленнее и страшнее.

Не так уж и плохо, если ты ещё не сошёл с ума. Пробыв здесь пять лет, многие сходили с ума. Пробыв десять лет — почти все.

Сохраняли рассудок лишь те, у кого вместо плоти была живая сталь, а вместо души — обжигающий огонь Ада. Ржавчина съедала сталь, оставляя лишь самое крепкое и неподвластное. Огонь затухал, оставляя угли, которые могли гореть чуть ли не вечно.

Территория Ноль.

Самое страшное место в жуткой тюрьме для преступников волшебной Британии — замке Азкабан. Самые опасные преступники, которых только знала страна. Только пожизненные сроки без права помилования. Почти вся гвардия Волдеморта, которая осталась верна своему повелителю даже после его падения. Долохов, братья Лейстрейндж, брат и сестра Кэрроу, Розье-старший — шестеро из Ближней Семёрки Тёмного Лорда. Ещё один её член — Люциус Малфой, как и многие другие сумел откупиться от тюрьмы деньгами, информацией и связями. Яксли, Мальсибер, Треверс, Сэлвин, Джагсон, Руквуд, Беллатрикс Лейстрендж — ещё семеро одиозных убийц и преступников. Другие Упивающиеся отбывали срок во внешних территориях — с первой по третью.

И лишь один человек на Территории Ноль не носил на своём левом предплечье Чёрную Метку.

Худой высокий мужчина в грязной серой в чёрную полоску старой тюремной робе механически мерил периметр небольшой комнаты. Худое измождённое лицо, длинные грязные спутанные волосы цвета воронова крыла, спускающиеся ниже плеч. Но осанка оставалась всё такой же прямой, как многие годы назад, а в глубоко запавших синих глазах полыхал огонь. И то был не пламень безумия, а долго и кропотливо сдерживаемая дикая ярость и гнев.

На левой стороне груди напротив сердца виднелась табличка с выцветшими восьмизначным номером и инициалами.

"76062417 С. Блэк".

Единственный наследник некогда многочисленного и могущественного рода. Лучший друг Джеймса Поттера и крёстный отец его сына — Гарольда. Диплом Академии Авроров с отличием, благодарности за образцовую службу. Орден Мерлина четвёртой степени.

И одновременно — тот, кого считали настоящим Иудой, продавшим своих лучших друзей и крестника ради служения Тёмному Лорду. Лишь только каким-то чудом его не приговорили одиннадцать лет назад к Поцелую дементора, высасывающего у человека душу.

Наверное, посчитали, что для такого ублюдка — это слишком лёгкая смерть.

Поэтому Сириус Блэк вот уже одиннадцатый год подряд отбывал своё наказание. Одиннадцатый год из тех, что остался ему до смерти.

Где-то в коридоре послышалось негромкое шуршание, которому вторил словно бы мгновенно охлаждающийся воздух и крики заключённых.

Сначала завыл Амикус Кэрроу, затем эхом отозвалась его сестра-близнец. Их голоса перекрыл грохот сумасшедшего хохота Долохова. Заорал от ярости Рудольф Лестрейндж, спустя несколько мгновений вопль подхватил его брат — Рабастан. В голосе Розье-старшего вообще не было почти ничего человеческого.

— Твари! Ненавижу!

— Я убью вас!

— Сестрица...

— Ублюдки!

— Братик...

— Ненавижу!

— Я убью вас! Ха-ха-ха!

В общую какофонию вплёлся тихий плач Беллатрикс, а затем высокая тень в чёрном плаще с капюшон проскользнула мимо камеры Сириуса.

Блэка окатило волной жуткой холода, идущего не снаружи, а словно бы изнутри. Узник замер на месте, до боли стискивая кулаки и зубы. По вискам градом заструился ледяной пот. Сириус зарычал.

Секунда, и всё прекратилось.

Теперь можно жить спокойно ещё час, до того как новый дементор начнёт свой обход.

Воздух со свистом вырывался из раздувающихся ноздрей Сириуса, лицо его было перекошено гримасой застарелой боли и ярости. Он зажмурился, глубоко вздохнул и вновь открыл глаза. Гнев и самая малость безумия вновь ненадолго отступили, скрывшись за ледяной коркой синих глаз.

— Я выйду отсюда... — прошептал узник. — Я выйду и найду тебя, тварь... Ты заплатишь за всё... Ты будешь умолять меня о смерти, ничтожество... Клянусь. Не будь я Сириус Блэк из рода Блэк.

Мужчина тяжело осел на жёсткую кровать, забираясь на неё с ногами и подбирая колени к подбородку.

На каменной стене над ним были выцарапаны четыре имени.

"Джеймс Поттер".

"Лили Поттер".

"Ремус Люпин".

"Гарри Поттер".

* * *

— Подъём! К тебе пришли, — сипло произнёс грузный, заплывший жиром надсмотрщик, форменный камзол на пузе которого сходился с огромным трудом.

Сириус слегка скосил взгляд в сторону входа, и его глаза нехорошо блеснули.

— Ты что, оглох, тварь? Я сказал, подъём!

— Хорош, Джонни. Чего глотку надрываешь? Я сам с этим дерьмом потолкую, а ты иди. На хер тебе в этом крысятнике тухнуть? Лучше пропусти стаканчик-другой за здоровье моего сынишки.

Несколько серебряных монет перекочевали в пухлую потную ладонь стражника.

— И охота тебе с этим отребьем возиться, старина? — ухмыльнулся надсмотрщик. — Их десять лет весь Департамент трахает — уже всё, что можно было и что нельзя, поди, выжали...

— Я знаю точно — они что-то пропустили, — оскалился в ответ его собеседник. — И это что-то — мой счастливый лотерейный билет.

— Ну, как знаешь. Бывай!

— Бывай!

Блэк встал с кровати и подошёл к решётке, за которой сейчас стоял неожиданный визитёр. Какое-то время Сириус сверлил его напряжённым взглядом, а затем, услышав грохот закрывшейся за стражником двери, оскалился и протянул руку.

— Давненько не виделись, Виктор.

— Сам понимаешь — служба, — оскалился в ответ высокий седоволосый парень, правую сторону лица которого закрывала длинная чёлка. На плечах визитёра покоился длинный чёрно-алый кожаный плащ, стилизованный под аврорскую мантию.

— Служба, будь она неладна, — согласился узник. — Как оно в общем и частности?

— Всё так же. Вот, держи.

— Спасибо, — Сириус с благодарностью кивнул, принимая небольшой свёрток м несколько конвертов с письмами от крестника. — Как Харальд?

— Просто отлично, — усмехнулся Норд. — Второй по успеваемости на потоке, перед отъездом из школы размазал по полу одного из учителей.

— Размазал? Зная этого сорвиголову, то можно ожидать, что в прямом смысле размазал...

— Ага, так есть. Тёмный колдун оказался. Есть ниточки, что тут был замешан Волдеморт или его недобитки.

— Что с Петтигрю? — эту фамилию Сириус словно выплюнул.

— Всё так же, — покачал головой Норд. — Эта тварь забилась куда-то очень глубоко. И насчёт тебя... Максимум год, хорошо?

— Я подожду. Просто счёт, который я предъявлю всему эту грёбанному миру будет ещё больше.

— Не волнуйся — задолженность взыщем, баланс подобьем. "Красным сторно" подчистим.

— Я ни хрена не понял, но мне определённо чуется за твоими словами кровь, — ухмыльнулся Блэк.

— А то! Кстати... Что может сказать о своих... соседях? Если, например, Неназываемый вернётся через пару лет и вытащит их из этого склепа?

— Будет бойня, Виктор. Страшная бойня. Они будут убивать всё живое. Только с вариациями: братцы Лейстренджи — быстро и кроваво, Кэрроу — долго, кроваво и с извращениями. Розье и Руквуд — массово.

— Ясно, — с непроницаемым лицом уронил Норд. — А сам-то?..

— И сам — тоже, — безумная улыбка исказила лицо Сириуса. — Буду драться, пока не сдохну или не сдохнет последний враг.

— Держись, ты нужен нам с Харальдом.

— Знаю. Поэтому и не вскрыл себе вены в первый же год.

— Извини, мало времени — надо идти.

— Не надо извиняться. Просто когда придёт время — не забудьте про меня.

Норд молча пожал руку Сириуса, который несмотря на долгие годы заключения, стал только сильнее и крепче, и зашагал к выходу.

— Виктор!

Седоволосый обернулся.

— Ещё раз прошу за сестру... Она ни в чём не виновата, как и я. Под моё слово. Можешь потом потребовать от меня чего угодно.

— А если я попрошу тебя умереть? — неприятно улыбнулся Норд.

— Тогда это будет очень дешёвая цена, — оскалился Блэк.

* * *

Как только Виктор сошёл на вымощенную каменной плиткой дорогу, где из трещин росла чахлая бледная трава, подъёмный мост за его спиной начал с грохотом подниматься. Седоволосый достал из кармана плаща мятую бело-красную пачку "лаки страйк" и дешёвую пластмассовую зажигалку, вытащил зубами одну сигарету, подкурил и жадно затянулся. Бумажная трубочка с табаком ходила ходуном между его пальцев; зажигалка выскользнула из ослабевшей руки на землю.

Норд поднял взгляд на открытые площадки высоких башен предмостного укрепления, на которых неподвижно застыли высокие фигуры в чёрных плащах, колыхаемых холодным морским ветром.

— Я вам не нравлюсь, да? — прошептал аврор. — А я вас вообще ненавижу.

Дементоры, застывшие на башнях, разумеется, ничего не сказали в ответ.

Эти магические сущности в чём-то были сродни призракам, но в отличие от них не были просто печальными тенями, не способными навредить живым существам. Дементоры могли легко убить человека, выпив его душу до дна и оставив лишь оболочку — живую, но которая уже не является человеком. Обычная их пища — положительные эмоции, которые они высасывают из людей, оставляя взамен лишь самые тёмные и страшные воспоминания, что были способны причинять боль сильнее любых пыток.

Никто не знал, каких именно усилий стоил Виктору каждый визит в облицованный чёрным стеклом обсидиана замок на Гебридских островах.

Каждый визит — вновь возвращающиеся воспоминания о другой жизни. Где у него было всё, а затем он это всё потерял.

Как сделать человеку хорошо? Сделайте ему плохо, а потом — как было.

Как сделать человеку плохо? Дайте ему всё, а затем верните как было.

Не раз за эти долгие годы Норд всерьёз подумывал, чтобы пустить себе пулю в лоб. Он всегда считал самоубийство — поступком трусов и неудачников... Но что, если тебе действительно незачем и больно жить? "Каждый шаг Русалочки в стальных башмаках был оплачен болью..." А если болью приходится платить за каждый вздох и каждый удар сердца?

Тогда остаётся только придумать себе цель. Невероятную, почти неосуществимую, но ради которой будет не жалко и умереть.

"Спаси".

Ещё один мир. Без инопланетян и огромных киборгов, но зато с магией. И сразу же — из огня да в полымя. Из выжигающего тело и душу огня, охватывающего пилотскую капсулу — под смертоносные заклинания.

"Кто бы ты ни был... Спаси моего сына..."

Виктор отшвырнул прочь недокуренную и до половины сигарету, поднял воротник повыше и широко зашагал к порт-площадке.

"Заклинаю тебя... Всё, что у меня есть... Забирай... Но спаси Гарри... Никто... другой... Не защитили нас... Не захотели.... Ненавижу... Спаси... Кто бы ты ни был — защити моего сына!"

Норд обернулся и бросил прощальный взгляд на Азкабан.

Два кольца высоких стен, множество башен и центральный донжон, исполинским копьём грозящий небесам. Всё облицовано гасящим естественную магию обсидиановым стеклом, из-за чего Азкабан кажется громадным зеркалом тьмы. В воздухе над ним парят его верные стражи — дементоры.

— Я ненавижу вас, — произнёс седоволосый. — Я ненавижу вас за то, что вы заставляете меня вспоминать то, что лучше забыть. Поэтому однажды я вернусь сюда и снесу ваше проклятое гнездо в море. Нет, я не рыцарь в сверкающих доспехах, наносящий добро и причиняющий справедливость... Я просто тот, кому нравится видеть этот мир в огне, в котором корчатся и сгорают наши грехи.

Безликие капюшоны дементоров-охранников неотрывно провожали взглядом уходящего человека. Если бы стражи Азкабана могли испытывать обычные человеческие эмоции, то их состояние сейчас можно было назвать страхом.

Как никто другой дементоры могли видеть свет человеческих душ. Красный — души воинов и бойцов, жёлтый — мудрецов и мыслителей, грязно-зелёный — предателей, серый — неудачников, голубой — трусов, чёрный — злодеев, полных жажды убийства и ненависти...

Душа Виктора Норда ни имела цвета.

Вообще.

Он был подобен огромному куску хрусталя, в котором искажаются очертания пространства, но в котором нет ни единого цвета.

Душа Виктора Норда не принадлежала человеку. По крайней мере, человеку этого мира. Никаких вихрей и потоков — лишь ровные шестиугольные ячейки, за которыми... За которыми было — что?..

Седоволосый коснулся рукой каменного обелиска в центре восьмиугольной площадки. Хлопок, и на порт-площадке больше никого нет, и лишь ветер шелестит желтоватой травой.