Цитадели гордыни 4. Ярость Стихий

1.

Златоград. Владения клана Мамонтовых.

Магический Лицей. Аудитория 3-А. 11:31

— ... таким образом, потоки замыкают контур и образуют непрерывное кольцо. Плетение получает замкнутый цикл, подпитка идет непрерывно, позволяя заклинанию проработать как можно дольше, — демонстрируя бывалую сноровку, профессор уверенно начертил на доске окончание формулы.

Степенно обернулся к аудитории, цепкий взгляд оббежал группу студентов, выглядывая над сдвинутыми на нос очками, помолчал и важно осведомился:

— Вопросы?

Моя рука сама выстрелила вверх.

— Возможно ли начинать вливать энергию до полной развертки плетения? — получив разрешение в виде милостивого кивка, спросил я и тут же уточнил: — Без угрозы разрушения основного каркаса плетения.

Кустистые седые брови преподавателя сдвинулись к переносице, морщинистая рука полезла поправлять очки.

— Зачем? — недоуменно протянул он, немного подумал и сам же предположил: — Чтобы уменьшить время формирования заклинания?

Я кивнул. Профессор обернулся к доске, испещренной многочисленными блок-схемами, поясняющими графиками и связующими уравнениями.

— Полагаю это осуществимо, — спустя минуту произнес старый чародей. — Но выигрыш составит незначительную величину, не более одной второй секунды.

Мне захотелось фыркнуть. Ничего себе, незначительная величина — половина секунды. Иной раз в бою и меньшее может спасти жизнь.

Вот что значит маг-теоретик. Генрих Богданович Кнабе может и разбирался в многогранном конструировании разноплановых плетений универсального типа, однако ни черта не смыслил в их практическом применении.

— Одно замечание — при подобном подходе, вам придется соблюдать строгий порядок размещения контролирующих узлов, — заметил профессор. — Иначе контур действительно не выдержит перегрузки. Схлопнется за милую душу. И скорее всего с последствиями для создателя чар.

Ну да, все равно что гранату взорвать у себя в руке. Такие объемы энергии. Бахнет так, что мало не покажется.

— Я бы посоветовал создать дополнительные предохранители на особо опасных участках, — заскрипел мелок, вырисовывая новые значки к уже существующим.

Кнабе являлся ярым консерватором, терпеть не мог технологические штучки типа интерактивных панелей и всегда пользовался обычной доской и не менее обычным мелом.

— В этом случае, вероятность непредвиденного схлопывания уменьшится примерно на тридцать процентов. Полностью избавиться от опасности не получится, энергетические потоки могут преподнести сюрпризы. Да и сама конструкция плетения в незавершенном виде не получит достаточную жесткость. Так что...

Повисла вязкая пауза, мол хотите рисковать — рискуйте, но не удивляетесь потом, что башку оторвало.

Что же, справедливо.

— А как насчет разных типов энергии в одном заклинании? Можно ли совместить две стихии при создании единого плетения? — второй вопрос от меня не заставил себя ждать.

Стоило поторапливаться, аудитория пестрела поднятыми руками. Не один я жаждал уточнить кое-какие детали по прошедшей лекции. Такова манера Генриха Богдановича, сначала изложение материала и лишь потом вопросы. В остальное время молчок, студентам строго запрещалось открывать лишний раз рот, сбивая с мысли матерого лектора.

Хочешь уйти — выходи молча. И не дай бог у тебя заиграет телефон, тогда вообще труба, старый хрыч непременно запомнит и обязательно отыграется на тесте или зачете.

— Ах, вы опять об этом, — с видимой досадой пробубнил Кнабе.

— В прошлый раз мы не успели до конца разобрать данный аспект, — напомнил я.

В этом случае недовольства учителя можно не опасаться. При всех своих недостатках, стремление к получению знаний, поддерживалось профом безмерно. Даже несмотря на то, что сам он считал обсуждаемую тему полной глупостью.

— Молодой человек, я уже говорил, что невозможно одному магу использовать две разные стихии, — старик помедлил, внимательно взглянул на меня и добавил: — Вы ведь это имеете в виду, не так ли? Не работу двух одаренных для создания общего заклинания?

Мне показалось, в его глазах мелькнула надежда, что я, нехороший такой, все же имею совесть и подтвержу последнюю фразу усиленным киванием. И что мы не будем тратить драгоценное время на обсуждение неосуществимых теорий.

Пришлось его разочаровать.

— В работах Федора Михайловича Малышева указывается, что любая внутренняя энергетическая система имеет достаточную эластичность для оперирования неограниченным количеством энергии различных форм. В том числе, с принадлежностью к различным стихиям, — указал я и для наглядности покачал в воздухе планшетом, тем самым демонстрируя готовность доказать сказанное соответствующими выдержками из сетевой библиотеки. Благо сервера Лицея содержали электронные версии всех книг, касающихся изучения магического искусства.

Кнабе не скрываясь поморщился.

— Я знаком с работами Малышева. И могу вас уверить, что это всего лишь абстракция, не подтвержденная каким-либо практическими доказательствами.

— Но... — попытался возразить я.

Профессор меня перебил:

— Вам известен процесс посвящения стихиям? — он испытывающее посмотрел мне прямо в глаза. — Вижу, что да.

Я неохотно кивнул. В отличие от большинства студентов, находящихся в данный момент в аудитории и не прошедших через привязку к конкретному виду стихийной магии, мне пришлось пройти через нее почти сразу после инициации колдовским даром.

Причем не абы как, а в самой ее жесткой форме, в Замерзшем Лесу и Чертогах Льда.

— При посвящении идет глобальная перестройка организма неофита, — объяснил профессор. — Следует это четко понимать. Изменения происходят на очень высоком уровне. Например, носители магии Льда, — последовал оценивающий взгляд, брошенный в моем направлении, — без каких-либо последствий могут находиться в условиях сверхнизких температур. Там, где другие не выживут.

— В своем трактате Малышев утверждает о 'запасе' энергетической системы для принятия 'чужеродной' энергии, — возразил я. — Не обязательно использовать силу иной стихии на полную. Можно довольствоваться небольшой частью.

— Но для этого все равно придется каким-то образом изменить магический дар, иначе он просто не сможет преобразовать энергию в форму другой стихии, — Кнабе укоризненно покачал головой. — Что совершенно невозможно в физическом плане. Как вы себе это представляете?

Старик прищурился, явно ожидая ответа: не знаю или пожатия плечами от чрезмерно самоуверенно студента.

Пришлось еще раз его разочаровать.

— Путем постепенного преобразования внутренней энергетической системы, — с невозмутимым видом объяснил я. — Как при посвящении, только не до конца, без кардинальной перестройки организма.

Генрих Богданович открыл рот, помолчал, взгляд из-под очков уставился в никуда, и лишь спустя несколько секунд напряженного обдумывания заметил:

— Разве данная процедура не повлияет на основную способность? И выдержит ли испытуемый нагрузки?

— Только если он окажется слишком слабым, — быстро вставил я.

Идея овладеть еще одной стихией заняла меня неделю назад. Случайно наткнулся на изыскания одного волшебника восемнадцатого века и загорелся. Мысль показалась увлекательной.

Научится управлять стихией Пространства, хотя бы в малой толике... ммм... невероятно соблазнительно. Такой тандем поднимет любого мага на невиданные высоты.

Профессор задумчиво пожамкал губами, рассеяно снял очки и принялся их усиленно протирать, морща покатый лоб.

— Ни один одаренный не согласится на проведение подобных экспериментов над собой, — наконец привел он последний аргумент в споре. — Риск исковеркать дар слишком велик. Это безумие.

По моим губам пробежала холодная усмешка. Нерешительность теоретика во всей красе. Они могут красиво рассуждать, строить великолепные и стройные теории, но стоит дойти до дела, резко отступают назад.

Вполне ожидаемо. Придется подталкивать. Приманку он явно уже заглотил, ишь, как глазки загорелись. Спорю на сотню, после занятия побежит в библиотеку за трактатами Малышева. Освежить в памяти, да вдумчиво почитать, вдруг и впрямь зерно истины скрыто в 'сумасбродной затее'?

Ученые от магии ничуть не отличались от деятелей науки. Тоже жаждали славы, открытий, признания.

Совсем не к месту прозвенел звонок, информируя об окончании пары. Дальнейшая дискуссия прервалась сама собой. Не задерживаться на перемене — тоже одно из правил профессора, которому он следовал очень строго.

Чертыхнувшись, я потянулся к выходу, через дверь в коридор, под завязку заполненный студентами, выскакивающими из аудиторий.

— Привет, твое сиятельство, — откуда-то сбоку вынырнула Анька, по-приятельски толкая в плечо.

— Привет, — откликнулся я. — А это откуда? Собираешь макулатуру?

Девушка под мышкой удерживала небольшую стопку книг. Из обычных, что делали из бумаги. Редкое явление в современном учебном заведении, где вместо ручек стилусы, вместо тетрадей экраны планшетов, а учебные материалы скачивали напрямую из сети.

Ретрограды типа старого Генриха не в счет.

— Шутник, — Анька скорчила рожицу, закатывая глаза.

Я ухмыльнулся. Тоже мне, 'артистка больших и малых театров'.

— Что там у тебя? И охота таскать?

— Да это Шургин попросил передать Косатоновой, — объяснила она. — Сказал торопится и не успевает занести вовремя. А у нас как раз следующее занятие по 'головомойке', вот и отправил вместе со мной. Эксплуататор, блин.

— Ясно.

Упомянутые личности относились к преподавательскому составу, а 'головомойка' — уроком по умению сохранять концентрацию.

— Ты куда на обед? — спросила подруга, с кем мы были знакомы еще со времен детского дома. — Опять перекусишь на ходу и быстрее изучать новые материалы?

В ответ — неопределенное пожатие плечами.

Я раскрыл секрет успешной учебы. Изучаемый предмет должен вызывать искренний интерес у обучаемого. Так вот все просто.

За три месяца я освоил больше, чем иные проходили за год. И все благодаря собственной методике. Отбросил лишнее, структурировал нужные дисциплины, понял, что необходимо в первую очередь. Не гонялся за оценками, в первую очередь делая упор на дальнейшем практическом применении полученных знаний.

По сути, мне и диплом-то в общем, даром не сдался. Как и зачеты, экзамены и вся остальная мишура, что сопровождала любой учебный процесс.

Важны знания. И не какие-то субъективные, которые многие учат перед экзаменом, а затем моментально забывают, буквально выйдя за дверь, а те, что смогут пригодится в будущем.

Для меня это своего рода жизненная необходимость. Вот что подстегивало, вызывало азарт и жажду прилежного обучения.

Отсюда и стремление овладеть скорочтением, тренировка памяти, освоение техники медитации для избавления от усталости и поддержания ясности сознания. Оставаться в тонусе, быть свежим и бодрым, тогда и информация усваивалась легче.

И делал я все это не из-под палки, как нередко бывало у других студиозусов, а потому что сам хотел.

Ну и еще плюс своеобразное расписание учебной недели. Шесть дней упорного вкалывания на ниве познания, вечер субботы отвязная вечеринка, воскресенье отдых. Главной поймать ритм и втянуться. Остальное проще простого.

— Пойдем с нами, посидим, поболтаем, — Анька потянула меня за руку.

Немного подумав и прикинув дальнейший распорядок на сегодня, я небрежно кивнул. Почему нет? Короткая передышка не повредит.

А потом пойду искать Кнабе, надо бы потолковать со стариком насчет принадлежности к двум стихиям поосновательней. Уверен, если хорошо его зацепить, то он с удовольствием возьмется за разработку теоретической базы для процесса дополнительного посвящения.

Мы направились через огромный холл к выходу из корпуса. Шел неторопливо, по привычке ловил настороженные взгляды. Кое-кто тайком оглядывался. Что поделать, Виктор Строганов выделялся среди студентов Лицея.

Ветеран Войн Господства, безжалостный исполнитель воли знаменитого князя Кирилла, хозяина зловещих Чертогов Льда. Прямо скажем, репутация у меня среди молодых одаренных была отнюдь не белая и пушистая.

— Как сегодня настроение у вашего высочества? — продолжила ерничать Аня, держа меня под руку.

Я протяжно зевнул.

— Не надоело еще подкалывать по одному и тому же поводу? В самом деле, становится скучно.

С самого возвращения в Лицей, бывшая подруга не упускала возможности пошутить насчет моего изменившегося статуса.

— Все члены правящего рода носят титулы. Сама же знаешь. Как и то, что это всего лишь формальность, дань уважения традиции, не более.

— Но ведь здорово звучит — принц Виктор, — не унималась острячка.

Я фыркнул и отвесил шутливый шелбан слишком разговорчивой подруге.

— Бремя власти — удел сильных, — нравоучительно проронил я.

Аня нахмурилась.

— Кто это сказал? Кто-то из Строгановых? — осведомилась она.

— Орловы, — ответил я. — Прежде чем придать аутодафе царских посланников Петра I. Триста лет назад огненные очень болезненно восприняли попытки подчинить их род и реагировали остро на любые поползновения.

Девушка недоуменно свела тонкие брови к переносице, следом подозрительно покосилась на меня.

— Ты это о чем?

И даже попробовала остановиться, но я упрямо потянул к уже видневшемуся дверному проему с освещенным прямоугольником летнего солнца.

— Кровь ничего не значит при выборе наследника. Претендент должен обладать могучим даром, чтобы смог совладать с мощью магического источника. Иначе Патриарху конец. Так было во времена 'дивных земель', так есть и сейчас. Клан ведет самый сильный. Всегда. Титулы ничего не значат, если у тебя недостаточно сильный дар. А если во главе вдруг встанет недостойный, то слабака прикончат свои же. Такова суть клановой иерархии.

— И что? К чему это все? — Аня слегка отстранилась.

Я щелкнул ее по носу и рассмеялся.

— А к тому, что, по существу, все эти титулы не имеют никакого значения. Важна лишь мощь дара. Все остальное тлен и прах. Так и передай особо впечатлительным натурам с богатым воображением, что любят наделять людей дурацкими прозвищами.

— Слышал уже? — Анька поморщилась — Мне тоже не слишком понравилось. Полная глупость.

— Принц Стужи, — передразнил я неведомых сплетников. — Что за кретины это придумали?

— Народная молва, — важно ответила Анька, хихикнув.

Дурацкий случай. На полигоне Лицея пару недель назад отрабатывали моделирование трехосной конструкции многоступенчатого плетения с плавающим подключением узлов для активного перетока энергии. Я чутка перестарался и защитные артефакты не выдержали, импульс сжег гасители и выплеснулся наружу. Утоптанная земляная площадка принялась быстро покрываться корочкой льда, ученики с воплями разбежались, кое-кого успело слегка задеть.

Ерунда если подумать. Никакой серьезной угрозы всплеск не нес. Максимум небольшое обморожение конечностей, а раздули так, словно взбесившийся 'ледышка' захотел перебить группу студентов. До декана дошло.