|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 29
Тихо в зимнем лесу. Ветер стих, и только снег скрипит под ногами. Самая погода лес валить. Уже две седмицы стоят крепкие морозы, а сегодня отпустило маленько. От мороза сок из дерева ушел, так оно быстрее высохнет. И земля промерзла, а то летом тут хлябь — пройти можно, а работать — только грязь месить. Место это мастер выбрал еще осенью. Сосны здесь высокие и ровные. Не на самом берегу место, но мастер сказал, что весной здесь половодье будет, и высокой водой сплавим лес. Потому деревья валим, раскряживаем, и в кошели укладываем. В кошелях только по краям бревна скреплены, а в середке просто лежат. Когда всплывут — будут как скотина в загоне. Кошель может и распасться, но до стрелки тут несколько верст — никуда бревна не денутся.
И деревья не рубим, а пилим — то много легче. У греков пилы такие — сами пилят, только руками води. Еще клин надо вставить вовремя, а то пилу прихватит. И топоры у них — не чета нашим, целиком из уклада, без всяких наварок. Уклад такой, что топор долго не тупится, хоть всю седмицу топором стучи. А лопаты — железные. Я копал такой лопатой до морозов — супротив этой лопаты, наша деревянная — весло, а не лопата.
Да только топоры и пилы — совсем безделица. У греков такие есть чудеса, что расскажи о них в нашей деревне ... да что в деревне, в самой Туле, да даже в самой Рязани расскажи — не поверят. Так что даже рассказывать не буду.
Работаем споро, потому как работать немного. По указу Командора для тяжелых зимних работ назначен короткий день — "шесть часов" называется. Даже ни устать ни замерзнуть не успеешь. Сразу в крепость — и горячий обед дают. Кормят тут от пуза, все тут есть — и хлеб, и пшеничный хлеб, и каши всякие. Рыбу каждый день дают, а по воскресеньям — убоину или дичину, если поста нет. Рыбу целая бригада рыбаков из-подо льда ловит, в разных местах у них проруби. Там крючками ловят, а там сетью, из проруби в прорубь протаскивают.
Картошка тут есть, хлебная репа такая. Мы сначала дичились ее есть, но греки хитрецы, для новиков впервые подают жареную картошку, на солнечном масле, или масле оливы, да еще с грибами. Вот это объедение, даже и мяса не надо. Так то жареную картошку редко готовят, масло на нее много уходит, больше вареную едим. Но вот в пост нас жареной с грибами балуют, а про иноземное солнечное масло, Командор сказал что оно "постное" — значит в пост можно.
Я раньше думал что греки — немчины. А они по нашенски говорят, только говор другой, и слов много непонятных. Но то слова которых и в русском языке нет. Да и греки эти ... не греки. Вот есть Великое княжество Московское, куда Рязанское сейчас входит. Есть еще Литовское княжество. Что мы, что они — говорим одинаково, ну может, чуток отличаемся. Вот только у них схизматики у власти, и в свою веру православных крестят. А есть еще, далеко на полдень, княжество Таврическое. В котором и наши и литвины в мире живут, и уже позабыли кто из них откуда. Ну среди них еще есть инородцы всякие, и греки греческие тоже. Вот из-за них и прозвали таврических — греками.
Консул Федор готовился к приходу зимы, нервничал. Отвык он от холодных зим, и тут еще ответственность за целый город, пусть и небольшой. Но выпал снег, ударили морозы, и все как-то успокоилось. Дрова запасены, в избах тепло. Еды в достатке, запас двукратный, по указанию Командора. Мужики стали на работы в лес выходить, работают недолго, но споро. Писарь все подсчитывает, сколько леса те нарубили. Говорит, что если и дальше так работать, то к весне леса будет столько, что можно достроить всю крепость по полному проекту и еще останется.
А полный проект крепости — это в четыре с половиной раза больше нынешнего. Вот уж действительно, город. Но такие стены даже охранять будет сложно, много это, полный проект. А вот удвоить крепость в следующем году — было бы неплохо.
Раз в неделю, по субботам, заводим локомобиль, включаем радиостанцию, связываемся с Адлером. Точнее связь есть только с Таной и Шахтинском. По регламенту Тана работает ретранслятором, передает телеграммы дальше — в Адлер. Мы отчитываемся: что сделали, нет ли больных, какие запасы. Узнаем новости — кто, где, что. Несекретные новости выписываем отдельно, наутро зачитываю всем. Люди новости слушают жадно, других новостей у нас нет. Еще после обеда, кто грамотный, этот листок с новостями перечитывает, и еще старые листки перечитывает. Людям все равно интересно. Командор говорит — "газета".
Да, других новостей у нас нет. Живем посреди сплошного снега, заснеженных деревьев и замерзшей реки. Никакого движения, только звери в лесу и рыба подо льдом. Рязанские деревни далеко, никто в такую даль, даже на санях, не поедет, без большой надобности. Дикие татары ушли в южные степи еще осенью. Говорят, что могут прийти ордынцы, если сильно захотят. Но и для них это тяжкий поход. Для лошадей травы нет, надо везти с собой уйму зерна на прокорм лошадям. А те без травы, на одном зерне, долго не протянут.
Только однажды приблудился замерзший охотник. Приютили — отъедается, отлеживается. Еще седмицу — и пойдет свой хлеб отрабатывать, со всеми лес валить. Только, кажется, он рад этому. Он даже не спросил — как долго отрабатывать. Наверное, еда понравилась.
Еще раз в неделю проводим тренировки по стрельбе. Солдаты с винтовками стреляют по три патрона, с карабинами — по десять. А нас с писарем, Иван Терентьевич учит быстро стрелять из револьвера. Нам это не обязательно, по закону мы просто должны уметь стрелять, и систематически тренироваться. Но этакая быстрая стрельба — занятная вещь. Да и скучно тут, скажу откровенно. Станки сюда нужны, промышленность, как в Адлере. А то сидим тут как в деревне — зимние бездельники.
В Адлере два мастера и один рабочий уже давно выделились в участок электровакуумных приборов. Но за это время они пока сделали только один рабочий триод, который сейчас попал в руки электронщиков. Я указал три способа улучшения радиоламп, но мастера спешить не стали, начали с самого простого.
Сделали еще один триод, похожий на предыдущий. Увеличили размеры колбы лампы, чтобы можно было потом в такую же колбу добавить дополнительные сетки. И уточнили сопротивление нити накала, начинаем движение к стандартизации, у всех ламп напряжение накала будет двенадцать вольт.
Перед откачкой лампу продули водородом, водородная электролизная горелка у мастеров своя есть, так что тут ничего сочинять не пришлось. Дальше уже проверенная последовательность — откачка, нагрев, откачка. Отпайка и на натриевую установку. Заблестело натриевое зеркало на верхушке лампы — еще один триод готов.
Электронщики, тем временем, пытались сделать усилитель звуковой частоты из первого триода. Перед этим я с ними проводил по несколько часов каждый день, в течение недели. Изучали теорию ламповой схемотехники — много у радиоламп недостатков перед транзисторами. Нужно два напряжения — накала и анодное, причем анодное должно быть высокое — от восьмидесяти вольт и выше. Высокое внутреннее сопротивление, если высокое входное сопротивление — это хорошо, то высокое выходное сопротивление выходного каскада требует согласующего трансформатора.
Но у радиоламп есть и преимущества. Может работать при высоких температурах, большой диапазон рабочих напряжений. У тетрода и пентода — высокое усиление одного каскада. Но самое главное преимущество — мы лампы уже научились делать, а транзисторы — нет. И вряд ли сделаем когда-нибудь.
Выходной трансформатор пришлось делать. Трансформаторы мы умеем мотать, но для этого нужен очень тонкий провод для первичной обмотки. Мы такой делаем для наушников, но в трансформаторе более двух тысяч витков в первичной обмотке. Это потребовало дополнительных усилий от цеха медного провода — изготовить длинный цельный кусок тонкого провода, и не порвать при этом, оказалось непросто. Поставил задачу цеху — отладить производство тонкого провода, его нам теперь много понадобится.
Еще проблема питания. Выпрямительные диоды мы делать тоже не можем, можно сделать сетевое питание на игнитронах или кенотронах. Но работа наших генераторов переменного тока очень нестабильна, напряжение скачет. Да и опять привязывать работу радиостанций к локомобилям не хочется. Так что питание будет батарейным, а точнее — аккумуляторным. Но так даже удобнее и надежнее. А что дороже — так радиосвязь — бесценна. Для накала все понятно — отдельный небольшой аккумулятор на двенадцать вольт. Для анодного надо много, восемьдесят вольт минимум. Для передатчика надо хотя бы сто двадцать вольт. Но токи там очень небольшие — десятки миллиампер у ламп выходных каскадов, и единицы миллиампер у остальных. Поэтому разработали еще один типоразмер аккумуляторов — из карболита отливаем корпус с шестью небольшими ячейкам, в каждую — совсем небольшие свинцовые "рулеты". Получается аккумуляторная батарея на двенадцать вольт небольшого размера. Для работы надо эти аккумуляторы зарядить. Радист перекоммутирует все батареи параллельно и зарядит их от генератора или большого аккумулятора. Потом десять анодных коммутирует последовательно — получается 125-130 вольт. Накальный аккумулятор — к цепям накала. Для удобства на всех аккумуляторах ставим бронзовые пружинные клеммы. Перетыкать надо часто, а токи там небольшие.
Намотали трансформатор, сделали усилитель. В качестве источника сигнала — наушник в режиме электромагнитного микрофона. В один наушник говорим, в другом, в другой комнате, все слышно. Работает! Усиление не очень большое, но для демонстрации возможностей — достаточно.
И тут мастера приносят второй триод — "водородный". Сняли вольт-амперные характеристики — уже неплохо. Коэффициент усиления значительно больше, это удалось минимизировать зазор между сеткой и катодом, получить оптимальную густоту намотки сетки. Этот параметр — одна из главных проблем триода, слишком густая сетка запирает лампу даже при незначительных отрицательных потенциалах, а редкая сетка недостаточно экранирует катод от анодного электрического поля. Но увеличивать коэффициент усиления у триода — тупиковый путь. Нужна дополнительная экранирующая сетка, кроме резкого прироста коэффициента усиления это даст еще снижение проходной емкости, которая мешает работе на высоких частотах. Получится тетрод — четырехэлементная лампа — катод, анод и две сетки.
Но и у тетрода есть недостаток — электроны выбивают из анода вторичные электроны, которые мешают работе лампы — динатронный эффект. Для этого надо добавить еще одну сетку перед анодом, очень редкую, и заземлить ее на катод — получится пентод.
Но для генераторов триод вполне подходит. Еще он для детектирования нужен. И работает уже прилично, продувка водородом хорошо помогла. Вольфрамовый накал тоже пока устраивает. Так что триоды тоже делать будем.
Колбы для радиоламп стали делать из комбинированного, натриево-калиево-кальциевого стекла. Натриево-кальциевое стекло оказалось слишком легкоплавким и мягким. В идеале бы туда еще оксид бора добавить, но бора нет. Но зато натриевой соды у нас теперь в изобилии. Я заказывал соду в Египет, так пару месяцев назад привезли — пудов тридцать. Она там дешевая, так наши приказчики накупили от души.
Попробовали делать стекло на этой соде — неплохо получается, стекло довольно прозрачное. Ну, конечно, соду и песок для этого очищали. Теперь сырья вдоволь, начали делать оконное стекло, хотя бы для своих нужд. Надо бы сделать печь непрерывной плавки стекла, но это трудоемко и долго. Наладили печь периодического действия, горшковую. Угля у нас в избытке, для стекла не жалко, а подачу воздуха теперь делаем "улиткой" с электродвигателем
В Венеции Еремей оставил одного приказчика, купили маленькую лавку на улице для иностранных купцов. Делает вид, что торгует всякой всячиной, а сам слухи собирает и наблюдает. Венеция очень маленькая — тут все как на ладони. Чей корабль пришел, кто пошел во дворец. Еще можно по вечерам угощать в таверне мелкого государственного служащего. Приказчик все это записывает, еще и свои соображения добавляет. Проблема только со связью — передатчик тут нигде не разместить, дымом и шумом привлечет внимание. Лишнего парохода у нас тоже нет, чтобы рядом дежурил. Были бы мощные транзисторы — сделал бы компактный аккумуляторный передатчик, был бы у нас настоящий шпион. Надо быстрее радиолампы до ума доводить. Все что смогли — обеспечили его радиоприемником, в определенный час он слушает эфир, ждет сообщения для себя. Пришлось ему ещё учить азбуку Морзе, Сообщения для него передаём очень медленно, и повторяем ещё. Когда к нему отправляется связная шхуна — ему сообщают. Со шхуной он отправляет донесения и ему меняют аккумулятор на заряженный. Сообщений о мире между османами и Венецией пока не поступало, время у нас пока есть.
Две шхуны постоянно курсируют между Родосом, Лампедузой и Венецией. Еще и в крупные портовые города заходят. Приказчики продают наши товары понемногу, чтобы цены не сбивать. Торгуют красителями, окрашенными тканями и кожами. Красный перец тут пока опасаемся продавать, но его хорошо берут в Каире.
В экономике у нас тоже изменения. Уже месяц прошел, как должен был прибыть караван персидских купцов. Еще надеемся, но явно что-то с ними случилось. До этого караван приходил в стабильные сроки. Неужели разбойники? Даже наши мушкеты не помогли.
Цены на красители падают — рынок Венеции насыщается. Хотя есть подозрение, что это сговор производителей тканей, их тут немного, и они хорошо организованы. А в Арагоне и Кастилии берут только окрашенные ткани, свое производство там не развито, краситель брать некому. Окрашенные ткани продавать тоже выгодно, но с ними гораздо больше логистических и организационных проблем. Не только ткань купить, отвезти в Адлер, окрасить и привезти. Тут еще надо планировать какую ткань куда везти, покупатели привередливы. Вот и циркулируют шхуны по Средиземному морю.
Надо еще рынки искать, и для красителей и для чили. В Тунисе немного товара продали, но масштабы торговли там небольшие. Так что доходы казны сейчас хоть и довольно большие, но того бурного роста уже нет. Поэтому увеличить численность армии в несколько раз пока не получится.
Но вот что радует — так это добыча серебра из свинцово-цинковой руды. Что удобно — сразу получаем серебро, а из него делаем свои монеты, даже торговать не надо. Хотя нет — руду покупаем, а очищенный свинец — продаем. Пудовые слитки свинца с клеймом "Ч" можно встретить на всех рынках двух морей. Это еще черкесы постарались. Когда они почувствовали выгоду от продажи руды, плоты на Кубани пошли к устью в большом количестве.
Мы еще у этих купцов выкупаем их плоты, на которых они руду привезли, по цене чуть дороже дров. Лес там разный, но в среднем лучше, чем в Мавролако, дуба и бука много. Дуба стало больше, когда мы им свои двуручные пилы недорого продали. Бросовые плоты из дуба — в мое время такое невозможно. У дуба еще плавучесть невысокая, он у черкесов идет на поперечные связи, но и в массе плота дуба тоже много. Видимо там и выбирать не из чего. Плоты перегоняем в Мавролако, на лесопилку.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
