старый - новый мир

Переход, в отличие от обычных порталов оказался очень болезненным. Судя по ощущениям, меня будто разорвало на мириады маленьких кусочков, а после пытались несколько раз собрать вновь. При этом создавалось впечатление, что я попал в какую-то центрифугу, вращающуюся с огромной скоростью в непредсказуемых направлениях. Но самое главное, что весь период перехода, я находился в полном сознании и все эти разборки и сборки моего несчастного тела приходилось переживать заново, пока переход не завершился. Боль от этого была настолько сильной, что не хватило бы никакой выдержки, чтобы сдержать себя. Я выл, кричал, визжал издавая всевозможные и доступные для моего организма звуки. В какой-то момент, я проклял все на свете, за мое согласие на подобный эксперимент с самим собой.

Неожиданно все завершилось. Я даже вначале не понял, что боли больше нет, а я сложен в первоначальную форму. Удивленно посмотрев на себя со стороны, понял, что все снаряжение с такой тщательностью готовящееся мною для этого путешествия исчезло, будто его и не было, а мое тело, совершенно голое, плавает некоем пространстве неопределенного вида. Меня это ужаснуло, и я попытался воссоединиться со своим многострадальным телом. После нескольких попыток мне это удалось. Раздался короткий хлопок, и я потерял сознание...

1

... — Мальчик, что с тобой? Тебе нехорошо? — Слышу женский голос и открывая глаза удивленно оглядываюсь. Надомной склоняется немного пышноватая на мой взгляд женщина, в огромной соломенной шляпе и ярком, немного старомодном, цветастом закрытом купальнике. Возле нее, держась за руку стоит маленькая девочка с любопытством рассматривающая меня. — Что с тобой?

Еще не понимая, что случилось, стараюсь успокоить наклонившуюся ко мне женщину.

— Спасибо, все в порядке, наверное, просто задремал.

— Посмотри на себя, ты чуть не обгорел! — Она указывает на мое покрасневшее от лучей солнца тело, и строго произносит. — Ну ка, сейчас же поднимайся и иди ополоснись. А после сразу же иди домой, а то потом болеть все будет.

— Да, да, конечно. — Отвечаю ей и поднявшись с покрывала, на котором лежал с разбегу плюхаюсь в озеро. Окунувшись возвращаюсь на место и начинаю одеваться под пристальным взглядом незнакомки.

— Как придешь домой, сразу же покажись маме, а лучше сходи к врачу, он выпишет какую ни будь мазь от ожогов.

— Обязательно тетенька. — Отвечаю я. — У меня мама врач, она все сделает как нужно.

Уже уходя, оглядываюсь и вижу, как тетка, что-то объясняет своей дочери, провожая меня взглядом.

— Это и есть тот переход? — размышляю я, удивленно разглядывая все вокруг, и потихоньку начиная понимать куда именно я попал. Все вокруг меня до боли знакомо и одновременно давно позабыто. Прошло минимум тридцать лет, когда я в последний раз был на этом озере. Правда в то время уже многое было совсем не так, как я вижу сейчас. К тому же это молодое тело, мальчишки лет двенадцати-четырнадцати. Честно говоря, не ожидал, что произойдет именно это, хотя в свое время прочел немало романов, рассказывающих о таких событиях. Да и правду сказать ни раз мечтал оказаться на месте главных героев подобных произведений.

Проходя мимо овощного павильона останавливаюсь у стеклянной витрины, разглядывая своё отражение. Все верно, я попал в самого себя, и это меня очень радует. Энергия так и прет из моего молодого тела, хочется бегать, прыгать, совершать не слишком умные поступки не сдерживая себя, и не боясь, что тебя неправильно поймут. Тут же подпрыгиваю, цепляясь одной рукой за ветку яблони, другой рукой срываю еще зеленый, недозрелый плод, и слегка теранув его о штаны вгрызаюсь в кислющий, брызнувший соком плод. В тот же момент отплевываюсь и выбрасываю огрызок в сторону. Энергия так и прет из меня. Радость от такого перехода заставляет меня сделать что ни будь из рядавонвыходящее. Заметив лежащий на дороге кусочек щебня, начинаю пинать его, изображая из себя крутого футболиста. Обвожу одно дерево, другое, с размаху засандаливаю камешек в кусты, и потрясая руками над головой кричу во все горло: "Го-о-ол!". А самое главное, что никто не вертит пальцем у виска, не вызывает скорую помощь, все в порядке, так и должно быть. Что странного в том, что пацан воображает себя футболистом?! Лишь какая-то бабулька, взглянувшая на меня, добро улыбается, но на всякий случай грозит пальцем и чуть хрипло произносит: "Смотри там, щас чье-то окно разобьешь!" Но я уже не слышу ее пробегая мимо и подпрыгивая через каждый шаг. Что может быть лучше? И я даже не вспоминаю о той боли, через которую прошел, чтобы попасть сюда. И мне нисколько не жаль потерянного снаряжения, которое я так долго и тщательно готовил для этого похода. Зато у меня есть то, о чем можно только мечтать. Молодость, неутраченные знания, а впереди целая жизнь, за которую можно исправить и переиграть все что угодно. А самое главное. Стоп... Я на мгновение останавливаюсь и задумываюсь. Точно, это было 13 марта, роковое число, в субботу, в 2010 году. Вернее сказать, будет. Именно в тот день я выехал на своем грузовике, остановился на ночь у пруда, под Тимом, в Курской области и тогда меня перенесло на Аурелию. И именно благодаря этому переносу я оказался здесь. Так ведь при желании, все это можно повторить! Главное запомнить дату и вновь остановиться возле того пруда. Правда до этого дня еще столько времени. Нужно обязательно где-то записать ее, чтобы не забыть. Повторяя про себя дату, дальше иду уже гораздо спокойнее, размышляя, как лучше всего сохранить ее. В этот момент слышу чей-то окрик:

-Длинный! Ты ли это? Никак через наш квартал решился прогуляться. — Когда-то в детстве меня звали и так, но позже, переименовали в Малыша. От неожиданности оглядываюсь посмотреть, кто это такой борзый?

Ко мне сунув руки в карманы потрёпанных штанов подходят три пацана, весело улыбаясь, предчувствуя, что сейчас будет потеха. Четырнадцатый квартал, по улице которого я сейчас иду, всегда славился своими отморозками, как их станут называть в девяностых. Сейчас такого слова еще нет, но почему-то на ум пришло именно оно.

— Чё, нюх потерял? Краев не видишь? — Начинает задирать меня один из них, ожидая от меня или удара, или бегства. И то и другое обычно завершается потасовкой. Драться, никакого желания у меня нет, тем более, даже если учитывать слабость тела, в котором я сейчас нахожусь, все равно я сильнее любого из них, а может справлюсь и со всеми сразу. Единственное, что сдерживает меня, это то, что на полигоне я не учился драться. Я учился убивать, а здесь подобное совершенно не к месту. Хотя уже сейчас я точно могу предсказать, какие именно места нужно должным образом просто задеть, что все трое отправились на долгое лечение, в лучшем случае. Вместо этого хмыкаю, и чуть оскалившись отвечаю:

— Да пошел ты. Вонючка! — отправляю в его сторону "посыл" и развернувшись продолжаю свой путь.

— Чё ты сказал?! — Слышу возмущенный рев Сявы, — да я тебе!

В этот момент раздается противный звук, означающий опорожнение кишечника, поднимается вонючая волна, а штаны заводилы окрашиваются во всем известный цвет. Внимание сразу же переключается с меня на Сяву.

— Сява!? Пацаны! Сява обосрался! Засранец! С кем мы ходим?! — оглянувшись вижу, красного как рак Сяву убегающего к своему дому и покатывающихся от смеха пацанов, показывающих на него пальцами. Думаю, теперь у него будет новая кличка, и далеко не самая приятная.

В тринадцатом квартале, встречаю знакомую девчонку, одноклассницу. Останавливаюсь на некоторое время, и принимаю, вполне дружеские упреки из-за того, что не позвал ее на озеро. Мы дружим уже несколько лет, а с прошлого года даже учимся в одном классе. Я всегда старался чем-то помочь ей, даже можно сказать оберегал ее, хотя нельзя сказать, чтобы между нами что-то вспыхивало. Это была просто дружба, без каких-либо обязательств. Честно говоря, я сам не помню, как оказался сегодня на озере, поэтому пытаюсь найти какую-то причину, но увы у меня ничего не получается. В конце концов оказывается, что на озере мы были все-таки вместе, если не считать еще пары пацанов и девчонок, живущих неподалеку. Но Диля, так зовут мою подругу и Таня, ушли оттуда немного пораньше, а я еще оставался там. После оказалось, что и пацаны давно уже вернулись домой, а я решил немного позагорать, и видимо уснул. Все это рассказывается мне под хохот ее подружки, а я смущённо стою напротив нее и краснею, от подробностей. В конце я все-таки не выдерживаю, и дополняя ее монолог, сам включаюсь в него, рассказывая, как меня разбудила какая-то тетка. Что я довольно сильно обгорел на солнце, из-за того, что уснул, и теперь вряд ли в ближайшие дни меня отпустят снова. Сказав это, задираю вверх свою рубашку и показываю обгорелую спину и плечи. Девчонки всплескивают руками и тыкают в мои плечи своими пальчиками, спрашивая при этом, больно мне или нет. Кто-то из них советует намазаться кислым молоком, так в Ташкенте называют самодельный кефир, говорят здорово помогает.

— Мама, придумает, что ни будь, — отмахиваюсь я и попрощавшись ухожу.

Наконец появляются первые дома, моего двенадцатого квартала. У ворот замечаю сестру, играющую с подружкой. Сестра, младше меня на три года и у нас довольно натянутые отношения, сохранившиеся в таком виде даже когда мы повзрослели. Заметив меня, она поднимается и немного свысока сообщает, что мама уже давно приготовила для меня ремень и с нетерпением ждет, когда же я соизволю прийти домой. Улыбнувшись ей, ничего не говорю и открыв калитку ведущую в наш двор, захожу домой.

— Почему так долго, Тема? — Раздается строгий голос мамы, едва я переступаю порог.

— Мам, я обгорел немного, ты не посмотришь? — виновато говорю ей, не отвечая на вопрос.

Все претензии тут же забываются, едва я стягиваю с себя рубашку. Меня тут же загоняют в душ, где я немного нарочито постанывая, обмываюсь теплой водой, и вытеревшись предстаю перед мамой. Тут же появляются какие-то мази, меня укладывают на кровать и начинают втирать их, заодно читая нравоучения. Я скромно соглашаюсь со всеми ее доводами, и обещаю в следующий раз вести себя более осмотрительно. После того, как обработка солнечных ожогов завершена, порываюсь встать, но получаю строгий наказ оставаться в постели минимум полчаса, пока мазь не впитается. Притворно вздыхаю и тянусь за книжкой, лежащей возле кровати на стуле. Устроившись поудобнее открываю ее с первой страницы, хотя закладка лежит где-то посередине книги, и начинаю читать, давно забытого Стендаля "Красное и Черное". Мама, увидев, что я покорно воспринял ее приказ, поднимается и тихонько выходит из комнаты. Примерно через полчаса, вновь слышу ее голос, а до меня сквозь приоткрытую дверь доносится умопомрачительный запах, моих любимых пирожков с картошкой, которые нажарила мама. Тут же вскакиваю, и сделав несколько шагов влетаю в столовую. На круглом, несколько старомодном столе, доставшимся нам еще от бабушки, застелена разноцветная клеенка, а посередине стола на широком блюде высится целая гора еще горячих, только со сковороды, жаренных пирожков. Напротив, моего стула стоит высокая фарфоровая кружка, в которой налит чай с молоком и сахаром, все именно так, как я люблю. Чуть поодаль от меня расположилась сестра, привередливо выковыривая из пирожка кусочки теста, картошку она не любит, а рядом с нею мама. С аппетитом, я поедаю с десяток пирожков, и уже собираюсь встать, как в столовую входит отец, пришедший с работы. Выглядит он несколько угрюмо, впрочем, это обычное его состояние, особенно в день зарплаты. Мама, тут же вскакивает, и уступает ему место, достав из шкафчика тарелку пирожков с капустой. Кроме него никто из нас такие не ест, поэтому она всегда жарит ему отдельно. Присев к столу, мама, дождавшись, когда он съест пару пирожков, осторожно заводит разговор о том, что лето заканчивается и нужно отправлять детей в школу. После чего интересуется получил ли он зарплату и сколько дали на этот раз. Невольно подключаюсь к его мыслям.

Отец, пережёвывая очередной пирожок, размышляет:

"Дали, дали зарплату. Но не успеешь ее получить, как ты сразу находишь тысячу причин, чтобы ее изъять. Так я сто лет на машину копить буду. Нет уж, как ни будь обойдешься, всю я тебе точно не отдам. Думаю, рублей сто пятьдесят, ладно сто семьдесят отдам, а полтинник все-таки отложу. Тут раз в год премию получишь и тут же ее отобрать норовят. Ну уж нет, дудки, так и сделаю"

"Ну, папаня, ну жук!" — Думаю я про себя. — "От семьи деньги прячешь, да уж, а я-то думал, что и вправду то ремонт, то еще что-то, а ты оказывается на машину копишь! Хренушки тебе. Точно не сегодня" — решаю я и даю в его сторону краткий импульс.

— Да вот, сегодня премию дали к зарплате. Целых двести двадцать рублей получил! Как раз к школе! — гордо восклицает отец, и тут же осекается, удивленно оглядываясь, и сам не веря тому, что только что произнес. Но слово уже сказано и отступать некуда. Мама же сияющая, как только что распустившаяся роза, счастливо улыбается, обнимает и целует отца, радуясь, так хорошо разрешившейся проблеме. Я же, поблагодарив маму за вкусные пирожки тихонько встаю и удаляюсь из-за стола во двор. Дальше пусть разбираются без меня, я свое уже сделал.

Подхожу к сараю, и выкатываю из него давно сломанный велосипед, на ремонт которого у отца вечно не хватает времени. Что ж, придется заняться самому, я же все-таки механик, правда это было в будущем, но думаю у меня все получится. Разбираю заднее колесо и перебираю содержимое тормозной колодки. Довольно хитрый механизм, если не знаешь его, но все это пройденный этап для меня поэтому уже через каких-то полчаса, велик готов к работе, включая и заново заклеенную камеру. Оказывается, отец, почти все это время находится неподалеку от меня, удивленно наблюдая, за моими действиями. Закончив с ремонтом, собираю все инструменты и отношу их в сарайчик, раскладывая по местам. Еще раз проверяю, не забыл ли я чего? Бросив взгляд на отца с улыбкой замечаю, вытаращенные в изумлении от моих действий глаза. Оседлав велосипед, подъезжаю к окну кухни, и воскликнув:

— Мам, я покатаюсь!

— Только недолго, — слышу в ответ и выезжаю со двора.

Возле перекрестка дорог, разделяющих соседние кварталы, находится небольшая полянка. Наверное, при строительстве здесь был запланирован дом, но его почему-то не поставили. Может просто продали на сторону. Весь наш район "Спутник" был построен в рекордные сроки сразу же после Ташкентского землетрясения. Строили его солдаты стройбата. Уже много позже я узнал, что во многих кварталах не хватает домов. То есть фундаменты имеются, а самих домов нет. Поэтому есть некоторая путаница с номерами. Например, в расположенном неподалеку от нас восьмом квартале нет домов за номером четырнадцать и двадцать один. Есть тринадцатый и пятнадцатый, а вот среднего нет. Тоже самое и с двадцать первым. Всего по району около десятка домов не построено. Еще когда мы только въезжали в свой коттедж, на не закончившейся стройке в соседних кварталах, у солдат, можно было почти за бесценок, или банку самогона, купить краску, доски, ванну в общем, все что пожелаешь. Многие этим пользовались. У нас, как обычно не хватило на это денег, поэтому все что позже появилось, пришлось покупать, или доставать, как принято сейчас говорить, через магазины или знакомых, порой переплачивая вдвое.