Father You!!!

Сергей Михайлович ШВЕДОВ

(Минск, 123smsh@tut.by)

фантастическая быль

FATHER YOU!!!

..."father" was not so much obscene as... ...merely gross, a scatological rather than a pornographic impropriety...

"Brave New World", Aldous Leonard Huxley

(...слово "отец" было не столь матерным, сколь... довольно грубым, скорей скабрёзностью, чем похабной непотребщиной...)

"О дивный новый мир", Олдос Хаксли)

В Саяно-Алтайских горах красота не скупа, а горделиво высокомерна. Даже на пасмурное небо можно любоваться бесконечно, с таким вот завораживающим чувством маленький ребёнок вертит самую примитивную игрушку — калейдоскоп, которая каждый миг рисует перед ним всё новые узоры. Обилие полутоновых переходов в красках даже самого мрачного неба не даёт отвести глаз, завораживает.

Но сегодня небо было голубым от края до края, без единого облачка. Вертолёт прошёл совсем рядом с горным пиком. Неповторимой прозрачности горный воздух позволяет тут получать на сетчатке глаза изображение такой высокой чёткости, что, кажется, можно свободно обозреть всю эту чудную горную страну от края до края. Линия горизонта словно выгибается параболическим зеркалом, чтобы сделать обзор всеохватывающим, а чувство свободного парения над миром роднит тебя со всем ангельским, что заложено в тебе от начала творения. И ещё больней щемит сердце ужас от того, во что может превратить эту землю человек, способный извратить не только живую и неживую природу, но и своё собственное естество.

* * *

Вацлав приник к иллюминатору и вгляделся в почти правильные каменные уступы, что лежат повыше зоны альпийских лугов. Даже тут, среди острых обломков скал, можно отыскать крошечные букетики почти микроскопических цветиков. А уж красочное убранство гор чуть ниже в альпийской зоне взрывается буйством цветения всего и вся — праздничное пиршество для лучших в мире пчёл, дающих несравнимый по целебности мёд.

Ещё ниже даже без электронного бинокля чётко вырисовывается таёжный ландшафт, иссечённый бирюзовой голубизной горных речушек, водопадов и озёр в котловинах, обрамлённых изумрудными пихтами. На южных скатах столь же горделиво красуются кедровые леса, высоко вздымающиеся по долинам рек. Они опять же чередуются со светлыми альпийскими лугами, где уже вызревает черника и завораживают взор фиалки.

Роскошный рогач изюбрь, марал с целебными пантами и маленькая безрогая кабарга тут в извечно неразделимом единстве и противостоянии с красным волком, снежным барсом и вроде бы неуклюжим косолапым мишкой, который на спринтерской дистанции запросто может обогнать оленя. Копытных спасают от полного истребления полосатые бурундуки и тонкохвостые попрыгунчики-тушканчики, которые и составляют основную кормовую базу зубастых хищников от миниатюрного горностая до громадины-медведя. Они-то, маленькие и безответные, безропотно несут эту тягостную повинность, чтобы своими коротенькими жизнями продлить существование тем, кто зубами и когтями вскарабкался на высшие звенья пищевой цепочки.

* * *

Вертолёт сделал манёвр по плавному снижению перед вертикальным спуском. С северной стороны распахнулась величественная панорама открытого всем ветрам горного плато, укрытого жёстким ковром кустарничков и трав с глянцевыми листочками и стебельками.

Тут уже можно отыскать эдельвейс, если уж очень повезёт. Бархатисто-ворсистую звёздочку светло-салатового цвета, увенчанную соцветием из нескольких свёрнутых в плотные комочки слегка приоткрытых корзинок с белыми или желтовато-золотистыми цветками внутри. Символ чистой и светлой любви, отыскать которую в наше время так же трудно, как и этот экзотический цветок. Любви, дарующей самый прекрасный плод в мире — детей, которые возродят этот блуждающий золотой огонёк горного эдельвейса в твоих внуках и правнуках, которых ты, возможно, никогда не увидишь.

Вацлав сжал зубы и со свистом выдохнул:

— С-с-суки...

Пилот вертолёта понимающе кивнул и вздохнул как-то странно:

— Вот таки дела-а-а...

Конвоирша вынула из ушей наушники плеера:

— Ну, чо ишшо, вражина?

Вацлав снова приник к иллюминатору.

* * *

Загородная резиденция президентши Конфедерации независимых государств Нижней Сиберии Мучку-Самдык расположена среди массивных обломков скал, которые складываются в естественную линию оборонительных сооружений, неприступную на случай штурма правительственного бункера группой спецназа горных стрелков и при огневой поддержке из мортир, атаке ракетами класса "земля-земля" и бомбардировке бетонобойными бомбами с вертолётов.

Вацлав Огинский нерадостно усмехнулся — он, пожалуй что, до сих пор единственный представитель "подлого люда" Нижней Сиберии, кто удостоился чести побывать на аудиенции у правящей президентши Конфедерации Намжалмы Анзановны Батожабай (по негласному соглашению этнических элит всегда — бурятка). На аудиенцию приглашена также премьер-министерша Алчымай Херелевна Алаш-оол (по негласному соглашению элит — только тувинка). Вице-президентша Алтыной Адыджаховна Ултургашева (по негласному соглашению элит — хакаска) согласно конституции не могла присутствовать в одном месте и в одно время с главой государства. Из сибиряков с русскими корнями четвёртым высшим государственным лицом могла быть только спикерша Национального хурала, но Хаюня Исраэловна Киршенцвейг находилась с государственным визитом в братской Монголии. Алтайцы, шорцы и представители малых народов по конституции могли занимать должности только на уровне глав аймаков и сомонов. Поэтому судьбу полковника Огинского решали только два первых лиц государства.

* * *

Полосатый чулок ветрового конуса безжизненно поник на шесте. Ветра почти не было. Вертолёт без труда сел в центр круга, обозначавшего посадочную площадку. Конвоирша невнятным рыком приказала Огинскому стать на ноги, прошлась щёткой по его слегка помятому официальному костюму, бархоткой — по туфлям, расчёской — по волосам. Опрыскала одеколоном из баллончика. Только после этого она сняла с него наручники и кандалы с ног.

— Шагай ходчей, чучело!

У трапа Огинского встретили две офицерши из роты почётного караула. Чести ему не отдали, а отвели его до самой резиденции, выстроенной в стиле китайской храмовой архитектуры, но не из дерева, а из красного полированного гранита. Почётная красная ковровая дорожка была намертво сцеплена с брусчаткой из красного гранита латунными полосами, скатать её было обременительно, поэтому опального полковника повели в сторонке от неё. Отступникам почёта нет.

* * *

В "розовом" зале резиденции пол был уложен розоватым мрамором. Офицерши отконвоировали Огинского на середину зала и замерли у него за спиной мраморными статуями.

Из-за бархатной портьеры строевым шагом с оттянутым носком вышла грудастая девица в гусарском кивере и мини-юбочке над высокими ботфортами. Под звуки фанфар из динамиков она вытащила из позолоченных ножен саблю и приложила клинок к лицу, словно собиралась отчекрыжить себе напудренный носик. Протокол предписывал все встречи в резиденции проводить на государственном языке, поэтому девица звонко заголосила:

— Пердизентша Кампедерация неподъярёмных осударств Нижней Сиберии, дружбанистых республик Алтай, Красеняр, Бурятии, Тывы и Хакасии, ейное высокопревосходство сударыня Намжалма Анзановна Батожабай!

Огинский вытянулся в струнку, держа руки по швам, хотя был в гражданской одежде. Луноликая президентша в строгом синем костюме с платиновой брошью в виде змейки на лацкане жакета вынесла своё многопудовое достоинство из глубины резиденции и опустилась на диванчик с позолоченными поручнями. Её сопровождала сухопарая премьерша, вся в чёрном, с брошью в форме тарантула, но из золота. По этикету она не могла присесть без приглашения президентши.

— Ваше высокопревосходительство, полковник запаса Огинский прибыл по вашему приказанию!

— Етто што такова дееца? — насмешливо кивнула президентша премьерше. — Пылковник Огинский не хочеть балакать с нами на осударственным языке? За петнадцеть годов осударевой службы в нашем войске рызвыкся на родную балачку, и свыкся с матерным и строевым языком, что то ись одно и тож?

— Вухи иму за етто оборвать! — покачала головой премьерша. — Чой хочеть, той дееть.

— Не хочешь аль не могешь балакать по-сибирски?

Огинский промолчал.

— А вот мы хочем и могем, потому как научены служить сибирскому люду.

— Служу сибирскому люду! — выкрикнул Огинский, как на строевом смотру.

— Вот так-от баско, пылковник, — милостиво улыбнулась президентша. — А чой-то он башконькой-то кручеть? Не ндравица вишь ты.

— Он личнось звестная — выпендряется, — съязвила премьерша. — Никак национальный ерой! На влась, видать, забижаеца.

— А чо йму забижаца на влась? — развела руками президентша. — Сам во всём виноватый, а влась отправила йго на полную пензию, а не в тюрьму. И все евойные погадки и прошибки позабыла.

— Ага, токо через некоторо времё стал-от он у нас крутоват-то чой-то замест кабыть спасибки сказать.

— Етто всё было не водин раз, — сокрушено покачала головой президентша. — Ить зеньки-от вылупил! Дико-от слушать правды-то?

Президентша ленивым кивком руки услала двух офицерш роты почётного караула и гусарку в кивере, демонстрируя тем самым, что не боится остаться одна лицом к лицу с национальным супергероем. Огинский еле заметно усмехнулся. Чего бабе бояться? С десяток замаскированных снайперш не сводят с него лазерных прицелов своих винтовок, стреляющих из спецпатронов для ведения огня в закрытых помещениях. То есть пулями со смещённым центром тяжести, чтобы не было поражения навылет со случайными жертвами.

— Ли не похавкать нам кой-чо, сударыни и сударики? — с лёгким поклоном предложила премьерша. — Я шшытаю, чо час приспел.

— Агась, в брюхе моёй чтой-то урчеть, — милостиво согласилась президентша. — Ну, пойдам до столу, чоля?

* * *

Все трое степенно проследовали к широкому, но невысокому столу из ценных пород дерева с замысловатой инкрустацией, изображавшей легендарного багатура, оседлавшего дракона. Президентша с премьершей уселись на мягкую скамью, укрытую ковром. Огинскому указали на жёсткую банкетку, но на словах присесть не пригласили. Поэтому он остался стоять по стойке смирно.

— Ты, пылковник, предавшшик нам али враг упёртый? — пронзила его взглядом президентша.

— Я патриот своего отечества, ваше высокопревосходительство, — с достоинством ответил Огинский.

— И за тышшу мильёнов ворагу рускаму не продасси?

— Да чоб мне как псу издохнуть, сударыня пердизентша! — громко отчеканил Вацлав на сибирском языке.

— Ить оно-тко как! И на осударственном языке балакать можешь. Чож ты от москальщины никак не отстанешь? Патриёт во всём стоить за самостийность и незалежноть родного краю.

Премьерша подпёрла щёку рукой, как бы пригорюнилась:

— Агась, матушка. Скоко есь в белым свете сволочных москалёв, всяк з них на Сибир наш зырица. Нет веры йму, матушка-пердизентша. Вопосля схочет жахнуть через границу до супостатов, от гля-ка сама, каков он есь.

— Ты погодь-ка! — осадила её президентша. — Не твой черёд балакать по протоколу.

— Звиняйть, ваше высокопревосходство! — покорно склонила голову премьерша и отступила на шаг.

Президентша вытащила из бумажного колечка салфетку и расстелила перед собой.

— Ономнясь чуяла я чой-то непотребное про тя, пылковник. Аль брешут люди? На кой ты в летнем лагере для деток погром устроил? Рази ты не свидомый замагар за наш Сибир?

Огинский опустил глаза, чтобы не выдать гнева.

— Мне нанесли личное оскорбление, ваше высокопревосходительство. Мало того, что мою жену и детей насильно отняли от меня...

— Йо ужо распытали на дыбе, жонку-от твою бывшую. Да толку-то! Мы-ста ничо так и не скумекали до энтих пор то ись. Чой-то стало понятно опосля пытошной, тока тада ваще не заставалася походу уж ничо другова изделать, как тя на пензию услать. Волосья дыбом встають от лютой зрады родному народу!

— Воля ваша, экселленц.

— Ить-ты какие ерои у нас — и на пензию в молодых годах согласен! И полку свово еройскава йму не жалко, войсковцев стрелковых. Кто-то з них бут осударево дело делать, пектися в жару, а предавшшики народа бут в студёнки на пензии потаиваца?

Огинский на всякий осторожно помалкивал, чтобы лишний раз не раздраконить власть.

— Я коли я тя самово на дыбу вздёргну?

Огинский, еле сдерживаясь, опять перешёл на государственный язык:

— Свою вольготу всё одно не продам! Мёртвые страму не имуть.

— Вумный дюже, змагар еройский?.. Ладно, можете сесть в моём присутствии, полковник, — устала балакать госпожа президентша на государственном языке, когда уже язык себе сломала на родной нижнесибирской балачке. — Можете говорить по-великорусски, нас тут всё равно никто не слышит, кроме охраны.

Она царственно хлопнула в ладоши. Тут же появились угодливые лакеи-официанты с подносами. Они разлили целебный чай саган-дайля.

— Священная трава основы ян, чай мужской силы, полковник. В переводе означает "трава продлевающая жизнь". Омолаживает организм и повышает потенцию. Эту траву использовали все шаманы, колдуны, кочевая знать и даже китайские мандарины.

Огинский кивнул. Он знал, что чай саган-дайля заваривают спецназовцы и киллеры вместо амфетаминов. Президентша многозначительно выгнула бровь:

— Как клятые москали встречают гостей хлебом и солью, так сибиряки — чаем с молоком. Недаром говориться: "Чай с молоком — для друга!"

Вацлав поклонился и приложил правую руку к сердцу в знак благодарности. Президентша самолично поставила перед ним пиалу с чаем.

— По сибирскому обычаю, гостям подают неполную чашку обеими руками. Напиток чужакам может не понравиться из-за непривычного вкуса, но не попробовать его — значит выказать неуважение.

— Спасибо, ваше высокопревосходительство, — склонил голову Огинский и быстрыми глотками выпил всю чашку.

— Сибирский чай обязательно должен быть зелёным, жирным и солёным. Вы как патриот своего государства, отстоявшего свою независимость от Великороссии, проклятой тюрьмы народов, должны знать наши национальные блюда, — с насмешливой улыбкой продолжала президентша. — Вот, например, перед вами сушёная спрессованная творожистая масса — хурут, которая заменяла кочевым скотоводам хлеб.

— Или курут... Его выдают диверсантам на многодневных заданиях, — тактично дополнил сообщение Огинский.

— А вот это что, знаете?

— Знаю, это позы, огромные пельмени на пару. Самое главное при поедании поз — не дать вытечь драгоценному мясному соку. Поэтому их едят только руками.

— Да, наши бууза едят только так. А это что за сакральное блюдо?

— Саламат из сметаны и муки.

— Верно — шаначан зоохэй, просто очаровательный по вкусу сметанный крем. Это приветственное блюдо. Обязательно сопровождается благопожеланиями уважаемым гостям. Его подносят и едят только правой рукой. Угощайтесь в знак уважения перед вашими заслугами. Вы не такой великорусский подлец и держиморда.