|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Сергей Михайлович ШВЕДОВ
(Минск, 123smsh@tut.by)
МЫ НЕ РУССКIЯ, МЫ — ТУТСКIЯ
фантастическая быль
Улыбчивый абориген в звериных шкурах вышел из землянки и доверчивыми голубыми глазами разглядывал пришельца.
"Они не знают страха, — удивился про себя Сашка. — Наверное, тут некого бояться", а вслух спросил:
— Куда я попал?
— Конопельки наша деревня называется, — ответил мальчишка лет шестнадцати.
"Штанов они ещё не научились шить, — отметил Сашка. — Значит, лошадей не приручили. Это ж в какую древность я попал!"
— Да нет же! Страна какая?
— Нет у нас страны. Живём мы тут и всё.
— Не может быть, чтоб не было страны. Хоть какая-то должна быть. Не пустыня же это.
— Пустыня. Хоть неделю иди — сплошные пустоши да лес.
"Феодализм? — про себя озадачился Сашка. — А может, первобытнообщинный строй?", а вслух спросил:
— А какой город тут поблизости?
— Да нету у нас городов.
— Как это — нет? — спросил Сашка, а сам подумал: "Точно, первобытнообщинный строй. Но речь связная и многословная. Странно".
— Да вот так и нету городов.
— И не было ещё?
— Когда-то были. Но даже старики столетние городов не упомнят.
— А год сейчас какой?
— Десятый.
— Как это десятый! Одна тысяча десятый?
— А про эти тысячи кто ж его знает? Десятый из последней дюжины. Через два года снова первый будет.
— Вы что, годы двенадцатками считаете?
— А как ещё можно?
— Можно веками, то есть столетиями, а ещё тысячелетиями.
— У нас такого не знают.
— Может, ты и имени своего не знаешь?
— Я ж не зверь без имени. Даже у пса кличка есть. Мока меня зовут.
— Имя какое-то нерусское.
— А мы не русские.
— Кто же вы будете?
— Мы не русские, мы тутские. Тута обитаем. Русских больше нет. Русских всех поморили, старики сказывали.
— Давно?
— Да уж двадцать двенадцаток из годков будет, от сотворения нового мира то есть.
— А где все ваши деревенские?
— Так жниво же! Народ в поле.
— А ты почему не на работе?
— Умственный я человек — память мне дадена. Меня берегут от тяжёлой работы. Моя работа — летопись в уме составлять, чтобы предание детям из уст в уста передать.
— Так ты в истории специализируешься?
— Я не понял, чего ты сказал, но догадываюсь. Предания старины запоминаю, разбираю, в уме по полочкам раскладываю, чтобы потом другим передать.
— И русскую история знаешь?
— Да чего там знать? Первый царь у русских был Грознов. Он землю русскую поднял и города поставил. Потом Бориска Первосмутщик. Его за то так кличут, что он русскую землю погубил в первый раз. Потом шли могутные — царь Пётра, его жонка царица Катерина Великова, потом их сыны — цари Александровы — Первый, Другой и Третий, а последний с этой крови был ихний племяш Николаш, который землю русскую потерял, но погиб достойственно со всей семьёю и тем прославился. Самый могутный царь земли русской был Лесталин. Выше его никого не было, за то его и сгубили.
— Дальше не знаешь?
— Обижаешь! Самый последний был царь Бориска Второсмутщик. Так прозвали за то, что он русскую землю во второй раз погубил.
— Зачем?
— А просто так. Ему англичанка говорит: "Слабо тебе твой народ приморить?" — А Бориска отвечает: "До единого изведу и глазом не моргну. Только что мне за это будет?" — А то будет, англичанка обещалась, что мы тебя в наш почётный круг королей заморских под красны ручки введём, на красный стульчик посадим и уважение тем самым окажем, как никому из ваших царей прежде не оказывали.
— Ну а дальше? — ухмыльнулся Сашка.
— Как обещался Бориска, так всю страну и извёл. Сам бы, конечно, не одолел в одиночку такую силищу народа. Но из лесу вышел волхв-кудесник Мишка Меченов. Ему сам черт был брат, за то ему на лоб и метку поставил. Говорит ему Мишка тот: "Даже если по тыще душ в день станешь погублять, не хватит твоей жизни". Сначала, говорит ещё, разорви страну на части, тогда на твою русскую долю меньше народа погубить останется. И всё равно, говорит, до конца сам всех русских не изведёшь, а и последышам твоим работы губительской останется. Ты вот что сделай, говорит Мишка Меченов напоследок, ты народ настропали в погоню за богачеством отправиться. Они тогда сами друг дружке глотки перегрызут. А кто живой останется, все равно с голоду сдохнет. Потому что ни пахать, ни сеять, ни железо ковать они больше не захотят, а будут по городам и весям себе сокровища искать.
— А кто был царём после Бориски-Последыша?
— С тех пор царей на земле русской не было, а так — царёныши мелкие, какие меж собой весь век грызлись, но русский народ губили исправно по завещанию Борискину.
— И что потом?
— Как всех русских принизили и в грязь втоптали, на землю русскую нашла Чёрная Орда, а с ней и Турчина Оукраина да ещё Кетай. Немец тоже подсуетился. Все под себя забрали. Англичанке больше всех досталось.
— И где же все ваши завоеватели?
— Земля у нас гостям неприютная. Помыкались-помыкались они по морозам да по неудобицам, выгребли все богатства подчистую, да и домой свалили. Так стала пуста земля русская. Она теперь Многохолмьем промеж нас прозываться. Города-то в старой России вон какие были — домы до неба! Дождём, градом да морозом их за много лет покрошило в щебень, вот они и рассыпались в холмы и горушки, да и берёзками поросли.
— И с тех пор землю в покое оставили?
— Хотели было немцы с англичанкой из конца в конец бывшей земли Русской дорогу протянуть от моря до моря. Взялись за дело да и зашабашили — русского народу на дорожную стройку не осталось, а заграничных брать — так им дорого хлебом платить надо. Это русский за сиротскую корку дорогу сработал бы. Так и осталось тут дикое поле, пока снова все лесом не заросло.
— И что, вообще сюда никто не наведывается? Туристы, например.
— Слова такого не знаю, нет, из чужаков никого на земле не видали, но цмоки-драконы по небу пролетают, белый след за собой оставляют. Деды помнят, как цмок рычащий с крыльями вертящимися на землю сел и из себя демонов безликих выпустил.
— Как это — безликих?
— А так. Вместо лица у них тёмное стекло было. Но потом дракон быстро улетел и демонов забрал. Никакой беды не сотворил.
Сашка оглянулся на деревеньку, вросшую в землю, и поёжился — до того уж неуютно ему сделалось.
— А тутские откуда взялись?
— Как-то самородом вывелись или из земли выколупнулись.
— Читать или считать тутские умеют?
— Ого! Некоторые до двух двенадцаток разочтут, если по пальцам или камушкам.
— А писать?
— И пишут все — кто зарубками на полочке, кто чертами на бересте. Кто как себе запишет, так и читает. Некоторые крестики чиркают, некоторые — палочки.
— А по буквам, по книгам читают?
— У пастыря книга есть с листами, но она запечатленная.
— Как это?
— Тайной запечатлена. Оттого и буквицы в ней никто не разбирает. Пастыри на память молитвы читают, как их отцы и деды научили, а тайны буквенной не досе не разгадалникто.
— Да я тебя научу читать в один миг. Ты в книгу хоть раз заглядывал?
— Сколько раз!
— Вот такую букву А видел?
— Была там такая.
— Тебя самого как, говоришь, зовут?
— Мока.
— Вот смотри на буквы: Мэ... О... Кэ... А. Так складывается "М-о-к-а".
— Вот чудо-то какое! А на другие буковки мне тайну выдашь?
— Эта тайна называется азбука.
Сашка вытащил блокнот с алфавитом.
— Давай, Мока, мы на страничках под обозначенной буквой слова запишем, которые с этой буквы начинаются. А ты запоминай.
Сашка примостился на пне и за два часа втолковал Моке всю азбуку до буквы Я. И даже не заметил, как их со всех сторон окружили коленопреклоненные люди в косматых шкурах.
— Это наши мужики с поля вернулись, — успокоил его Мока. — Пойдём в молельную избу. Там пастырю эту тайну великую буковок откроешь.
Сашка глянул на часы — его время вышло. Пора прощаться.
— Вот держи, Мока, мою книжечку с азбукой. Сам пастыря вашего обучишь.
— Спасибо тебе за азбуку. — У Моки в глазах загорелось детское любопытство, которое он не смог держать. — Все хотел спросить, что у тебя глаза какие-то двойственные?
— Да это очки, дурачок.
— Мудрости придают?
— Нет, — усмехнулся Сашка. — Зоркости.
Коленопреклоненные дикари бухнулись в землю, когда Сашка исчез у них с глаз долой в голубоватом сиянии.
* * *
— Ну-ну, юноша, и что ты проследил по темпоральным линиям?
— Смотрите, профессор, все по параметрам совпадает и имеет подтверждение из письменных источников. Вот из "Сказания о становлении Второй Земли Русской": "Был пришеды ангел господен в виде отроче с очесами диковинны к Моке-познавальцу. Открых людем тайну буквиц забороненных по грехом нашим. Позна ту тайну тутский люд и духом прозре". Разве это не доказывает, что когда-то имел место прямой контакт наших предков с пришельцем из прошлого?
— Ну и насмешил ты меня, Коля! Изобретательный ум может так скомпоновать факты под неопровержимую теорию, что учёный со здравым смыслом её только через пару веков опровергнет.
— Да тут же все как на ладони, Николай Сидорович. В 1968 году советский мальчишка Сашка Трескин построил первый в мире темпоральный прерыватель и проник в 2637 год по старому времяисчислению.
— От рождества Христова то есть? Это почти пятьсот лет назад.
— Ну да. Это научно подтверждённый факт, причём со стороны нескольких независимых исследователей.
— Ну, проник твой Сашка в будущее и что дальше?
— Он научил наших предков читать православную Библию. Примерно с этого времени датируется Русское Возрождение. Это каждому первокурснику известно.
— Так по-твоему, Ангела-Возродителя Сашка Трескин звали? Ну ты уже и загнул ненаучную фантастику. Почему же он не предупредил своих современников о грядущей погибели Руси?
— Через две недели сам погиб.
— Как?
— Упал со второго этажа всего-то и разбился насмерть. Устанавливал новую антенну усовершенствованного темпорального прерывателя.
— Печально. Да и то верно — кто бы мальчишке поверил? Ты, Коля, поставил меня перед неразрешимым выбором — ни доказать, ни опровергнуть твою версию исторического события нельзя. Но трактовка забавная, хотя, вот тебе мой добрый совет, никому об этом не рассказывай. В науке не любят заоблачных мечтателей. Хорошо, считай, курсовую я у тебя принял. Хорошо, давай зачётку.
— Почему "хорошо"? Я "отл" заслужил.
— Эх, Коля, на "отлично" знает только господь бог, на "хорошо" знаю я, а тебе пока что только "удовлетворительно".
— За что?
— За пропуски лекций, конечно.
Конец_
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
