Александр Абердин
Три недели в Советском Союзе
Фантастический роман-ностальгия
Глава 1. Первый проход в прошлое.
Будильник в телефоне, лежавшем на прикроватной тумбочке, громко и со всё нарастающим, чуть ли не истерическим надрывом заиграл "Полёт шмеля". Вставать Сергею в это утро не хотелось и он, нащупав трубку, не открывая глаз выключил будильник. Вчера вечером он вернулся с дачи, куда два месяца назад отвёз своих родителей и младшую сестру, но обратная дорога в Москву у него вышла крайне неудачной. Мало того, что гаишники его дважды оштрафовали за превышение скорости, так он ещё и разругался со своей девушкой. Вика, хотя ей обычно очень нравилось за городом, вчера почему-то торопилась поскорее вернуться в Москву и всё время его подгоняла. Отдав второму гаишнику полторы штуки, Сергей, вернувшись в машину, строго прикрикнул на девушку, но та вместо того, чтобы перестать зудеть над ухом, немедленно учинила ему форменный скандал. Хорошо ещё, что обошлось без битья посуды. К тому же она потребовала, чтобы он немедленно отвёз её домой.
После трёх дней почти непрерывного ворчания отца, матери и истошных воплей сестрицы, обиженной на него, что он "заточил их всех в острог", высадив Вику возле отчего дома, Сергей почувствовал себя чуть ли не на седьмом небе от счастья. Тишина. Желанная тишина и покой наступили в машине. Никто не нудил и не делал ему никаких предъяв. Никто не требовал, чтобы он поставил вместо диска с "Битлз" ненавистного ему Борю Моисеева, никто с учительской строгостью не выговаривал, чтобы он шел курить на улицу и никто не сделал замечания, когда Сергей остановился возле палатки и купил себе не только курицу-гриль в лаваше, но ещё и шаурму, ведь Вика, как истинная генеральская дочь, считала её гранатой для желудка. В общем он мог делать всё, что хотел, даже войти в свою собственную квартиру и, раздеваясь, разбросать вещи где попало, а потом залезть в ванну-джакузи, врубить музыку на всю громкость и после этого бродить по квартире мокрым и голым. Зря что ли он потратил бабки на такую звукоизоляцию и устроил тёплые полы везде, начиная от прихожей и заканчивая широкими, просторными лоджиями.
Поначалу, отъехав от дома Викиного папаши, бронетанкового генерала с замашками прапорщика с интендантского склада, Сергей хотел было заехать в ночной клуб и снять там девочку поприличнее или даже двух, но потом, вовремя вспомнив, сколько в последнее время среди них развелось клофелинщиц, передумал. Правда, ложиться в постель одному, ему совершенно не хотелось, но он всё же решил не предпринимать никаких героических усилий по этому поводу и дождаться завтрашнего дня, чтобы решить окончательно, что ему в конечном итоге делать. Дать Вике последний шанс, может одумается, или полную отставку и по-быстрому найти замену генеральской дочери. Хотя обстановка в мире в последнее время складывалась такая, что Сергею, честно говоря, было не до девушек, как и большинству нормальных девушек не до парней.
Не иначе, как форменным дурдомом вселенского масштаба, назвать всё, что происходило в мире в последние полгода, было нельзя и дело, судя по последним сообщениям, уже дошло до клинической стадии. Всё началось с того, что пакистанцы прошлым летом, ни с того, ни с сего бабахнули по Индии ракетой с атомной боеголовкой и хотя та взорвалась не долетев до Дели трёхсот вёрст, индусы в ответ шандарахнули уже тремя ракетами по Карачи, но примерно с той же целкостью, пусть и с куда большими жертвами. Если пакистанцы своей ракетой подпалили задницу трём слонам в джунглях, то индусы спалили целое стадо верблюдов в пустыне и весь этот идиотизм почему-то подали, как начало третьей мировой войны, после чего все стали громко вопить и бряцать оружием. Любым, вплоть до копий и стрел в какой-нибудь Амазоно-Лимпомпопии.
Вслед за этим началась паника, но почему-то в Иране и Афганистане, а не в Индии и Пакистане, откуда в Турцию, Азербайджан и страны Средней Азии хлынули тысячные потоки беженцев. Однако, братья-мусульмане почему-то встретили их не хлебом-солью или чуреками с урюком, а очередями из автоматов и крупнокалиберных пулемётов. Тут же, вообще неизвестно почему, начались массовые волнения мусульман в Западной Европе, они также привели к большим жертвам сначала среди европейцев, живших с ними по соседству, причём мусульмане повели себя, как дикие звери, а затем уже армия и полиция, забыв о всех принципах демократии, стала давить мусульман танками и жечь напалмом. Масла в огонь подлили Иран, Сирия и Иордания. Эти три страны в конце осени дружно набросились на Израиль, обстреляв его ракетами и даже пустив в ход танки. Тот ответил немедленно и, как всегда, очень жестко и бескомпромиссно, поразив ракетой с ядерной боеголовкой самую крупную военную базу в Иране, отправив заодно на тот свет тысяч семьдесят жителей одного из пригородов Тегерана.
Россия немедленно объявила о своей непричастности к этому безумию и заявила, что нанесёт по любому агрессору ответный ракетно-ядерный удар такой мощности, что мало никому не покажется и в первую очередь начнёт с тех, кто поближе. Хотя это заявление было сделано Кремлём в весьма сдержанной и корректной форме, оно привело к тому, что в Украине, недавно вступившей в НАТО, началось народное восстание и хохлы не только с грохотом вышли из НАТО, но и заявили о своём воссоединении с Россией. Декабрьская революция в Киеве, длившаяся всего два дня, в одночасье разрушила все планы американцев, а ведь те выстраивались ими добрых полтора десятилетия. Мимоходом она покончила со всеми господами, проводившими их в жизнь. Много крови при этом пролилось не только в самом Киеве, но и в других городах Украины.
Пока Москва уговаривала Киев успокоиться и взять себя в руки, китайская народная армия вторглась на Тайвань и тем самым Китай окончательно разругался с Америкой. Дело даже дошло до стычек в море. Китайские пограничные катера неоднократно обстреливали американские военные суда, когда те принимали на борт беженцев с Тайваня и даже утопили один фрегат. Россия снова пыталась всех мирить и уговаривала сесть за стол переговоров, но вместе с тем в стране ввели военное положение и начался призыв в армию резервистов. Во время службы в армии, Сергей был тяжело ранен на Северном Кавказе, в Дагестане, где служил в пограничных войсках, и потому под этот призыв не попадал, хотя инвалидом считался лишь формально. В госпитале Бурденко, куда его доставили после ранения, ногу хирурги ему спасли, но из армии всё равно комиссовали и в военном билете записали, что он годен только к нестроевой службе.
Вся эта муть началась в августе прошлого года. Похоже, народ окончательно перегрелся на солнце, но не затихла она и в январе, а потому в начале февраля положение в мире было такое же хреновое, как и в начале августа. На фоне всеобщего бардака, Сергей счёл за благо отвезти своих родителей и младшую сестру на дачу, за сто первый километр. О том, что это такое, он даже не догадывался, но именно так о выборе места под её строительство, высказался однажды отец. Из-за того беспредела, что творился во всём мире, и отца, и мать отправили в отпуск неизвестно на какой срок. То, что последние полгода творилось в мире бизнеса и финансов, вообще не поддавалось никакому описанию. Доллар пал, как загнанная лошадь. Вслед за ним крякнулся юань. После октябрьских волнений в Западной Европе, когда европейцы жестоко подавили восстания мусульман, евро стал единственной более или менее устойчивой валютой, а вместе с ним удержался на плаву рубль, хотя все в России прекрасно понимали, что деньги могут обесцениться в любой момент, но спичек и соли пока что с прилавков не сметали.
В определённом смысле Сергею очень повезло как с выбором бизнеса, так и с партнёрами, старшему из них не исполнилось ещё сороковника. Он был совладельцем крупной продовольственной компании, причём та занималась не закупкой импортных продуктов питания, а поставляла на московский продовольственный рынок продукты питания произведённые в провинции, в основном на Северном Кавказе, в Сибири и на европейском Севере. Всего они имели тридцать семь больших агрофирм, занимающихся выращиванием скота, два громадных склада в Подмосковье, пять больших магазинов в Москве, своё автопредприятие, несколько десятков перерабатывающих заводов в регионах и плюс к этому множество партнёров. В общем они имели большой и прибыльный и процветающий бизнес и Сергея радовало, что ему когда-то удалось убедить трёх офицеров запаса взять себе в партнёры молодого парня только потому, что он служил на Северном Кавказе и за время службы не только обзавёлся там полезными знакомствами, но и сразу же внёс несколько дельных, легко реализуемых, предложений. С того времени прошло более восьми с половиной лет.
Когда в мире началось чёрт знает что, Сергей не поленился ещё осенью завезти на свою дачу целых две фуры продовольствия, а затем отправил туда, под Новый год, своих родителей и сестру. Хотя Москву и прикрывал какой-то там космический зонтик, небольшой коттеджный посёлок в Калужской области он считал куда более надёжным убежищем на случай войны. Точно так же думали многие другие его соседи и коттеджный посёлок, обычно довольно безлюдный зимой, быстро заполнялся москвичами. Места там были тихие, до ближайшей деревни ехать вёрст двадцать, но зато красивые, с холмистым ландшафтом, большой, чистой речкой и сосновым лесом. Да, и от Москвы было легко добираться, — всего каких-то сто двадцать километров по Калужскому шоссе и семнадцать по бывшему большаку. Его новые обитатели брошенной деревни Вихры сразу же превратили в отличное шоссе. В общем три часа за рулём и ты дома.
Правда, его семнадцатилетняя сестра Татьяна, она в этом году должна была закончить школу, считала Вихры самой гнусной дырой на свете, а своего старшего брата извергом и бессердечным чудовищем. Мать тоже осталась недовольна, что он отвёз их туда посреди зимы. Хорошо хоть отец разделял его опасения и даже не удивился, когда первым делом Сергей показал ему в доме то место, где у него хранилось оружие, пусть и высокомерно сказал, что куда больше доверяет трём кавказским овчаркам. Он не стал переубеждать отца, а лишь попросил, чтобы тот всегда держал охотничий карабин под рукой и никогда не оставлял калитку и ворота открытыми. Как это ни странно, но отец с ним согласился. Хоть в чём-то они в кои веки раз нашли общий язык. Когда же Сергей говорил отцу, что мир катится в пропасть, тот только ухмылялся и высокомерно заявлял, что России есть чем отбиться от любого врага, особенно в том случае, когда речь идёт не о пустяках, а о третьей мировой войне.
Сергей не разделял подобного энтузиазма, но всё же надеялся, что у американцев и китайцев хватит ума не начинать большой войны, как бы им того не хотелось. Америка и без войны уже была близка к финансовому краху и из-за того, что доллар постоянно падал, банкротилось всё большее и большее число компаний и даже целых государств. Многие российские компании-импортёры, работавшие на продовольственном рынке, тоже обанкротились, зато компания Сергея, а она и раньше не бедствовала, процветала и все их заводы работали в три смены. Особенным спросом пользовались мясные консервы и сгущёнка. Однако, это совсем не радовало Сергея, хотя это именно для этого они построили небольшие заводы во многих городах в Западной Сибири и особенно на Северном Кавказе. Прибыли прибылями, но мировой напряг его удручал. Пока Сергей лежал в госпитале Бурденко, ему довелось насмотреться на раненых и он хорошо представлял себе, что будет твориться в госпиталях, если действительно начнётся третья мировая война.
Выключив будильник, Сергей понял, что уже не уснёт, но не торопился вставать. Лежала бы рядом Вика, он немедленно вскочил и стал собираться на работу даже в том случае, если в том не было никакой необходимости. Он давно уже подметил за собой такую странность, — проводить с девушками вечер и ночь, это — пожалуйста! Но только не киснуть с ними в городе днём и особенно не попасть на такую байду, как шопинг, что было для него даже пострашнее, чем разборки с бандитами или того хуже, с властями. Вот этого он действительно не мог перенести и даже в тех случаях, когда по магазинам просила проехаться мать, а не Вика, всегда находил причину, чтобы откосить от этой повинности и прислал той машину с водителем. Её это почему-то бесило и она всегда набрасывалась на него с попрёками, что он, дескать, не желает с ней общаться и это при том, что Сергей трижды в неделю регулярно приезжал к ним на ужин, а иногда и оставался ночевать в родительской квартире, хотя потом ему приходилось вставать на час раньше и ехать в центр с Юго-Запада, где он купил родителям новую квартиру.
Не понимал Сергей и тех бесконечных монологов, которые мать называла общением с ним, с чем он сталкивался, когда ему не удавалось откосить от ежемесячного марафонского забега по магазинам. Рассказы матери, что у какой-то там Валентины женился сын, у Зинаиды Михайловны родился внук, а у Петра Семёновича ещё случилось какое-то прибавление в семействе, его просто убивали. Но ещё больше поражало Сергея, что мать так и не научилась выбирать покупки и всё норовила обрадовать какой-нибудь обновкой и это при том, что он уже с четырнадцати лет сам зарабатывал деньги и одевался так, как хотелось ему, а не ей. Бывали и такие времена, когда он, пятнадцатилетний пацан, кормил семью, когда отец и мать по несколько месяцев кряду не получали зарплату. Умом он понимал, мать хочет, чтобы он поскорее женился и стал отцом, тогда ей было бы о чём рассказать своим сослуживицам и сослуживцам в каком-то недобитом НИИ чего-то там, связанного с углем, где трудился и его отец, да вот только душа у него совершенно не лежала к семейной жизни.
Сергей считал, что нормальный мужчина должен жениться не раньше, чем в тридцать пять лет. Отец, женившийся на его матери на пятом курсе, не разделял его точку зрения и даже называл сына великовозрастным дурнем. Ссориться с ним по таким пустякам он не считал нужным, но ему всё равно было обидно выслушивать такое от человека, который так и не сумел ничего передать своим детям. Жалкая трёхкомнатная, малогабаритная квартира в Перово и паршивая восьмёрка, вот и всё, чего добился в жизни отец, хотя и дослужился в своём НИИ до должности начальника отдела. В ответ на все нравоучения Сергей лишь посмеивался, всегда приезжал к родителям и сестре со здоровенными сумками, а уезжая оставлял матери и Татьяне по конверту с денежными купюрами. Единственное, чего он так и не сделал, так это не купил отцу "мерина", как тот хотел, а обошелся самым громадным, тяжелым, неповоротливым и прожорливым джипом "Форд-Экскьюршн". Его он купил специально для того, чтобы отец не лихачил. Ну, а ещё Сергей наотрез отказался покупать машину сестре до тех пор, пока той не исполнится двадцать два года и постоянно требовал от родителей, чтобы те держали Татьяну на коротком поводке.
Хотя сегодня был понедельник и скорее всего его ждали в офисе дела, он решил не спешить и всё же поспать до обеда. Если получится. Ему почему-то вообще не хотелось выходить в этот день из дома и он не понимал почему. Сергея ещё с вечера, как только он вошел в свою квартиру, терзала какая-то смутная тревога и он решил, что если его не хватятся, то не пойдёт на работу. Хотя спать ему не очень-то хотелось, он сделал над собой усилие и задремал, но через какое-то время телефон заиграл "Болеро", а это означало, что ему звонил не кто-то, а Егор, их генеральный директор. Сергей взял телефон и хмурым голосом буркнул:
