Повод для знакомства

* * *

— Госпожа АриатЭ, я уверен, Вам понравится! Такой экземпляр, госпожа Ариатэ! И ведь прошу совсем недорого! По старой дружбе!

— Ой, Кьери, если ты и просишь недорого, то только потому, что ДОРОГО его у тебя просто никто не берет. Показывай уже.

Чернявый, с фигуркой заморыша и хитрыми, масляными глазками торгаша, Кьери поспешил открыть бронированную (!) дверь, и я вошла в, не побоюсь этого сравнения, "каменный мешок", освещенный небольшим окошком у самого полотка. Да, посмотреть было на что. Прикованный к стене блондин обладал высоким (под два метра) ростом, прекрасно развитой мускулатурой и симметричным лицом с довольно крупными, но безупречно правильными чертами. Из-под красиво изогнутых бровей за нами насмешливо следили иссиня-голубые глаза. Что ж, значит, как минимум зачатки интеллекта имеются. Готова поставить последний терьен, идеальная генетическая карта! Мужчина столь же оценивающе оглядел с ног до головы меня, после чего самодовольно ощерился. И зубки ровные, белые. Надо брать! С таким-то характером граха волосатого такой раб кому сдался, так что треть запрошенного можно запросто скостить. Я не замедлила озвучить сумму Кьери.

— Госпожа Ариатэ, такую сумму за роскошного самца — просто позор!

— Кьери, заткнись и давай разойдемся по-хорошему. В конце концов, тебе обойдется дороже содержать его здесь до бесконечности. Поскольку раньше у тебя его вряд ли кто-то возьмет.

— Госпожа, да любая женщина жизни своей не пожалеет за такого красавца, и только ради...

— Это если у нее есть лишняя жизнь в запасе, — прервала проходимца я. — Как бы ни был силен в женщинах инстинкт размножения, инстинкт самосохранения однозначно перевешивает. Ни одна здравомыслящая баба не возьмем в свой дом такого раба.

— Значит, ты — не здравомыслящая? — неожиданно подал голос обсуждаемый. Голос звучный, приятный, чуть с хрипотцой. Судя по выражению лица Кьери, торгаш слышал его впервые. Или впервые слышал от раба что-то цензурное? Не удивлюсь...

— А кто тебе сказал, что я беру тебя в дом, раб? — не поворачиваясь, ответила я и продолжила, обращаясь к торговцу: — Да и на тяжелые работы брать его — себе дороже. Через месяц он гарантированно поднимет восстание рабов.

— А у тебя просто не с кем поднимать, женщина? — поинтересовался тот же голос из угла.

— У меня ты просто месяц не протянешь, мальчик. Двести монет, и не тьера сверху, не устраивает — пошла дальше, — поставила я точку в разговоре. Блеф, разумеется, я заплатила бы и больше. Но ему-то об этом знать не обязательно.

— Грабите, без последнего оставляете, госпожа Ариатэ, — заканючил Кьери. Ха, всё, голубчик, ты мой!

Выходя из камеры, я спиной чувствовала прожигающий взгляд синих глаз.

* * *

К тому моменту, когда на мой корабль загрузили бесчувственное новоприбретенное тело, я уже знала его историю. Родом раб был с третьей планеты звездной системы АZ-680. Терра-тип, тривиальное название "Иристан", малоизучена в силу самоизоляции. Патриархальная культура с выраженной стратовостью и клановостью. Судя по антропометрии, мой раб относился к страте воинов и находился в близкородственных связях с правящими кланами. Вот откуда гонорок-то.

Уж не знаю, кому и чем мужик насолил, но взяли раба в баре на одной из окраинных планеток, нашпиговав таким количеством снотворного, что велоцераптор генномодифированый копыта бы отбросил. А этот ничего, через пару часов оклемался и попытался удрать. Причем, осмысленно так, с толком, с расстановкой. Будто точно знал, куда идти и что делать — и это на незнакомом корабле! За что, собственно, и схлопотал вторую дозу транка. С тех пор "накачивали" тело регулярно, надеюсь, печень не до конца посадили, как-нибудь отрегим.

Пока раб был в отключке, я взяла все необходимые анализы: кровь, образец мышечной ткани, костного мозга, выделения потовых и сальных желез, прогнала через всю возможную технику от томографа до четырехмерного цитоскана. Результаты превзошли даже самые смелые мои ожидания! Ни одного сбойного гена! Великолепные восстановительные способности! Потрясающий гормональный фон! Премия мне обеспечена. И даже, возможно, долгожданное повышение.

Единственная проблема, которая еще не известно, была проблемой или фичей, заключалась в очень высоком титре антител по неизвестной нам ранее бактерии. Картина очень походила на запущенную многолетнюю хронику, но ни одного признака затяжной болезни в организме раба не наблюдалось. Напротив, тело работало как хорошо отлаженный организм, демонстрируя просто невозможную скорость рефлексов.

* * *

На мониторе сработал датчик, за спиной раздался чуть слышный шорох и в ту же секунду на мои плечи опустились тяжелые руки. Нет, невероятная скорость. Такого просто быть не может, пятнадцать шагов менее чем за секунду...

— Так чего желает госпожа... э-э-э.. Аригатэ? — промурлыкал за ухом щекочущий голос, и чуть влажные губы коснулись моей шеи. Странно, у него сейчас конкретный сушняк должен быть. Я уже не говорю, что в себя он должен был прийти только к вечеру.

— Ариатэ, раб. Сядь!

— Ай-ай-ай, такая милая, нежная девушка, одна на целом корабле, — и откуда, спрашивается, ему это известно? — Женщина, тебя не учили не грубить тому, кто запросто может сломать эту нежную шейку?

— Раб, я не повторяю приказов дважды.

Легкое касание вживленными в пальцы скортами-парализаторами члена, стремительный уход в сторону... И он у моих ног. Правильно, самец должен знать свое место.

Несколько секунд передышки, и размазанное пятном тело летит ко мне. Корабль отреагировал на долю секунды быстрее, чем раб, разряжая в него пару ощутимых "молний". И снова атака. Он что, больной? Нападать на китиярку, да еще и на ее собственном корабле? После третьего разряда (а их мощность возрастает геометрически) раба хорошенько тряхануло. Приподняв голову с пола, он обреченно спросил:

— Я так понимаю, со здравым смыслом у тебя все в порядке?

— Угу. А у тебя, похоже, нет. Сядь!

Он сел, упираясь спиной в стену каюты. Выглядел неважно. Но сам виноват.

— Итак, правила игры. Первое: я для тебя "госпожа Ариатэ" и на "Вы". Второе, тебя не порадующее: мои приказы ты выполняешь беспрекословно. Третье, более приятное: приказов будет мало, потому что мне и без тебя есть чем заняться. В твоем распоряжении книги, галапроектор с галатекой практически на любой вкус, спорт-бокс. Ходи, развлекайся. Корабль все равно не пустит тебя к функциям управления. Питаться будешь сам — еда в кубрике, что найдешь, то твое. Только помойся сначала. Вопросы есть?

— Есть. А отчего я должен этот месяц не пережить?

— От скуки. Может, еще кровью захлебнешься, когда я тебе язык буду отрезать, чтобы глупыми вопросами от работы не отвлекал.

* * *

Бактерии завораживали. Они набрасывались на любую питательную среду, словно их полгода не кормили, и размножались так, будто придерживались целибата лет десять. Переносились только контактно. Агрессивно подавляли всех доступных мне микроорганизмов, а вирусов фагоцитировали разве что не с хрустом. Но самые любопытные эффекты наблюдались в культуре тканей. Бактерии значительно повышали эффективность обменных процессов. Невероятно! Бактерии-синергисты! Однако при попадании на новую "территорию" захват ее шел такими темпами, что микрокультура буквально взрывалась от метаболитов. Любой нормальный человек при заражении должен просто сдохнуть...

* * *

Раб упорно пытался отвлечь меня от работы. И самое гадкое, что ему это удавалось. Убила бы, если бы не его карта и мирофлора, ей-богу. Началось все с того, что он выперся из душа в одном полотенце (еще нужно было такое крошечное откопать!) с вопросом, где бы высушить одежду. Это меня типа соблазняют, или мне показалось? Потом поинтересовался, не пора ли мне поесть. Был послан на кухню самостоятельно удовлетворять гастрономические потребности с последним предупреждением. Оскорбился, ушел. Вот так тебе, на крючок обаянием и трепетной заботой мы тоже не ловимся.

Последующие несколько дней он постоянно мешался под ногами — будто ему в исследовательском боксе сладким намазано. То голым торсом после душа отсвечивал, то, типа, книжку почитать больше негде, а чаще просто садился и буравил мне спину взглядом. Когда я наконец не выдержала и поинтересовалась, какого граха волосатого он на меня уставился, раб произнес:

— Госпожа Ариатэ, вы знаете, что красивы? — "госпожа" и "Вы" у него выходили неизменно издевательскими.

— Конечно, знаю. Я же китиярка. У нас не рождаются некрасивые дети.

— В смысле?

— Мы — ведущие специалисты в мире по антропоселекции и ДНК-моделингу. Женщины оплодотворяются лучшим семенным материалов в соответствии с заданными свойствами потомства.

— И какие же свойства были заданы... вам?

— Я представительница известнейшей исследовательской линии. Кстати, об исследованиях, что-то я в тупик зашла. Мне нужна твоя семенная жидкость.

Раб, казалось, окаменел на несколько секунд, а потом как-то неуверенно произнес:

— Что тебе нужно?

— Семенную жидкость, сперму, эякулят. Так понятней?

— И-и... как вы надеетесь его получить?

— В стаканчике. Берешь стерильный стаканчик, топаешь во-он в ту маленькую комнатку, ставишь там себе что-нибудь на галопроектор по своему вкусу, и вперед! Впрочем, можешь воспользоваться и анатомическими спермоприемниками.

— Это ты мне только что посоветовала член в силиконовую п-п... э-э-э... хрень засунуть???

— Ну если ты брезгуешь ручками поработать... И не "ты", а "Вы", и побольше почтения в голосе.

— Да иди... те. ВАМ нужно, ВЫ и работайте, — с этими словами и чувством глубокого удовлетворения он раскинулся на кресле.

Удовлетворения захотелось?

Я достала нейтральную смазку из шкафчика, посмотрела на перчатки и задумалась...

— Тебе стимуляцию простаты?

По его взгляду было видно, сейчас будет предпринята вторая попытка сломать мою нежную шейку.

— Ясно, запущенный случай воинствующей гомофобии. Штаны спускай.

Раб уставился на меня, видимо, никак не в состоянии поверить в то, что я собираюсь сделать.

— Женщина, ты сошла с ума, — проговорил он, откинув голову на спинку кресла.

— Такая банальная процедура, а столько пафоса, — я добавила в голос максимум язвительности и опустилась перед ним на колени. По мере расстегивания и стягивания его штанов, глаза раба темнели, а член увеличивался. Превосходная форма, экстраординарные размеры. И очень высокая скорость эрегирования.

Я, конечно, слукавила: брать пробы эякулята у испытуемого не является нормой даже в нашем, не обремененном избытком стыдливости, обществе, что же говорить про традиционалистов? Но сам напросился. Значит, чуть ли не в стрингах разгуливать по кораблю — так это мы смелые, а как до дела дошло — так давай целку-бабочку плясать?

Я провела ладонью в смазке по нежной кожице члена, и тот дернулся в руке. Раб застонал и вцепился в подлокотники. Обнажив головку от крайней плоти, я обвела ее большим пальцем, лаская второй рукой яички, время от времени с небольшим нажимом поглаживая промежность. Не отводя глаз, раб что-то бормотал на незнакомом языке, подозреваю, рассказывал мне, где, как и в какой позе он будет лишать меня жизни. В какой-то момент он еще сильнее впился ногтями в кресло, его мышцы взбугрились, голова откинулась. Он начал чуть заметно двигать бедрами навстречу ладони, постепенно все настойчивее вонзаясь в кольцо моих пальцев, пока искомый продукт наконец не излился в своевременно подставленный стаканчик. Я поднялась и направилась к рабочему столу, когда услышала за спиной:

— А поцеловать?

Ха, мы изволим цитировать бородатые анекдоты?

— Поцелуешь. Помоешься, оденешься и поцелуешь. Пол, по которому я ходила.

Последовавшее молчание насторожило меня не так сильно, как все еще стоявшая перед глазами картинка обнаженного мужского тела, корежащегося от страсти в моих руках...

* * *

Проклятые "синергисты" наследили и сперме. Они разъезжали на сперматозоидах как на ездовых собаках, причем, вопреки всякой логике и здравому смыслу, скорость тех не только не замедлилась от добавочного веса — они носились по предметному стеклу, как оголодавшие кобели в поисках течной суки. Я не удержалась и достала из криокамеры одну из своих замороженных яйцеклеток. Вы бы видели, какая там образовалась свара! Ощущение было, что на мгновение все сперматозоиды замерли, затем ме-едленно, словно не веря в такое счастье, развернулись в сторону "жертвы" и бросились на несчастную всем стадом.

* * *

— Я занимаю высокое положение в своем мире, — заговорил он какое-то время спустя.

— Знаю, — ответила я, не в силах оторваться от зрелища, творящегося под объективом микроскопа.

— Я могу дорого заплатить за свою свободу.

— Можешь. Сто... нет, сто пятьдесят стаканчиков.

После некоторой паузы он непонятным тоном произнес:

— Повторим?

— Ну, теперь, когда ты знаешь, как это делается, думаю, ты справишься и сам.

Хотя мысль о повторении неожиданно оказалась приятной.

— Ведь вас привлекает мысль об этом, госпожа Ариатэ.

— С чего ты взял, что я вообще думаю об ЭТОМ ?

— Не пытайся меня обмануть, я чувствую запах твоего возбуждения.

— "Без любви умирают рыбы, без любви умирают птицы, ну а люди не умирают, потому что у них есть руки", — нараспев процитировала я известный трактат "О природе любви" и наконец оторвалась от своих "заметок натуралиста". — А со скольки метров ты чувствуешь мой запах?

— О нет, только не начинай сначала, — он обреченно уронил лицо в ладони.

— Пока сто пятьдесят стаканчиков не отработаны — на "Вы", раб. И не забывай восхищенное придыхание перед словом "Госпожа". Не возражаю против варианта "О, прекрасная госпожа Аригатэ, да озарит Универсум твоим ликом путь мой". Запомнишь или повторить еще раз?

Он поднял голову, и в горящих синим пламенем глазах крупными буквами было написано: "УБЬЮ СУКУ".

Ой, зря я так. Теперь, когда он полностью восстановился, корабельный комп может как-нибудь и не успеть отреагировать...

Нет, ну надо же, еще и обоняние на уровне диких зверей. А не продешевила ли я со ста пятидесятью стаканчиками?

* * *

Я ожидала, что оплодотворенная яйцеклетка скопытится в корчах, но ничего подобного не произошло. Бластула и гаструла прошли как по писанному, более того, экспансивные потребности чудо-бактерий резко сошли на нет. Сгрудившись исключительно вокруг дробящихся клеток, они словно забыли об окружающей действительности. Поверить не могу! Они создали нечто вроде ослизненного чехла, активно подавляющего любую другую микробиологическую активность в округе. Видимо, новый организм получил врожденный иммунитет от отца. И вполне возможно еще какие-то бонусы, с которыми мне только предстоит познакомиться.

* * *

Количество стаканчиков в криокамере росло с пугающей скоростью, а раб ходил с какими-то совершенно дикими глазами.

— Вы не могли бы надеть что-нибудь менее провоцирующее, госпожа Ариатэ? — обратился он ко мне спустя несколько дней.