Память

Взлет истребителей ощутили все. Вроде и рассчитан командный пункт даже на орбитальную бомбардировку... Но каждый раз при старте кораблей в экстренном режиме дежурную смену передергивало: как будто за шиворот неожиданно сунули кусок льда.

Сегодня был выпускной день университетов. Жан с тоской подумал, что сейчас все офицеры империи гуляют с девушками, и только их полк милостью этого замшелого пня вынужден отрабатывать 'взаимодействие частей'. У полковника Клубова с сегодняшнего дня запланированы учения, и мечты младших офицеров покрасоваться перед барышнями его не волнуют.

Немного утешало то, что даже скука дежурного офицера лучше теоретических занятий, которые любил устраивать полковник. Ладно бы это были рассказы о каких-то приёмах пилотажа или поучительные байки, как в остальных гарнизонах. На крайний случай — зубрёжка карт! Вместо этого каждое второе занятие было посвящено разбору заплесневелых 'исторических событий'. Скажите, ну зачем в эпоху высоких технологий знать, как один древний вояка разгромил другого дикаря в каком-то месте со смешным названием Пьер-Хабар!

Историю в империи не слишком уважали. Просвещённые люди считали, что найти что-нибудь в мусоре прошедших лет практически невозможно. 'Жизнь, как и история, никогда не повторяется, — говорили они, — так зачем бесплодно искать в прошлом, когда надо решать сегодняшние проблемы'? Самые радикальные вообще требовали отменить изучение истории в школах, оставив лишь краткий курс 'Становление Империи', да биографию правящей фамилии. Басилевс, в память о почившем отце, таким нововведениям всячески противился. Нет, сам владыка во многом был согласен с прогрессивными слоями общества, но правление прошлых басилевсов и их посмертные эдикты священны. Это основа государственного устройства. Хотя ряд чудачеств, совершённых стариком в последние годы своего правления, отравляли жизнь современникам Жана довольно сильно.

Одним из таких чудачеств был и командир его полка — Александр Фёдорович Клубов. Столкнувшись на закате жизни, с неожиданной волной пацифизма и нехваткой кадров в войсках, государь придумал вытаскивать сознание погибших вояк из прошлого. Тем более что один только двадцатый век мог дать солдат не на одну армию. Люди с опытом, обстрелянные ѓ— только подучить немного. А уж позаботиться, чтобы они могли служить только в армии — не проблема. Конвейер работал не останавливаясь, пока, уже при новом владыке, не случился конфуз: два пилота продолжили свою войну на глазах правителя, когда тот приехал с августейшей проверкой. Яйцеголовые недоглядели — вытащили врагов из одного боя, да ещё и отправили служить в одну эскадрилью.

После скандала программу быстро прикрыли, а всех 'переселенцев' отослали служить по дальним гарнизонам. Командующий Киенским округом адмирал Павлос, которому и досталось большинство таких офицеров, кипел от бессилия, но ничего сделать не мог: высочайший эдикт не позволял даже отправить их на пенсию! Вот и тянули лямку выходцы из старины командирами рот, полков и батальонов — портили кровь подчинённым бесконечными придирками и учениями.

Жан с тоской вспомнил рыженькую студенточку, с которой познакомился в прошлую увольнительную: небось, теперь девушку закадрит этот штабной хлыщ Джи. Не зря тот готовил к празднику новенькую форму, даже перед приятелем похвалился заранее. Офицеров центрального штаба адмирал отпускал на разные мероприятия без проблем, считая, что светские манеры и хорошее обхождение для солдата не менее важны, чем знание устава. 'Вы в первую очередь должны быть джентльменом, а потом уже офицером', — отчитывал он тех, кто пытался подражать выходцам из прошлого. Получив должность, адмирал даже пытался внушить правильные манеры 'старикам', но наткнулся на полное непонимание тонкостей современной военной службы и политеса.

Хотя все его усилия пропадали даром, Павлос не терял надежды сделать из этих древностей нормальных офицеров. Время от времени он даже произносил разгромные речи на штабных совещаниях — последний раз всего неделю назад.Тогда патруль из второй эскадрильи задержал торговый сухогруз квангов, отклонившийся от основного маршрута в закрытую военную зону. Адмирал метал молнии из-за инцидента: проверка показала аварию в навигационном компьютере сухогруза, на что кванги и ссылались. На замечание же Клубова, что порядок есть порядок, адмирал разразился речью минут на тридцать про хорошее отношение к соседям. Про общегуманоидные ценности, которые объединяют нас, несмотря на прошлые разногласия (не зря об этом пишет вся свободная пресса)! О мире и сотрудничестве, о великом значении 'Пакта о ненападении' с квангами и так далее. Полковник же (как рассказывал на следующий день Джи) в ответ не проронил ни слова. Только вот потом, в штабе полка, у Клубова состоялся необычный разговор с одним из адъютантов адмирала. Жан как раз исполнял обязанности помощника командира полка и случайно услышал их беседу.

Стоило отметить, что этот адъютант был личностью необычной. С одной стороны, Борис Яковлевич Вайнштейн тоже был выходцем из прошлого. С другой, был единственным 'стариком', которого адмирал приблизил к себе. В своё время намучившемуся с непонятливыми офицерами Павлосу кто-то подкинул идею свалить всё на подходящего человека. А чтобы свеженький адъютант не сговорился со 'стариками', посоветовали выбрать 'пейсатую морду': мол, тех, кто носит пейсу, какой-то древний обычай требует презирать. Что такое пейса, Павлос не знал, а на гладко выбритом лице Вайнштейна ничего странного не просматривалось. Но выбором оказался доволен: кроме вечных запросов всегда чем-то недовольных офицеров, на Бориса Яковлевича со временем перевалили почти всю нудную штабную канцелярию — к огромной радости адмирала и его старших офицеров. Видеть же заносчивого Вайнштейна не в штабе, а так, с полковником накоротке, было для Жана очень странно.

— Сашка, ты бы с нашим наполеончиком поаккуратнее.

— Видел я этого мудака в гробу, вместе с его пактом. А про общегуманоидные ценности тебе Семён расскажет: он ещё в той жизни наслушался.

— Тебе-то что — как с гуся вода. А я вчера его еле-еле успокоил. И мои нервы — тоже не железные.

-Крепись, Боря. Мы все, — полковник сделал на этом слове ударение, — на тебя очень рассчитываем. Да и не долго осталось...

— Саша, ты уверен?

ѓ— Уверен, Боря, уверен. Всё слишком похоже... Сам подумай, уже третий сбой навигации только за этот месяц. Да скоро и день подходящий...

— Тогда как договорились. Вот и будет твоим ребятам проверка. Не подведут?

— Справятся, ручаюсь.

Сейчас Жан вспомнил разговор и раздражённо поморщился: подумаешь — инспекцию ждут. Сколько их было и ещё будет... И если 'старики' когда-то получили нагоняй — это не повод измучить всех подготовкой к следующей проверке... Так, кажется, стартовали все. Пока полк отрабатывает манёвры, у молодого парня есть немного времени — помечтать о девушках. Скажем... о той рыженькой. Да и подружка у неё вполне ничего...

Сигнал тревоги рывком оторвал Жана от сладких грёз. Флот квангов вышел из точки перехода и ринулся к планете: в этот миг по всей границе армады захватчиков неудержимо рвались громить беззащитные города и гарнизоны. Неудержимо везде... кроме Киена! Внезапно нападавших остановил плотный огонь дальних батарей. Несколько эсминцев авангарда сразу же превратились в решето, остальной флот потихоньку начал скапливаться у границы эффективного огня. Понимая, что любая задержка играет в пользу защитников, адмирал квангов кинул в бой резерв — скрытно прошедший через вторую точку перехода десант. Расчёт был прост: всё равно генераторы противника не успели прогреться как следует — энергии хватит либо на орудия, либо на зенитную оборону. А там либо десант высадится и захватит позиции, либо линкоры подойдут на расстояние выстрела и разворотят всё главным калибром.

Всё вышло иначе: не ослабляя огня артиллерии, боты с десантом были сметены плотным зенитным огнём ещё на подходе к позициям артиллеристов. В разгар избиения 'крылья' истребителей ударили в тыл основной эскадры, прижимая её под огонь батарей.

В командном пункте полка прозвучал сухой голос Клубова:

— Работаем план 'Нева'. Центр, дайте наведение.

Истребители вместе с кораблями гарнизона стали отжимать флот врага к газовому гиганту. После того, как взорвался флагман противника, отступление превратилось в бегство. Но, как и рассчитал в своё время Клубов, сбежать из ловушки огромной планеты не удалось никому: немногих, вырвавшихся из бездны притяжения, расстреливали как в тире. Вторжение на Киен провалилось.

Также провалилась для агрессора и война. Хотя в остальных местах нападавшие спокойно расстреляли пустые корабли и аэродромы, похоронив гарнизоны под обломками городов — потеря солидной части флота вторжения и упорная оборона Киена дала людям время собраться с силами. Война длилась ещё долгих пять лет и завершилась в столице квангов.

Жан закончил войну в чине полковника, одним из самых прославленных асов империи. А став после войны главой Летной Академии, приказал на входе высечь надпись, с которой Александр Фёдорович начинал каждое своё занятие : 'Кто выстрелит в прошлое из пистолета — в того будущее выстрелит из пушки'.

Послесловие.

Вам скажут: 'Умерли они', — не верьте!

Пускай твердят, что нас пора забыть -

Мы живы в вас, готовы вновь от смерти

Свою Отчизну грудью заслонить!

Памяти всех, кто отстоял Родину в годы Великой войны.

Вайнштейн Борис Яковлевич. Герой Советского Союза. 28.05.1910 — 06.12.1944. Заместитель командира стрелкового батальона 206-го стрелкового полка по воспитательной работе (политрук), 99-я стрелковая дивизия, 46-я армия, 2-й Украинский фронт, капитан.

Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года. 5 декабря 1944 его батальон в составе дивизии захватывал плацдарм на берегу реки Дунай. Увидев, что противник засек переправу соседней дивизии, Борис Яковлевич принял на себя командование успевшими переправиться солдатами и увлек их за собой в атаку. К моменту, когда переправился остальной батальон, его солдаты уже захватили траншеи противника. После ранения комбата командовал батальоном. Погиб 6 декабря 1944 при удержании плацдарма. Удостоен звания Героя Советского Союза посмертно.

Клубов Александр Фёдорович. Дважды Герой Советского Союза.18.01.1918 — 01.11.1944. Лётчик-истребитель 16-го гвардейского истребительного авиационного полка 9-й гвардейской истребительной авиационной дивизии 6-го гвардейского истребительного авиационного корпуса 2-й воздушной армии, капитан.

Принял свой первый бой в августе 1942 года. Отличился в боях на Кубани и в битве за Днепр, за что ему было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда". К концу октября 1944 года помощник командира 16-го гвардейского истребительного авиаполка по воздушно-стрелковой службе гвардии капитан А.Ф. Клубов совершил 457 боевых вылетов, участвовал в 95-и воздушных боях, сбил лично 31 самолёт и 19 в группе, 1 ноября 1944 года погиб в лётной аварии истребителя "Ла-7". Удостоен звания Дважды Героя Советского Союза посмертно.