Киевская Русь: история и личности

Часть первая

Часть вторая

Часть третья

Часть четвёртая

Часть первая

Каждый народ хочет иметь корни, и поэтому в обязательном порядке творит мифы о великих предках. О своём происхождении от богов (или от героев), о великих деяниях пращуров. Даже Соединённые Штаты, которым всего-то от силы два с половиной столетия — и те уже успели обзавестись мифом про отцов-основателей. Что уж говорить про народы куда более почтенного возраста. Римляне воспевали Ромула и Рема, которые якобы вели свой род от Геракла, Карфаген возводил своё происхождение к Трое. Немцы в XIX веке, создавая единое государство из раздробленных княжеств, воспылали тягой к Нибелунгам. Не избежали этого в какой-то мере и мы, русские. Для нас подобным 'доисторическим' периодом стала эпоха Киевской Руси.

Всплеск интереса к древним героям очень часто совпадает с трудными периодами в жизни народа — ведь из своей исторической памяти и деяний предков мы черпаем силы бороться с невзгодами настоящего. Вот только есть в такой мифологии, пусть она и создаётся с благими целями, одна опасность: мы легко можем подменить реальные события выдумкой, особенно если плохо знакомы с настоящей историей. Самый простой пример — былинный князь Владимир Красное Солнышко, который стал собирательным образом двух князей: Владимира Крестителя и Владимира Мономаха. А ведь между этими людьми полтора столетия и два разных мировоззрения только что крестившегося язычника и христианина в пятом колене. То же самое можно сказать и о том, какими представляют себе многие наши современники живших в XI веке горожан, дружинников и крестьян-смердов. Для сравнения: в сегодняшнем языке 'смерд' слово уничижительное, а в X-XII веках смерд — это крестьянин, зависящий только от князя или воеводы, но, в отличие от холопа или закупа, лично свободный. И поэтому в социальном статусе стоявший лишь на самую малость ниже купца или воина. У большинства россиян XXI столетия образ идеализированного предка-славянина в лучшем случае рисуется с Волкодава из одноимённой книги Марии Семёновой. Но ведь она-то, хоть и профессионально занималась дохристианской и раннехристианской эпохой, писала художественный фантастический роман! И вынуждена была многое изменять в угоду канонам именно фантастического романа. Да что там, даже о происхождении славян в нашем сознании перепутались множество мифов. В лучшем случае многие вспомнят теорию о том, что русы, варяги и норманны — одно и то же, или рассуждения о предках-скифах.

Но с тех пор, как возникли эти теории, прошло больше сотни лет, наука не стояла на месте. Даже такой удивительный феномен, что корень 'рус' имеется во всех славянских языках, пусть языки давно пошли по разным путям развития — и тот обрёл объяснение. (Слово вошло ещё в язык праславян во время эпохи миграций и восходит или к иранской основе 'белый, блестеть', или от индоарийской основы 'светлый, белый'.) Итак, по сегодняшним представлениям самая вероятная родина древних славян — Средний Дунай. Именно здесь обитали праславяне. (Можно конечно упомянуть и предков праславян — древних ариев, пришедших на Дунай и смешавшихся с туземным населением, но это было настолько давно, что уже к 1 тысячелетию д.н.э. от ариев остались лишь еле различимые следы в языке и культуре.) В 1 тысячелетии до нашей эры сформировался новый виток этногенеза, культура древних славян. Молодой и агрессивный этнос тут же начал экспансию на восток. Так предполагается, что часть скифов, упоминаемых Геродотом ('скифы-земледельцы'), на самом деле была славянами. Экспансия достигла Поволжья (именьковская культура на территории Татарстана), достигла нынешних Новгородской и Петрозаводской областей. А дальше материнская земля попала под удар новых народов, оставшиеся в Европе славяне оказались рассеяны и ассимилированы, немногие уцелевшие осколки стали самостоятельными, но угасающими культурами. Нынешний ареал расселения славянских народов обязан своими границами начавшейся реэмиграции и экспансии в 5-6 веках нашей эры. Именно тогда зафиксированы первые набеги славян на территорию той же Византии (империи ромеев, как они себя называли).

Какие они были, наши предки? Ничем особо от нас не отличались. Две руки, две ноги, одна голова. Работали, растили детей. А что Интернета и телевизора не существовало — так насыщенность 'информационного поля' с лихвой компенсировалась множеством существ, населяющих окружающий мир. В доме — дедушка Домовой, в овине — Овинник, а ещё есть Банник, Дворовый, Леший и Водяной в реке. Если добавить сюда завезённых скандинавами фоссегримов, скрёмтов, утбурдов и прочих потусторонних созданий, скучать не приходилось.

В деревнях выращивали хлеб, в городах ремесленники делали товары, купцы торговали. Вроде бы та же Европа или Византия, разве что поверх расклиненной рубахи до бедра надевали свиту (что-то вроде расклиненной книзу неприталенной туники до колена, с длинными рукавами, пошитой из грубого сукна), да обязательно, вне зависимости от сословий, одевали штаны-порты и подвязывали верёвочкой-гашником. Климат был суровее, и даже летом голым ногам становилось холодновато. Поэтому, кстати, свой аналог портов нередко носили и женщины, хотя юбки, которые они надевали вместе с рубахами, и были до лодыжек. Второе внешнее отличие — на Руси гораздо раньше западных соседей внедрили строительство изб из поднятых на венцы срубов, а не из выстеленных плахами полуземлянок, когда выступающая над землёй часть обмазывалась глиной. Но опять же, вопрос климата — зимой в срубе теплее. Да и крепости предпочитали строить не из камня, а из дерева — цепочка срубов, засыпанных изнутри щебнем и глиной, по прочности не уступала камню или кирпичу. А обходилась в славянских землях куда дешевле.

А Киевская Русь? (К слову, термин 'Киевская' введён уже современными историками, сами обитатели этого государства называли себя просто русами). Летописец Нестор начинает историю земли Русской с князя Вещего Олега в конце IX века. Именно тогда, воспользовавшись случаем — в Новгороде киевские родичи спрятали от междоусобных разборок малолетнего Игоря — Олег женил его на своей племяннице и отправился в Киев 'восстанавливать справедливость и права несовершеннолетнего родственника'. После захвата удобного торгового перекрёстка Олег сделал город столицей нового военного союза племён. Главной задачей в период своего правления полагал расширение границ княжества и укрепление торговли, ради которой и затевалась столь сложная комбинация. Именно Олег привёл к покорности соседние племена и своим знаменитым походом на Царьград добился от базилевса торговых преференций.

Но если судить строго, государства Олег Вещий так и не создал. Союз держался на авторитете киевского князя, который этим авторитетом собирал дружину и кормил с дани. Дань же собирал угрозой расправы. Именно государство как единое экономическое и юридическое пространство создал правивший следом князь Игорь, Великий князь Киевский с 912 по 945 год. В школьных учебниках, как правило, говорится, что Игорь был женат на первой христианской княгине Ольге Святой... И был убит, когда решил взять с племени древлян двойную дань. Дальше учебники подробно описывают месть Ольги за мужа, её правление и принятие христианства. А ведь Игорь правил Русью больше тридцати лет! И, на мой взгляд, этот выдающийся государственный деятель забыт сегодня незаслуженно. Историк Николай Михайлович Карамзин тонко подметил особенность великого князя Киевского: 'Игорь в зрелом возрасте мужа принял власть опасную: ибо современники и потомство требуют величия от наследников Государя великого, или презирают недостойных'. Игорь в отечественной истории получил прозвище Игорь Старый. Его прозвали так за долгие годы державной работы, состоявшей не только из постоянных военных походов во все стороны от стольного града Киева. Мы помним, как Вещий Олег прибил свой щит на воротах Константинополя — но в 944 году именно Игорь заставил византийцев снова трепетать в страхе, что киевское войско опять всего в нескольких переходах от столицы империи. И пусть историки спорят про итоги договора: проиграл ли Игорь, вернув ромеям немало добытых Олегом преференций, или сумел отстоять хотя бы часть, а не потерять всё... Грозная репутация правителей Киева, готовых в любой момент сжечь Царьград, немало помогла потомкам. Именно Игорь Старый занимается превращением Руси из аморфного собрания племён, выплачивающих дань киевскому князю только как сильнейшему — в державу. Где не покорённые народы выплачивают разовую произвольную сумму сильнейшему, а княжеский тиун и посадник собирают с провинции раз и навсегда установленные налоги. Дружина именно при Игоре становится не вольницей, которая служит князю за добычу, а войском, которое служит за славу, статус и постоянную плату. И гибель Игоря связана именно с сопротивлением тех, кто не хотел расставаться с прежними порядками. После него в русской княжеской семье будет немало Игорей — Игорь Ольгович, Игорь Святославич и так далее. Прозвище Старый (то есть старейшина земли Русской) остался носить только один из них. А созданная им и его женой Ольгой держава просуществовала несколько столетий и стала образцом для создания уже Русского государства.

Часть вторая

После смерти Ольги начался период упадка государства, как всегда в блеске внешней славы. К власти пришёл Святослав Игоревич. Неплохой полководец и воин, настоящий викинг по натуре. Смысл жизни видел в походах и завоеваниях, реорганизовал дружину во многом по старому образцу, власть строил на личной преданности. Страна начала понемногу распадаться. Впрочем, стоит отметить, что центробежные тенденции тогда просматривались чуть ли не по всей Евразии. Распался Иберийский халифат, в Китае — смута эпохи пяти династий и десяти царств, хаос в Индии и в арабском халифате Аббасидов. В Европе заканчивается мясорубка, связанная с образованием более-менее постоянных государств на обломках Римской империи и державы Карла Великого. Да и Византия, хоть вроде бы успешно воюет в Малой Азии и Средиземноморье, имеет серьёзные проблемы с лояльностью Южной Европы, а также с лояльностью пограничных полководцев. Не всё хорошо и в Восточной Европе — именно в 10 веке она постепенно начинает культурный дрейф из состава древнеславянского этнокультурного витка в сторону западноевропейского.

Именно в этот хаос и вмешался князь Святослав, когда закончились печенеги (их-то он рвал в клочья). Вмешался с фатальными последствиями. В IX-XI веках восточные славяне переживали свой культурный пик, господствующие в обществе настроения — ремесло и торговля. Такие люди без труда берутся за меч, отстоять свою родину и семью, но жаждут не воинской славы, а славы пахаря и созидателя. Подданные понимали и поддерживали войны против кочевников: остановить набеги. Но не поддержали идей болгарских походов и вмешательства во внутренние дела Византии. Святослава подвела логистика, страна оказалась элементарно не в состоянии (да и не желала) финансировать его заграничные походы. В итоге войско оказалось уничтожено, князь погиб Киев в упадке и больше напоминает крепость северных ярлов: место обитания воинов да укреплённая точка для местных жителей, прятаться от набегов. Деньги любят спокойствие, так что сначала купцы, а за ними и ремесленники потянулись в Новгород — северные торговые ворота, где начинался путь из варяг в греки... И в Полоцк, начавший вовсю наступать Новгороду на пятки.

Тем не менее, бюрократическая система, созданная Игорем Старым, в целом устояла. Когда в 972 году до Киева доносится весть о гибели князя Святослава, налоги по прежнему собирались, и тиуны судили. Государство к этому моменту поделено между тремя сыновьями. Олегу достался, как бы сейчас сказали, депрессивный и разорённый Древлянский край, но на большее он и не претендовал. Старший Ярополк княжил в Киеве — престижно, но не очень денежно, пусть пошлина с плывущих мимо купцов в казну и поступает (пусть не так много и не так регулярно, как хочется). Владимир сидел в Новгороде: далеко от политического центра, зато денежно. Судя по всему, он показал себя неплохим полководцем и дипломатом, ибо, когда началась свара между братьями, и Владимир захотел вмешаться — 'золотые пояса' дали денег для найма армии. (Впрочем, возможно сыграло и то, что Ярополк поторопился взять под контроль стратегический город и попробовал пропихнуть посадником своего человека). В 980 году Владимир возвращается на Русь с наёмным войском из викингов (впрочем, войско — наполовину родня тем же северным славянам).

А дальше... Вместо прямой атаки Киева молодой полководец зачем-то идёт на Полоцк. По официальной версии заручиться помощью, но, не сдержавшись после оскорбления княжны Рогнеды 'ты сын рабыни', Владимир город сжёг. История, прямо скажем, шита белыми нитками. Если Владимир уже имел солидное войско, зачем ему ещё и помощь Полоцка, за которую надо тоже платить? Да ещё и оскорбление... Мать Владимира — Малуша — дочь Малка Любечанина, которого историки отождествляют с Малом, последним князем Древлянским. Взята в плен, увезена в Киев, стала наложницей Святослава. Владимир куда родовитей полоцких князей со всех сторон. Другой разговор, что ему нужен был повод... Чтобы начать штурм Полоцка и тем самым расплатиться с новгородцами за помощь, уничтожив молодого, но опасного торгового конкурента.

Так же темна история и со смертью старшего брата во время переговоров. Но хорошо проявляется хитроумие Владимира как дипломата и вообще специалиста по закулисным играм. Титул правителя — князь — происходит от слов 'кон' (закон) и 'аз' (я). То есть 'давши слово — держи'. Но Владимир сумел отбрехаться и от обвинений в нарушении слова (для князя, который от этого мог потерять расположение богов, обвинение куда страшнее, чем братоубийство). Сумел Владимир договориться и с киевскими христианами — а ведь они видели в Ярополке надежду на утверждение своей веры среди славян. Но положение оставалось очень шатким. Нет легитимности, после смерти брата многие смотрят на молодого князя 'лучше этот, чем усобица'. Набеги осмелевших печенегов. Войско хочет служить не за жалованье, а за добычу и грозится князя скинуть и поставить 'получше'. Денег же на хороший поход попросту нет, да и не пойдут смерды и ремесленники воевать. Уже насмотрелись на Святослава. Владимир провёл ряд успешных походов (в 981 году против поляков, в 982 усмирил вятичей, в 983 установил контроль над Судовией, что открывало путь к Балтике, а в 984 Владимир совершил поход на радимичей; в 985 воевал с Волжской Булгарией и обложил данью Хазарию). Но как дальновидный политик князь понимал, что это — тупик. Он скатывается во времена Вещего Олега и полностью оказывается в зависимости от дружины.

Первая попытка придать своей власти легитимность — реформа языческого культа по образцу скандинавов. В Киеве восстанавливают капище с идолами шести богов славянского язычества, объявленных главными — Перуна, Хорса, Дажьбога, Стрибога, Семаргла и Мокоши. Велеса из основного пантеона выкидывают. Восстанавливаются человеческие жертвоприношения... Очень скоро Владимир сталкивается с оппозицией волхвов. Это были отнюдь не лубочные умудрённые седобородые старцы в белых хламидах. Это были властолюбивые языческие жрецы, почуявшие безнаказанность и запах власти. Показателен пример, когда в жертву приносится дружинник-христианин Фёдор, а князь ничего не смог сделать. Его порвала бы на части возбуждённая религиозным экстазом толпа. Этим жертвоприношением языческие волхвы подписали себе смертный приговор. Делиться с таким трудом добытой властью Владимир не собирался. Плюс, вслед за дедом и бабкой, он был державником — а старая вера с множеством богов не соответствовала фазе единой государственности с одним властителем. Да и не очень подходил культ, лишь недавно отказавшийся от человеческих жертвоприношений и запросто к ним вернувшийся, как основа стабильности. Поэтому Владимир легко отказался от старой веры и занялся поиском новой: слова 'Париж стоит мессы' скажут много столетий спустя, но принцип уже существовал.