Тройной прыжок. Версия 2.0

Война идёт который год. Люди не то, чтобы привыкли. Просто, приноровились к ней. Победы нет, и не предвидится. Уже забываться стало когда, и даже, из-за чего война началась. Марина была ребёнком, успела повзрослеть. Война всё продолжалась.

Её не призывали — даже сейчас призыв распространён только на женщин определённых специальностей, и те служат в основном, в тылу.

— Задача — сопроводить экспериментальную машину на высоту Голова и вернуться. Задача ясна?

— Да. Выдвигаюсь. И зенитку с собой возьму.

Численность почти всех частей тут в самые разные стороны отличается от штатной. Пехота довооружилась трофейными пулемётами и миномётами. Танкисты присвоили несколько грузовиков и бензовозов.

Да ещё зенитка эта. Штаты на взвод ПВО были, но орудий не было. Зато, это прислали с пополнением. Явно творение сумрачного гения. Башня с трудом влезла даже на шасси тяжелого танка. При картонной броне. Стволов — аж двенадцать, по шесть в двух блоке с каждой стороны башни ещё и вращаются. Да и антенна радара сзади башни торчит. Отечественной науке, конечно, спасибо, штурмовики с небес эта штука должна спускать просто блестяще. Только их давно не видно, и впечатляющую скорострельность пока демонстрировали только по пехоте.

Но всё равно, шасси слишком тяжело и диспропорция в броне низа и верха очевидна. Опять перепроизводство шасси при нехватке орудий? Вот и извращаются.

Вон и у "наблюдателей" машина имеет тоже шасси, как и тяжёлые танки. Другое дело, несмотря на грязь, новенькая и после конвейера доводившаяся. Экипаж — трое, сержант-мехвод из столичных бездельников. И ещё двое, явные гражданские, несмотря на форму. Видать, бумаги серьёзные, раз с ними так цацкаются.

Высота эта у обоих сторон известна под куда менее цензурными названиями. Её уже ни раз занимали, и столько же бывали выбиты. Сейчас её никто не контролирует. И кого же нам туда тащить предстоит? Похоже, как раз эту якобы, машину передовых артиллерийских наблюдателей с деревянным макетом ствола вместо пушки. Что они там надеются высмотреть, чего дивизионные разведчики не видели? Их же ведь столица прислала, если особый наш не врёт... Да не должен, вроде, учитывая, что наверняка знает её статус. Хотя тут и так все... Если и не знают точно, то слухи слышать должны были: она, как минимум, из Великого Дома первого ранга. Кто говорит — полноправная миледи, кто — бастард. Что на фоне происхождения большинства тут не играет абсолютно никакой роли. Таких они раньше только в кино и видели. Она на киношных не похожа. Особенно, если рот откроет. Такие обороты выдаёт — бывшие портовые грузчики и то заслушиваются, чуть ли от стыда не краснея.

Единственное, что на настоящую леди похоже — старинный меч носит. Иногда.

Миррены на выдвижение к высоте пяти танков не отреагировали никак. Пусть поближе подойдут — тогда и поговорим. Видать, опять бронебойных не завезли, да и держит их выстрел броня ТТ с такой дистанции.

С "машины наблюдателей" передают, им надо провести съёмку переднего края. Танки с аппаратурой в башнях видеть приходилось. Вроде, ничего удивительного. Но интуиция подсказывает — что-то не так. Здоровый инфракрасный прожектор новой системы зачем на башне торчит? Притом ещё изнутри управляемый. И сейчас вертится.

Что за? Почему всё дрожит. Силуэты машин, пейзаж — всё словно в каком-то мареве. Они там что, опять хим. оружие применили? В глазах темень. Миг! Вновь ясно всё. Только... Почему местность изменилось? Что за дорожка грунтовая, деревца какие-то желтеющие да травка пожухлай. Какого... осень заместо весны. Или это газами так поразило.

— Связь!

— Двойка... Здесь... Тройка... Здесь... Эти... Тут... Зенитка...

Чувствуя себя полной дурой, даёт команду.

— Докладывайте, что видитеть.

Слушает доклады. Если они и спятили, то все вместе. Все видят одно и тоже. Зенитчики ещё и противогазы надели, как всё началось. Значит... А вот и не знаешь, что значит. Марина смотрит на надетый поверх куртки мирренский компас (не то, что свои хуже, положение обязывает побольше их вещей таскать). Стороны света расположены не там, но хоть расположены как-то, раз прибор их видит.

Почти на пределе видимости незнакомые силуэты.

Что за танки и бронетранспортёры такие? Потом разбираться будем! Мало, похоже разведка, но с пехотой.

Пошёл обмен любезностями! От одних окалина брызжет, от других — башни летят. Пехота с машин сигает. Зенитчики свой шестиствольный агрегат врубили. От бронетранспортёра летят форменные клочья.

— Двойка! Тройка! Зенитка! Все!

— Двойка и зенитка! До поворота, следить за дорогой. А мы поглямим, кого прибили.

— Что за форма у них такая?

— Первый раз вижу. Винтовки какие-то другие. Да и всё остальное...

— Нейтралов уломали что ли?

— Мы бы знали.

— Вон там знакомого много?

"Любуется" на карту, найденную у танкиста. Чего-то она не понимает. Что за язык? Да, что за шрифт, в конце-концов! Она, вроде, все шрифты, принятые у мирренов, знает. Благо, они все от одного происходят. Но это-то вообще не пойми что! Хотя, значки-то на привычные довольно похожи. Дорога грунтовая. Далее мост. Деревянный. Далее... Не пойми что, но уж точно не станция узловая.

Всё-таки, эти буквы. Знакомые. Только, где и когда, ей виденные. Напоминают местами такие знакомые русские, или как их по-умному зовут, кириллические. Но это не они... Откуда здесь шрифты другого мира? Хотя...

Марина нехорошо косится в сторону приданного агрегата. С самого начала задницей чуяла, что это никакая не машина передовых артиллерийских наблюдателей. Пусть и похожа. Что они в башне прячут? Сами оба спереди... Гуси лапчатые...

Глаз снова цепляется за карту... Гус... Гусево... Словно тумблер в мозгу щёлкнул. Вспомнила шрифт. Латиница. Но этот язык... Как же он называется? Стоп, вспомнила, немецкий. Тогда...

— Как вернутся? — орёт Марина, нанося новый удар. Пусть этот артиллерист и младший по званию, но, что, Марина не понимает, кто в этой несладкой парочке старший?

Мехвод пытается притворяться придорожным деревом. Умники явно сильно накосячили, а у фронтовых с нервами проблемы, влезать — себе дороже. Тем более, девка, если умом и не тронутая, то недалеко ушедшая.

Второго держат под прицелами танкисты. Когда драка началась, примчались сразу. Артиллеристов от командира спасать, не наоборот. Они её слишком хорошо знают.

— Он не переносы устраивает! Он "разрезы" ищет.

— А теперь, в подробностях, где и как.

— Везде. Там, где были, "разрез", что по новой теории можно постоянно держать открытым. В случае успеха наблюдений — наступление до фронтового уровня.

— То-то понять не могла, чего это тут столько народа пережгли... А ну как они того же искали?

— Нет такой аппаратуры.

— Откуда такая уверенность? Столько лет контактов нет, да и раньше о работах в этой сфере не на первых страницах писали.

— Что за местность тут знаете?

Марина затянувшись, выпускает ему в лицо едкую струю дыма. Тот кашляет. Что, павлинчик, мутит от "Великого канала"? Или так плохо от осознания, такой большой секрет известен какому-то капитану с передовой?

— Местность в каком из миров?

— Что?

— Умный, вроде... Мозги дома забыл?

— Разрез, через который мы проскочили цикличный, но с очень редким периодом. Мы прошли в момент открытия. Теория не подтвердилась.

— Не ври, мы стояли, когда всё произошло.

— Мы фиксировали на экране края разреза, снимали параметры. На втором экране было видно, как машины чем-то обдало...

— Я тебя сейчас чем-нибудь обдам.

— Так всегда бывает при активации. Это воздействие разреза на перемещаемый объект. Мы тут не причём!

— Поверю. Пока. Дальше.

— Здесь есть ещё разрез. Довольно далеко. Он пульсирующий. Действует постоянно, но его частота такая, что проход возможен только случайно.

— И я так понимаю, ваш агрегат может этот разрез увидеть, и пригодный момент засечь?

— Объясняю ситуацию: мы в другом мире. Том самом, откуда родом император. С той самой войны

Эти знают как вернуться, без этой хреновины, не им, ни нам туда не попасть. Так что, защищать их любой ценой. При попытке уйти к местным — уничтожить. Порядок движения — сейчас — стоим. Через десять минут они дадут целеуказание. Выдвигаемся туда. Стоим до следующего. И так далее. Вопросы?

— Где мы?

Невесёлые смешки.

— Могу по карте показать, только не поможет тебе. Ситуация, в двух словах. Что тут война немногим нашей слабее — думаю, поняли. Что здесь творится, осознали тоже. Кого поддерживать — осознали?

— Да.

— А теперь самое приятное: сторона, к кому мы в союзники попали прямо сейчас переживает крайне неприятные времена, отступая или сидя в глухой обороне по всем фронтам. Ситуацию выправить удастся. Через несколько месяцев. Столько времени у нас нет.

— Сколько есть?

— От пары часов до тех пор, пока у этого агрегата есть горючее. Без него мы разрез не найдём. Но и с ним не найти можем, притом легко очень. Противник прорвал фронт и наносит удар примерно в том районе, где мы сейчас. Пеленг на разрез устойчивый, но двигаться мы должны им настречу.

— Лихо вы их...

— Стараемся.

— Где же вы раньше были?

— Где надо.

— Наших столько пережгли.

— И будут жечь, если как те лезть будете. Тут вам не самураи.

— Вижу уже. Не сказали, где ещё такие.

— Нигде. Всех, что есть, пред собой видишь. Других больше не будет.

— Почему?

— Потому. Этот, — хлопает по броне, — стоит, как двадцать КВ, зенитка на тридцать потянет. Тот агрегат — бесценный вообще.

— Он же с одним пулемётом. Я даже подумал, это бензовоз ваш.

— Сам ты цистерна! Зенитки ночью не забыл?

— Такое забудешь. Как их только разглядели?

— С него и разглядели. И стрелять бы без него ночью не смогли. Понял?

— Ночью ещё. Как марсиане в шлемах этих. И разговаривали не по-русски.

"Недоработочка", — думает Марина, — "хотя, он не дурак, и в мою брехню не верит, с пяти танков только один человек русский знает и то с акцентом".

— Да? А по-каковски? По-немецки что-л.?

Странно смотрит. Кажется, прослыть психом и здесь уже удалось. Причём, за неполные двое суток.

— Я знаю немецкий. В школе учил. И ещё "Войну миров" читал.

— Интересная книжка. Не думала, что участвовать придётся. Заметил уже, что немцы сильно из другого мира?

— Зубы заговариваешь?

— Прямо говори.

— Вы все не из Москвы. И не из Ленинграда. Вообще, непонятно откуда. Сначала подумал, американцы или англичане. Но надписи на зенитке и прожекторе этом. По смыслу, ясно "не брать", "брать здесь", "открывать тут". Но я никогда не видел таких букв.

"Жаль, радист с "двойки" в госпитале. В Америке негров, вроде, полно. Или они ещё и с ними воюют? Нет, это, вроде позже должно быть".

— Да и "Звезда". Не бывает так, чтобы без ордена Ленина. Да и остальное всё. Словно, из будущего вы.

— Заметь, не я это сказала.

— И как там?

— Воюем, как видишь.

— Вижу. Давно воюете?

— Пятый год уже.

— Долго...

— И не говори. Конца не предвидится.

— У вас же такое...

— А у них другое. Тоже не пальцем деланные.

— Не похоже, что вы из нашего будущего.

— Ага, из своего. Хотя и похожи. Даже слишком. Что там фашистов хватает, что здесь не лучше.

— Угу. За пять лет не справились.

— "Малой кровью, могучим ударом" тоже не получилось.

— Издеваешься?

— Нет. Просто без меня кое-кто ещё вчера бы помер. А кой-кто другой — уже сегодня. И пока что наш вклад, в то, что немцы до Москвы не доедут куда больше вашего.

— Значит, не доедут?

— Только пленными. Когда — не помню. Плохо историю в школе учила. Поинтереснее занятия были.

— Про Берлин не знаешь?

— Возьмут его.

— Кто?

— Ну не я же. Может, ты, может, другой кто.

— Не останешься?

— Нет. У меня своя война, у тебя — своя. Так вышло, нам пока по пути. А потом — мне одни танки бить, тебе — другие. Такая вот се ля ви!

— Уходишь?

— Да. У меня своя дорога, у тебя— своя. Хотя, можешь с нами идти. Отсюда сейчас до наших ближе, чем до ваших.

— Одному или...

— Или. Там и такие есть, и всякие.

— И что там?

— Тоже, что здесь. Проверят, винтовку или танк дадут, и вперёд на юг, как у нас говорят.

— Туда, куда сами пять дойти не можете?

— Так дойдём!

— Думаешь?

— Уверена!

Задумывается.

— Знаешь, останусь я тут. Верно говорила, своя дорога у каждого. Бывай! Смотри, только много не болтай.

— Так не я один тебя видел.

— Ну, так и что? Что я о войне говорила — так большую половину ещё сами немцы не знают. Да и остальное— правда ровно настолько, насколько я школу помню.

— Ценность, как у бабкиных сказок.

— Вот-вот. Вряд ли так уж будут стараться осколки из металла выковыривать, разбираясь каким калибром их крошили. Гильзы стрелянные? Такого добра сейчас много валяется. Со всей Европы оружие собрали. Что ещё? Банки от тушёнки разве что.

Танкист усмехается.

— Что, невкусно было?

— Вкусно. Только не думал, что мне слона есть придётся, и, как буржую, ананасами закусывать.

— То мамонт был. Тундростепной северо-восточный. Кусочками в собственном соку. Ананасы консервированные вообще трофей.

В ответ хохот.

— Ещё что-нибудь такое скажешь — точно с вами останусь. У нас тут всякие есть, но таких, как ты маловато.

— Но-но, полегче, у меня жених есть.

— Тоже вроде тебя?

— Примерно.

— Тогда точно, до своего юга, или куда там ещё надо, дойдёте.

— Спасибо. Мы постараемся. Только и вы тут не подкачайте.

— Мы постараемся.

Старший "артиллерист" подходит.

— До "окна" минут десять-пятнадцать. Стабильно — пять минут.

Марина вытягивает шею.

— Разведка возвращается.

— Не должны были.

— По машинам.

Мотоцикл резко останавливается. Танкисты из разных миров переглядываются. Через несколько минут никого из них здесь может не быть. Но беженцы впереди останутся. Им не уйти, если на дорогу хоть пара броневиков выскочит.

— Танки! Идут сюда.

— Сколько?

— Не сосчитать!

— Твою же ж мать! — в один голос Марина и танкист.

— Когда следующее "окно"?

— Часов через десять. Может, двенадцать. Но... — глаза расширяются от ужаса.

— Без "но"! Мы остаёмся. Уйдём в следующее окно.

— Мой долг...

— Одну присягу давали. Засады я устраивать не разучилась.

— Но они могут уйти вместе с нами...

— Они — могут. Те, впереди — нет!

"Всё такие же наглые, мало вас жгли. Сейчас и поглядим, кто тут... недочеловеки". Накатывается привычная уже злость. Тем более, противник откровенно нагл. Но тут между шестерёнками песочек уже залетел. Не предусмотренный. Хотя, просто по логике, должны же сообразить, что тут бронетехника шляется? Танки тогда, зенитки с мостом ночью плюс два самолёта. А, плевать, что они думают. Пока важно, их видят, они — нет.

Не до зрелищ, башня кувыркается в воздухе, плюс боекомплект рванул. Железного креста уже не видать, да и на берёзовый не наберёшь ничего. Дают ли посмертно? Следующий!